Соло для гуциня

29 По счетам ­      Ванцзи остановился посреди комнаты, удивлённо оглядываясь и не узнавая дома, в котором прожил большую часть жизни. Было странное чувство, что он отсутствовал много лет, хоть и знал, что прошло всего несколько дней. Но каких…      Наверное, стоило сразу пойти к стене послушания, но он решил сначала хоть немного привести себя в подобающий вид. Запас времени у него еще был. И брат наверняка следит за тем, кто пересекает границу обители. И придет. Ванцзи надеялся, что придет, им необходимо поговорить. У него была просьба, которую обязательно надо озвучить заранее. Вдруг он потом не сможет? Скорее всего.      Ванцзи угадал, старший брат следил и ждал его. Сичень ворвался в цзинши, громко шарахнув дверью. Он никогда раньше так не делал.      Ванцзи склонился в официальном приветствии:      — Я не опоздал, Глава.      Сичень затормозил в полушаге от него, оглядел с ног до головы, меняясь в лице, и протянул было руки, чтобы обнять, но Ванцзи отступил.      — Испачкаешься… – и брат так и замер, глядя на него с ужасом.      — Я думал, ты не вернёшься… – прошептал Сичень.      — Разве я мог? – потрясенно переспросил Ванцзи.      — Ты хоть понимаешь, что тебя ждёт?! – голос брата дрожал.      — Конечно. Суд и наказание, – почему старший брат так переживает, всё было понятно сразу.      — Речь идёт о дисциплинарном кнуте! – Сичень все же схватил Ванцзи за руки, потянул к себе и зашептал, будто их могли подслушать: – У клана к тебе огромный счёт. Как и у всех остальных заклинателей. Цзинь Гуаньшань уже прислал требование немедленно сопроводить тебя на суд Совета кланов! Мы должны успеть первые. И так, чтобы никто не усомнился в том, что ты сполна ответишь за всë, что натворил.      — Я понимаю, старший брат.      — Это не будет пара ударов! – и Сичень попытался заправить ему выбившиеся пряди за уши, руки при этом у него дрожали.      — Конечно, – Ванцзи не очень понимал, как успокоить брата.      — Ванцзи, ты меня вообще слышишь?!      — Старший брат, ты хотел, чтобы я сбежал? – наконец догадался Ванцзи.      — Да! Да!!! Потому что иначе мне придётся самому… – он не смог сказать вслух то, что ему предстоит сделать. ­ ­      Ах, старший брат! Даже произнести это не может. А ведь и суток не пройдет, как ему придется взять в руки кнут, и высечь непокорного отступника, в которого превратился Ванцзи. Ничего не поделать, больше некому. Ванцзи сейчас единственный наследник клана, и наказать его могут или Глава или старший родственник, больше никто. Но в самом деле, не дядю же заставлять! Кричать он горазд, конечно, но собственноручно привести в исполнение такой приговор вряд ли сможет. И старший брат не будет экспериментировать.      Ванцзи было так жалко их, свою несчастную семью; но даже сообрази он тогда, у подножия погребального холма, чего это им всем будет стоить, все равно не остановился бы. Да и есть же вариант проще, и он спросил, с удивлением, действительно такое очевидное решение, как же брат не видит?      — Почему вы просто не передадите меня на суд кланов?      — Потому что они казнят тебя! Казнят! Но сначала надругаются, будут пытать, чтобы узнать, где сейчас Вени и Старейшина Илина, а ты же ничего не скажешь, и они будут мучить и мучить тебя. И все равно потом убьют! – Сичень сорвался на крик. – А тут у тебя будет шанс…      — Вы не должны меня щадить.      — Диди! Что такое ты говоришь?!      — Старший брат, я же действительно виновен, – причем виновен так, что его собственной смерти может оказаться недостаточно, и он все же утянет за собой и близких.      