ИЗ ГОЛУБОЙ ЛАЗУРИ

Шестой день новой жизни Утро, не зная, что ночь была коротка, ровно в назначенное время случилось, оповестив трелью мобильника. Начинался уже шестой день новой жизни — Эда пора вставать. У нас много дел с утра. — Угу, — зарываясь в одеяло, невнятно ответила жена. Ой, встаю, нам же сегодня сына в школу вести! Сборы семейства. Экипировку каждого обсудили за завтраком. Они должны были выглядеть солидно и сдержано в учебном заведении сына. Ему был одобрен костюм, в котором он был в день регистрации. Для жены Серканом был выбран бирюзовый строгий костюм с юбкой почти до колена с лёгкими черными сапогами. Глава семейства традиционно облачился в костюм-тройку, темно синий цвет которого сочетался с костюмом сына. Команда загрузилась в машину, для встречи с новыми откровениями их новой жизни. Первый этап — офис «Artlife». Появление семейства было ознаменовано взрывом хлопушек, приветственными возгласами, поздравлениями, улыбками и объятьями. — Ну, конечно, Энгин, ты не мог не раскрыть эту «страшную» тайну! — Друзья, коллеги! Да, сегодня мы уже в новом статусе. Спасибо за поздравления! Мы с Эдой теперь муж и жена и у нас появился сынок восьми лет, и это наша особая радость и счастье. Его зовут Руслан Болат, прошу любить и жаловать. Может он в перспективе вольётся в наш дружный коллектив. Да сын? Хочешь быть архитектором, ведь ты хорошо рисуешь. — Я хочу быть, как ты, папа, а мама будет нам сады проектировать. Мы построим Город сад! — Ну, ты замахнулся! Видите, каков полёт! Вот и мы не смогли пройти мимо этого Чуда! — Господин Серкан! — взволнованная подошла Лейла с большим букетом белых роз, поднесла их Эде. — Мы настолько рады за вас, за всю вашу новую семью. Вы не перестаете нас поражать стремительностью, с которой вы кардинально меняете свою жизнь и так рады этим изменениям, что и у нас даже какие-то новые настроения витать стали. Надежда что ли на новые горизонты, мы об этом недавно между собой говорили, а сегодня вот уже вас поздравляем с законным браком и пополнением вашей семьи таким чудесным мальчиком, он так похож на вас господин Серкан! — она с умилением смотрела на троицу, пыталась обнять их, роняя слёзы счастья на плечо шефа. — Лейла, спасибо. Не утопи меня в слезах! Мы ещё пока не назначили дату свадьбы, но вы все приглашены, ведь мы все тоже семья! Заранее прошу никаких подарков, ваше присутствие им и будет. — Господин Серкан! Выпейте с нами кофе, у нас приготовлен торт в честь такого великого события, смотрите какой он огромный! — Лейла заносила высоченный торт шатаясь от его тяжести. — О! Аллах, мужики вы что угробить моего самого ценного работника решили?! — помогая Лейле, возмутился Серкан. — Это Вы про меня сейчас сказали? — А что не так? — Вы так считаете? — А разве я тебе этого не говорил? — Нет… — Ну, вот сейчас значит сказал, когда-то же надо давать ход правильным мыслям. Лейла! Очнись! — все смеялись, и это было начало дня, ознаменованное признанием шефа в чувстве благодарности преданной помощнице за верную службу. Выпив кофе с тортом вместе с коллегами, новое семейство отправилось устраивать сына в школу. Как там ему понравится? Школа располагалась в квартале от офиса, скрытая от дороги парковой зоной, оказалась современным зданием. Распластанная по большой территории играла синими и желтыми оттенками, вызывая у Серкана созвучие с его представлениями о гармонии. Охранник, сверившись со списком и документами допущенных до святая святых руководства заведения, пропустил посетителей, строго оглядывая каждого. Кабинет директора располагался на втором этаже. Секретарь- милая девушка доложила о приходе Серкана Болата с супругой и сыном, получив согласие пригласила в кабинет. Директор оказался весьма молодым человеком лет тридцати, который с приветливой улыбкой, выйдя из-за стола, поздоровался с Серканом за руку — Господин Серкан, рад встрече, знакомство с Вами — это удача, наслышан