ИЗ ГОЛУБОЙ ЛАЗУРИ

День десятый. Утро залюбовалось разметавшимися прекрасными телами, влюбленных, но порядок, есть порядок, пора вставать – сигнал звучал, словно музыка сфер. Начинался уже десятый день новой жизни. - Давай забьём на работу. Наврём что-нибудь - пробурчал Серкан, выключая будильник. - Мы уже вчера забили, не оповещая никого. - Что ты собираешься делать сегодня, больницей будешь заниматься? - Да, мне надо задания выдать архитекторам. Потом растениями займусь, спецификации буду готовить. Электрикам еще задание не подготовила. Ну, это уже после того, как все растения выберу. - Надо маме позвонить, что-то она как-то затихла. Раньше по три раза на день звонила, а теперь помалкивает, подозрительно. - Может бережет наше семейное становление, она очень тактичная, тонкая. Я вот всё думаю, какой бы приём использовать, чтобы её вывести за ворота. Скажи, что она больше всего любила делать, кроме работы дизайнером? - Она была классным водителем, очень любила свою машину, кабриолет, упивалась дорогой, ездила с открытым верхом, соревнуясь с ветром. Обожала лететь по трассе с развивающимися волосами. Очень красивая была. - Она и сейчас очень красивая. - Потухла она. Сколько врачей перебывало у неё и всё без толку. - Серкан, а что с твоей машиной теперь? Её найдут? - Не хочу даже про неё думать. Пусть пропадёт пропадом. - Что ты такое говоришь. Странный ты. Считаешь, что я хороню в себе прошлые воспоминания и что надо вытащить их на поверхность, чтобы развязать узлы. А сам затягиваешь себе морским узлом канаты, которые будут тянуть. Сейчас нет времени об этом говорить, но вот вечером я тебе кое-что предложу. Новую игру. - Обещаешь, моя львица – вспыхнул Серкан – я только «за», я был в восторге! - Это на другую тему, хотя и от того, о чём ты подумал, я не откажусь, мой Лев. – Эда спрыгнула с кровати не дав мужу заключить её в свои объятья. – вечерком, любимый, вечерком… нагуливай аппетит! - Мой аппетит всегда при мне и с ним тебе не справиться, мой чертёнок! - Посмотрим…- Приняла душ, потом закрутила локоны, реснички послушные взмахам кисточки взлетели вверх, аккуратные чёрные стрелки завершили прелестный образ. Накинутый любимый голубой халатик, туго перетянутый на тонкой талии пояском, оставлял ножки доступными для глаз мужа. Завтрак быстро раскрашивал собой тарелки: тосты, накрытые пластинками рыбы, сбрызнутой лимонным соком, кружки огурчиков, с соломками морковки, оливки, рассыпанные вокруг, соседствовали с ломтиками сыра на листочках шпината, оранжевый апельсиновый сок в высоких бокалах, были одобрены придирчивым взглядом хозяйки дома. - И что за красота меня тут встречает? – задержал за ножку ускользающую жену Серкан. - Ты о чём? О завтраке? Красиво? - И там тоже, поднимаясь рукой под халатик, интригующий своей условной длиной. - Серкан, не играй со мной в опасные игры… - Любимая, я твои провокации уже изучил! У тебя халат или курточка? Сама виновата… Завтрак ведь не остынет? Сгребая жену в охапку быстрым шагом миновал оранжерею и наказал жену за провокационное поведение… Хотя было ли это наказанием? Или глотком любви перед завтраком? – ты этого хотела? - Да… - Так бы и сказала. - Так интереснее. - Согласен, к обеду что подашь? - В ресторане? - А почему нет? У нас машина вполне комфортная! - Мы там ещё не пробовали… - Что нам мешает? - Я стесняюсь… - Думаю, ты с этим справишься. - А я лучше не буду думать, а то в офисе нападу на тебя… - У меня есть кабинет на втором этаже, вполне комфортно. - Можно, как-нибудь, когда все уйдут… - Интереснее, когда полон офис людей, не так ли? - Все Серкан, пользуешься моими гормонами, вот утихнут, посажу тебя на голодный паёк. Будешь знать, как дразнить! - Кто кого дразнил ещё разобраться надо! Но я не против, дразни, моя проказница, моё чудо, любовь моя. Дразни утром, днём и вечером, ночью и на рассвете. Я весь твой гормональный взрыв использую на полную катушку, уж поверь! - Я тебя не опустошу? - О чём ты? До моего дна тебе не дотянуться, я бездонный для тебя! - Значит я зря беспокоюсь? - Конечно, любимая! - Пойдём завтракать, но сначала к сыну зайдём. Руслан сидел в кресле, читал книгу. - Доброе утро, сынок, мы опять с тобой пропустили тренировку, но мы исправимся, - целуя приветствовал сына Серкан. Эда, обнимая Руслана, заметила на тумбочке новый предмет. Это была статуэтка высотой с книгу: фигурка девочки. - Серкан, смотри это что-то новое, подай мне. Можно сынок? - Да, конечно. - Это Айлин? - Угу. - Ты сам её сделал, как это и когда? - Вчера вечером, я выспался в машине, решил чем-нибудь заняться… - Серкан, это же чудо! Из чего ты это изваял? - Из гипса, кое-что добавил, в интернете вычитал. Я в гараже увидел гипс, хотел что-нибудь попробовать… Вот так получилось, вам