недотрога

Через неделю у Сонхуна экзамен по сопротивлению материалов. Сопромат и всё, что с ним связано — это не к Сонхуну. Он парень не глупый, очень старательный и ответственный, но почему-то именно с этим предметом у него не сложилось. Когда пришло осознание, что полученная оценка полетит прямо в диплом, он решил обратиться к своему хёну, который, по его мнению, просто обязан помочь. Чтобы его найти, Сонхуну потребовалось всего лишь подняться на два этажа выше, где жили пятикурсники. Он был здесь редким гостем, поэтому словил на себе целый ряд удивлённых взглядов. Кто-то даже зашушукался, увидев в коридоре недотрогу. А недотрогой его прозвали за излишнюю обидчивость и щепетильность. В общежитии и в университете знали, чтобы чего-то добиться от этого парня, нужно постараться. К нему просто нужен был особый подход… После стука в дверь к нему вышел давно знакомый Пак Чонсон. Выглядел уставшим: помятое лицо, помятая одежда. Как будто только-только оторвал голову от подушки. — Хисын-хён у себя? — спросил Сонхун, мельком заглядывая в комнату. Чонсон отошёл в сторону и пропустил гостя внутрь. — Если видишь здесь кого-то, кроме меня, значит, он у себя, — хриплым голосом. Очевидно, в комнате был только один человек. И ещё более очевидно, он спал и был крайне недоволен визитом третьекурсника. — Подождёшь его здесь или в коридоре? — сонно уставился Чонсон. Завис. — Обойдусь, ты храпишь. Я буду на этаже. — Да потеряйся. — без злобы. У них с Чонсоном сложились довольно странные отношения, своеобразные кошки-мышки. Только непонятно, кто из них кто. Сонхун закрыл за собой дверь и прислонился к стене. Так-так-так… Выходит, Хисына нет. А когда будет? Он был немного растерян, потому насупился и спрятал руки за спиной, сложив их в замок. Проходившие мимо озадаченно оглядывали его, как бы безмолвно спрашивая, что он здесь делает. В открытой комнате напротив перешёптывались девушки, не стесняясь его присутствия. Да, Сонхун нравился многим. А как он мог не нравиться? Красивый, высокий, смотревший на мир большими кофейными глазами. Внимание он получил ещё на первом курсе, стройный хрупкий подросток очаровал всех своей скромностью и миловидным лицом. По мере взросления и изменений в теле, в голосе и, самое главное, в характере, заинтересованность в парне только увеличивалась. И его особая ранимость отлично контрастировала с частой холодностью в тёмных глазах. — Сонхун-а, чего ты там стоишь? Пойдём в кухню, я варю миёккук*. Послышался знакомый голос. Это был одногруппник Хисына и Чонсона. Сонхун не питал к Донхэ симпатий, старался не сталкиваться и тем более не вступать с ним в диалог. От безысходности положения (ну правда, встал в коридоре как дурак), нехотя последовал за парнем, остановившись в проходе. Донхэ стоял к нему спиной. Он крупный и высокий, выше самого Сонхуна. Пару раз от него поступали предложения о совместных тренировках. И все до единой были отклонены. — Что же мы такого натворили, что ты к нам пожаловал? — усмехнувшись, спросил он. — Мне нужен Хисын-хён. — Для чего? — он повернулся. — Твоя ли забота? Донхэ отложил столовые приборы и принял уверенную стойку, сложив руки на груди. Сонхун самую малость напрягся, но не подал виду, продолжая настойчиво смотреть в глаза. — Я понимаю, что ты недолюбливаешь меня, но огрызаться на каждом вопросе… — осуждающе покачав головой. — Не нужно было подставлять меня на защите курсовой. Донхэ недоуменно поднял бровь и натянул улыбку. — А ты злопамятный мальчик. Сонхун зло выдохнул через нос, не найдя ответа. Его не впервые называют злопамятным, выходит, так оно и есть. Это неотъемлемая часть его характера. Донхэ улыбнулся такой растерянности, но его настроение тут же сменилось, когда на своём плече Сонхун почувствовал чужую руку. Тёплое… почти горячее прикосновение со спины. — Ты искал меня?

***

Хисын… Ох, Сонхуну он понравился с первого взгляда. В меру серьёзный, в меру чудаковатый. И по-настоящему красивый парень. Они познакомились в тот же день, как Сонхун заселился в общежитие. Хисын тогда распределял первокурсников по комнатам и помогал им перетаскивать вещи. В такой суматохе у тихони украли коньки… Сонхун направился к доверенному лицу, к Хисыну, с мокрыми глазами рассказал о произошедшем, разводя руками. Спортивная сумка нашлась через полчаса. — Спасибо, хён… — Обращайся. Я всегда тебе помогу.