об успехах на ниве архитектуры, слежу за Вашим творениями и по-хорошему завидую. Архитектура моя тайная страсть с детства. Но вот дети перетянули чашу весов, живу их жизнью. — Господин Омер — и я рад знакомству — представлю — моя супруга госпожа Эда Болат и сын — Руслан Болат. — Какое красивое семейство! Извините, но вы, действительно производите прямо киношное зрелище. Не удержался! Меня поругивают за излишнюю эмоциональность, но сдержанность не моё амплуа. Приглашённые присесть в удобные кресла у приставного стола, осматриваясь, Эда с Серканом отметили, что атмосфера помещения скорее напоминала гостиную, чем офис директора. Никакой строгости форм, официоза, много цветов в больших вазонах. Современный разновысотный светильник то поднимаясь, то опускаясь акцентировал зоны мягкого дивана и двух кресел со столиком в дальнем углу кабинета. — Приятная атмосфера, необычно. А насчет эмоций, считаю, что скрывать их нет причин, открытость — это лучшее качество в человеке. Господин Омер, скажите, а музыкальное образование можно в Вашей школе получить ребенку? — Да, конечно, у нас прекрасная музыкальная школа, а по какому классу вы хотели бы обучать сына? — По классу фортепиано. В восемь лет еще не поздно? — Нет, конечно, мы всё обговорим. Директор приюта передал мне документы вашего сына, приезжал лично, рассказал вашу историю, хвалил ребёнка. Я видел его листы успеваемости. Весьма впечатляет. Скажи Руслан, а какой иностранный язык ты хотел бы изучать, здесь нет сведений, в нашей школе с первого класса его изучают. — Из иностранных я владею русским, английским и итальянским, сейчас изучаю испанский, хочу китайский, но иероглифы мне как-то труднее даются. — Это серьёзно? — Господин Омер, Руслан не совсем обычный ребенок, мы его только узнаём, сами в шоке. Эда лучше его знает, а я сам готов учиться у него. Я очень рассчитываю на Вашу помощь. Вы уже посвящены в его и нашу общую историю, и моя просьба будет, наверное, странно звучать. Но важнее для него скорее отношения с детьми, они у него не очень ладились, именно из-за его нестандартного мышления что ли. Он у нас философ, согласитесь, что это может раздражать, но ведь он ребенок, ему нужны друзья, не хочу, чтобы он замкнулся. Может думаете, что не надо было говорить об этом при нём, но я хочу, чтобы он тоже понимал, друзья — это тоже важно, мы живём среди людей и не одними знаниями, но и чувствами, эмоциями. — Серкан, предлагаю на «ты» и без «господ», чувствую, что мы найдём общий язык с тобой, да и возраст позволяет, и вы с Эдой располагаете к себе, я вижу хороших людей. Что касается Руслана, мы подружимся, не переживайте, но я твои опасения понял. Люблю сложные задачи. Дети, как книги, надо не только прочитать, но и понять, осознать, суметь полюбить. — — Если вы доверите нам своего сына, то оставляйте его сейчас. Мы с ним поговорим, познакомимся, посоветуемся с учителями, я напишу вам всё, что вам надо приобрести, весь регламент школы у нас разработан, приложу, ознакомитесь. Обменяемся телефонами, и я скажу, когда подъехать. — — У меня уже есть одна мысль, она очень интересная, но не буду пока её озвучивать. — он загадочно улыбался. — Эда, а ты улыбаешься всё это время и слова не проронила. У тебя может есть что добавить к словам мужа? — Нет, Омер, мне нечего добавить, муж сказал всё в самую точку, будто мои мысли считал. А улыбаюсь тому, что моя жизнь после встречи с Серканом и Русланом ведёт меня как нить Ариадны и сегодняшняя встреча с тобой это одна из тех удач, как мне кажется, которыми меня начала баловать судьба. Мне все нравится. Очень рада знакомству. Ты, наверное, знаешь, где наш офис, заглядывай к нам по-дружески, как думаешь, Серкан. — Эда, если ты думаешь, что я буду тебя ревновать… то это правда, но это не значит, что тебе надо этого бояться, я буду тебя ревновать даже к фонарному столбу и это тоже судьба. Прими её так же, как и мою любовь. Ну