Кристальная броня

Вэнь Кэсин просачивается через незаметную дверку, ту же, что и в прошлый раз, и прячется за колонной. Плохо: подземная парковка пуста, спрятаться практически негде. Хорошо: примерно там же, где они с А-Сюем искали его жемчуг, стоит группка людей в черных балаклавах под предводительством неприятного полноватого мужчины с хитрой улыбкой и бородкой-эспаньолкой. И никакого Чэнлина в поле зрения. — Выходи, — громко говорит неприятный. — Я знаю, что ты здесь. Вэнь Кэсин хмыкает про себя. Ага, сию секунду. — Выходи. Иначе будут ненужные жертвы. Мужчина стягивает балаклаву с одного из людей в черном и приставляет пистолет к его виску. Еще двое хватают Хань Ина (а это Хань Ин, всегда и везде Хань Ин) за руки. Вэнь Кэсин недоумевает, с чего мужчина решил, что ему настолько небезразлична жизнь этого раздражающего типа, когда из-за колонны в другом конце гаража появляется А-Сюй, демонстрируя пустые ладони и столь же пустое лицо. Вэнь Кэсин беззвучно стонет. Откуда он узнал, спрашивается? Что теперь делать? Впрочем, что делать за него решает все тот же неприятный мужчина: — Вэнь Кэсин, выходи и ты тоже. Надеюсь, ты взял с собой ключ. Вэнь Кэсин приятно улыбается, хоть ключа у него нет, и выходит. А что ему остается? Встречается взглядом с А-Сюем, и они синхронно одними губами произносят: — Идиот. Ни один из них не может поспорить с этим утверждением. — Дуань Пэнцзюй, — говорит А-Сюй уже вслух. — Отпусти Хань Ина, он тут ни при чем. — Я знаю, — смеется неприятный Дуань Пэнцзюй. — Просто ты всегда был к нему неравнодушен, прости, Ин-эр, сам понимаешь… Но пока посидишь с ребятами под замком, просто во избежание. Появляются еще люди в черных балаклавах, Хань Ина уводят. Дуань Пэнцзюй хихикает, излучая самодовольство. Вэнь Кэсину хочется его ударить, но он сам и, что важнее, А-Сюй на мушке у охранников. Что ж. Это всегда может подождать. Совершенно из ниоткуда материализуется Се Ван со своими косичками, ленточками на запомнившейся по первому знакомству хламидке, и с нефритовой флешкой на груди. Спасибо Небесам, без пипы. Дуань Пэнцзюй пытается поймать сползающую ухмылку и не дать проявиться недовольной гримасе. Получается плохо, и Вэнь Кэсин неожиданно рад видеть членистоногого паршивца: — Понравился мой подарок, Се Ван? — Красивая вещица, — ухмыляется в ответ Се Ван, подходя ближе, наклоняясь к Вэнь Кэсину и понижая голос. — А содержимое еще лучше. Благодарю, директор Вэнь, было познавательно. Вэнь Кэсин смеется, а потом решает, что терять ему нечего и шепчет, старательно артикулируя: «Бессмертный». Се Ван еще секунду смотрит на него, а потом разворачивается и удаляется, равнодушно помахав Дуань Пэнцзюю. А Вэнь Кэсин с А-Сюем остаются. *** Их обыскивают. Раз, другой. А-Сюй безмятежен. Смотрит строго вперед и не делает ни одного движения, чтобы помочь бывшим коллегам. Какие-то эмоции проявляются только однажды, когда с его запястья снимают простой, с виду кожаный браслет. Пока Дуань Пэнцзюй трясет окровавленными пальцами, роняя развернувшееся тонкое лезвие, А-Сюй нежно и мечтательно улыбается в пространство. Вэнь Кэсин, напротив, демонстрирует дружелюбие и готовность сотрудничать. Сам отдает телефон и кастет, всплескивает руками в изумлении, когда из заднего кармана вытаскивают второй телефон: " Джентльмены, совершенно забыл, моя вина! Не стесняйтесь, со мной можно пожестче", — и подмигивает максимально двусмысленно. Нож, найденный в кроссовке сопровождается застенчивым пожатием плеч, мол, сам не знаю, как так получилось. Пэнцзюй, видимо, неплохо знает своего бывшего шефа, поэтому, вытряхнув из него горку разнообразного оружия, обыскивает персонально еще раз. Правда, последний улов ограничивается струной-удавкой, намотанной на предплечье. В ход идут металлоискатели. А-Сюй чист, а Вэнь Кэсин в ответ на писк устройства ахает и со смехом принимается расстегивать ремень с огромной блестящей пряжкой: — Сразу прошу прощения, моя последняя диета оказалась слишком эффективной, штаны буквально падают. Дуань Пэнцзюй машет рукой: — Оставь. — Спасибо! Хотя отсутствие штанов меня бы не смутило, честно вам скажу. — И этот клоун — Король-призрак? — кривится Дуань Пэнцзюй. — Ах, этот господин публично раскрывает все мои секреты. Это всё ошибки молодости и несвоевременное увлечение, которое прошло так же быстро, как и появилось. Знаете ли, Лун Цюэ был моим кумиром, я изо всех сил пытался, но увы, гуманитарий есть гуманитарий. Конечно, у меня были консультанты… — Заткнись. Вэнь Кэсин затыкается. Дуань Пэнцзюй наконец замечает нефритовую шпильку в прическе А-Сюя и тянется к ней. А-Сюй отстраняется. Дуань Пэнцзюй пробует еще раз, но под строгим взглядом опускает руку. А-Сюй выглядит так, будто за эту конкретную безделушку будет драться насмерть. У Вэнь Кэсина теплеет в груди. — Подарок жены, — хмуро поясняет А-Сюй, и Вэнь Кэсин заходится кашлем, сгибаясь, чтобы скрыть довольную ухмылку. Дуань Пэнцзюй подозрительно щурится: — С каких это пор у тебя есть жена? — С недавних, — отрезает А-Сюй. Дуань Пэнцзюй, мстительное мелочное дерьмо, лично затягивает А-Сюю и Вэнь Кэсину на запястьях пластиковые стяжки, прежде чем его подчиненные конвоируют их по длинному коридору. Если судить по мысленной карте, они приближаются к помещениям, принадлежащим ресторану. Увидев металлическую дверь в конце коридора, Вэнь Кэсин со свистом втягивает воздух. Он смотрел слишком много шпионских боевиков со спасением в самый последний момент, чтобы не узнать дверь холодильной камеры. Он замедляется, его подхватывают под локти и, не давая упереться пятками, практически вносят в небольшое пустое помещение с полками вдоль стен. Вэнь Кэсин тяжело дышит, он ненавидит холод, и реальность догоняет его как товарный поезд. Они действительно могут умереть здесь. А-Сюя толкают так, что он сбивает Вэнь Кэсина, падая сверху. — Чжоу Цзышу, подумай о том, как хорошо со мной сотрудничать в теплом уютном кабинете на двадцатом этаже небоскреба Цзинь Вана, — на прощание говорит Пэнцзюй. — А директору Вэню стоит прикинуть, кого можно отправить к нам с ключом. Может ту твою хорошенькую помощницу? Двери захлопываются. А-Сюй тут же вскакивает, попав локтями и коленями в довольно чувствительные места Вэнь Кэсина. — Блин! - Сказано было с большим чувством. - Хоть бы мою раскладушку не отобрали, не говоря о твоих навороченных лопатах. Да пусть какой-нибудь калькулятор хотя бы был! — А что ты смог бы сделать с калькулятором? — У-у-у-у, лао Вэнь, сколько всего я могу сделать с калькулятором… Это странно сексуально — видеть А-Сюя таким, но Вэнь Кэсин настроен пессимистически: — Какая разница, если мы тут замерзнем? А-Сюй плюхается рядом: — Температура в этих камерах обычно пять–десять градусов. Такие фрукты, как ты, чувствуют себя прекрасно. И мы все еще нужны Пэнцзюю. А-Сюй выковыривает из манжеты джинсовой куртки крохотный ножичек. Провозглашает: «Стеклопластик!» и легко разрезает стяжки себе и Вэнь Кэсину. Вэнь Кэсин растирает запястья и ворчит: — А еще меньше инструмента не нашлось? — Некоторым из нас ничего не нужно компенсировать, — фыркает А-Сюй и косится на блестящую пряжку. Точно! Вэнь Кэсин немедленно возвращает себе прекрасное настроение и вкрадчиво спрашивает: — А-Сюй, спорим на поцелуй, что ты сейчас возьмешь свои слова обратно? Пока А-Сюй выглядит заинтригованным, Вэнь Кэсин встает и снова расстегивает ремень. Брови А-Сюя ползут вверх, рот приоткрывается, а Вэнь Кэсин достает из-за пряжки мини-Сяоми, штучку чуть больше спичечного коробка — подарок ехидной тети Ло («Должно же у тебя быть хоть что-то маленькое, А-Син, чтобы уравновешивать твое эго»). — Лао