It's Black Friday
The end of the week
You take my hand
And hold it gently
Up against your cheek
Tom Odell – Black Friday
После отъезда Феликса Сеул снова погрузился во мрак. Было ощущение, что он прихватил с собой в Японию ни только лучшего друга, но и солнце. А иначе, как объяснить тот факт, что, пока в Корее к небу прилипли пласты серых туч, фотографии, которые Феликс пачками отсылал Хёнджину, были наполнены теплым светом. На них друзья, одетые лишь в легкие кофты, щурились на фоне достопримечательностей. Ни то, чтобы они там только и делали, что развлекались, но имели достаточно свободного от конференции времени, чтобы изучить местную культуру. Феликс в своих письмах подробно делился всеми событиями, что с ним происходили, и вроде бы в их общении ничего не изменилось, но Хёнджину все больше ощущалась некоторая недосказанность. Их сообщения были наполнены теплом, но казалось, будто они зря растрачивают буквы. Это все была лишь стена из текста, за которой скрывалось что-то важное, что никто из них пока что не был способен облачить в слова. Конечно, они не говорили о записке. Вообще. Однако это никак не мешало Хёнджину постоянно возвращаться мыслями к ней. И он себя за это проклинал. Эти мысли мешали сконцентрироваться на работе, они не давали заснуть, а потом туманом кружили в голове, пока он спал. И самое главное – они губили его план о захоронении чувств, потому что все, что Хёнджин теперь делал – это думал о Феликсе. «Что он имел в виду этими словами? «Нравишься» в смысле, как друг или как парень?» - размышлял он во время чистки зубов. «Уверен, он это точно из жалости написал,» - убеждал себя, пока пил чай перед работой. «И вообще, раз он зачеркнул эти слова, значит, я не должен был их видеть в любом случае… я не имею права даже говорить об этом с ним», - продолжал Хёнджин свой внутренний монолог, пока шел на работу, зачем-то остановившись на несколько секунд на том самом месте, где он впервые увидел Феликса. - Спросить Феликса об этом – не спросить, спросить – не спросить, спросить…, - шептал он, гадая на ромашке, нагло сворованной из букета Йеджи, найденного в их общем кабинете. Сорвать все лепестки не удалось, потому что сама обладательница букета совершенно не вовремя ворвалась в кабинет и так ошалело на него уставилась, что Хёнджин от испуга уронил цветок на пол: - Ну вот, теперь он похоронный, - пробормотала девушка, растерянно оглядев букет, поредевший на одну ромашку, - на чью любовь то хоть гадаешь, наглец, посмевший воровать мои цветы? Хёнджин подобрал ромашку с пола и, с горечью осознал, что сбился со счета: - Уже ни на чью. И выглядел он при этом настолько подавленно, что Йеджи невольно над ним сжалилась. Ее посетила гениальная мысль: - В наше время гадания на цветах - уже прошлый век, ты знал? Хёнджин озадачено на нее посмотрел, совершенно не понимая, к чему она ведет. - Тебе на таро когда-нибудь гадали? - Что? Нет, конечно. Йеджи хитро ухмыльнулась и произнесла заговорщицким тоном: - Хочешь расклад на твою любовь сделаем? Хёнджин бросил недоверчивый взгляд: - А это правда работает? - Это спрашивает у меня человек, который сейчас стоял и на полном серьезе пытался найти ответ у цветка? «Что ж, уровень моего отчаяния, кажется, и правда довольно высок…». - Только не говори, что у тебя с собой карты?.. Девушка загадочно улыбнулась и, потянувшись к своей сумке, извлекла колоду: - Я обычно их не ношу с собой, но сегодня, кажется, сама судьба послала меня к тебе. Ну так что, согласен? Хёнджин, подумав, что терять ему в общем-то нечего, кивнул: - Только я