разве можно эту женщину не ревновать! — Согласен! Редкой красоты и обаяния женщина, ты счастливчик! Смеясь, они обменялись телефонами, сердечно пожали руки, и оставив сына на попечение, с лёгким сердцем отправились на работу. Придя в офис Эда сразу принялась за ландшафт больницы. Серкан окунулся в документы, которых набралось немало. Через пару часов Серкану позвонил Омер, сказав, что сына можно забирать и что завтра они ждут его на занятиях, представят его одноклассникам. Он рассказал, что они определили его после пройденных тестов в третий класс. Желательно, чтобы он пришёл уже в школьной форме согласно регламенту, который он передаст с Русланом — магазин там указан. Серкан сказал, что сам подъедет за сыном. — Эда, Омер звонил. Можно забрать сына и надо передать документы водителя охране, чтобы он мог забирать его потом. — Время обеденное, давай заберем сына из школы, заедем в ресторан, пообедаем вместе с ним. Ехать было недалеко, но они успели перебрать десять вариантов на тему впечатлений сына о школе. Серкан понёс документы охране, Эда ждала в машине. «Ну кто может сказать, что эти двое не родные по крови?» -думала Эда глядя на держащихся за руки двух таких прекрасных мужчин. Ей, росшей в женском обществе тёти и подруг, было в новинку познавать этот мужской мир, который наверняка отличался от её. Как не нарушить его целостность и самобытность, посчитав их равной себе во всём не попытавшись познать их степень чувствительности и способ мышления. — «Надо не забывать об этом» — дала она наказ себе. Отец пристегнул сына всеми возможными ремнями, договорились, что обсуждение всего, и вся будет за обедом. Серкан время от времени поглядывал на заднее сиденье, настраивая дополнительное зеркало. Пока доехали до ресторана, ребёнок уснул. — Ну что будить придется, надо пообедать. Слушай, а у меня идея, всё равно его к маме везти, отвезём его сами и у неё пообедаем, а он поспит. Переволновался, наверное. Звони маме, пусть нам что-нибудь сорганизуют. — Звоню, — подчинилась Эда — госпожа Айдан, а вы примите меня и моих двух мужчин к Вам на обед, не сочтёте это бестактным? Мы будем через…тридцать пять минут, — считала Эда с пальцев Серкана. — Я ошибся, нам надо заехать за школьной формой! — Нет, пусть спит, мы забежим домой после обеда, я возьму его рубашку и брюки, и мы купим форму. — Ты гений! Позвони Энгину, а то я сказал, что скоро буду. — Я напишу, так будет лаконичней. — Ты уже изучила моего эмоционального друга? — Он хороший. — Кто бы спорил. Надёжный, как и Перил, хотя они и разные. — Я не пойму, они женаты? — Они и сами, наверное, не понимают, скрывают, хотя все всё знают. Перил чего-то мудрит, но она его любит. Разберутся. Это мы с тобой с места и в карьер. — Жалеешь? — Да я бы на тебе в первый день женился! — Серкан, ты для меня не жалеешь таких важных слов, а я, как скряга, хочу сказать, но слова всегда кажутся такими косными, не выражающими мои чувства, застревают в горле. Прости меня, я научусь. — Любимая моя женщина, я всё вижу в твоих бездонных глазах, можешь молчать, просто люби меня… Эда положила голову ему на плечо сказала тихо: я все равно буду учиться у тебя, моя беспредельная, единственная моя любовь. Он наклонился и поцеловал ее в макушку — счастье мое… Госпожа Айдан и Сейфи поджидали их у ворот. — Сынок, просыпайся! Мы приехали. Руслан подскочил — Ой я заснул! Встрепенувшись, встал как оловянный солдатик, готовый к приказам, смотрел на родителей. — Вы же мои хорошие, я так соскучилась, словно вечность прошла, так вас долго не видела! — Обнимала мать троицу. Пойдёмте, всё на столе. — За обедом обмениваясь новостями, перебивая друг друга, семейство выражало искреннюю радость такой незапланированной встрече. — Давайте расспросим Руслана о его впечатлениях о школе. Как тебе школа, что ты узнал, расскажи нам, с кем разговаривал? — Школа мне понравилась, всё там красиво, светло, порядок во