***

С той поры Сонхун сильно изменился, но по-прежнему обращался к старшему за помощью. После столкновения в коридоре Хисын отправил Сонхуна в комнату, сказал, что после пробежки ему нужно принять душ. Почему-то из головы совсем вылетела чужая рутина… — Хисын ушёл тебя искать, — щурясь от полоски света, проронил не спавший Чонсон. — И нашёл… Он скоро вернётся. — Ходите и ходите… — забурчал, как старый дед. — Туда-сюда, туда-сюда. Что ты встал у меня над душой? Ну он и впрямь почти завис над парнем, сложив руки в карманы шорт. — Мне нравится тебя раздражать. А когда Чонсон хотел его ущипнуть, Сонхун тут же отстранился, почти отскочил, со смехом заваливаясь на свободную кровать. — Недотрога. Что есть, то есть. Хисын вернулся быстрее, чем они ожидали. С его приходом был включён свет, из-за чего Чонсон разнылся и с головой полез под одеяло, привлекая к себе внимание. Но Сонхун быстро переключил свой взор на пришедшего… На Хисыне было только набедренное полотенце, одежду с пробежки он закинул в прачечную. Они столкнулись взглядами. — Что-то не так? — Нет… Влажные волосы облепили лицо, по мощному жилистому телу стекали капельки воды… Сонхун не знал, куда себя деть. Неприличным было так пялиться, но Хисын, кажется, не возражал, нисколько не смущаясь своей наготы. Под чужим взглядом он быстро натянул спортивные штаны на босую ногу и уселся за стол. — Так, для чего пришёл? — спросил, тормоша мокрые волосы. Сонхун выдавил едва слышное: — Сопромат… — М-м, лабораторная, зачёт, экзамен? — Хисын стащил со спинки стула худи, включил компьютер. — Да, у меня экзамен через неделю. Ли задумался. — Кажется, я понял. Джейк учится в твоём потоке, да? Он подходил ко мне на днях, мы прорешали все билеты. Спроси у него. Сонхун промедлил с ответом. — Мы с ним не в лучших отношениях. — Я не буду перерешивать ещё раз, только потому что у вас плохие отношения, — невесело усмехнулся Хисын. — Разумеется! — без колебаний. — Просто… может быть, у тебя остались эти решения? Черновики? — Увы. Что ж, хорошо. Ему просто нужно было уйти и написать Джейку, потеряв нить связи с Хисыном. Это не входило в его планы… — А у меня есть к тебе один вопрос, — с энтузиазмом произнёс Сонхун. Хисын с соседом шутливо переглянулись, пока тот не видел. — Пока вы тут болтали, я проголодался, — Чонсон наспех нацепил свободные шорты и влез в тапочки. — Пойду на кухню. Сонхун проследил за закрытой дверью и тут же посмотрел на Хисына, который, чуть сгорбившись, уставился в монитор и быстро набирал текст. — Пошёл действовать всем на нервы, — рассмеявшись. — Задавай свой вопрос, пока я тоже не ушёл есть. — Мне тут предложили заняться научной работой. К кому порекомендуешь пойти? Хисын продолжал печатать и сверяться с бумажками на столе. — Иди к профессору Ким, не будешь знать проблем. — Серьёзно? — Что за реакция? Сомневаешься в его компетенции? — Мне говорили, что он странный. — Меньше слушай. — Значит, я и тебя могу не слушать? — Не слушай, — пожав плечами. — Но тебе же важно моё мнение. Сонхун подавился. — Чего? — Чего? — в глазах Хисына играла хитрость. Стоило разговориться, как между ними возникла игривость, которая однажды завела их дальше, чем они рассчитывали… Сонхун привстал и демонстративно направился к выходу, как его тут же перехватили за запястье и притянули к себе. — Ты же только пришёл. — Я получил ответ на свой вопрос, — с наигранной серьёзностью. — Теперь пойду к Джейку. — Обиделся? Хисын переплёл их пальцы, глядя прямо в глаза. Не-до-тро-га. Как же. — Нет, что ты. — Обиделся… — улыбнулся, а тот спрятал глаза. — Ты как открытая книга… Посиди со мной ещё. — Зачем? — Не знаю. Просто так. Сонхун посмотрел на него с прищуром, так, будто этих слов было недостаточно, чтобы он остался. — Ты же знаешь, что у Донхэ через два дня день рождения? Конечно, он не знал. — В общем, он собирается отмечать в каком-то загородном доме, — Хисын продолжал держать его ладонь, вырисовывал узоры на коже. — Я знаю, что вы не сильно ладите, но он заверил, что я могу пригласить любых знакомых, — он посмотрел на него снизу вверх очень пронзительным взглядом, сильнее сжав запястье. — И я хочу пригласить тебя. Потребовалась минута на размышление. — Не думаю, что это хорошая идея. Хисын сжал губы. Расстроился. — Я его не переношу… — почти прошептал, нависнув. — Но… но если бы ты