Только теперь, прочитав послание Цзинь Гуаньшаня, он наконец понял, в какого масштаба катастрофу попал. Этого в его планах не было, но что уж теперь? Если он выживет, обязательно найдет тех, кто стоял за засадой на тропе Цюнци. Цзинь Цзысюнь сам не смог бы додуматься, кто-то сначала ловко подставил его, а потом и послал туда. И кто-то управлял Вень Нином. ­      Ванцзи, высвободился из объятий, и подошёл к заранее приготовленному ящику с документами. Неловко поднял его, правая рука вдруг почти перестала слушаться; вот же накликала Вень Цин. Хотел как положено, протянуть с поклоном, но побоялся уронить, поэтому просто быстренько сунул шкатулку брату в руки. Но хоть обратился по всей форме.      — Глава клана Лань, Ванцзи смиренно просит вас изучить то, что собрано в этом ящике. Здесь документы, полтора года опасной работы нескольких человек, доказательства вины Верховного заклинателя, доказательства геноцида. И невиновности Вей Ина. И тех людей, которых он спасал. Списки пострадавших. Адреса убежищ. Всё. И ещё список тех, кто мне помогал. Вы всех знаете, Глава, они достойные люди, не то, что этот преступник, – Ванцзи выдохнул и добавил, с трудом сдержав дрожь в голосе: – Пожалуйста, изучи это. Это очень важно. Там сотни жизней, которые ещё можно спасти. И судьбы. Прошу тебя, старший брат!      Сичень машинально взял шкатулку, и держал пока Ванцзи не закончил говорить. Потом Ванцзи хотел положить земной поклон, но тут брат сморгнул, поспешно отставил в сторону тяжёлый ящик и успел подхватить его, не дав упасть на колени.      — Ты что?!      — Старший брат, со всем почтением и уважением, нижайше прошу тебя…      — Хорошо, хорошо, я все прочту! Но сейчас надо позаботиться о тебе!      И Сичень осторожно коснулся его плеча, весь рукав вниз до самой кисти был залит уже потемневшей кровью, неподобающий вид, да и все остальное…      — Я позову целителя, – Сичень повернулся было к двери.      — Не надо, меня осматривала Вень Цин.      При этом имени старший брат дернулся, как от удара.      — Ты конечно не расскажешь, куда спрятал их?      — Всё тут, старший брат, – Ванцзи указал на ящик, – Только умоляю тебя, обещай ничего не делать, пока не изучишь это как следует. И ещё. Там, на тропе Цюнци, была вторая флейта. И в Безночном городе тоже. Кто-то перехватил инициативу у Вей Ина. Кто-то, кто точно знал, что делать. А Цзинь Цзысюаня послал вдогонку за кузеном сам Цзинь Гуаньшань. Брат, со мной там был Мэн Яо, он все расскажет.      — А-Яо?!      — Почти половина документов тут собрана и составлена им. И вторую флейту он слышал.      — Конечно, его я выслушаю. Но Ванцзи, сейчас время позаботиться о тебе!      — Зачем? Про Ванцзи все понятно. Но пообещай мне, что изучишь все и примешь объективное решение.      — Ты все равно доверяешь мне? – удивился Сичень.      — Конечно, ты же по-прежнему мой справедливый старший брат. Пообещай. Пожалуйста. ­      Сичень вынужден был согласиться, и дать слово не трогать беженцев и Вей Усяня, пока тщательно не изучит все документы из ящика и не выслушает Мэн Яо.      А потом он вдруг попросил разрешения помочь с подготовкой к суду. Не как глава клана, конечно же, а как брат по крови.      Ванцзи было невыносимо стыдно, но он слишком устал и так соскучился по старшему брату, что позволил себе смалодушничать, и согласился. А дальше старший брат как в детстве умывал, причесывал и переодевал его. Долго оттирал грязь и кровь, распутывал волосы. Ахнул, увидев и сосчитав раны, сменил бинты на руке, снова кровило, а Ванцзи и не заметил.      Лицо у Сиченя при этом было ужасное, совершенно неживое лицо. Пока отмывал и перевязывал младшего брата, свою одежду и руки он испачкал в его крови.      Но это не страшно, скоро старшему брату предстоит испачкаться намного сильнее.      Ванцзи вдруг ясно понял, что вероятно умрёт сегодня. И Сичень тоже это понимает, и готовит его как покойника. Обмыл, переодел в белые ритуальные одежды, высоко убрал волосы, чтобы не мешали во время исполнения приговора… Вот уж действительно получается живой мертвец. Шутка, не смешная, как всегда.      