всём, чистота. Разговаривал с директором, потом пришли два учителя мужчина и женщина. Они задавали мне вопросы по математике (таблицу умножения), по турецкому языку, спрашивали какие книги я читаю, умею ли я пользоваться компьютером. Попросили рассказать стихотворение на турецком и английском языке, потом я им рисовал портреты. — Ну и как портреты, удались? — допытывался Серкан. — Им понравились. — И кого же ты рисовал? — Сначала директора, потом госпожу, потом, господина. — Они не назвали свои имена? — Нет. Не представились, сказали, что у меня будут другие учителя, а с ними познакомлюсь позже. Они вроде как психологи. Эксперты. — Это они так сказали? — засмеялся Серкан. — Нет это я так их про себя назвал, они меня анализировали. — Ну и как ты думаешь, они остались довольны? — Не знаю, меня попросили подождать в приемной.- — Потом мы с директором прошли по школе, он показал мне где классы, столовая, туалет, спортивный зал сводил меня в музыкальный класс. Там меня попросили спеть, повторить ритм, который простучали карандашом, повторить голосом за учителем какой-то мотив. Это всё. — Руслан, нам надо ехать с мамой на работу, но до этого мы заедем в магазин, купим тебе форму. Не стали тебя будить, чтобы примерить всё в магазине, но мама сказала, что возьмет твои вещи дома, и мы сориентируемся по размеру. — Серкан, мы сделаем не так — перебила госпожа Айдан — что ему ждать вас сидя в костюме, мы с Сейфи достали твою одежду, когда ты был таким же как Руслан, я её хранила. Когда ты был за границей, перебирала их каждый день. Думала о тебе… — госпожа Айдан отвернулась чтобы скрыть слёзы, пошла за вещами — Сейфи пошли принесём, выберем мальчику одежду. — Сейфи, принеси сам. Мама, иди ко мне. — Он обнял мать, гладил её по голове, — я тоже о тебе всё время думал и об Альпе, всё хорошо, мы всё пережили. — Серкан, мы так перед тобой виноваты с твоим отцом! — Не грусти, мама, жизнь меня вознаградила, и мы любим тебя очень, не плачь. — Ой, сынок! Я тебе и вам всем сейчас что-то покажу, это какое-то чудо. Она, вытирая слёзы, достала из комода альбом, сев на диван, позвала — идите сюда- смотрите! Она открыла альбом на заложенной странице. Как вы думаете это кто? Серкан обмер, с фотографии на него смотрел… Руслан! Эда взволнованно переводила взгляд с фотографии на сына и так несколько раз, тихо произнесла: — этого… не может… быть… Серкан, как это… Подошедший Руслан тоже смотрел на фотографию — папа это я или ты… Серкан взял мальчика на руки, — не знаю, сынок, наверно, ты. Мы друг друга нашли на перекрестках дорог. Это не вмещается в сознание, но мы поймём. Одна умная девушка мне сказала, что жизнь чудо, а совпадения — это знаки. Вот мы и будем эти знаки расшифровывать. — А я всё думала, кого этот мальчик мне напоминает. Серкан, это какая-то мистика. Это мой шанс исправить, то, что я сотворила в жизни со своим сыном! — Мама! Аллаха ради! Перестань себя казнить. Жизнь нам предложила путь, по которому мы прошли, как могли, но мы живы, здоровы, вот ещё справимся с твоей фобией и будем жить долго и счастливо. А у тебя есть ещё такая фотография? — Есть, но в шале на полке стоит в рамке. Когда-то давно я её там поставила. — Дай я эту сфотографирую. — И на мой, хотя он не так хорошо, как твой снимет. — Мама! Я тебе на свой сниму! — Ты ж мой умник! Тем временем, Сейфи принес одежду юного Серкана. Какая красота! Эда выбрала спортивные брючки и футболку, переодела сына. — Какой же ты хорошенький! Серкан улыбался, — я помню эту футболку, любил её. — Задумавшись, как бы самому себе сказал: — есть у меня один знакомый человек, который мне всё объяснит… — И кто же это? — спросила мать. — Да так, один… — А нам можно будет узнать? — Посмотрим… — — Ну, все, поехали жена! Забирай костюм. — он почему-то подумал вдруг, что никогда не называл Селин женой, а теперь это простое слово так ласкает слух. Чудеса… Он обнял жену за талию, и они