нравится? - Руслан, это здорово! На уровне искусства, на достойном уровне, поверь я кое-что в этом понимаю, - бережно держал Серкан в руках творение сына. Гипсовая статуэтка Айлин была вполне узнаваема. Фигурка девочки была, совсем как живая. Покрытая сверху краской, которую Эда сразу узнала – умбра, выписывала линии. То затемняя пряди волос, то высветляя их, делала живыми светлые волосы девочки. Кожа также с помощью умбры играла оттенками. Губы, смешливо приоткрытые вполне себе говорили, и жестикуляция рук точно передавала характер маленькой говорушки. Складки одежды, короткой юбочки, тонко уловленны, едва заметные, но поддерживали порыв движения всего тела. Она была жива, и даже ножки в туфельках, с приподнятой пяточкой одной из них давали почувствовать импульс устремления. Вот-вот готовая пойти… - Мама, ничего, что я взял твою краску? - А как ты понял, что именно она, умбра, позволит тебе создать игру теней и света? - Ну, я посмотрел на неё, попробовал на бумаге. Но гипс впитывает ее быстро, пришлось белой краской сначала загрунтовать, дольше получилось, но я выдержал, не стал торопиться. - И во сколько же ты закончил? - В одиннадцать я уже лёг спать. Эда и Серкан переглядывались. - Ты когда-нибудь делал что-то подобное? - Нет первый раз попробовал. Но я знаю, как улучшить. Кое-что купить нужно. Папа ты мне разрешишь купить некоторые составы? - Все купим, сынок, все купим… - О, дядя Муса через пять минут подъедет. Я побежал! Оставив родителей в растерянности, ребёнок побежал к машине, ведь в школе его будет ждать девочка, которая вскрыла талант маленького скульптора, послужив музой, она, наверное, и была ей… - Эда у него талант. Он будет хорошим скульптором. Поэтому его карандашные наброски учителей в оду линию были так точны, он чувствует форму, все пропорции соблюдены, скульптура, а именно так её надо расценивать, наполнена движением. Меня эта пяточка поразила, морщинки на туфельке – ровно, как надо, не больше и не меньше, и высота подъёма пяточной кости ровна импульсу всего движения. Да, такое чувство формы в его возрасте… Надо искать ему учителя, хотя это не просто. Он сам кого хочешь научит. Позавтракав, поехали на работу. Тихую мелодию, лившуюся из динамиков машины нарушил звонок. Звонили из полиции, спрашивали, когда господин Болат сможет забрать свою машину, брошенную открытой на дороге не далеко от его дома. Серкан попросил отогнать её к дому, выяснив на месте ли ключи, так как у Эды, как она сказала, их не было. - Музафер, - позвонил Серкан другу. Здравствуй, как ты? Я тоже ничего. Спасибо тебе за помощь, век не забуду. Скажи, можешь ты рекомендовать мне охранную фирму, мои меня достали. Не то что нас, себя защитить не могут. Говоришь надёжные? Я твой вечный должник! Пусть завтра в восемь подъедут, буду ждать. Спасибо, брат, храни тебя Аллах! - Вот как, как они работают! Сволочи! То Дениза с Селин в дом пустили, теперь один больной, другой жопу чешет. Он что не знает, что у него постоянно должен быть обзор, как к нему могли зайти со спины? Эда у меня просьба, будь внимательна, эти сволочи не одни, нельзя расслабляться. Вообще есть правило - машину выгоняет охранник, не пренебрегай этим. - - Твоя жизнь изменилась, ты теперь не невинная студентка, порхающая бабочкой над клумбой. Работаешь в серьёзной фирме, у которой конкурентов воз и маленькая тележка. Так и норовят подножку подставить. Я с тобой не говорил на эту тему, но, видно, пора. Ни с кем из посторонних не следует обсуждать нашу работу, говорить о заказчиках, местах расположения наших объектов. Эти правила нас заставила ввести жизнь, ошибки и немалая плата за них. Будь внимательна, любимая. - Серкан, я понимаю, о чем ты. Я сглупила, действительно, мир мне кажется другим, чем он есть. Мне так хочется всё делать самой, вот я и прокололась. Но когда я выгнала машину из гаража, охранника не было видно. - Он, наверное, уже кверху жопой лежал. - Серкан… - Что, Серкан, для них не существует нормальных слов, извини. - Я ведь подписывала документы о неразглашении коммерческой тайны, но знаешь, хорошо, что ты мне напомнил об этом, я буду внимательна, обещаю, исправлюсь. Только ты не волнуйся за меня, я переживаю, что ты за нас так волнуешься. - - Надо Руслана проинструктировать, а то он у нас тоже одуванчиком рос, поговори с ним, он так любит ваши серьёзные разговоры, когда смотрю на вас сердце тает. Ты такой хороший отец, муж, какого не сыскать. И за что нам выпало такое счастье?! - Это вы моё счастье вместе с нашей девочкой. Жду не дождусь известий от неё, хоть на экране монитора. Эхх! И почему беременность так долго длится, мы же не динозавры. - А сколько у них она длилась? - Уже и не помню, давно это было… - Смешно! Не забудь, у меня для тебя есть предложение, вечером