Напоследок старший брат обнял его, и долго держал в руках, бережно прижимал к себе, гладил по голове и спине, а потом поцеловал в лоб, как в детстве, легко и нежно. Прощался, понял Ванцзи… ­      Оставшееся до суда время он пытался медитировать. Но впервые с раннего детства ничего не вышло. Он едва ощущал ядро, видимо действительно вычерпал почти все. Все, что он смог, это немножко погонять остатки ци по меридианам. Ну и успокоить разум. Хотя он и так был спокоен, возможно чересчур.      Нужно было время, чтобы восстановиться, лучше бы как в детстве собрать ци из внешних источников, и перенаправить. Да хотя бы поспать немного. Когда он спал последний раз? Не смог вспомнить. Но времени больше не было ни на что, пора идти на суд, нехорошо заставлять старейшин ждать. Что ж, значит так тому и быть, это справедливо. Он действительно виновен.      Но Вей Ин и его люди теперь в безопасности. В безопасности! Ванцзи всегда хватало знания, что Вей Ин просто жив. А сейчас он жив, здоров, и надёжно спрятан, и рядом находятся те, кто позаботится о нем. И есть шансы, что он будет оправдан перед обществом. По крайней мере Ванцзи сделал для этого все, что было в его силах.      И никто из близких не стал убийцей – вот ещë одна радость и якорь, который греет сердце, и может быть удержит его в этом мире.      Хотя за такое можно и умереть. Легко.      Все остальное не важно, главное, что за это, за жизни и благополучие близких, Ванцзи готов и может заплатить любую цену, пусть даже и собственную жизнь. ­      К стене послушания он вышел, стараясь не думать о предстоящем. Взял бамбуковые палки, на этот раз носящие чисто символический характер признания вины и просьбы о наказании. Его накажут совсем другим оружием, куда страшнее и позорнее.      Палки в этот раз были тоже другие, не тонкие линейки, а тяжёлые палки для серьёзных проступков. Но даже они слишком легки для Ванцзи.      Он примерился и встал на колени перед стеной. Ванцзи догадывался, что старейшины не выйдут сразу; но что ему придётся простоять на коленях у стены почти сутки, все же не мог предположить.      В этот раз стоять было тяжело, сил почти не осталось: иногда больно схватывало в груди слева, так, что он каждый раз вздрагивал от неожиданности и кусал губы, чтобы не охнуть в голос, раненая правая рука немела, ныли и пекли остальные раны, к тому же невыносимо хотелось спать. Так сильно, что кажется он иногда проваливался в мутное сонное забытье, приносившее только ещё большую усталость. Тут же вскидывался, выпрямлялся, широко распахивал глаза. Боясь упасть, пытался читать про себя правила, потом мантры, но всегда сбивался, снова и снова ускользая за грань ясного сознания.      Под конец он дрожал всем телом и несколько раз ронял палки, но упрямо поднимал, и находил откуда-то силы выпрямиться, расправить плечи и продолжить. Но это долгое, выматывающее ожидание тоже было частью наказания, все уже началось.      Когда наконец вышли старейшины, чтобы огласить страшный приговор, Ванцзи почувствовал только облегчение. Скоро все закончится, наконец.      Даже озвученный приговор его не испугал, он ожидал чего-то подобного, и ухитрился до последнего не позволить себе бояться, и не думать о том, сколько именно ударов ему назначили, и что столько не переживал ещё никто. Что ж, почти равнодушно подумал он, надо просто потерпеть, терпеть Ванцзи умеет, да и осталось совсем немного. И все закончится.      Он спокойно отвечал на вопросы. Да, вину признает. Нет, снисхождения не просит. Нет, не раскаивается. Да, примет наказание единовременно, странный вопрос, к чему устраивать из казни пытку? Или это такая попытка его спасти? Принять сейчас например ударов пять, а остальные оставить на потом? Но зачем? Чтобы немножко пожить без чести, вечным преступником? Нет, живому или мертвому, но ему нужна его честь. Иначе обесценится все, что он делал. Значит всё наказание сразу. Страха не было. ­      До тех пор пока ему на спину не обрушился первый удар дисциплинарного кнута.      