Мёртвые Звёзды

Пролог. Эмиль направил пистолет в сторону сидевшего за столом Андреаса Берга. — Двенадцать миллиметров, — Андреас оценил калибр оружия со спокойной усмешкой, а потом налил себе в стакан водки. — Да, не девять. Эмиль целился своему лучшему другу в голову. Андреас опрокинул в рот содержимое стакана и даже не поморщился. Поставив стакан, он положил руки на поверхность стола. — А что потом, Найтмэр, что ты собираешься делать потом? — продолжая усмехаться, поинтересовался он. — Потом я позвоню в полицию, — ответил Эмиль. Андреас качнул головой, убирая с лица прядь волос. — Могу я задать тебе вопрос? Эмиль поджал губы. — Я не буду тебя ни в чём убеждать, — Андреас вонзил ногти в столешницу. — Ответь мне: застрелишь меня и просто добровольно сдашься копам? Бессмыслица. — Пора всё закончить, — Эмиль с отчаянием посмотрел на Берга. — Мы оба заслужили кару, Вип. — То есть, ты тоже отправишься в Вальхаллу? — уточнил у него парень, сузив глаза и наблюдая за реакцией Эмиля. Эмиль не проронил ни слова. — Твоё молчание всегда подтверждает дерьмовое положение вещей. Вип оперся локтями на столешницу и запустил пальцы в волосы, взлохмачивая их. — Найтмэр, выпей со мной — попросил он, — а дальше, можешь звонить в полицию и выпустить две пули. Он взял бутылку и отвинтил крышку. Глава I. Эмиль Нёдвэйд допивал пиво, с удовольствием наблюдая, как Эрик «Кот Казино» Бэкман уплетает на десерт гору панкейков. Парни сидели в кафе. Эмиль уже положил на пустую тарелку нож и вилку, а Эрик всё ещё продолжал есть. Нёдвэйда всегда удивляло: как в худющего Бэкмана влазит столько еды! Эрик любил хорошенько пожрать. Что бы ни случалось в его жизни, аппетита он не терял и всегда заказывал большие порции. Особенно Бэкман обожал оладьи, политые топлёным маслом и кленовым сиропом. С недавних пор Бэкман подсел на веганскую кухню, но пока что мог без истерик обойтись и сосиской, и пачкой чипсов, если не было другой еды. Эрик поглощал пищу с удовольствием и при этом всегда много болтал. Выпить он тоже любил, хотя берегов парень не видел. К вечеру он мог напиться в хлам. Тогда Эмилю или кому-то из участников их группы «Детстарз», приходилось отволакивать бесчувственное тело музыканта до кровати. Как-то Эмиль притащил Бэкмана к себе домой: оставлять парня одного было бы безответственно и опасно — Эрик накачал себя алкоголем почти вусмерть, — и ночью за ним должен был кто-то присматривать. Эмиль заранее принёс из ванной тазик, налил стакан воды и достал из аптечки аспирин. Приготовившись не спать до утра, Нёдвэйд включил на ноуте одну из частей любимых «Звёздных Войн», и сел на край кровати. Бэкман сладко спал, едва слышно посапывая носом, вольно раскинувшись на смятой постели в короткой серебристой курточке, кроп-топике, кроссовках и драных джинсах — Эмиль не стал заморачиваться с телом в отключке и его раздевать. Нёдвэйд курил, моргал отяжелевшими веками и время от времени зевал. За фильмом он почти не следил, так как знал сюжет наизусть. В три часа ночи Нёдвэйд спустился в кухню сварить себе кофе. За ужином он выпил пару бокалов пива, которое очень любил, и похмелье его не мучило. Только очень хотелось спать. Сварив крепкий кофе, Эмиль вернулся в спальню. Он сразу понял, что Бэкман проснулся, хотя парень лежал с закрытыми глазами. Эмиль устроился на полу. Поставил кружку рядом и принялся собирать длинные волосы в хвост. Сзади послышался шорох простыней. Эрик подполз к краю кровати и обнял Нёдвэйда. Эмиль замер. — Иди ко мне, — прошептал ему заплетающимся языком Бэкман. От Эрика приятно пахло перегаром, а объятия пробудили в Эмиле давно сдерживаемое сексуальное влечение. Нёдвэйд обернулся. — Кот, ты у меня дома. Я — не Вип, — пояснил он. В «Детстарз» лидером был Андреас «Виплэшер Бернадотт» Берг. Когда они искали себе в команду ритм-гитариста, Вип