Детективное агентство "Анна и её духи" - 2. История девятая. Итальянская канитель.

Распорядитель театра Шатле не знал, куда ему деваться. На него смотрели (одинаково страшно смотрели, надо заметить) Штольман и помощник префекта Парижа Поль Мартен. Доктор Пакен все еще порывался сделать хоть что-нибудь с ранением Штольмана, потому как несмотря на то, что оно не было проникающим, боли причиняло много и все еще кровило вследствие того, что Яков на месте сидеть отказывался. Доктора это одновременно раздражало и восхищало: редко кто мог бы так долго продержаться на ногах после такого. — Сядь уже, — проворчал Поль другу. — Кому будет хорошо, если ты свалишься? Пусть тебя заштопают, а с этим я сам поговорю, а ты рядом посидишь, послушаешь! Штольман, которому мокрый бок и постоянно съезжающая повязка доставляли большое неудобство, был вынужден согласиться. Самое главное было сделано, и хотя боль его отвлекала от впадения в излишнюю эмоциональность, перед глазами то и дело вставал Анин укоризненный взгляд. Пусть уже рану обработают и зашьют, если надо. Лучше так, чем каждую минуту поправлять этот чертов шарф. Яков сел, и обрадованный (и очень терпеливый) доктор Пакен с готовностью открыл свой чемоданчик. Пациент дозрел и можно приступать к делу. Шить придется, сомнений в этом не было, поэтому надо все приготовить. Штольман, который по манипуляциям врача понял, куда идёт дело, вздохнул и принялся неловко стягивать одежду. — Где ваш привратник? — спросил Поль Мартен у распорядителя. Он уже выяснил, что того зовут Базиль Люсье, проверив его документы. — Я не знаю! — воскликнул мужчина в отчаянии. Еще два часа назад самыми большими его проблемами были разорвавшийся занавес и пропавшая актриса, а сейчас в перспективе была только беспросветная тьма. — Я оставил его вот здесь, в каморке у входа, ведь голова у него была разбита и идти он никуда не мог. — Доктор Пакен, вы его осматривали, — спросил Штольман, морщась, потому что врач отклеивал от его ребер присохшую местами сорочку. — Рана была серьезная? — Пожалуй, — хмыкнул доктор. — Шишка вышла хорошая. Разговор прервался. — Вот он, господин генеральный префект-секретарь! — бодро проговорил один из полицейских, прибывших с Полем, обращаясь к нему официально. За шиворот он вел слегка помятого, перепуганного и дико на всех посматривающего Жюльена, которого так хотел допросить Штольман. — Поймали в двух кварталах отсюда. Полицейские из центрального отделения не даром ели свой хлеб. — Я ничего не сделал! — завопил Жюльен, когда его с силой усадили на стул. Никто в комнате, даже распорядитель театра, который сейчас считал, что привратник поставил его в затруднительное положение, не смотрели на него с добром. — Я ничего не знаю! — Так не сделал или не знаешь? — хмыкнул Мартен, которому уже было все понятно. — Не сделал! — тут же ответил Жюльен. — И не знаю. — Кто они? — спросил Штольман, стараясь трансформировать злость в обезболивающее. Он отказался от кокаиновой примочки, потому как знал, как Аня смотрит на такого рода анестезию, и теперь с трудом сидел на месте, пока доктор Пакен сосредоточенно штопал его бок. — Я не знаю! — завопил Жюльен. — Откуда вы знаете, кого я имею в виду, если ничего не знаете и не сделали? — поймал его за язык Яков. Видно, лицо у него из-за того, что делал доктор, было совсем зверским, потому что привратник съёжился на стуле и втянул голову в плечи. Поль повернулся, хмыкнул про себя и стал смотреть на Жюльена с удвоенной суровостью. — Давайте сократим нашу беседу, — сказал он. — Ты говоришь, кто были те люди, которые сегодня пришли в театр и мы тебя просто допрашиваем, а не тащим в тюрьму и долго и муторно добиваемся истины. Ты же знаешь, что один из них похитил жену моего друга, поэтому время у нас поджимает и нам нужно получить сведения очень быстро. Жюльен сглотнул. Полицейские, которые хотят быстро получить сведения, ничего хорошего ему не сулили. — Это люди графа Пламондона, — выпалил он и поник. Он не знал, что хуже сейчас — полицейские, которые в любом случае добились бы от него признания, или сам граф, который обязательно спросит с него за его слова. — Ну вот, — удовлетворенно проговорил Поль. — Теперь у нас есть, о чем побеседовать. Штольман, которому наконец зашили рану и замотали ребра так, чтобы повязка не сползала, нахмурился. Со времен Князя к титулованным господам он относился с подозрением.