дома расскажу. - Интригуешь? - Чуть- чуть. В офисе Серкана ждал взволнованный Энгин. - Серкан! Что это было вчера? Мы тут с ума все посходили, на тебя было страшно смотреть! Ты в норме? - Сейчас уже да. - А что случилось вчера? Рассказывай! - Энгин, мне хоть и не хочется вчерашний день вспоминать, но вкратце расскажу. Он изложил суть вчерашних событий, конечно, без упоминания Лики и той работы, которую они выполняли с сыном, запершись в кабинете. Но Энгину и этого было достаточно, чтобы разразиться гневными высказываниями в адрес Дениза и Селин. - Но Селин-то какова! Как она могла с тобой так поступить! - Стоит только начать и всё само подтянется. Уверен, с ней история этим не закончится. Она сейчас под подпиской, будет здесь болтаться, что-нибудь придумает, поиздержалась не слабо. Энгин давай это оставим, я еле отошёл от вчерашнего, дай вздохнуть. - Конечно, брат! А как Эда? С ней-то что? - Она молодец, стойко вынесла всё. Вообще поражаюсь её мужеству. - Храни вас Аллах! Ладно, пойду работать. - Удачи! Не было желания ехать на обед, Серкан заказал доставку в офис. Жену порадовал жареной картошкой, а себе заказал салат и мясо. Они мирно провели время за обедом, обсудили как им начать подготовку к свадьбе. Набросали список гостей, он казался бесконечным, устав, отложили его на выходной. Вчерашний день навалился на них усталостью, они пытались поддерживать и подбадривать друг друга, но видя тёмные круги под глазами жены, Серкан принял решение уехать домой, они ведь не железные. Выяснив у водителя где ребёнок, услышал, что тот уже отвёз его к бабушке. – Эда, давай заберём Руслана вечером, пусть с бабушкой пообщаются, им двоим на пользу. А мы с тобой отдохнём, отлежимся, я тоже что-то подустал - признался он. - Это отличная идея, я боялась тебе заикнуться, ты так осунулся, поехали, любимый, я успею с проектом в срок, всё будет хорошо. - Энгин! Мы поедем, кое-какие дела есть. Ты за главного! Приехав домой, они сразу направились в свое “убежище”, которым стал ранее тщательно охраняемый Серканом кабинет. Он стал хранителем их не до конца вскрытых сейфов, разговоров на разные волнующие темы, принятых решений, меняющих жизнь, признаний в любви и горячих ночей, уносящих в неведомые высоты. Он стал их настоящим домом. - Может выпьем понемногу? - Да, можно. Только мне коктейль безалкогольный можешь сделать? - А, ну да, что-то я торможу… - Хочешь я тебе сыра нарежу к виски? - Нет, я немного, ключ зажигания крутну слегка. - Твой двигатель без него не заводится? - Эда, у меня разные системы и если я правильно понял о чём ты, то эта система всегда в работе, а я говорил о другой. - Я тоже говорила о другой, ты ошибся, думая, что мной сейчас управляет только гормональный сбой. – А жаль, мне он очень симпатичен. - Нам нужно об иных системах поговорить. Давай в кровати, она свидетель самых сложных тем, очень понимающая, ты не находишь? - Это у тебя с ней интимные отношения, а у мня только рабочие, она мне много чего подкидывала в виде идей. - Значит она полифоничная и нам сегодня поможет. Кровать не возражала. Серкан улёгся заведя руки за голову, установив стакан с виски у себя на груди. Эда, поставив бокал с коктейлем в изголовье, уютно улеглась на бок, чтобы видеть Серкана. Какое-то время вглядывалась в профиль мужа, словно хотела насытиться красотой и его выразительностью. Каждую линию исследовала отдельно поражаясь совершенству природы, сотворившей мужчину её мечты. Ей никогда не удавалось разглядеть в подробностях его черты так близко. Она засыпала раньше его и просыпалась позже, а ритмы жизни хранили образ в целом, избегая подробностей. - Ты разглядываешь меня, будто первый раз увидела. - Так и есть. У меня никогда не было возможности разглядеть тебя в деталях, поэтому и на портрете, я только намекнула на твой профиль, а сейчас изучаю. Ты так красив, Серкан, ты знаешь об этом? Красота твоя очень индивидуальна, она не слащавая, как у киношных героев, а будто точными мазками нанесена самая суть мужественности, высокого ума пронзительности взгляда, от которого мороз по коже. Когда –нибудь, окрепнув сама в себе я попробую, доверю холсту твой образ… - Так о чём ты хотела поговорить? – не отреагировал обладатель профиля на слова исследователя. - О простых вещах, которые только на первый взгляд просты. И каждый из нас двоих делает вид, что они располагаются на поверхности, как бы не замечая их иного измерения их глубин, игнорируя самую их суть. - Начну с тебя, но не потому, что не знаю своих крокодилов, запертых на ключ. Просто то, что скажу, наиболее свежее моё наблюдение. - Серкан так и лежал с закинутыми руками. Не глядел на Эду, не притронулся к стакану, вторившему движению его груди. - Мы недавно осматривали ту часть дома, где