Ч6 Дисциплина для лентяя
10 ноября 2023 г. в 10:51
6
Дисциплина для лентяя
Если бы не необходимость постоянно контролировать голоса, Ванцзи не сомневался, что смог бы стать самым ленивым обитателем Облачных Глубин.
Больше всего он любил читать, каллиграфию и музыку. И мог предаваться этим занятиям любое количество времени, какое только ему позволили бы.
Книги давали выход эмоциям, наполняли жизнь событиями и переживаниями. Ну и что, что вымышленными. Других все равно не было. Зато книжный мир принадлежал ему весь, без остатка. И в нем, в отличие от мира реального, не было никаких ограничений.
Каллиграфия дарила успокоение и душе и телу. Он думал иногда, что наверное неупокоенные духи чувствуют что-то похожее, когда им играют Покой. Мир затихает, останавливается и упорядочивается, затем побежденно отступает, и вот ты наконец один, и тишина вокруг, и внутри и снаружи. И тебе так хорошо...
Ванцзи чувствовал почти физическое удовольствие, когда выводил аккуратные, правильные штрихи. Даже простое чистописание радовало его. А уж когда ему стали доверять копирование текстов, не было пределов его восторгу. Законченная страница была прекрасна и совершенна! Не менее прекрасна, чем процесс её создания. И в эти моменты никакие голоса ему не досаждали.
Став постарше он понял, что в принципе ему нравится любая однообразная и монотонная деятельность. Когда другие дети начинали лезть на стену от скуки, Ванцзи только входил во вкус, и мог выполнять требуемую нудную работу не только качественно, но и с наслаждением. С большим наслаждением.
Музыку Ванцзи и вовсе не считал работой. Музыкальная грамота, как и владение инструментом, дались ему настолько легко и просто, что он быстро забыл, что когда-то было время, когда он не умел играть и читать ноты.
Ещё когда мама была жива, он придумал себе увлекательнейшую игру: перекладывать на музыку звуки мира, а мама подхватила, и они могли часами играть в это.
Начинали они с мамой с птиц, затем животные, потом голоса людей, звуки предметов. Со звуками неживой природы и стихий было сложнее, но и интереснее.
Когда мамы не стало, Ванцзи быстро догадался, что можно попробовать переложить на звуки эмоции. И вот тут его ждал сюрприз. Если обычными человеческими словами он едва умел добиться от людей хотя бы элементарного понимания, то музыка была, как прямая передача, содержание его мелодий понимали всегда и все.
Конечно, сначала это были простые эмоции, короткие фразы. Но он много и усердно учился. И вот уже слушатели смеялись и плакали от его музыки.
В ордене, правда, не поощряли пустое сочинительство, но само умение создавать новые мелодии встречалось не часто, поэтому его ценили, и у Ванцзи были и учителя, и доступ к сокровищам библиотеки.
И однажды настал момент, когда Ванцзи понял, как облечь в музыкальную фразу боевой приём.
Сложнее всего было с мелодиями исцеления, но Ванцзи не забыл своей детской мечты и был рад хоть так прикоснуться к целительству. И вот тут никто больше не возражал против его тяги к сочинительству. А Ванцзи рад был стараться, наконец он был полезен клану, наконец на него не смотрели как на неведомую зверушку, не боялись...
Так вот, если бы не дисциплина, Ванцзи мог бы заниматься только этими тремя делами: читать, играть и писать. Работой ничего из этого он считать не мог, ну разве наслаждение это труд? Тем более такое огромное.
Не утонуть в придуманных историях, туши и звуках помогали суровый распорядок Облачных Глубин и строгая самодисциплина.
Но иногда он нарушал правила, благо его маленький домик стоял достаточно далеко, а гуцинь в принципе был очень тихим инструментом, чтобы музыка в неположенное время никого не побеспокоила. И Ванцзи позволял себе изредка читать книгу после отбоя, а потом перекладывать на музыку прочитанное. Играть не важное по делу, а всякую несущественную чепуху для себя. Придумывать и играть... Это было восхитительно!
Или был ещё совсем тихий вариант хулиганства, иногда он пробовал писать стихи к своим не важным мелодиям. Это тоже было увлекательно и приятно, но настолько несерьёзно, что Ванцзи долго потом мучился виной за праздно потраченное время.
Конечно, потом Ванцзи делал что-то в наказание, то, что любил меньше всего, например, вызывался сопровождать старшего брата в город, или помогать дяде с учениками и посетителями. И брал дополнительные тренировки по боевым дисциплинам.