не знаю, как гадать. - Ничего сложного, - усевшись за свой стол и уже активно размешивая в руках колоду, начала объяснять Йеджи, - ты просто задаешь мне вопрос, который требует ответа, и я достаю карты. Вообще, обычно я гадаю за деньги, но тебе, так уж и быть, сделаю расклад бесплатно, а то, я боюсь, без моей помощи букет скоро облысеет. - Ты еще и деньги за это у людей вымогаешь? – удивленно воскликнул он, присев на соседний стул. - Они сами их отдают. А ну, сосредоточься на запросе! Хёнджин задумался, пытаясь как можно четче сформулировать мысль. В голове был абсолютный хаос, в котором воспоминания об их последнем совместном вечере перемешивались с собственными опасениями насчет его и Феликса взаимоотношений, страхом и неуверенностью в себе. Чем больше становилась его симпатия, тем сильнее она его пугала, и тем отчаяннее он осознавал свою уязвимость. Вопросов было много, но собрав все сомнения и тревоги в одну кучу, он смог наконец что-то из этого вылепить: - Что ждет меня с этим самым человеком в будущем? Йеджи с сомнением на него поглядела: - А по конкретнее, может имя хоть ее назовешь? - Его, - машинально поправил парень, - это обязательно? - Ну, чем четче запрос, тем четче ответ. Таро любят конкретику. - Хорошо, - вздохнул Хёнджин, - что ждет меня с Феликсом в будущем? Девушка довольно улыбнулась: - Он еще и иностранец, судя по имени. - Нет, кореец. - Богатый? - Я не знаю, он еще учится. - Студент? Молоденький? - Йеджи! Давай делай уже свой расклад! Выполнив некоторые махинации, она выложила на стол первую карту. На ней красовался мужчина с кубком в руке. - Паж кубков, - воскликнула Йеджи, - обычно символизирует новую влюбленность, приглашение на танец, начало отношений. Хёнджин недоверчиво оглядел карту: - Ты где здесь новые отношения увидела? Я вижу только мужика в цветочной тунике с кубком, из которого почему-то выглядывает рыба. Честно скажи, ты это на ходу сейчас придумала? Девушка оскорблено надулась: - Нет, конечно, это символическое значение пажа кубков. Йеджи вытянула вторую карту. - Девятка жезлов. Вы физически удалены друг от друга… - Откуда знаешь? Её глаза угрожающе сверкнули: - Карты говорят! Не перебивай! Обозначает также недопонимание из-за прошлого негативного опыта. - А это ты как тут поняла? Вижу только перебинтованного мужика, но уже среди бамбука. Йеджи снисходительно на него поглядела: - Это не бамбук, а жезлы. И что, вообще никак карта не откликается? «Что-то в этом правда есть…» - Нет, вообще никак. - Может третья карта все прояснит. С третьей карты на него посмотрел 19 аркан. - Это солнце, Хёнджин. Парень застыл в удивлении. Невольно по спине пробежали мурашки: - И что же оно значит? – осторожно произнес он. Девушка расплелась в улыбке: - Очень хорошая и светлая карта. Все у вас будет хорошо.* * *
В день перед пятницей тринадцатого уже к обеду разразился сильный ливень. Хёнджин застал его за поеданием сэндвича в теплом кабинете на работе. Глядя в помутневшие окна, он мысленно поблагодарил себя за то, что утром умудрился посмотреть прогноз погоды, и поэтому взял с собой зонтик. - Вот, черт, - воскликнул Ёнджун, расстроенно помешивая в стаканчике капучино из автомата, - хорошая же погода была… - А я люблю дождь, - протянула Йеджи, уплетая свой салат, - все вокруг такое свежее после него. Методист уставился на нее как на восьмое чудо света: - Йеджи, вы это на полном серьезе сейчас? Как вообще можно любить дождь? - А так вот, - девушка показала ему язык и обратилась уже к Хёнджину, - вот, тебе что больше нравится? Солнце или дождь? Парень, который