отправились, находясь в смятении от увиденного, но ни в малой степени не огорченные случившимся, предчувствуя, что загадочные явления в их жизни лишь только начинаются… В магазине, указанном в регламенте школы, они купили два комплекта школьной формы, состоящей из темно синего костюма с жилетом и белой рубашкой с укороченным галстуком. Отдельно купив еще пять таких же рубашек и галстуков. По списку для учеников третьих классов им собрали учебники, тетради и прочие принадлежности. С особым вниманием Серкан отнесся к рюкзаку, а также подобрал обувь для занятий спортом и повседневные ботинки на свой вкус, заверив Эду, что он запомнил размер ноги сына. Его было не остановить. Он покупал бейсболки, ракетки для тенниса, бадминтон, скакалки для тренажёрного зала, кроссовки, шорты и прочие, казавшиеся необходимыми вещи для «полноценной» жизни ребенка. Он принудил Эду купить ей экипировку для занятий спортом, прогулок, особо любуясь ею в ярких бейсболках в количестве трех штук. Он наслаждался заботой о своих драгоценных домочадцах. Теперь он спокоен, очередная миссия выполнена. Эда выбрала себе и мужу кепки, веселясь его образу в строгом костюме и залихватской кепке — ну не всегда же ему быть таким строгим — это для загородных прогулок, поясняла она ему. — Ты хочешь меня изменить? — Ты и так меняешься, мне кажется, тебе это нравится. А уж мне то как нравится! Смотри, какой ты новый! — Тогда пойдем купим клетчатую рубашку и светлые джинсы. — Какой ты модник. У тебя хороший вкус. — Для тебя стараюсь, мое маленькое чудо. Нет, чудо ты огромное, а сама маленькая, вернее миниатюрная. А какой у тебя рост? — Целых 170 см. без каблуков! А у тебя? — Всего 180 см. без каблуков. Надо к зиме лыжи вам купить, и горные со всей атрибутикой. Это мой любимый вид спорта. Будем ездить в горы. Ты готова покорять горные вершины? — Готова, любимый. И не только горные… — Ты меня дразнишь, проказница… — он обхватил ее за талию и понес вместе с множеством пакетов, висящую на его руке и дрыгающую ногами, к машине. Парковщик строго смотрел на него, но веселый смех девушки посчитал реабилитацией для солидного водителя солидного автомобиля последней марки BMW. Офис вернул к рабочим темам, которые погрузили их с головой в мир чертежей, документов, звонков и прочих привычных дел, которые были для Серкана до недавнего времени стихией, дарившей собранность, устойчивость, сосредоточенность и даже покой. Но сейчас, он время от времени взглядывая в открытую дверь его нового «кабинета», наполнял себя притягательным образом увлечённой работой девушки с карандашом в собранных волосах. Она ловила его взгляд и улыбалась в ответ самой прекрасной в мире улыбкой — шутка ли Сам великий Серкан Болат удостаивает её своим вниманием, отвлекаясь от Работы. «Робот-романтик — было присвоено ему имя. — Самый, самый романтичный в мире РОБОТ с пылающим сердцем. Чудеса!» «Строчит, как из пулемёта, — наблюдал, как летали пальчики Эды над клавиатурой. — Какая она спорая в работе, похоже, только со мной может соперничать. Пойду загляну, что там она сотворила» — вставая из-за стола думал Серкан. Эда, не заметив его, вносила какие-то коррективы в эскиз. Она вздрогнула, когда её плеча коснулась его рука. — Ой! Ты меня напугал. Пришёл посмотреть? Вот заканчиваю план, завтра займусь презентацией. — Ты это серьёзно? Целуя её в шейку склонился к столу Серкан. — Ты что делаешь! Увидят же! — Никого уже давно нет, рабочий день закончился два часа назад. — Как быстро! — Не хотел тебя отвлекать, ты была так увлечена. Ты что уже закончила эскиз основной зоны? — Да, посмотри, может что не так. Пододвинув ещё одно кресло, сел рядом, обняв жену, склонился над чертежом. Задавая вопросы, касался губами её нежной кожи, будто так и надо сопровождать проверку выполненной работы. — Мне щекотно, смотри в чертёж. — Да, я смотрю, смотрю, а вижу тебя и здесь, и здесь, и даже здесь, сгреб её в охапку