на прослушивании раскритиковал одного за другим, всех музыкантов. Эмиль бесился, не понимая в чём дело. Сроки перед концертом поджимали, а новенькому предстояло выучить и отрепетировать свои партии. Едва в студию, которую парни организовали в подвале дома басиста Йонаса «Скинни Диско», вошёл растрёпанный шкет, Андреас вцепился в него взглядом добермана. Юноша, державший покрытую глиттером электрогитару, был высок и субтилен. Взлохмаченные волосы стрижены под какого-то персонажа аниме, длинная чёлка закрывала юноше пол личика. В мочках ушей у парня торчали огромные серьги-кольца, в нос и губу были вставлены украшения для пирсинга. Потом оказалось, что у парня проколоты и другие места на теле. — Эрик, — мило улыбнувшись, представился парень. Берг пожирал его глазами. Пока тот терзал струны музыкального инструмента, Берг едва ли не облизывался и не чавкал вслух. Потом он без слов подошёл к парнишке, задрал ему голову вверх. Эрик абсолютно безропотно подчинился ему, вытянув трогательно худую шею. Берг впился ему в губы ртом. Под недоумённые взгляды сотоварищей по группе, Вип отволок новенького в подсобку. Видимо проверить другие таланты парня. Йонас, Уле и Эмиль переглянулись и свалили на улицу курить и офигевать дальше, едва из-за двери подсобки донеслись звуки страсти. Не то, чтобы их что-то смутило. Они родились в одном городе и жили на соседних улицах. С детства дружили, и знали самые сокровенные тайны друг друга. Они вместе выросли, и продолжали болтаться везде вчетвером. Иногда они творили полную дичь по молодости и, естественно, по пьяни, но и ответ несли за это вместе. Ни один из них никогда не считал себя ни би, ни гомосексуалом, когда порой возникало желание пообжиматься и подрочить друг другу. Просто дружба с привилегиями, как это называют в обществе. Тем более, Берг всегда говорил: если мы друг для друга не самые близкие люди, то незачем и группу создавать. Берг всех оберегал. Его поцелуи и объятия, как в жизни, так и на сцене, являлись проявлением его заботы и любви. Он первый махал кулаками, когда возникал конфликт и кто-то бычился на «Дезов». Андреас всегда был готов разбросать зубы обидчиков по углам. Со временем он научился обходиться ехидными замечаниями, опуская неадекватных поклонников и задир без драк. Сейчас происходило что-то необычное. Берг коршуном накинулся на парнишку, а сопляк отреагировал, будто для него это в порядке вещей. Втроём парни курили и слонялись по улице, пока из подвала не появился Берг со своей пассией и новым ритм-гитаристом «Детстарз». Это было очевидно уже без слов. — Отличная сучка, — нарочито грубо представил он парня остальным. — Будешь ей и на сцене, Эрик. А называть тебя будут Кот Казино. Потому что ты — мой Джек-пот. Эрик не выглядел смущённым. Парень оказался дружелюбным, весёлым, безбашенным и лёгким в общении. Невозможно было не полюбить всей душой этого голубоглазого, задорного и непосредственного мальчишку. Эрик стал самым молодым музыкантом в группе — ему едва исполнилось восемнадцать. Бэкман никогда не злился, всегда находился в хорошем настроении, и не обращал внимание на порой свинское отношение к нему Андреаса. Прошло два года. Кот давно стал полноправным участником группы. Всё это время он оставался возлюбленным Берга, практически его собственной игрушкой, и вдруг, блять, такие охуительные новости! Эмиль надеялся, что Кот спьяну не в себе, хотя перепутать Эмилия с Бергом было совершенно невозможно. Эрик рук не убрал — одной продолжал обнимать Эмиля, другой стянул резинку по длине его волос вниз. — Кот, я не Вип, — едва выдавил из себя Нёдвэйд. — Я люблю тебя, Найт… — шепнул Эрик, ошарашив Эмиля. Нёдвэйд терпеть не мог, когда сокращали его ник-нейм, или обращались с его именем фамильярно. «Найт», «Эмильен», — от этого Нёдвэйд сразу мрачнел и становился неразговорчивым. Кот