пытался сделать приемлемую фотографию мокрого окна, чтобы отослать ее Феликсу, не сразу понял, что обращаются к нему. - А? Ну, я солнце люблю. - Ага! – Ёнджун победно воздел руку к небу, и от радости перейдя на неформальную речь, воскликнул, - слышала, ведьма? - Почему это я ведьма? – возмутилась Йеджи. - Да кто вообще в здравом уме гадает на таро и любит дождь? - Это я что ли не в здравом уме?! Их маленькие перебранки на работе были чем-то обыденным, поэтому Хёнджин слушал их вполуха, сосредоточившись на действительно важных вещах. Запивая сэндвич американо, он пересматривал их с Феликсом переписку. Все новые сообщения Хёнджина за сегодняшний день оставались непрочитанными. Последний раз Феликс был в сети вчера вечером. Это вызывало легкое беспокойство, потому что парень впервые не выходил на связь так долго за последнюю неделю. Что же с ними такого могло случиться в Японии? На всякий случай Хёнджин отыскал еще и страничку Джисона, но тот, судя по всему, вообще редко заходил в фейсбук, потому что последний раз был в сети целых две недели назад. Проведение занятий немного отвлекало от тревожных мыслей, но успокоиться окончательно все равно не получалось. Хёнджин то и дело проверял телефон, но, как ни странно, не находил там ни одного нового уведомления. День шел, а Феликс все не выходил на связь. Выйдя из здания после окончания рабочего дня, Хёнджин оглядел мокрую улицу. Сильный дождь не прекращался. Сделав вывод, что зонт с таким не справится, парень принял мудрое решение поехать домой на такси. Уже в машине он наконец написал Феликсу то, что целый день крутилось в его голове: Хван Хёнджин: С тобой все в порядке? Водителем был вежливый пожилой мужчина, который ехал предельно осторожно. По радио играла песня, за которую парень невольно зацепился, про себя подметив, что стоит ее позже найти. «…we're in a black taxi You take my hand And hold it gently On the middle seat…» Из-за этих строк в голове само собой возникло воспоминание того, как неделю назад он с Феликсом ехал в такси, и парень утешающе поглаживал его запястье. Его руки излучали тепло. Хёнджин и не думал, что можно так сильно скучать по чьим-то прикосновениям. Когда он добрался до дома, рой навязчивых мыслей не перестал кружить в голове. «Я волнуюсь о тебе», - начал писать Хёнджин другое сообщение спустя полчаса после первого, но стер его. Не в тех они были отношениях. Да и Феликс, по сути, был ничем ему не обязан и мог в любой момент вообще перестать ему отвечать. Из-за этого в голове зародился мерзкий червь сомнения. А что, если так и есть на самом деле? Что, если Феликс таким ненавязчивым образом решил оборвать их общение? Просто молча, без предупреждения уйти? «Не накручивай себя! Он не отвечает тебе всего-то 25 часов… Уже и дня без него прожить не можешь?» - мысленно ругал он себя. Как же все-таки быстро он к нему привязался, хотя клялся себе, что больше ни к кому никогда не привяжется. К концу дня Хёнджин был измотан собственными мыслями настолько, что уже не мог ничего другого делать, кроме как сидеть и прожигать взглядом дыру в стене. Несколькими часами ранее он пытался отвлечь себя просмотром фильма, но осознав, что не понимает и половины диалогов, выключил его на двадцатой минуте. После он открыл книгу, которую забросил еще два месяца назад, но буквы не складывались в слова, и все, что он слышал – это бесконечный беспокойный голос в голове. Захлопнув книгу, он отправился на балкон. Ливень был все такой же интенсивный, как и раньше, но видимо шел он в противоположную от дома сторону, потому