пригласил меня в любое другое место, я бы согласился… Их носы соприкоснулись, и Хисын притянул его сильнее, заставив опереться руками о свои плечи. — Я знаю, что ты тоже меня хочешь… — Сонхун обвёл носом его щёку и ухо. Хисын поглаживал его по спине, не доходя до поясницы, зарылся пальцами в жёсткие осветлённые волосы и несильно сжал горло, играясь с тонкой цепочкой. — …тоже? Сонхун спустился к шее, вызвав оханье сверху. Его пухлые губы уткнулись в кадык, оставив размазанный след. Он проделал это дважды, после чего посмотрел в чужие глаза. И это определенно было ошибкой. В глазах Хисына играла похоть. Он по-настоящему хотел его. Сонхун победно улыбнулся, проведя кончиками пальцев по едва потвердевшему члену поверх ткани. — Что ты делаешь… — Ли смотрел на него туманным взглядом, откинув шею. Сонхун продолжал водить пальцами по всей длине, уделяя особое внимание головке. Губ коснулась ухмылка, когда он получил одобрительные стоны старшего. В его шортах тоже было тесно, и он хотел прикосновений в ответ, но понимал, что у них совершенно нет времени. — Ты хотел трахнуть меня в том доме, да? — Сонхун сжал его член, приблизившись к лицу. — Или хотел, чтобы я отсосал тебе? Они едва соприкасались губами, рвано выдыхали и ласкали друг друга через одежду. — Только если бы ты этого захотел… — ответил Хисын, наконец целуя его. Он обхватил лицо Сонхуна ладонями и притянул ближе, заставив охнуть от неожиданности. Поцелуй вышел жадным, с языком во рту, с громким причмокиванием и хлюпаньем слюны. — Целоваться на трезвую голову намного приятнее… Да? — Да… — Сонхун позволил ему вести, отдаваясь и доверяя. Вот куда однажды завело их кокетство. У Хисына был день рождения, Сонхун занёс ему подарок, руки до которого так и не дошли. Зато эти руки облапали бёдра и талию, уложив пьяного парня на кровать. Наутро они притворились, что им это приснилось. Какая дурость… Словно в бреду Сонхун мычал в чужие губы, наваливаясь телом. Его охотно прижимали ближе, сминая в ладонях аккуратные ягодицы. То, с каким желанием и наслаждением Хисын смотрел на него, как целовал и трогал, сводило с ума… Они бы стали друг для друга идеальными любовниками. Только любовниками. До любви им ещё далеко. Поцелуи замедлились… стали более мягкими, размазанными… В комнату вошёл Чонсон, и ему не нужно было никаких слов, чтобы он молча её покинул. Это дало им паузу, чтобы трезво посмотреть друг другу в глаза. Хисын, прокашливаясь, поёрзал на стуле и опустил толстовку ниже, прикрыв пах. Сонхун оторвался и встряхнул спутанными волосами. — Не пытайся это скрыть. — Ничего не было, — Ли попытался сохранить безразличное выражение лица, что вызвало ещё большую ухмылку. — Ты о чём? Пусть Сонхун и улыбался, ему не хотелось слышать подобных фраз. Оказывается, не хотелось. Оказывается, было неприятно. Придётся снова делать вид, что их ничего не связывает? — Действительно. Я пойду. — Постой. — Чонсон-хён за дверью, неудобно, — сдержанно улыбнулся. — Подождёт. И ты подожди. Я хочу с тобой поговорить… Обо всём. Тогда на дне рождения… Мы не должны были. Вот как… У Сонхуна дрогнули губы. — Не должны были целоваться?.. В голове всплыло, с какой страстью Хисын подминал его под себя, как вытягивал футболку из джинсов, кладя горячие ладони на рёбра… — Делать вид, что этого не было. Стук в дверь. Очевидно, это снова Чонсон, и он дал им время, чтобы закончить. — Давай поговорим позже?.. Завтра… Я зайду к тебе. — Я сам к тебе зайду, — сказал твёрдо, но мягко поцеловал в запястье. Постучали. Ещё и ещё. В комнату всё же ворвался ворчливый сосед и завалился на свою кровать, избегая зрительного контакта. Что ж, Сонхун вынужден был уйти… Напоследок он получил беззвучный поцелуй в кончик носа, из-за чего впервые за вечер засмущался. Он уходил от Хисына с лёгким сердцем и пустой головой. Они оба запутались, и им просто нужно поговорить… — Чонсон-хён, я ушёл. — Не заблудись, — а как же его «потеряйся»? Когда дверь закрылась, Хисын громко выдохнул и завалился на кровать, не сдержав улыбки. — Я так и знал, что всё этим закончится, — Чонсон буркнул себе под нос, отвернувшись к стене. — Разве ты не для этого уходил? — Я просто хотел есть! — повернулся, привстав на локтях. Хисын посмотрел на него и рассмеялся. — Спасибо, Чонсон… Угораздило же его связаться с этим недотрогой… Нет, не связаться. Влюбиться?