потёрся носом о его щёку. — Пожалуйста, не злись на меня, Найт. Кот лукаво опустил глаза, явно кокетничая, и облизнул кончиком языка пухлые губы. Нёдвэйда бросило в жар, который пробрал его до пота, опалил спину и жёгся даже у корней волос. Брать чужое Эмиль не привык и не любил. Не из-за моральных принципов. Он предпочитал, чтобы человек принадлежал ему всецело. Эмиль давно был влюблён в Эрика, но не думал встревать между ним и Бергом. Нёдвэйд тоже облизал пересохшие губы, глядя на Кота. — Эрик, он нас убьёт, если узнает, — внезапно отыскал он довод, чтобы избежать грехопадения. Хотя бы стоило попытаться. Эрик помрачнел. Эмиль видел его таким впервые. В больших голубых глазах — мука и затаённая злость. — Мне уже всё равно, что он со мной сделает. Я устал играть роль шлюхи. Эмиль, я никогда не был сучкой, веришь? Кот прижал ладони к лицу Нёдвэйда. — Я не считаю тебя шлюхой, Кот. Веди себя как хочешь, в душе — ты не блядь, — выпалил Эмиль на одном дыхании, понимая, что не сможет удержать член в штанах. — Найтмэр, иди ко мне, — потребовал Кот, отползая на середину кровати и ложась на спину. — Бери меня сейчас же! Эмиль «Найтмэр Индастриз» Нёдвэйд прохладнее всех относился к поцелуям и объятиям, ставших частью публичных выступлений «Детстарз». Эмиль не любил показывать свои чувства прилюдно. Иногда они с Котом разыгрывали во время концерта баталии: скрещивали свои гитары, или касались друг друга кончиками языков. Этого было достаточно, чтобы из зала донёсся исступлённый визг довольных фанатов, но не раздевался до джинс, как остальные парни, и не сверкал неприлично оголёнными бёдрами, подобно Андреасу. От поцелуев взасос на публике, он тоже предпочитал держаться в стороне. В данный момент Нёдвэйд решился: пропадать — так пропадать, ведь формально Кот был свободен. Андреас давно мог надеть Бэкману на палец кольцо и оформить всё, как полагается, как Эмиль в своё время. Брак — дело серьёзное, но Эмиль не хотел тратить время на пустые интрижки. Он чаще был один, чем с кем-то встречался. Поэтому почти сразу сделал предложение, когда влюбился. И не жалел о своём поступке даже после развода, хотя дался он Найтмэру тяжело, порядком опустошив морально и материально, при разделе общего имущества. Эмиль посмотрел на Эрика, гладившего себя по голому животику с пирсингом в пупке, задирая топик ещё выше, и влез на кровать. — Я давно тебя люблю, — Эрик сам стягивал с себя одежду, извиваясь на простынях. Эмиль поцеловал его в бешено пульсирующую венку на шее, осознавая, что слаще запаха, чем у Эрика, он не встречал. Бэкман разоблачился от одежд, раскидав их во все стороны. Эмиль пропустил его длинные чёрные волосы сквозь пальцы. В мечтах, которые преследовали его, он представлял, что поступит с парнем, как и Берг; задерёт ему резко голову, оттянув за волосы, сомкнёт зубы на ключице, забросит длинные ноги Эрика себе за спину и вытрахает до потери пульса. Сейчас Эмиль млел от нежности, целуя Бэкмана и слушая его тихие стоны. Он гладил его шёлковые волосы, и осторожно водил пальцами по обнажённому телу. Он дышал Эриком. Он был дико возбуждён, но ему не хотелось прекращать ласкать Бэкмана. Он обнюхивал его, вылизывал. Попробовал языком на вкус затвердевшие соски. Бэкман вскрикнул, его пальцы свело судорогой… раздался треск разрываемой простыни. — Ещё! — умолял он Эмиля. Нёдвэйд раскрыл рот, обжигая горячим дыханием ареол соска, и втянул его, дразня языком. Бэкман взвился вверх, едва не сбросив с себя Эмиля. — Кайф… — с тихим исступлением прошептал он. Эмиль лизнул ему второй сосок, поддевая вдетое в него колечко, и всасывая потом полностью. Бэкман обрушился кулаками на матрас, мотая по подушке головой. Нёдвэйд снял с себя футболку и расстегнул джинсы, спустив их с бёдер. Эрик протянул руку и схватил его за член. — Не торопись, ведь и так