что через открытое окно капли почти не попадали в квартиру. Задумчиво разглядывая мокрую улицу, Хёнджин прикурил сигарету. А затем еще две. Однако и никотин не смог унять накопившееся за день беспокойство. Оно лишь, смешиваясь с дымом, продолжало разъедать его изнутри. Самым глупым в этой ситуации было то, что Хёнджин даже не имел возможности позвонить Феликсу, чтобы узнать все ли в порядке, ведь они до сих пор не обменялись номерами телефонов. Ровно в полночь смартфон завибрировал, оповещая о двух новых сообщениях. Парень подорвался к телефону, но писал отнюдь не Феликс. На экране красовались пришедшие почти одновременно поздравления от друзей. Из-за произошедшего он совсем забыл, что начался день его рождения. Минхо: Джинни!!!!!! С днем рождения тебя, спи побольше, ешь побольше и поменьше грусти! Как быстро растут чужие дети (★ω★) Хочу уже по скорее увидеться, скучаю по Кками… (ಥ﹏ಥ) Хёнджин лишь усмехнулся и вывел: «Спасибо, Минхо! Тоже скучаю по СуниДуниДо…». Это был их с Минхо язык любви. Второе поздравление ему прислал Бан Чан. Чан: С днем рождения, бро, ты - мой самый лучший друг! Будь здоровым, сильным и счастливым. Жду не дождусь, как мы вместе соберемся и отметим наши дни рождения… Хёнджин напечатал слова благодарности Чану, и, закрыв окно на балконе, вернулся в комнату. Сна не было ни в одном глазу. Думая, чем же себя занять, Хёнджин внезапно вспомнил, что хотел добавить в плейлист песню, услышанную ранее в такси. Нашел он ее без труда. Развалившись на кровати в позе звезды и закрыв глаза, он включил композицию на небольшой громкости. Слушая ее, Хёнджин не мог думать ни о чем другом, кроме как о Феликсе. Он представлял его веснушки, его карие глаза, его мягкие волосы. То, как Феликс нежно держал его за руку, и то, как он ему улыбался. Хёнджин безумно скучал. Намного больше, чем он планировал. Когда песня закончилась, парень сел в кровати и решил, что стоит отправить ее Феликсу, несмотря на то что тот все еще не появился в сети. Может быть, так, он без слов поймет, что Хёнджин на самом деле чувствует? Он отослал ему ссылку на спотифай, а сам, снова закрыв глаза, улегся на кровать, поставив ее по второму кругу. Когда песня играла уже, наверное, пятый раз подряд, по квартире разнесся нетерпеливый звонок в дверь. Хёнджин удивленно подскочил с кровати, посмотрев на время. Электронные часы показывали 00:36. Он никого явно не ждал в такой поздний час. Не имея ни малейшего понятия, кто это мог быть, Хёнджин лениво поплелся к двери. Из зала выбежал Кками, разбуженный внезапным громким звуком. От удивления или от сегодняшней усталости, а может быть от всего сразу, парень забыв посмотреть в глазок, сразу отворил дверь. И обнаружил на пороге Феликса. Стучащего зубами. Совершенно промокшего. С небольшой погнутой белой коробкой в руке. Не успел Хёнджин переварить увиденное, как парень с воплями влетел в квартиру: - С днем рождения, Хённи!! Через несколько секунд Хёнджин отмер и пораженно произнес: - Что ты здесь делаешь? - Поздравляю тебя с днем рождения, что же еще? Не спрашивая, парень почти насильно впихнул в руки Хёнджина мятую коробку: - Это тебе от меня небольшой подарок, полдня пек, он правда помялся слегка… Хёнджин распахнул коробку и обнаружил там небольшой шоколадный торт с корейскими буквами из белой глазури. Надпись немного потекла, но несмотря на это, можно было ее различить: «Хёнджин-хён, с днем рождения!» Сказанные Феликсом слова только сейчас начали доходить до мозга Хёнджина. Этот торт Феликс испек сам специально для него? Его грудь начало наполнять