и впиваясь в её губы, проник рукой под короткий пиджак, касаясь её груди и поняв, что работе пришёл конец, понёс её на огромный стол конференц-зала. Вернувшись закрыл двери, и не собираясь отступать, на ходу скидывал с себя жилет и рубашку, снимая с любимой всё, что снималось, позволив ей расстегнуть брюки и рыча, словно лев в безбрежной саванне взял свой трофей и победителем возвышался над ней, гордясь новыми завоеваниями. — Я не знала, что Роботы так страстны! — Ты еще многого обо мне не знаешь, моя львица! И вовсе я не Робот, я ЛЕВ! — Очень похож! Особенно грива, заливалась звонким смехом Эда — Не приглаживай, мне так очень нравится! — Нельзя, там охранник, испугается. Им было весело, они, как нарушители всех правил и установок, не попавшие в руки правосудия, гордились своей ловкостью в сокрытии, ну, не совсем преступления, но… если бы РОБОТ- Болат узнал… то мало бы не показалось! Податливая новенькая машина несла их по улицам Стамбула, улыбающихся, влюбленных… Семейство новых Болатов в компании помощника и друга семьи Сейфи, ужинали, рассказывая каждый свою маленькую историю прожитого дня, кое-что укрыв в сейфе. — Мы, наверное, поедем. Надо сына подготовить к завтрашнему дню, мы все купили, и надо вещи разложить — завершил ужин Серкан. Поцеловав маму и бабушку по очереди сын, дочь и внук отправились в свой дом. Придирчивый взгляд Серкана не нашёл изъянов в ладно сидевшей на сыне школьной форме. — Какой же ты у нас красавец! Картинка! Правда папа? — Да, не плохо! Давай собирать ранец. Ты складывай, а я прослежу. — Папа, ну я же не маленький! — Я тоже, но иногда бывает что-нибудь упускаю. Четыре глаза лучше двух, да, мама? А мы туфли новые не померили. — Новые не надо надевать, ножки устанут. — Серкан, я сейчас обратила внимание. У вас с Русланом глаза очень похожи, только у него цвет глаз почти зеленый, а у тебя цвета умбры — Что это за цвет? — Ну есть в палитре такой цвет. Это натуральный цвет болотный с зеленцой с медовым отливом, если больше марганца, то он почти зеленый, как у сына. — Откуда у тебя эти знания, ты училась рисованию? — В художественной школе. Думала продолжить после средней школы, но сады, живая природа перевесили чашу весов. В картинах стремлюсь веяния живой натуры пропустить через себя и излиться на полотно, но это не всегда удается. — Эда, твои картины живые, как сама жизнь, волнуют, я ещё не проник в тайну твоей живописи, мне бы так… — Это всё умбра, она и скрывает тайны и раскрывает их, волшебный материал, первоэлемент живой природы, как ты у меня … первоэлемент. — Вот это комплимент! Уверен никто такого не удостаивался. — Потому что ты уникальный. И сын наш чудесным образом подобен тебе. Вы моя награда в жизни. Мечты мои не дотягивались до таких вершин. Ну, что вершины мои гималайские, вроде мы всё подготовили. — Да, сын, у тебя время на душ, 15 минут на чтение и спать. Завтра важный день. Поцеловав кудрявую голову и пожелав доброй ночи, счастливые родители пошли к себе. — Эда, я в душ, а ты потом, буду отслеживать настроение строгой судьи, а то мало ли что придёт в её деревянную голову. Контроль, во всем нужен контроль… — Но ещё рано спать! — А кто сказал, что мы будем спать… Эда прибежала в кабинет-спальню босая (тапки она теряла на просторах дома) в синей рубашке на голое тело, нырнув под одеяло. Муж сидел на кровати рассматривая портрет, подаренный в день регистрации. — Что тебя так заинтересовало, любимый? — Скажи, а где ты раздобыла всю атрибутику, ну там краски, холст, подрамник? Ведь в офисе такого не было. — Я попросила Лейлу, дала ей список, там лавка недалеко есть. Вот я тебе раскрыла страшный секрет. — У тебя ведь совсем не было денег, и ты молчала. — Вот я и истратила последние ресурсы. — Прости ещё раз за мою тупость, я исправлюсь. Но прошу не молчи. Я положу деньги в шкафу в шкатулку, карта у тебя есть. Но я ещё тебе вопросы задам. — Сколько угодно! — Вот эта