хорошо, — попросил Эмиль, когда Эрик умело задвигал рукой. Бэкман сбросил темп, едва касаясь и поглаживая твёрдую до боли плоть. Нёдвэйд пытался вспомнить, остались ли у него презервативы, но искать их было лень. Бэкман опутал его руками, прижимаясь к телу, и задрожал. Эмиль убрал Эрику волосы назад, и поцеловал в мокрые, отдающие солью губы. Мягкие, как мякоть зрелого плода. Только колечко в нижней губе Эрика контрастировало холодом и вызывало желание его прикусить. Нёдвэйд осторожно сжал кольцо зубами, поёжившись от звука соприкосновения зубов с металлом. Эрик ткнулся в его губы своими губами. Целовался он необычно, обхватывая губы Эмиля, будто собирал с них нектар, и облизывал. — Я хочу, чтобы ты сделал это поглубже, — намекнул Нёдвейд. Бэкман проник внутрь его рта длинным языком и вылизал ему нёбо, и внутреннюю сторону зубов. Эмиль подхватил его подмышками и усадил себе на бёдра. Бэкман сделал всё сам. Эмиль почувствовал, как его член погружается в горячее отверстие, сомкнувшееся на твёрдой плоти. Запрокинув голову, Эрик раскачивался на нём, упираясь ладонями ему в грудь. Волосы Эмиля прилипали от пота к спине и тянули. Бэкман сжал ногами ему бока. Отталкивался коленями об постель, и матрас пружинил в ответ, приподнимая Эрика, а тот снова опускался, насаживая себя на член Эмиля. Нёдвэйд не вытерпел. Он повалил Бэкмана на спину, уже не отдавая себе отчёта. Он резко задвигал бёдрами, выжимая последние сладкие секунды перед таким желанным оргазмом. Он кончил, оставаясь внутри Эрика, о чём пожалел уже через минуту. Нёдвэйд виновато склонил голову, уткнувшись носом рядом с шеей Кота. — Брось, — хмыкнул Бэкман. — Берг всегда в меня сливает. Эмиль спустился к паху парня. Ему хотелось сделать для Эрика нечто невероятное. Он взял его член в рот. Сперва облизал ствол по всей длине, и надавил языком на уздечку. Эрик всхлипнул. Эмиль нашёл самое чувствительное место. Эрик уязвимо вздрогнул. Нёдвэйд работал только языком, целенаправленно щекоча и надавливая на одну точку. Эрик часто дышал и постанывал, дёргал плечами и выгибался. И внезапно затих. Рот Эмиля наполнился сладковато-солёным нектаром, слегка вяжущим язык. Эрик расслабился и положил руку Эмилю на голову. Эмиль улёгся с ним рядом. — Ты в порядке? — Ты сейчас вытворял нечто бесподобное с моим членом, — пробормотал довольный Бэкман и мгновенно отрубился. Эмиль повернулся к нему. На шее Кота висел шнурок с двумя игровыми костяшками. Подарок Берга с намёком. Эмиль поддел шнурок пальцами и рванул. Эрик не проснулся. Эмиль не глядя закинул безделушку куда-то в недра спальни. Потом ему стало не по себе. Невесело усмехнувшись, Нёдвэйд пролежал остаток ночи без сна. Глава II. С самого основания «Детстарз», Берг взял на себя роль лидера группы. — Пенисов в нашей группе предостаточно, но яйца — демонстрировать буду только я, — заявил он. Демонстрировал он их во всех смыслах откровенно. Во время выступления, Андреас валялся полуголым на полу, опустив руку с микрофоном к своему паху, и имитировал мастурбацию. Голый торс Берга пришёлся публике по вкусу, и парень без стеснения раздевался, обмазывая себя с головы до ног глиттером и блёстками. Джинсы с заниженной талией, он носил максимально низко. Порой казалось — ниже уже некуда, но, Вип, дразняще виляя бёдрами, спускал их всё ниже и ниже. И обожал обламывать зрителей: недвусмысленно улыбаясь под истошный визг в зале, Вип расстёгивал ремень, выдёргивал его из джинсов, разворачивался и уходил, вальяжно покачивая бёдрами, не удовлетворив любопытство фанатов. Андреас хватал себя за пах, обматывал шею разноцветными боа, падал в творческом исступлении на колени, разрывая в клочья и джинсы и кожу, отчего прослыл самым гламурным маргиналом. Вне сцены, все парни были равны, но с распределёнными между собой обязанностями. Берг писал стихи и