расположена твоя с Селин спальня, размышляя о её дальнейшей судьбе. Я очень тебя понимаю в твоем нежелании иметь даже намека на прошлую твою жизнь, из которой ты вышел столь стремительно. Я расскажу тебе чуть позже, как я вижу это место, то есть назначение. Думаю, тебе тоже понравиться. - Но скажу не о комнате, о тебе. Серкан. Ведь там, в том мире был ты, другой, но все равно ты. Нельзя ампутировать часть себя без ущерба. Так мудро устроено, что на том отрезке жизни ты себя взращивал, складывал свой костяк, мужал, открывал в себе те качества, которые легли в основу твоей личности. - - На этом твоём пути что-то себя изживало, черствело, переставало насыщаться кровью. Оно уже не было связанно с тобой общими соками. И тогда жизнь, своим способом предоставила тебе шанс освободиться от омертвевшего, отжившего своё. Это, как кожа отмирая, даёт возможность клеткам эпителия подняться, стать новым чувствительным покровом. - - У Селин своя жизнь, она проходит через её пути своим способом, речь не о ней. Связав свою судьбу с ней ты заключил союз взаимного влияния, и оно произошло. Что при этом каждый испытывал, отдельная тема. Но у меня к тебе вопрос, любимый. - - Если бы мы с тобой встретились не сейчас, а четыре, даже три или два года назад? Может я ошибусь, но обратил бы ты внимание на меня тогда, думаю нет. Твой процесс становления ещё не был завершён. Кожа была ещё жива и её функции не были исчерпаны. - - Твоё Небо тебя поджидало, затаившись в твоих глубинах. То, что произошло десять дней назад было сигналом, развернувшим тот, вихрь, который снес отжившее, но не для того, чтобы поглотить тебя под руинами, он разметал своим вольным ветром часть тебя, которая перестала тебе служить верой и правдой. Случись это с тобой раньше, удар был бы очень болезненный, его было бы сложно пережить. - - Согласись, именно в этот момент твоя жизнь подключила мою невидимым проводником. Свалила на тебя обезумевшую от безысходности девчонку, ревущую белугой. В иной момент, раньше, ты отмахнулся бы от неё, как от назойливой осенней мухи. Да ещё бы руки помыл – Эда засмеялась, представляя Серкана с его параноидальной любовью к идеальной чистоте в войне с мухой. Серкан не меняя позы, внимательно слушал, но уголки губ тронула лёгкая улыбка. Вдохновлённая этой малостью, Эда продолжала: - теперь о комнате. Я представляю это так. Если я в чем-то буду не права, ты мня поправишь. - - Мы снесем стены спальни и двух комнат. В этом пространстве устроим музыкальный салон с белым роялем с гитарой на почетном месте, и в уголке пространства я устроюсь с мольбертом, чтобы быть рядом с тобой Мне пришло это в голову, когда я представила встречи с нашими новыми друзьями, ну и со старыми тоже, ведь любовь наша, она не только наша, она всеобщая, вселенская! Серкан, приподнялся, оперся головой на согнутую в локте руку, держа стакан с виски в другой руке, сказал серьёзно, без улыбки, глядя своими пронзительными глазами на свою любимую женщину – на каком небе рождаются такие звёзды… - На нашем, личном. - Любовь значит вселенская, а небо личное? - У нас и вселенная наша личная уже рождена, только она ещё маленькая. Серкан откинулся на подушку смеясь, выпил своё виски, и продолжая смеяться, заключив Эду в свои объятья сказал: ты уже не звезда, ты моя крошечная, новорожденная вселенная, такая идеальная, разумная, забавная! Вселенная Разума, самое главное ты моя! - Мне кажется, что самое время нам расширяться. - Я только «за»! Завтра сделаю проект, будем ломать стены. - Нет. Надо дождаться УЗИ, узнать пол ребенка. Для мальчика и для девочки по-разному хотелось бы распланировать. Комнаты. А вдруг двойня будет?! - Такое возможно? - А почему нет? Всё возможно в этом мире… - Ты меня смутила. У маминой сестры дочки близнецы, мои двоюродные сёстры. Да… Такая возможность реальна. И что тогда будем делать? - Любить их. - Само собой! У нас там только две детские. Будем дом тогда перестраивать. Или купим новый. - Поэтому я и говорю, что дождёмся УЗИ. - И когда оно будет? - Через пять месяцев. - Что-о-о…?! Я не доживу! – Серкан сел, достав телефон, стал что-то быстро набирать на дисплее. Через пять минут, довольный выдал результат поисков – так, красавица, ничего-то ты не знаешь. Есть много признаков двойни, можно с достаточной точностью определить на самых ранних сроках. Займись изучением этого вопроса. Когда тебе на обследование? - Во вторник. И на учёт встану сразу. Мне Айгюль рекомендовала доктора, и созвонилась с ним сразу. Так что я не в интернете буду консультации получать, а у врача. - Пока меня только гормоны раззадоривают, скоро ты натерпишься от меня в полной мере. Я, конечно, буду стараться не травмировать тебя своими фокусами, но терпения надо набираться. - Любые твои странности