Вэнь, — благоговейно шепчет А-Сюй. — Выходи за меня! Пока Вэнь Кэсин пытается вспомнить, как вообще люди дышат, А-Сюй жадно выхватывает телефон у него из рук, отмахивается от предложения разблокировать: «Ой, не смеши меня, что там разблокировать» и что-то набирает со страшной скоростью, смахивает, увеличивает — в общем, занимается делом. — Ты знал, что в таких холодильниках есть свой вай-фай? Конечно, придется повозиться, чтобы… Кстати, чтобы что? — А что у нас есть прямо сейчас? — Прямо сейчас у меня в облаке полностью собранная Броня. Вэнь Кэсин смотрит на А-Сюя, тот смотрит в ответ, и они одновременно выдыхают: — Открытый доступ. А-Сюй полностью теряется где-то в сети, бормоча: «на этот форум обязательно, Е-Байи тоже нужно, вот эта газета еще, а эту не надо, обойдутся, Бэйюаню, пусть порадуется…». Вэнь Кэсин просто наслаждается видом. Это лучше, чем дорама — у А-Сюя очень живое лицо, когда он не в модусе главы информационной безопасности (бывшего). Когда А-Сюй заканчивает, он не выглядит довольным: — Теперь получается, что ты один под ударом. Броня бесполезна без ключа. А у кого ключ… — А у кого ключ? — ухмыляется Вэнь Кэсин, определенно чувствуя себя триумфатором. Глаза А-Сюя становятся совсем круглыми, когда он понимает, куда смотрит Вэнь Кэсин: — Только не говори… Он вытаскивает шпильку из пучка и начинает гладить ее и ощупывать так нежно, что Вэнь Кэсин немного забывает, где они и что собирались делать. — О! — А-Сюй осторожно размыкает шпильку на две половинки, обнажая разъем микро-USB. — Лао Вэнь, ты гений. Пусть утрутся те, кто обзывал тебя гуманитарием. — Ты и обзывал. — Не было такого, — убежденно говорит А-Сюй, подключая флешку к телефону. В камере становится заметно холоднее. Наверное Дуань Пэнцзюй уже видел новости. — Лао Вэнь, два процента осталось. Успею скинуть кому-то одному. Я бы выбрал Бэйюаня. Он поймет и распространит. — Да уж, все лучшее — бывшему любовничку. — Ты смотри это при его муже не скажи. Ну, почти муже, насколько это у нас вообще возможно. Шаман имеет нехорошую привычку носить в рукавах живых ядовитых змей, а еще совершенно антинаучно проклинать тех, кто ему не нравится. Люди потом лечатся годами. А вот чувства юмора у него нет…Всё! Ушло! А-Сюй воркует над погасшей маленькой Сяоми, называет её хорошей девочкой, благодарит за то, что она так хорошо справилась. Вэнь Кэсин чувствует себя вялым. Он как рептилия — всегда тянется к теплу и застывает на холоде. А-Сюй тормошит его, и в конце концов они садятся на куртку А-Сюя. Вэнь Кэсин прислоняется к стене, А-Сюй — между его ног, привалившись спиной к груди Вэнь Кэсина. Он возится, сползая, чтобы Вэнь Кэсин мог положить подбородок на его макушку. Вэнь Кэсин обнимает А-Сюя, а тот хихикает: — Ну что мы с тобой за бизнесмены, а? Броню можно было распространить просто так, а ключ — уже за небольшую денежку. Тем более, речь шла о твоей безопасности. Слоган какой шикарный был бы: «Заплати три юаня — спаси Вэнь Кэсина». Озолотились бы. Вэнь Кэсин хочет сказать, что покойникам деньги без надобности, но ему лень даже подумать о том, чтобы открыть рот. А-Сюй снова ерзает. — Лао Вэнь? — голос его звучит странно. — Что? — Как ты думаешь, мы с тобой умные люди? — Ты буквально недавно назвал меня гением, да и сам тот еще самородок. — Вот и я считаю, что мы лучшие в своем поколении, без ложной скромности, по крайней мере, в цзянху. — М-м-мгм. — Так скажи мне, лао Вэнь. Почему ни один из нас не сообразил, что мы могли позвать на помощь или сообщить, где нас заперли? Вэнь Кэсин бьется затылком о стену, не совсем сошедшая шишка отзывается болью. Вэнь Кэсин шипит, а потом смеется. Они хохочут вместе, только самую малость истерически, хотя, может, и не малость. — Да. У старого монстра будет, что сказать на этот счет. — Мы всегда можем