бухал, Скинни занимался административными делами. Грим перед концертом парни накладывали сами. За наличием качественной косметики, тоже следил Йонас «Скинни Диско» Кангур. Он был душой и нянькой группы. Берг её эмоциональной составляющей. А Нёдвэйд мозгами, мультимузыкантом, продюсером, и ещё жутким интровертом. Эмиль мог свалить в глухие дебри своих частых депрессий, отгораживаясь от остальных парней, и его никто не беспокоил, не лез с задушевными разговорами. Он мог сколько угодно времени переживать свои личные драмы, молча и наедине с собой. Но Эмиль был профессионалом, он никогда не подводил, если требовалось заняться делом. Вчетвером они действительно жили как большая и дружная семья. Эрик Бэкман нарушил эту идиллию. С ним Андреас взбесился. Раньше он был хоть и рубаха-парень, но деликатный и не собственник. Яростных стычек на почве ревности не происходило, но только потому, что никто не приближался к Эрику слишком близко. Между собой Берг и Бэкман часто срались, как две склочные потаскухи. Было противно смотреть, как на вечеринках Эрик демонстративно напивался в умат, порхая стрекозой с одних чужих коленей на другие, разрешал себя щупать и целовать, а вышедший из себя Берг утаскивал его за шиворот в дальний угол и бил его ладонями по скулам. Но даже в состоянии гнева, Вип старался не ударить Эрика слишком сильно, хотя после разборок, Кот неделями ходил начесав длинную чёлку на один глаз, чтобы скрыть чёрные синяки и красноту белка из-за полопавшихся сосудов. Нёдвэйд до сих пор не мог понять, почему Эрик согласился стать собственностью Виплэшера Бернадотта. Нравилось ли ему играть в эти игры с Випом, терпеть побои и постоянно скандалить, или молодой парень просто хотел удержаться в набирающей бешеные обороты популярности банде? Бэкман любил сбегать от опеки Випа. Как настоящий кот, он мог улизнуть у Берга прямо из-под носа — ищи-свищи теперь. Мог на долго пропасть, не заявляя о себе, и вернуться, когда вдоволь нагуляется. Иногда только через неделю в соцсетях «Дезы» находили выложенные Котом фотографии — то он на пляже, валяется обнажённым на песке, то прётся сквозь дебри джунглей, то сидит на обрыве, глядя на закат. Теперь Кот сбегал к Эмилю. Нёдвэйд не мог противиться их связи. Должен был бы бросить свои с Эриком любовные интриги у Берга за спиной после первого же раза, но медлил. Теперь уже всё так запуталось, что Нёдвэйд не ждал благополучной развязки. Каждый раз юный Бэкман шептал ему слова любви. — Я люблю тебя, Найт, — срывалось с его чувственных губ. Кот двигал языком вставленное в нижнюю губу колечко, приподнимал с удивлённой хитрецой тонкие брови и улыбался. — Найт, — изящные пальцы касались тела Эмиля, снова доводя до греха. Бэкман спускался вниз, раздвигал Эмилю ноги, и тёрся волосами и лицом о его пах, пока Нёдвэйд не начинал сходить с ума от желания кончить. Эрик делал ему минет, глотал сперму, вытирал губы и валился на постель. Дав Нёдвейду время прийти в себя, он смотрел в потолок и напевал кантри-песенку. Он никогда не торопил, просто ждал, пока Эмиль отдохнёт и у него снова встанет. Эрик обладал модельной внешностью, и его за глаза считали глупым, капризным и избалованным, ставя под сомнение даже его мужественность. На самом деле Эрик был умным, добрым, честным, искренним, непосредственным, хоть и оболтусом. И уж точно ничего женственного в его поведении не было. Нёдвэйд ложился на него. Эрик закатывал глаза, и Эмиль пронзал его, узкого до невозможности, что хотелось рычать от боли. Бэкман облизывал губы. После пары толчков, он открывал глаза чтобы наблюдать, как его трахает раскрасневшийся Эмиль. Голубые глаза Эрика светлели, зрачки плавно растекались чёрной каплей, расширяясь от возбуждения. Нёдвэйд был и груб и нежен. Брал с исступлением всё, что Кот ему позволял. И задаривал ласками, на которые