какое-то огромное, сильное чувство. Захотелось сгрести руками Феликса, зарыться головой ему в волосы и больше никогда не отпускать. От переизбытка эмоций в глазах внезапно защипало. Пытаясь не дать пойти слезам, Хёнджин начал усиленно моргать, что не скрылось от Феликса. - Эй, все в порядке? - Да! Торт просто замечательный, я так рад. Просто никто никогда не пек торт специально для меня… - Ты что плачешь? - Нет, что-то в глаз попало. Окончательно взяв себя в руки, Хёнджин унес подарок на кухню, а сам оглядел так и оставшегося в обуви и верхней одежде парня. Промокшего до нитки. - Ликси, боже мой, ты что пешком шел? - Нет, - не попадая зубами друг на друга, замотал головой он, - просто таксист слишком далеко от подъезда остановился, а я в темноте не понял, куда подъезжать. Пришлось немного промокнуть. - Немного?.. Хёнджин тяжело вздохнул. А затем скрылся в своей комнате, где быстро нашел комплект чистой одежды и полотенце, которые вручил Феликсу. Тот понял его без слов, покорно забрал сменные вещи и прошел за Хёнджином в ванную комнату, где для него была найдена еще и новая зубная щетка. - Бери любые гели для душа и шампуни, что найдешь, - заключил Хёнджин, скрываясь за дверью. На кухне его встретили внимательные глаза Кками, который все это время наблюдал за парнями со стороны. Хёнджин поставил чайник кипятится и задумчиво почесал пса за ухом, пытаясь переварить события последних пяти минут. Тот факт, что с Феликсом все в порядке будто тяжелый валун с плеч Хёнджина скинул. Но почему же он банально не написал, когда вернется в Сеул, и вместо этого игнорировал его сообщения целый день? Когда Феликс вышел из душа, Хёнджин разрезал торт и раскладывал куски по тарелкам. Увидя мокрые волосы парня, оставляющие следы на слегка выцветшей домашней футболке, он сходил в комнату за феном для волос. И только после того, как Феликс весь окончательно высох и отогрелся, они уселись пить чай. Торт был очень вкусным, сильно шоколадным и в меру сладким. Они ели его, не говоря ни слова. На кухне на несколько минут повисло неловкое молчание. Первым решился разрезать тишину Хёнджин: - Как давно ты в Сеуле? Феликс дожевал кусок торта и произнес: - Сегодня утром прилетел. - А почему не написал? Я волновался, что с тобой что-то случилось, целый день места себе не находил… - Хёнджин прикусил язык, почувствовав, что если он прямо сейчас не замолчит, то непременно скажет что-то лишнее. Феликс потупился: - Извини, просто я боялся, что, если напишу тебе, то не получится сюрприз. Я бы не смог врать. Только ни тебе. Парень сглотнул непонятно откуда взявшийся в горле ком. Однажды они с Минхо напились, пока смотрели какой-то донельзя скучный боевик, и друг тогда сказал вещь, которая почему-то въелась ему в память: «Хёнджин, ты тоже всегда, как те парни из фильма, словно в бронежилете, хотя никто в тебя не стреляет». Минхо тогда был по-своему прав. Хёнджин от всех ждал подвоха. Наступающей опасности. «Только ни тебе», - сказал Феликс. Однако слова для Хёнджина не имели ценности. Слова не дают гарантии. Словами обманывают, словами ломают. Ничто так сильно не молчит как слова. Лишь только действия могут сказать многое. И Феликс правда делал. И это Хёнджина до невозможности пугало. Потому что делало уязвимым, потому что перед Феликсом хотелось избавиться от бронежилета. И Хёнджин постепенно скидывал с себя эту тяжелую ношу. Они уже доели торт и плавно перебрались в спальню, решив не мешать Кками спать на своей лежанке в зале. Феликс с любопытством оглядел ничем не примечательную комнату Хёнджина. Шкаф