Мелодия сердца

Зима в этом году пришла слишком неожиданно. Замершие лужи покрылись тонкой ледяной коркой, став причиной частых падений и детского смеха. С неба падали первые хлопья мокрого снега, по закону подлости, залетающие куда не надо - за шиворот, щекоча шею, в глаза, слепляя ресницы… А ещё было холодно. Промозгло. Отвратительно сыро и ветрено. Акутагава идёт сгорбившись, зябко кутаясь в слишком тонкое, совсем неподходящее для такой погоды пальто, засунув руки в карманы. Акутагава не любит зиму, потому что это было самое тяжелое время, когда они с Гин жили в трущобах без еды и теплой одежды. Эта жизнь снилась ему в кошмарах. «Ты туда не вернёшься» - отрезвляюще звучит в голове голос Дазая. Рюноскэ до скрежета сжимает челюсти. «Холодно…» Пальцы, сжатые в кулаки краснеют и теряют чувствительность. «Больно…» Кажется, что даже в лёгкие проник декабрь, покрыв их колючей проволокой, мешающей дышать. Акутагава закашливается, уже заходя в квартиру. — Рюноскэ? Из-за кухонного косяка показывается платиновая макушка Ацуши, который, судя по запаху готовил что-то очень вкусное. — Ты в порядке? - взволнованно спрашивает он, когда Акутагава сгибается пополам, пытаясь перебороть очередной приступ удушья. Он оборачивается, и Накаджима готов поклясться, что именно так он выглядел до знакомства с Дазаем: кожа Рюноскэ всегда была бледной, но сейчас кровь вовсе отлила от худого лица, оставшись лишь в покрасневших кончиках пальцев. Губы, сжатые в линию, были синюшного оттенка, а взгляд серых глаз казался остекленевшим. На губах виднелись маленькие капельки крови. — Да… Да, Тигр, я просто… Я в п-порядке… Со мной все хорошо. Не б-беспокойся обо мне… Ацуши берет чужие ладони в свои, осторожно растирая их и согревая своим дыханием, помогает раздеться и приносит из комнаты мешковатую чёрную толстовку и тёплые носки. Стоит ему заключить обладателя разрушительного Расемона в объятия, как тот почти сразу расслабляется, наслаждаясь чужим теплом. — Это не называется "в порядке"! Я же говорил тебе одеваться теплее! Ты можешь заболеть, сам же говорил, что у тебя слабые лёгкие! Я волнуюсь за тебя! Накаджима тянет его на кухню, наливает свежеприготовленный чай, который приятно греет саднящее горло и окоченевшие пальцы. Пахнет теплым рисом и жареной рыбой. Ацуши прекрасно готовит. Взгляд Акутагавы обретает осознанность, на лице появляется еле заметная улыбка. "Дом" Тигр по-хозяйски устраивается на его коленях, прижимаясь как можно теснее, даря свое тепло. "Я не сдвинусь с места, пока ты не перестанешь дрожать!" - категорично заявляет он и Акутагава тихо смеётся, обессилено уткнувшись лицом в плечо блондина, шепча на грани слышимости: «Спасибо, Джинко, я люблю тебя…» В квартире пахнет новым годом: хвоей и мандаринами. Акутагава не любит их, но соглашается покупать ради Ацуши. Ацуши не любит инжир, но для Рюноскэ берет на рынке с запасом. — Я приготовил яблочный пирог! Мы можем пригласить Гин, но… - он замолкает, смотря куда-то в сторону комнаты и Аку тут же напрягается. — Что не так? - уточняюще спрашивает старший эспер. — У меня не получается собрать елку... - опуская взгляд, говорит Накаджима, на что Акутагава вновь тихо смеется. Его тигр сейчас такой милый. Не удержавшись, он мягко, обнимает юношу со спины, крепко прижимаясь к нему. Накаджима слегка вздрагивает от такого прилива нежности и тоже хохочет как ребенок. «Он и есть ребенок, раз не может поставить ёлку, в два раза выше его. Мелкий…пушистый комок…» Весь вечер они наряжают елку, а после того, как главная красавица праздника стоит на почетном месте - возле окна и мигает разноцветными огоньками, которые приводят Ацуши в настоящий восторг, приходит Гин, принеся с собой горячий шоколад, и они вместе пробуют яблочный пирог и смотрят на салют. Разомлев, Ацуши принимает форму тигра, Гин чешет ему живот, а он урчит как домашний кот. Гин рада за брата. Кажется, впервые за столько лет, он выглядит по-настоящему счастливым. — Ты сделал его мир теплее и спокойнее, Тигр. Спасибо. - тихо говорит она, заметив, что старший задремал. Ацуши утробно рычит и тычется розовым носом в ладонь девушки. Она улыбается и гладит его по голове. Тигр закрывает глаза, устроив голову на коленях Рюноскэ, а Гин устраивается у него под боком, зарываясь тонкими пальцами в мягкую белую шерсть и слушая стук большого сердца, объединившего их в настоящую семью.