не подозревал, что окажется способен. Потом они всегда долго лежали. Эмиль на спине, а Кот переворачивался на живот, смазывая с него своё собственное семя на простынь. На его аппетитной попке краснели отпечатки пальцев Эмиля, когда он держался за неё, всаживая в Эрика член. Бэкман игриво вилял задом. Кот всегда был подвижным как веретено и неугомонным. Вечно не мог провести спокойно и пяти минут. Нёдвэйд пытался приласкать Эрика. Парень чудесно пах и его аромат усиливался после оргазма. Эмиль прикасался губами к скуле Эрика, целовал его в висок, потом в шею. Кот довольно вздыхал. Нёдвэйд гладил его по волосам. Кот отрастил шикарную гриву, волосы у него красиво завивались и тяжёлые тугие кудри было приятно накручивать на палец. — Давай пожрём? Эрик вскакивал с постели, прогуливался голышом по снятому в гостинице номеру, и долго потягивался напротив окна. Эмиль любовался его шаловливой улыбкой. За эти годы парень вырос в статного красавца-нарцисса, стильного и сексуального, и он больше не напоминал подростка из аниме-мультика. — Заказать еду в номер или спустимся в ресторан? — Попрёмся гулять и поедим по дороге. Нёдвэйд собирал с пола одежду и ждал, пока Эрик примет душ. А потом выскочит из ванной, запрыгнет к нему на колени мокрый и дрожащий от холода, вся его кожа будет покрыта мурашками. Эмиль прижимал к себе это совершенное тело, умирая от нежности, разрывавшей болюче ему душу. Сердце колотилось в груди страшно быстро, и Эрик однажды это заметил. Он обхватил Эмиля за лицо и прошептал, глядя на него безумно отчаянными глазами: — Не бойся, Найтмэр: он убьёт только меня. Нёдвэйд похолодел. — Типун тебе на язык, Кот! Эрик показал ему язык. — Так и будет. Эмиль любил прогулки и путешествия. Но ненавидел жрать на ходу какую-то уличную бурду. Кот с аппетитом жевал хот-дог, одновременно треплясь обо всём на свете. — Слетаем на море вместе? — вдруг предложил он. — Здесь уже холодно. А я люблю море и пальмы. И рыбок. — И птичек, и черепашек, и птеродактилей, — ты всё любишь. Эмиль, вставший у витрины, глядел на отражавшегося в ней Эрика. Тот кривлялся у него за спиной. — Давай устроим блицкриг бум! Эмиль выбросил в урну остатки какого-то фаст-фуда, который купил за компанию с Бэкманом, и вытер салфетками руки. Эрик крутился вокруг него, норовя обнять. — Я сегодня расскажу ему обо всём, — беззаботно заявил он. — Про себя или про нас обоих? — уточнил Эмиль напрягшись. — Что ты имеешь ввиду? В одну секунду Эрик поник. Он встал перед Эмилем и внимательно заглянул ему в глаза. Теперь Кот был чересчур серьёзным. Нёдвэйд не знал, что ответить. Они с минуту молчали, пока обоим стало неловко. — Я люблю тебя, Найт, — Эрик виновато опустил взгляд. — А ты меня любишь? Эмиль проклял себя за трусость, но не смог выдавить из себя ни да, ни нет. Кот сделал вид, что к чему-то прислушивается. Миг — и серьёзный вид слетел с него, будто ничего и не было. Эрик пошёл дальше танцующей походкой. Нёдвейд догнал, обвил руками за талию. — Уходи из «Детстарз», — выпалил он. — Это единственный выход. — Может, и уйду, — с лёгкостью согласился Кот. — Пошли в ресторан, я есть хочу. Глава III. Эрик апатично влил в себя ещё бокал красного вина. Виплэшер курил, и похмелял свой организм пивом. Эмиль чувствовал дикую слабость. «Детстарз» кое-как отыграли сегодняшний концерт. После празднования дня рождения Виплэшера, все музыканты еле собрались с силами встать на ноги, как попало загримироваться, и, цепляясь друг за друга, буквально выползти на сцену. Во время концерта Эмиль несколько раз был на грани обморока. Холодный пот стекал у него по лицу и по спине. Пресса всегда писала о «Дезах», как об чрезмерно пьющих. Парни действительно любили вечеринки и не ограничивали себя в употреблении алкоголя. Но в этот раз ужрались в дрова. Барабанщик Уле «Бон Машин» — на его