Боль была ошеломляюще сильной. Оказалось, что ему абсолютно нечего противопоставить ей. Разве что только гордость и упрямство. Но этого мало.      Второй удар, третий, четвёртый. Ванцзи отстраненно подумал, что обманул Вей Ина, он теперь долго к нему не придёт.      Дядя злился и ругался, терял лицо, кричал, упрекал, заставил цитировать правило 52. «Может все же стоило дать кнут в руки именно ему, было бы справедливо» подумал Ванцзи, с ужасом представив старшего брата, который сейчас у него за спиной раз за разом поднимал кнут.      Стало так горько. Кажется, Ванцзи опять ответил не то, сознание уже немного плыло. Дядя был разочарован, что ж, это не ново, но угадывать и стремиться угодить он больше не станет, пусть даже его собственную позицию в клане не примут никогда. Зато его ложь не будет стоить жизни невинным людям.      Пятый, шестой удар.      Дядя никогда его, такого, не примет. И это гораздо больнее кнута. Он всегда был чужаком даже для самых близких людей.      Седьмой удар. Не кричать, не кричать! Не дождутся. Во рту было солоно от крови.      Восьмой, девятый, десятый удар.      Больно, так больно! Кажется, в нем что-то фатально сломалось. Вей Ин будет ждать очень долго…      Одиннадцать, двенадцать.      Ванцзи не выдержал, сгорбился, садясь на пятки. Но не закричал. Кажется. Кажется, не закричал.      Тринадцать.      Возможно, никогда. Вей Ин его никогда не дождётся.      Четырнадцать. Почти половина. Всего лишь почти половина.      Со следующим ударом Ванцзи не устоял и рухнул вперёд, успел выставить руки, упёрся в тёмные доски. Странно, рубашка куда-то делась, по обнаженным предплечьям струйками побежала кровь.      Вей Ин не дождётся. Если конечно будет ждать. Но с чего бы Вей Ину его ждать? Он ведь шутил, правда же, шутил про чжицзы?      На шестнадцатом ударе Ванцзи увидел у своих коленей огромного серого кота с рваными ушами. Старый дух из нижнего поселения, которого он пожалел и не упокоил ребенком, разъярённо бросился на кнут…      — Уйди. Уйди, убирайся! – одними губами произнес Ванцзи.      Семнадцать.      Кнут же магический артефакт! Он может повредить и призраку! Глупый, он что, пытается его защитить?!      — Проваливай, проваливай, ну! Убирайся! – собрав все силы, в отчаянии зашептал между ударами яростно шипящему духу кота Ванцзи.      Очередной удар выбил из лёгких весь воздух, стало почти невозможно дышать, не то что говорить. А Ванцзи вдруг вспомнил как сам слушал ту же самую фразу в исполнении Вей Ина всего то пару дней назад. Ещё удар. То есть это он сам был как кот? А Вей Ин всего лишь пытался его спасти! Удар. Защитить его! Удар.      Стало смешно и радостно. Его не просто так гнали, о нем заботились, о дураке. Удар. Ванцзи засмеялся от облегчения. Удар. Хорошо как, спасибо коту. Удар, удар, удар…      Следующий удар окончательно сбил его с ног. Доски пола приятно холодили пылающую кожу. Кот тревожно заглядывал в глаза.      Ванцзи улыбнулся зверюге, может он так поймёт и отойдёт. Сейчас снова воздух со свистом прорежет кнут, и его опалит следующим ударом. Сколько их было уже? Ванцзи понял, что сбился. ­      Кот лез прямо в лицо, тыкался своими драными ушами и усищами, даром что дух, все равно щекотно.      Удара не было. Неужели все? Всего-то. Ванцзи снова засмеялся. Всего-то! Он справился. Выдержал. Жив.      Он слышал взволнованные голоса, смутно знакомые и тревожные, они приближались, кажется спорили. Наверное думают, что он все же сошёл с ума.      Ванцзи хотел было все объяснить, и про кота, и про Вей Ина и «проваливай», но сказать ничего не вышло, вместо слов его вдруг скрутило мучительным спазмом, и вырвало кровью, долго, тяжело и очень обильно.      Около мечущегося призрачного кота появилось несколько пар сапог, и мягкие тапочки Лань-дайфу. Вот её голос он узнал. Почему такой испуганный? Что-то случилось?      Рядом положили носилки, его стали поднимать, и этот бесконечный день наконец закончился.