будут мне милы, не волнуйся, счастье моё беременное. – гладя жену по месту нахождения нового счастья. - Серкан, знаешь, что я ещё подумала. Давай, если можно, отдадим флигель целиком Руслану. Он так прижился там, у него словно целый мир сложился. Тем более, если он ещё будет развивать свои способности в лепке, ну… в скульптурной теме, ему потребуется мастерская. Что думаешь, любимый? - Ты правильно мыслишь. А малыши будут со своими заботами, вернее нашими, ему помехой. Как ты вовремя улавливаешь все эти моменты? - - Хочу сегодня ещё две темы обсудить. Первая и она основная. Мы должны начать разбираться с твоими крокодильчиками, как ты их сама назвала. Надо было нам с них начинать, я так думал. Но ты предпочла разобрать меня по косточкам, за что я тебе благодарен. Ты, правда, шла в своих изысканиях почти по моим следам, но до выводов я не дотянулся, завис. - - Ты завершила всё музыкальным салоном, как вишенкой на торте. Это чудесно. Я обязательно вернусь к музыке, белый рояль был моей детской мечтой. - - Мы с тобой такой дом обустроим! Он у меня уже зажил новой жизнью. Прямо трепет по всему телу… - - Так, тебе поесть надо. Что тебе приготовить? - Давай омлет, только я сама его сделаю, а ты тосты с овощами, пойдём в столовую. Руслан у бабушки поужинает, она его не отпустит. И давай Сейфи попросим привести Руслана, а то так не хочется из гнезда высовываться. - Я рад, что наш дом стал тебе гнездышком, об этом мечтал. Как подумаю, что наш новый мир в десять дней зажил жизнью, полной смысла, любви. Я замечал, что дома сами себя умеют строить, когда найден ключ к их смыслу. Спасибо тебе, не устану благодарить тебя, судьба моя, в образе прекрасной женщины. Эда подошла к мужу, приникла губами к его губам в нежном поцелуе, к её избраннику, её мужчине – мечте. Они стояли обнявшись в долгом поцелуе обмениваясь драгоценным даром любови друг к другу. Эде послышалось, что кровать замурлыкала незатейливую мелодию любви. - Все-таки ты научишь меня готовить такой вкусный омлет, душа моя? - Нет. А то ты перестанешь во мне нуждаться. - Серьёзный аргумент. - То-то же! В нём моя сила, секрет всей моей власти над великим Архитектором, не владеющим тайной приготовления омлета. Будешь почитать меня, хранителя тайны магического зелья, замешанного на первоэлементе куриного яйца. Вот так! - Я понял, в чём твоя власть надо мной! Дело в яйце! - Да, милый, всё дело в нем и в непреодолимом желании проникнуть в его тайну тайн. - Мне кажется, что у меня уже получилось. Ты так не считаешь? - Ты же волшебник! Мой личный, самый любимый и смешной… - Я смешной? - Угу. - Смейся, смейся! Я со всеми твоими яйцами разберусь, будешь нестись, как курица, по одному в год. - Курица чаще несётся, или ты ускоришь процесс? - Пока не раскроешь тайну омлета. Так пойдёт? Заключим сделку. - Посмотрим… - Все на столе. Вкушай и анализируй алхимические элементы. - Я их и так знаю, это моя любовь к тебе, моя магиня, и твоя, надеюсь ко мне. Наша любовь. Я не верил, что она существует, думал люди придумали её, чтобы сбрасывать напряжение, так странно накрывающее их тела и влечение для рождения потомства. Такой вот я был Эда. Вспоминаю и признаюсь, даже график разработал, чтобы справляться с потребностями тела, которые порой мешали внутренней жизни, мыслительному процессу, творчеству. Вот видишь, я поддался на твои магические приёмчики и всё тебе разболтал. Это была моя тайна тайн. Это всё твой омлет! - Любимый, тебе есть с чем сравнить. Тебе нужен был этот опыт. - Я же узнала только тебя. Ты прекрасен во всех своих проявлениях. Странно, что мы говорим о таком сидя за столом. Но это, может и лучше, ведь я научаюсь быть для тебя открытой, желанной и в то же время вечной тайной, которую будешь познавать раз от раза, вознося меня в неведомые пределы наших небес. - - Молю Аллаха, чтобы не дал нам до сыта напиться этим напитком. Пусть желание, которое было тебе в тягость реализуется и в иных сферах, в твоём творчестве. Я предполагаю, что эта сила на крыльях любви способна вдохновлять, ведь и творчеству доступны небеса… - Я вспоминаю наш первый с тобой день, Эда. Когда я подошёл к инструменту, прикоснулся к клавишам… Это точно был полёт, не испытанный ранее. Твоё присутствие открыло заветную дверь, я точно летел, летел к своей любви, которую так отчаянно отрицал, словно сражался с самим собой, охраняя свою свободу. Это сражение я проиграл… - - Тогда, обернувшись, я увидел тебя спящую, такую прекрасную и уже такую родную, до боли. Долго на тебя смотрел, не смог удержаться взял тебя на руки. Я познал счастье…- - Тот незабываемый экстаз, который случился в моём сердце был во сто крат сильнее чувственных наслаждений. Я познал Любовь… И хоть это был мой первый глоток, которому я не смел