ритм-секцию можно было положиться, если сбился с нот и запутался, или что-то случилось с техническими настройками, — даже в сидячем положении еле держался за барабанной установкой, промахиваясь мимо тарелок. Эмилю приходилось маскировать своей игрой его лажу, хотя самому казалось, что на его гитаре не шесть струн, а не меньше двенадцати; пальцы норовили попасть не на ту струну. Эрик стоял в позе манекена, которого вот-вот стошнит, завесив лицо волосами. Только Скинни помнил в каком порядке играть песни. Эмиль стал ориентироваться на басиста. Берг поступил проще. Лёг на пол у края сцены, рискуя положить зрителей партера своим перегарищем, так и пролежал половину концерта, атонально вопя в микрофон, а когда уставал или забывал строчки песни, обращал микрофон в сторону зала, давая фанатам возможность подпеть. Никогда ещё группа не выступала настолько дерьмово. Бледный Эрик положил голову на плечо Бернадотта; закрыл глаза и, кажется, заснул, сжимая в ослабевшей руке пустой бокал. Несмотря на жуткое похмелье, Эмиль ощутил укол ревности. Агрессия полыхнула внутри сознания. Впервые Эмилю захотелось встать и просто дать кулаком Виплэшеру в ухо. Нёдвэйд подавил в себе злость. Трясущимися руками он достал пачку сигарет. Уле вскочил и быстро ретировался в санузел гримёрки. Вип стряхнул с себя спящего Эрика на диван и нетвёрдо встал на ноги. — Найт, — глухим прокуренным голосом просипел он, — тебе пивка захватить? Эмиль постарался скрыть своё изумление. Берг протопал, запинаясь на ровном месте до холодильника, и достал две бутылки пива. — Ты что-то сам не свой сегодня, — Вип сунул Эмилю в руку бутылку и свалился на диван, примостив свою задницу рядом с ним. От фронтмена дико несло выхлопами переработанного алкоголя. Блёстки размазались по всему лицу, белый грим смешался с красной помадой на его губах. Чёрные тени скатались на веках и потекли под глазами. Сценический, сшитый на заказ мундир — такого же покроя была форма и у остальных музыкантов, — весь был покрыт глиттером и от него несло чем-то кислым. Бернадотт обнял Эмиля и вместе с ним привалился к спинке дивана. — Ты мне как брат, ты ведь знаешь, — Бернадотт потёрся лбом и волосами об плечо Эмиля, оставляя на ткани его мундира жирное белое пятно с блёстками. — Я тебя люблю и всех вас люблю. Нёдвэйд почувствовал губы Виплэшера у себя за ухом. Вип мягко тыкался ими ему в шею, обнимая обеими руками поперёк груди. Сердце Эмиля и так тахикардически быстро скакало после выпитых литров бухла, а от поцелуев Берга, оно заколотилось будто в припадке, причиняя боль. Раньше Эмиль не стал бы возражать против приятных ласк Берга. Сейчас ему не было противно, просто он чувствовал себя мерзким предателем. — Расслабься, Найт, — Виплэшер коснулся тёплой ладонью его щеки. Эмиль в панике соображал, что делать. Он смотрел по сторонам. Уле до сих пор рвало. Скинни со спокойным и отстранённым видом сидел в уголке, пил пиво и лазил на ноутбуке в интернете. Свернувшийся уютным крендельком Эрик внезапно открыл глаза, и его взгляд встретился с ошарашенным взглядом Эмиля. Виплэшер деликатно ласкал Нёдвейда через одежду, но Нёдвэйд даже не чувствовал возбуждения, только фиксировал прикосновение к своему телу. — Найт, — жарко, пошло и отвратительно провокационно прозвучал голос Берга у Эмиля над ухом. — Не хочешь, чтобы я тебе отсосал? Эмиль смотрел Эрику в глаза, требуя у него взглядом хоть какой-нибудь реакции. Бэкман с ненавистью прищурился. И до Эмиля дошло. Эрик всё рассказал Бергу! Нёдвэйда только удивило: как у Випа хватило выдержки не выяснить с ним отношения и сразу не набить ему морду. Но теперь стало понятно, почему в эти дни Берг так яростно хлестал алкоголь, спаивая остальных. — Мне фигово, — Эмиль отодвинулся от Виплэшера. Вип положил руку ему на плечо. — Мне тоже хреново, Найт… — в интонации