многослойность, воздух чем достигается? — Это все умбра! Она и под слоем краски и поверх фрагментами, ну такой творческий беспорядок, как в твоей гриве, мой Лев! — Я такой. А скажи вот эти жёлтые звезды — это что? — Львам это знать не обязательно. Они извергаются из твоей гривы, видишь? Ладно не буду интриговать. В кладовке я нашла жёлтый стеклоблок и Эрдем мне его растолок, он всё равно был разбитый. Я их просеяла и нанесла. — На клей? — Нет на свежую краску. — А как они образовали нимб, ты кистью наносила по одному? — Смеёшься что ли, у меня столько времени не было. Я их сдула. — А почему они только на черном фоне, а не на всем полотне. — Серкан! Это же просто! Вырезала по контуру, накрыла бумагой. Нанесла новый слой и сдула. — А почему над головой они как нимб? — Потому что там краска была свежее, вот они и сгруппировались. Все тайны тебе раскрыла. Теперь не интересно. Все очень банально? — Нет, девочка моя, в твоих руках и мыслях зрелый творческий потенциал невиданной силы, он несёт тебя легко над подручным средствам, как птаху, обнаруживающую свою пищу, невидимую другим. Ты легка, как облако, но наполнена вполне реальной силой, какой и не предполагаешь в молодой девушке. Самородок чистейшей воды, или горный ручей, несущий в своих водах все ценности и тайны земли — говорил он будто сам с собой. — Ну ты загнул! Я простая девушка, влюблённая в своего парня, или Робота, или Льва или Первоэлемента или, или … вкуснейший плод… или компот из плодов… Я очень люблю компот! Вот! — Снимай рубашку, моя ягодка! Буду тебя вкушать… — принял её игру Серкан. Он стал её целовать начиная с волос, глаз, шеи, ключиц и ямок возле них, вызывая трепет смуглого тела, покрывающегося мурашками от его мягких губ, ложбинку между грудей, сминая их нежно в широких ладонях, особое внимание уделяя розовым затвердевшим соскам, посасывая их, спускался ниже, по извивающемуся стану, прокладывая дорожку к тайному месту, столь притягательному для его мужской плоти, раздвигая прекрасные ножки поглаживая их с внутренней стороны бедер, давая им познать вкус его губ. Мягкие складки тайного входа в сокровенную глубину трепещущего тела, обласканные его поцелуями и языком, играющим с её возбужденным клитором, и призывающие его срывающимися стонами, подавали ему сигналы к стремительному погружению в эту манящую глубину неведомой ему доселе любви к женщине, как части себя. «Не исчерпаемся, не познаваемая, глубокая, как океан и возвышенная, как звёздное небо. Такая вроде доступная, но ускользающая от понимания, как дымок утреннего тумана, скользящего по земле и исчезающего безвозвратно. Разве можно это познать, закрепить словом. И ведь не скрывает ни малой малости от меня, не играет, не лукавит, вот вроде всё на ладони, но вдруг такой ларец с драгоценными каменьями — откуда взялся, где хранился? Эх, Эда, любовь моя неожиданная, какой несовершенный разум у меня в арсенале!» — так думал Серкан, гладя волосы женщины, мирно спящей у него на груди. — Спи, любимая подскажешь ли ты, какую лестницу мне построить, чтобы заглянуть одним глазком в твою тайну. Он не догадывался, что ему не нужны никакие лестницы, никакие летательные аппараты, всё рядом, всё здесь, в его чутком любящем сердце, в котором живёт она. Да, это её родной дом, родник. Потому что она, рождённая для него, одного единственного мужчины на всём белом свете и ей там очень уютно, тепло в его любви, надёжно в его прекрасном сильном теле, вдохновенно и талантливо в его совершенном существе. Познавай себя, Серкан, и познаешь её глубины, ведь она часть тебя, как и ты её. Так устроена любовь, не мудрёно, просто… Как всё Божественное. Седьмой день (Первая неделя) Утро любовалось на двух красивых, счастливых молодых людей, лежащих в объятьях друг друга, но что поделать, пора… звонить… Шел уже седьмой день новой жизни. — Любимая! Мы сегодня идём в школу… — Какую школу… В школу!!! Встаю! Проспали?!