дать имя, я не забуду его до смерти, а если даст Аллах, то и после. Они сидели за обеденным столом напротив друг друга сплетя протянутые руки. Это был день, который открыл следующую дверь в их отношениях, потому что Чувства стали поддаваться словам. Они окрепли и не убоялись обрести форму. Они становились тканью, сплетенной из прочных, хотя и невесомых нитей. Сознание, оплодотворённое любовью становилось Разумом. - Иди ко мне, я отнесу тебя на руках. Это каждый раз, как почетная премия для меня. - Я влюблена в твои руки, э - х- х! Я во всего тебя влюблена и в целом и по частям! - Аналогично! До прихода Руслана ещё оставалось время. Они обнявшись расположились на диване. Серкан заботливо укутал жену пледом оставив свою теплую руку на месте, где развивалась его крошечная фасолинка. - Ну, что, моя девочка, веди меня в свой зоопарк, не бойся, я рядом. - Эда поёжилась, прижалась сильнее к мужу и начала свой рассказ. – Когда погибли мои родители, бабушка приехала к нам и потребовала у тёти, чтобы она меня отдала, хотела увезти меня в Мардин. Они были в соседней комнате, ругались. Они кричали так громко, что я всё слышала. Слышала, как бабушка оскорбляла тётю, обвиняла её в смерти своего сына, угрожала ей всеми страшными карами земными и небесными. Я, хоть и была маленькая, мне было шесть лет, всё понимала. Я была так напугана, что убежала из дома. – - Я бежала, не разбирая, куда бегу, лишь бы меня не нашли, не забрали в какой-то страшный мир, где жила бабушка, которая отказалась от сына, прокляла его. При мне родители никогда не говорили о бабушке, но по обрывкам их разговоров, я рисовала себе страшное чудище, готовое поглотить нашу семью. - - На мой последний день рождения, когда папа с мамой были ещё со мной, они подарили мне браслет желаний, зная моё неуёмное воображение, представляли, как я настрою миры желаний, мечтая о счастье всего и вся. Каждый вечер, ложась спать я нашёптывала одной из бусинок или сердечек на этом браслете какое-нибудь невероятное желание, что вынашивала весь день. - - Желаний у меня было много, а бусинок на всё не хватало. В этот день я придумала желание, как сейчас помню: «чтобы дельфинов не убивали». Оно было для дельфинов очень и очень важное. Я их спасала от вымирания! Все мысли мои были заняты этими прекрасными животными, я с ними разговаривала, рассказывала, какая чудесная жизнь будет у них и их детёнышей, словом, мечтала. - - Бабушка на нас рухнула всей своей ненавистью и криками с таким напором, что я убежала. Я бежала, бежала, бежала… Не разбирая дороги, не смотря под ноги и упала с большого холма, что был за нашим домом. Катилась кубарем обдирая руки, ноги, лицо о колючие растения и камни… и потеряла браслет… Я плакала, не из-за ран и синяков, а из-за того, что дельфины не спасутся теперь, их детки останутся сиротами, в отчаянье я потеряла сознание. Меня нашли уже к утру, еле живую, увезли в больницу. - Я перестала говорить, не ела почти ничего. Тётя выхаживала меня, согревала меня своим теплом и лаской. Я не очень хорошо понимала, что моих папы и мамы уже нет в живых, считая, что они вот-вот появятся и согреют меня своей любовью. Ведь папа обещал отвезти меня к звёздам, когда я подрасту. - - Три года я почти не разговаривала, потому что беседы вела с мамой и папой, только им я доверяла свои мысли и чувства. Училась я очень хорошо, чтобы мои родители с небес видели, какая у них умненькая и прилежная дочка растёт, чтобы они мной гордились. Школу я закончила на отлично, поступила в университет. Появились подруги, друзья. Я выправилась… почти… - С той поры мне часто снится один и тот же сон, как я теряю тот заветный браслет, последний подарок родителей. И этот холм до которого я бежала от безумной бабушки. Страх поселился в моих глубинах. В обычной жизни мне не приходится с ним сталкиваться, но сильный стресс вызывает защитную реакцию – сон, где я спасаюсь от своего кровожадного крокодила, замешанного на орущей бабушке, потерянного браслета и падения с того холма. Какое-то месиво ужаса накатывает где-то чуть ниже солнечного сплетения, и я спасаюсь в небытии, где ласково гладит меня мама. - Вот такая история… Серкан прижимал к себе жену одной рукой, другой нежно гладил её по голове. Тихо сказал: - мы справимся, любимая, мы со всем справимся, мы же вместе, ты не одна, с тобой наша любовь. Она исцелит мою девочку, мою маленькую вселенную. Я тебя вынесу на руках из твоего зоопарка, усмирим всех крокодилов и крокодильчиков. Спасем всех дельфинов, и они не останутся без родителей. - - А мы сами станем лучшими родителями своим детям, лучшими на всём белом свете. Проживём сто лет, вместе состаримся. Мы обязаны прожить долгую счастливую жизнь, иначе кто же будет на земле мечтать, чтобы дельфинов не