замерзнуть насмерть, чтобы у него не было шанса. — Тогда он будет возжигать благовония в день нашей смерти, и мы все равно это услышим. Хотя умереть в один день — это очень романтично. — Ты веришь в загробную жизнь, лао Вэнь? — Я, знаешь ли, практик, А-Сюй. А убеждаться в своей правоте или в заблуждениях пока не намерен. — Тогда надо бы встать и, что ли, побегать. Или поотжиматься, или попрыгать. Замерзнуть мы тут не замерзнем, но воспаление легких получим. — Я могу предложить некоторые формы физической активности… — Ты неисправим. Их дыхание смешивается, образуя одно белое облачко. Красиво.И почти уже не холодно, наверное это плохой знак. Вэнь Кэсин усмехается: — Подумать только, когда мама поняла, что семейное дело я не продолжу, она сказала: «А-Син, иди в айти, будешь штаны протирать, жить тихой спокойной жизнью…». Тихая и спокойная жизнь, ага. Хотя про штаны — правда. — Мой наставник думал ровно наоборот. Я хотел только тренироваться, участвовать в соревнованиях, уставить полки трофеями, а он заманивал к себе на курсы. Говорил, что в сети разворачиваются битвы, похлеще, чем на полях сражений в древности. Что можно быть злодеем, шпионом, героем — кем угодно. А потом стащил у меня планшет с расписанием тренировок и заразил его вирусом — ветка сливы поверх всех приложений, вся в бутонах. Сначала бутоны распускались белыми цветами, потом краснели, а, когда покраснеет последний цветок — было сказано - планшет превратится в кирпич. — И ты разобрался ради тренировок? — Расписание я помнил наизусть, но беспомощность перед таким вторжением задела. Я написал антивирус. Не совсем сам, дядя Лун помог, но все же. И понял, что наставник прав. — И вот, мы здесь. — Ага. Наверное, Вэнь Кэсин засыпает, потому что А-Сюй стоит перед ним в традиционных красных свадебных одеждах и смеется, пытаясь накинуть алую шелковую вуаль на голову Вэнь Кэсина… — Лао Вэнь. — Лао Вэнь! — Вэнь Кэсин!!! — М-м-м? — сон такой хороший, возвращаться не хочется. — Лао Вэнь. А у тебя большой член? — Что??! — А то умрем тут, и я так и не узнаю… — Что?!! — Вэнь Кэсин, у которого сна ни в одном глазу, пытается заглянуть в лицо А-Сюю, и тот тоже извивается, выворачивая шею, чтобы встретиться взглядом. — Что? — Что ты только что сказал? — Я? Ничего. Тебе показалось… — глаза у А-Сюя красивые, широко распахнутые и совершенно невинные. Их лица совсем близко… Этот поцелуй Вэнь Кэсин представлял себе совершенно не таким. Может быть, неловким с большим количеством телодвижений, чтобы приспособиться. Может быть — отчаянно страстным, в двух шагах от постели, средством, чтобы поскорее приступить к самому интересному. Может быть, вариантом спарринга, с укусами и борьбой… Но губы А-Сюя подходят к его губам совершенно идеально, наклон головы — идеален, ощущения — идеальны, будто они несколько жизней пытались достичь совершенства и вот, наконец, всё сложилось. Вэн Кэсин готов продолжать вечно, но по ушам бьет злобный визг металла о металл, дверь открывается, и в камеру шагает Е Байи собственной персоной в белоснежной парадной форме и с болгаркой в руке. — До того, как ты, ученик Цинь Хуайджана, начал общаться с этим засранцем, мне никогда не звонили покойники, — сообщает Е Байи со своим обычным непроницаемым выражением лица. — Старый мухомор! Ты немного невовремя! — возмущается Вэнь Кэсин, потому что А-Сюй уже выкручивается из его объятий и встает. — Я могу выйти на пару часов. Оставлю честь допросить главных свидетелей патологоанатому. — Старший Е, мы очень благодарны. Бэйюань звонил? — вклинивается А-Сюй. — Да. Он сказал, что вы, должно быть, в беде, и к этому причастны Чжао Цзин и Цзинь Ван. А потом Се Ван пришел, явка с повинной, и рассказал, где вас искать. За спиной Е Байи маячит сам Се Ван, широкая ухмылка которого противоречит наручникам на запястьях.