Берга сквозила ярость. Скинни захлопнул крышку ноута. — Пошли спать, мужики, — приказным тоном произнёс он. — Всем нужно как следует проспаться. Завтра летим домой. Виплэшер присосался к бутылке пива. — Иди, я тебя не держу, — Вип рыгнул, а после залпом допил бутылку. Нёдвэйд опять посмотрел на Эрика и покачал головой. — Я иду спать. Нёдвэйд дошёл до двери и обернулся. Скинни укрывал Кота пледом. Вип с мрачным видом раскинулся на диване, держа за горлышко пустую бутылку и качал ей в воздухе. Утром к Эмилю в номер проскользнул Кот. Нёдвэйд всю ночь спал плохо. Он услышал быстрые тихие шаги и как Кот нырнул к нему под одеяло. Он прижался к спине Эмиля. Кота трясло — то ли от нервного напряжения, то ли с похмелья. — Эрик, — позвал Нёдвэйд. — Я поменял свой билет, я не лечу вместе со всеми, — произнёс Эрик сквозь стук зубов. — Давай и ты со мной? — Куда? Хотя, какая разница, — обречённо подумал Эмиль. — Я купил для тебя билет, — ответил Бэкман. Чувствуя сквозь футболку дрожащее тело Кота, на Эмиля нахлынуло возбуждение. Он пытался с этим совладать, но безрезультатно. Эрик проник рукой ему под нижнее бельё, сжал горячий крепкий член. — Я тебя люблю, но выбор за тобой, — шепнул Эрик. — Всё-таки он нас прикончит, — сказал Эмиль и хмыкнул. — Тащи свои вещи, а я в душ. В ванной Нёдвэйд пробыл долго, ожидая пока пройдёт стояк. Дрочить ему совершенно не хотелось. Эрик ждал его уже с двумя чемоданами и гитарным кейсом. Эмиль быстро побросал свои шмотки в дорожную сумку, и тоже прихватил кейс со своим «Ибанезом». Кот как-то неуверенно посмотрел на Нёдвэйда и совершил попытку его поцеловать. Эмиль почесал небритую щёку и улыбнулся. — Давай оставим нежности на потом, не то все мои усилия не дать члену встать полетят насмарку, — отшутился он от поцелуя. Бэкман подхватил чемоданы, зажав кейс подмышкой. С виду Бэкман казался тощим и нежным. Но это было обманчивым впечатлением: Эрик не был слабым и хрупким созданием. Даже его голос многих удивлял. Чаще всего люди судили: раз парень красив и рьяно ухаживает за своей внешностью, то и голосок у него должен быть специфичным с манерной интонацией. Едва Бэкман раскрывал рот, оказывалось, что у него вполне себе приятный мужской голос. Эмиль последовал за Бэкманом, раз только он знал, куда они направляются. В самолёте Кот сделал кучу сэлфи, несколько снимков, где он целует Эмиля в щёку, пока тот не отмахнулся от него, и занялся их сортировкой. — Вип что-то сказал тебе насчёт нас? Не прерывая своего занятия, Эрик мотнул головой. — Он должен был как-то отреагировать! — внезапно вспылил Нёдвэйд. — На черта ты выкладываешь эти фотографии? кого ты провоцируешь: хочешь его позлить или общественность? Тебя и так все считают странным… — Хуйня-война, — ответил Эрик, но телефон отложил. — Блять, Эрик, прости. Эмиль дотронулся до волос Бэкмана. Тот прислонился к его плечу виском. Перед глазами у Нёдвэйда всплыла недавняя картина: бледный с похмелья Эрик кладёт голову на плечо Бернадотта. Насколько же всё запутано, хоть лезь в петлю! И только потому, что никто из них нормально не поговорил друг с другом, а самое главное, и не собирается этого делать. Эмиль делил Кота вместе с Бергом, а Кот бегал от одного любовника к другому. Просто какие-то тайны Мадридского двора. Эмиль задумался: если бы он и Вип начали делить Кота, что бы из этого вышло? Они ничего не дали парню, который их любит, только брали и тешили своё эго. — Я должен тебе сказать, — Нёдвэйд собрался с духом. — Не надо, Найтмэр, — со вздохом попросил его Эрик. — Я люблю тебя. — Я ухожу из «Детстарз». Эмиля пронзила тоска. — От меня или от Випа? Он понимал, что вопрос не к месту, что он вообще не имеет права спрашивать об этом Бэкмана. Какое-то время Эрик молчал. Эмиль со страхом ждал его ответа. — Вы убьёте друг друга, если я останусь, — сказал Бэкман.