убивали. - - Скажи, любимая, а что это такое браслет желаний, опиши мне его. - Она отстранилась от него, чтобы показать, как устроен браслет, и он увидел на её щеках и подбородке следы слёз, уже высохших почти. Эти слезы должны быть последними. Только слёзы радости, только они, не будь он Серканом Болатом. Он понял, как устроен этот заветный браслет. Он обязан достать такой хоть из-под земли. Он точно это сделает прямо завтра. - Эда, скажи, а вчера при такой стрессовой ситуации ты засыпала? - Нет. Я понятия не имела, где я нахожусь, у меня были глаза завязаны, когда меня вели. Я тогда уже пришла в себя от эфира. Слышала голоса Дениза, Селин и ещё незнакомый голос третьего человека. Я претворилась, что всё ещё без сознания. Они говорили, что надо найти способ переправить меня в Ирландию. - - Когда с меня сняли повязку и заперли, я мысленно держала твою руку, чтобы ты услышал, нашёл меня. Я была очень собранная и чувствовала нашу связь с тобой и Русланом, и мне даже легко на сердце стало, я поняла, что ты скоро придёшь за мной. что обязательно меня найдешь. Я даже не плакала. Пришло сообщение на телефон Серкана. Сейфи написал, что ведёт Руслана домой. - Пойдём встретим сына, я уже соскучился. Они обнимались, будто век не виделись. Взявшись за руки пошли к Руслану в спальню. - Сынок, мы с мамой хотим обсудить с тобой один вопрос. Мы тут задумали реконструкцию дома. Как ты посмотришь на то, что весь флигель перейдёт в твоё полное владение. Если надумаешь заняться скульптурой, ваянием, то тебе нужна будет мастерская. Ты сможешь её занять. Пианино оттуда можно будет потом вынести. Ты собираешься музыке обучаться? - Да, я бы хотел. И если можно оставьте его. - Как твой день прошёл. Как Айлин? Руслан вздохнул. – Её сегодня не было в школе, она заболела – простудилась. Я ей задание домашнее отправил. Она всё сделала, я проверил. Родители улыбались печали сына. – Не грусти. Я позвоню её маме и справлюсь об их здоровье. Выдам тебе объективную информацию. Договорились? - Да, хотя я её и так знаю. - Ну вот и славно. Я тогда заберу свою одежду из твоего шкафа, а ты из гардеробной перенеси всю свою. Разложи всё аккуратно, ты это умеешь. - А что ты читаешь? – взял Серкан книгу сына. - Робин Гуд, на английском, так тебе легче? - Да мне всё равно на каком, первая попалась. - Интересно? - Да, так… Пока не определился, странно как-то, убивать одних, чтобы осчастливить других. Так не изменить жизнь. - Согласен. - Эда, давай сегодня почитаем Таис по методу сына. Может что получится. - Обязательно получится, папа. Вы уже русский язык в себя впустили. Он заработал, только не зацикливайтесь на одном месте, идите дальше. Даже если не поймете какие –то смыслы. - Тогда мы пошли. Где у нас книга? - Она в кабинете в изголовье кровати. Ты её сам туда положил. - Приятного отдыха, сынок и спокойной ночи. Придя в кабинет-спальню, как временно называла их с Серканом комнату Эда, предложила мужу найти название их прибежищу, чтобы оно отражало то, что рождалось в его стенах. - Теперь это уже и не кабинет и не спальня, но слово не могу подобрать. Может ты найдешь его, любимый? - Надо подумать. Через минуту, достав телефон, набрал текст – как тебе такое: Что такое чертоги разума - Мне кажется в этом можно что-то найти. А тебе? - Посмотри синонимы к этому слову. - Вот: - В итоге: Палаты, дом, комната, земля, мир, цитадель, храм, покой, крепость, - вполне для нашего замысла подходяще. А ты как думаешь? - Здорово! Давай, для краткости между собой будем говорить «чертог». Такое наполненное слово, вроде строгое, объемное, но и тёплое, как одеяло; черта и огонь. Огонь не выходящий за определённую ему черту… Серкан! Ты чудо! А внутри себя будем иметь ввиду Чертог Разума- то есть Сознание, оплодотворённое Любовью! – - Давай сейчас поговорим о твоих годах в лицее, чтобы удалить ненужное. Может пойдем ляжем? - Хорошо, как скажешь. Слушай тогда - опять принял позу для “размышлизмов” с закинутыми за голову руками, - начал Серкан. - Меня отправили туда учиться через три дня после смерти брата. Он был для меня кумиром во всём. Перечислять нет смысла. Любовь к музыке тоже он мне привил, да и многое другое. Этим я жил все те годы, иначе бы не выдержал. - Лицеисты, в основном это были дети богатых семей Англии и США, говорили на родном языке и соответственно преподавали всё на нём же. Я плохо знал английский, а говорить почти не умел. Целый год ушёл на изучение языка, соответственно и учёба моя была, условная, ещё, мягко сказано. - - Ночи я проводил в беззвучных рыданиях, а день в издевательствах соучеников и учителей. Родители, вернее отец считали, что так я пройду закалку и приобрету устойчивость к ударам судьбы. - - Не смотря на то, что со мной происходило, поняв, что меня