Соло для гуциня

4 Мёртвый волк ­      Годам к десяти Ванцзи уже не только знал, что с ним что-то не так, но и точно выяснил, что именно.      Он всегда много читал, очень много, и не только серьёзную литературу. Сначала мама, а потом Лань-дайфу регулярно поставляли ему литературу художественную. Сказки, поэзию, позже романы. Ванцзи проглатывал все с жадностью и восторгом, он был живым и очень эмоциональным ребёнком, и при почти полном отсутствии общения выход чувствам находил в книгах. Обладая подвижным и цепким умом, замечал мельчайшие детали, и все серьёзно анализировал.      Правда, художественная литература требовала очень большой дисциплины. Он так остро сопереживал персонажам произведений, так сильно и полно разделял их чувства, что грустное стихотворение запросто могло лишить его покоя, аппетита и сна на несколько дней... А книга выбивала из колеи на недели и месяцы. Он представлял себе персонажей, себя на их месте или рядом, и будто бы погружался в описываемые события, придуманное писателями оживало для него настолько, что он практически видел эту другую реальность.      Жить рядом с этим вторым параллельным миром было больно, и в то же время сладко, всегда, когда ему самому становилось плохо, у него происходило что-то нехорошее, достаточно было опустить глаза и ускользнуть в фантазии в другую, вымышленную реальность, где все иначе... Где все хорошо, где он обычный мальчик с кучей друзей, душа компании, как Сичень, где мир полон чудес и волшебства, а не беспокойных духов и восставших мертвецов, где мама жива, и счастливо живёт с ними и папой одной семьёй. Где папе есть до них дело...      Хотя именно так он фантазировал редко, и чем старше становился, тем реже позволял себе такое. Слишком мучительно было возвращаться в настоящее. Но ему хватало других игр с книгами, просто подсматривания в вымышленный мир выдуманных персонажей. Иногда он даже дописывал любимые истории, придумывая как бы сделать жизнь полюбившихся героев ещё благополучнее, всех спасти и осчастливить мирной жизнью...      Именно художественные книги и подтолкнули его к пониманию собственных трудностей. И в поэзии и в романах много места отводилось чувствам. В описании же чувств часто фигурировали фразы «он увидел в её глазах», «по выражению ее лица было понятно». Значит, другие люди в состоянии что-то понимать по лицу?      Так вот, Ванцзи ничего ни в чьих глазах никогда не видел. Ни в глазах, ни в лице, никак. Лица конечно двигались и менялись, но первое понимание того, что за поворотом головы, взглядом или движением губ, может, оказывается, стоять какая-то эмоция, и более того практически всегда и стоит, было для Ванцзи шоком.      Он стал внимательно рассматривать людей... К сожалению, у него получалось распознать только что-то очень явное: радость, смех, гримасу боли. Лучше, если движение лица сопровождается звуком. Все остальное, о чем Ванцзи читал, он, как ни присматривался, не видел. Совсем.      Идея попросить помощи у Лань-дайфу открыла ещё один его провал в восприятии людей. Оказалось, что ко всему прочему он совсем не умеет оценивать внешность. Ничью и никак. Ни свою, ни других. Она сказала, что эмоции на некрасивом лице обычно читаются проще, чем на красивом. А Ванцзи решил на всякий случай уточнить, какое лицо считать красивым. И Лань-дайфу догадалась...      — А ну-ка скажи мне, как по-твоему, вот например мастер Шен красивый?      Мастер Шен это оружейных дел мастер, не совсем кузнец, больше чем кузнец. Огромного роста, вечно растрепанный, косматый и бородатый, похожий на поросшую густым лесом гору, он был совсем слабеньким заклинателем, но обладал удивительным чутьем на металл. Когда-то в ранней юности он из-за беспечности другого подмастерья получил серьёзные ожоги, и на лице его и на руках остались рельефные шрамы, а один глаз не полностью открывался. И улыбка из-за шрамов была кривой. Зато улыбался мастер Шен легко и много, говорил очень чётко, и всегда подробно отвечал на любые вопросы. И смех у него был похож на рокот большого водопада, восхитительно красиво, хоть и немножко страшно! И шутки свои он всегда объяснял, если видел, что Ванцзи не понял. А в детстве всегда позволял ему спрятаться у себя в оружейной и отсидеться столько, сколько Ванцзи было необходимо. И при этом никогда не жалел его. И не боялся. И ни разу не выдал.      Так что Ванцзи уверенно ответил:      — Конечно. Мастер Шен очень красивый, — это был совсем простой вопрос, и Ванцзи обрадовался, что может на него дать верный ответ.      Лань-дайфу странно хмыкнула и задала следующий вопрос.      — А ты, мой мальчик? Ты красивый? Как ты себя видишь?      