Ванцзи не было в тягость ничего из строгого уклада жизни клана, ни распорядок, ни жёсткие правила, ни обилие разных занятий, скорее наоборот. Праздности и вольных мыслей он не любил, и всегда старался максимально занять себя. Так, чтобы не оставалось времени на ненужные думы и переживания о том, что было бы, если бы, например, он родился, нет, ну пусть даже не таким, как Сичень, а просто обычным, как все. Или если бы мама не умерла. Или папа жил с ними. Или... Или, или!
Ненужные, деструктивные «или» – порождение праздности, «если бы» – способные раздавить его, сломать волю и исковеркать душу! Ванцзи понимал это, и всеми доступными ему способами гнал от себя ненужные мысли.
Но, как ни нагружал себя Ванцзи, подлые мыслишки эти все равно проскальзывали, находили к нему лазейку, и тогда обязательно его ждали дурная ночь и обидные, бессмысленные слезы.
Тогда и музыка не спасала...
Цигун и боевые искусства Ванцзи любил чуть меньше музыки и каллиграфии, но зато они давали самый быстрый результат в борьбе с собой. На тренировке можно было уработаться так, что сон приходил ещё на подлёте к подушке, и был крепок и пуст.
В отличие от музыки и каллиграфии он не стремился достичь максимума, практикуя свой цигун, или занимаясь боевыми искусствами. Просто выполнял все требуемое, полностью выкладываясь. Было бы неуважением к учителям не стараться! И он старался, как же иначе? Просто старался хорошо делать все, что говорят. Амбиций у него не было никаких, только огромное желание выполнить необходимые требования учителей. Даже и в любимых практиках, его никак не интересовало сравнение с другими, сравнений он вообще не любил, очень не любил, потому что сравнивая себя с другими проигрывал всегда... А вот хорошо выполненную работу – да. Поэтому и занимался, не оглядываясь и ни на что не равняясь.
Результат настиг его внезапно, хоть и был закономерен. Его сначала перестали ставить в спарринги с ровесниками, потом вообще с детьми, и наконец он победил в тренировочной схватке старшего брата... Сичень вопреки логике ужасно обрадовался и при первом же удобном случае потащил своего обожаемого младшего в Цинхэ, сразиться с Не Минцзуэ.
Они со старшим Не очень долго гоняли друг друга по двору, так долго и громко, что наверное все свободные обитатели крепости сошлись смотреть на это представление. Как только Ванцзи заприметил зрителей, тут же от смущения и начал ошибаться. В итоге довольный и взмыленный Не Минцзуэ предложил ничью. Конечно он мог бы победить, но Ванцзи подозревал, что это был урок Хуайсану, в надежде что у того взыграет гордость. Гордость не взыграла, зато ожидаемо взыграл страх, Хуайсан сбежал со двора ещё на середине боя и подглядывал потом с ужасом из окон, прижимая к груди шкатулку с лекарствами, видимо чтобы быстро оказать помощь проигравшему. По итогам насмерть перепуганный младший Не, тихонько ворча себе под нос, лечил синяки и ссадины обоим фигурантам.
А потом они пошли на ночную охоту. Втроём. Старший брат, Не Минцзуэ и он, Ванцзи. Хуайсан наотрез отказался сопровождать их, даже в качестве носителя аптечки.
Правда, в тот раз охота была тихая и скучная для старших, Ванцзи управился один, не обнажая меч, гуциня и новой боевой гармонии хватило с избытком.
А Не Минцзуэ с тех пор перестал пытаться подружить его с Хуайсаном. И смотреть стал уважительно, как на равного. Жаль только, что к этому уважению примешивалось сочувствие. И еще больше жаль, что эмоции именно Не Минцзуэ Ванцзи неплохо понимал, и сочувствия бы предпочёл не видеть...
...Единственное, что поначалу давалось Ванцзи действительно трудно, это медитация. От природы живой и непоседливый, он легко отвлекался на все подряд, а погружений в себя особенно не любил, слишком легко ему было там потеряться.
Но мотивация Ванцзи значительно превышала его стартовые возможности, в начале он ещё мечтал, практикуя очищение и контроль разума, стать таким же, как все остальные дети. Когда убедился, что не получится, уже понимал, что медитации необходимы, без успешной медитации невозможно сформировать золотое ядро, а без ядра не получится полностью обуздать голоса. Поэтому Ванцзи старался изо всех сил. И постепенно медитация стала обязательной составляющей его каждодневного существования.
Начинал он ещё с мамой, в возрасте, когда другие дети и слова такого не знают, не то, что практиковать. Она и показала первые техники, они же и легли в основу её приёмов усмирения голосов. Так что от медитации деваться было некуда, это часть обязательной программы.
Упорство и самоконтроль творили чудеса, и настал момент, когда уход в медитацию давался Ванцзи так же легко, как дыхание, а практики медитации стали такими же постоянными, как оно.