не заберут из этой пыточной камеры, я потихоньку начал осознавать причины по которым я оказался изгоем и выстраивать планы по спасению от всего этого ужаса. Меня били каждый день. Утром, днем и вечером. Били так, чтобы синяков не было видно. Тогда я научился терпеть. Терпеть не только физическую боль. Но и душевную. - Я начал заниматься всерьёз спортом, возобновил занятия музыкой, много читал, тогда уже на нелюбимом мной английском. Преуспел в учёбе, обогнав своих соперников с большим превосходством, в том числе в кулачных боях. - Я не затаил злобу, обиду, гнев понимая, что всё это только иссушает меня. Но научился быть один. Во всём. Лишь стыд за собственное бессилие, как незаживающая рана саднеет в глубинах моего существа до сей поры. Я не нашёл лекарства от него, хоть и пытался. Книги мне помогали, конечно, многое понять, но приняв своё одиночество, как неизбежное, я им не тяготился. Так жил все эти годы. До встречи с тобой… Эда держала его за руку, поглаживая. Она была словно рядом с тем Серканом, которому выпало взрослеть в пустыне одиночества. Душа её болела его болью, понимала о чём говорила его мать в тот день первой их встречи - Любимый, мне кажется я догадалась, почему таким нестерпимо болезненным для тебя оказалось именно чувство стыда, почему не ушло вместе с обидой, злобой и гневом… Ведь они всегда направлены на кого-то, то есть на внешнее, на обидчиков, простив их или забыв, ты с ними расстался. И только стыд был твоим личным, нацеленным на самого себя, и ты все эти годы не можешь простить себя, поэтому эта рана и саднеет. - Но я вижу по-другому. Именно это чувство, как самое сильное, твоё личное, словно пружина выталкивало тебя из топкого болота. Не была бы она так сжата, не наделила бы тебя этим мощным толчком, импульсом, позволившим достичь тех высот, какие тебе доступны теперь. Ведь это гораздо мощнее, чем обычные для человека стимулы тщеславия, зависти, гордыни и прочего. Потому что стыд гораздо глубже селится в человеке, его даже трудно распознать. - - Серкан, эта боль твоя фантомная, и лишь потому что ты её себе присвоил. Она, как глубокий след на топкой земле, высохнув, всё равно имеет форму следа. Но стоит только увлажнить почву своим осознанием и взрыхлить землю, от следа не останется и следа. Посади туда своё любимое растение. Какой фрукт или ягода у тебя самые любимые? - Вишня. - Какая красота! Я обожаю вишнёвое дерево, оно прекрасно, особенно в период цветения. Пожалуйста, найди это место в себе, я куплю тебе вишню, и одну косточку ты проглотишь, запив водой, как таблетку. Давай проведём такой ритуал! Ты не будешь на до мной смеяться? - Эда, чудо моё расчудесное, что же мне над тобой смеяться! Я радуюсь твоему умению дойти до самых глубин, сути. Как это у тебя получается? - Серкан, не преувеличивай мои заслуги, просто я очень тебя люблю и всем сердцем, всей любовью своей хочу дать тебе хоть частицу своих догадок, своего понимания. И если они не покажутся тебе абсурдными, то мы вырастим дерево нашей любви. И не останется и следа от фантома. Кираз – так красиво звучит… - Она улеглась на мужа, заглядывая ему в глаза сказала. У меня есть идея… с размахом. В нашем с тётей цветочном магазине растут саженцы вишни, и ещё я очень хочу посадить прекрасные лиственницы, там, по-моему, их пять штук. Ведь - лиственница – символ умиротворения и исполнения желаний, грядущих перемен. Она прекрасна даже когда сбрасывает свои иголочки. Посадим вишневый сад на фоне лиственниц. Ты согласен? - - Когда будем сажать? В нашем климате ещё можно сажать, если перевалкой, с земляным комом. Я уже вижу, какая красота будет! И беседку соорудим. Будем наблюдать цветение вишни, как японцы свою сакуру. - Волшебница… Доставай «Таис», будем продолжать волшебство… Эда достала книгу, открыла где была закладка. Название главы состояло из двух пока не понятных слов... Глава II ПОДВИГ ЭГЕСИХОРЫ (Zgesikhora'nın başarısı) Метагитнион — месяц всегда жаркий в Аттике — в последний год стодесятой олимпиады выдался особенно знойным. Небо, столь чистое и глубокое, что его воспевали даже чужеземцы, подернулось свинцовым оттенком. Кристальный воздух, всегда придававший всем статуям и сооружениям волшебную четкость, заструился и заколыхался, будто набросив на Афины покрывало неверной и зыбкой изменчивости, обмана и искажения, столь характерных для пустынных стран на далеких южных берегах. Они листали страницы, как учил их Руслан, впитывали глазами образы загадочной книги жизни античных героев… Они были напарниками в погоне за смыслами. Сон стал одолевать, и перестав сопротивляться ему, они, обнявшись, оказались в царстве Морфея … Одиннадцатый день Утро заглянуло в чертог, но будить не стало. Выходной… Начинался уже одиннадцатый день новой жизни.