О, и этот вопрос был простым. Что там видеть? Две руки, две ноги, все как у всех, функционирует нормально, это спасибо конечно. Правда было бы удобнее, если бы он не так сильно выделялся на общем фоне, а то вон какой получается, уже на голову выше ровесников, журавль долговязый. И глаза эти, звериные. Почему не как у всех остальных? Ванцзи однажды видел внизу в городе охотников, и среди прочей добычи у них был огромный мертвый волк. На морде зверя сохранилось странное умиротворение, глаза остались широко открыты. Глубоко посаженные, серьёзные, даже у мертвого смотрящие в самую душу. Светло-карие, прозрачные, как капли застывшей сосновой смолы. Точно такие же, как у него самого... Ванцзи знал, что люди пугаются его странных, слишком светлых, нечеловеческих глаз, и каждый раз вспоминал того убитого волка. И себя ощущал мёртвым волком, бесполезен, никому не нужен, и все равно пугает... Но и это бы ладно.      Ну как Ванцзи может быть красивым, когда до такой степени не понимает людей и все время огорчает их? Даже когда улыбается, когда улыбается хуже всего...      Пожилая целительница печально вздохнула, как маленького, погладила его по голове и принялась объяснять, чем внешняя красота отличается от внутренней. Не очень успешно, и про мастера Шена так Ванцзи и не убедила. Про него самого вообще смешное сказала. Но он решил, что это она так пошутила, юмор он тоже неважно понимал.      Они с Лань-дайфу провели множество вечеров, рассматривая рисунки и иллюстрированные книги, она даже брала его с собой в город для этих целей, они усаживались на открытой веранде какой-нибудь харчевни и разглядывали прохожих.      Днями и днями разбирали действия и слова людей. Пропорции тел. Жесты и позы. Тембры и интонации. Рисовали схемы с мимикой и движениями. Дошли до разглядывания поведения и взаимодействия животных и проведения параллелей.      С животными, кстати, стало легче, они выразительнее, и их понимать было гораздо проще. А после изучения повадок зверей Ванцзи стал немного успешнее понимать и людей. ­      В процессе этих исследований Лань Ванцзи догадался ещё об одной удручающей вещи. Если он сам не читал язык тела остальных людей, то, скорее всего, и другим транслировал ложные сигналы. Очевидно, что именно поэтому его так плохо понимали окружающие. Он спросил у Лань-дайфу так ли это. К сожалению, она полностью подтвердила его догадки. Более-менее понимать его могли только она сама и старший брат. Все остальные в лучшем случае просто не понимали, а в худшем пугались или обижались.      Вот например братья Не. Сичень крепко дружил с Не Минцзуэ, поэтому братья Не часто бывали в Облачных Глубинах. А они с Сиченем в Цинхэ. И было бы вполне логично, чтобы и младшие подружились между собой.      Тем более у них с Хуайсаном явно было что-то общее, как минимум любовь к литературе и неуёмная фантазия. И Ванцзи попытался сблизиться.      Предпринял множество попыток... Он подходил поближе, смотрел дружелюбно, осторожно пробовал улыбнуться, заговорить. Но все рушилось еще на этапе дружелюбного взгляда. Бедняга Не Хуайсан начинал ерзать, нервничал и пытался отойти от Ванцзи как можно дальше. Говорить с ним становилось бессмысленно, он бегал глазами и явно думал только о том, куда бы убежать и спрятаться.      Сначала Ванцзи решил, что просто не нравится Хуайсану, так ведь бывает, и в этом конечно нет ничего ненормального, он может сколько угодно не нравиться другим людям. Но реакция младшего Не была уж слишком гипертрофированной. Он не просто испытывал негативные эмоции, он боялся...      Тогда Ванцзи спросил у Лань-дайфу в чем дело, почему он изо всех сил старается проявить дружелюбие, а Не Хуайсан вместо того, чтобы дружить в ответ, боится его как огня.      Оказалось, все дело во взгляде. Целительница объяснила, что у него настолько тяжёлый взгляд, что большинство людей чувствуют себя не комфортно. А Не Хуайсан вообще очень восприимчивый и чуткий мальчик, и его убийственный взгляд Ванцзи действительно пугает.      Но он же пытался смотреть тепло и дружелюбно! Он столько рассматривал других людей! Он тренировался! И по карточкам, которые они рисовали с целительницей, и перед зеркалом.      Нет, сказала Лань-дайфу, с тренировками ничего не вышло, на дружелюбие это похоже менее всего. Поэтому будет лучше, если Ванцзи постарается избегать прямых взглядов на людей.      Ну и в целители ему, получается, путь был заказан, целитель как раз должен быть мастером коммуникации. А он ничего вообще до других людей донести не может... Зато прекрасно может напугать до полусмерти одним фактом своего присутствия. Хорош целитель, нечего сказать.      Ну, по крайней мере, по Пути Меча можно идти, минимизировав контакты с живыми людьми, наивно думал Ванцзи.