с одеждой, двуспальная кровать, тумбочка, письменный стол, на котором в углу стояла его с Чаном и Минхо забавная фотография. Все было минималистично и просто. - Я так себе ее и представлял, твою комнату, - улыбнулся Феликс. - Скучной и серой? – полюбопытствовал Хёнджин. - Уютной. - Минхо говорит, что она мрачная, как и в целом вся моя квартира. - Минхо – это тот, что справа? – спросил Феликс, разглядывая фотографию на столе. - Нет, это Бан Чан, мой друг детства. А Минхо вот, слева, я знаю его не так давно, с тех пор, как… - в голову в друг полезли неприятные воспоминания, и он отогнал их словно приставучих мух, - а впрочем, неважно. - Ты меня с ними познакомишь? - Да, конечно, если хочешь. Рядом с Феликсом вспоминать о прошлом почему-то совсем не хотелось. Хотелось раствориться в моменте и больше ни о чем другом не думать. - Сегодня в такси я услышал песню, - неловко начал Хёнджин, - и она почему-то напомнила мне о нас… Сердце так отчаянно забилось, что грозилось выпрыгнуть наружу. - Оу, - еле слышно произнес Феликс, - включи ее, пожалуйста. Хёнджин потянулся к телефону, чтобы найти нужную композицию. Том Оделл начал петь. И Феликс, встав с кровати, на которой они вместе сидели, вдруг протянул Хёнджину руку. - Иди сюда… - Зачем? – Хёнджин заметно нервничал. - Хочу с тобой потанцевать. Я знаю эту песню. Хёнджин встал с кровати и вложил свои ладони в ладони парня напротив. Касания Феликса всегда ощущались иначе, но сейчас в них было что-то особенно волнительное. Расстояние между ними начало неспешно сокращаться. Руки Феликса осторожно окольцевали его лопатки, а голова уместилась на его плече. И пока Феликс размеренно дышал ему в шею, Хёнджин задыхался от переизбытка эмоций, вцепившись в чужую талию так, будто она была единственным, что удерживало его от болезненного падения. Бронежилет трещал по швам, грозясь совсем спасть с грудной клетки и обнажить израненную душу. «…It's all in my head, baby, I can't breathe…» Феликс хотел танцевать, но, что они делали, даже не было похоже на танец. Просто едва заметные покачивания в такт музыке. Просто желание касаться. Просто отчаянно кричащий голос в голове: «Что мы делаем?!» И отвечающий ему: «Я не хочу, чтобы это заканчивалось...» - Ты нервничаешь, - на грани слышимости прошептал Феликс, заставив шею Хёнджина покрыться мурашками, - Твои руки слишком сильно сдавливают мою талию. Расслабься, Хённи. Феликс слабо рассмеялся. Хёнджин же смущенно пробормотал: - Извини, - и постарался ослабить хватку, но ладонь Феликса уже потянулась за его правой рукой. «…You take my hand and hold it gently up against your cheek…» Феликс поднял голову и, встретившись с Хёнджином глазами, осторожно расположил его ладонь на своей щеке. И парень не удержался от того, чтобы погладить большим пальцем его щеку. На лице Феликса читалась робость, и каждое его действие было наполнено неуверенностью, словно он нащупывал невидимую границу между ними, пытаясь понять, можно ли ее пересечь. - Все хорошо, Хёнджин, не прячься от меня, - слова прозвучали едва слышно. Хёнджин, если бы даже и захотел, не смог от него отвернуться. От рук Феликса исходило тепло, которое прогревало тело до самой души. В его искрящихся глазах можно было найти дом. Они стояли слишком близко. Настолько, что Хёнджин ощущал, как дышит парень напротив. Хёнджин постарался сосредоточиться на музыке и на их покачиваниях ей в такт. Но голова просто отказывалась думать. Выруби кто-нибудь песню в тот момент, он вряд ли бы сразу это заметил. Феликс, казалось, был куда более спокоен. Он ясным взглядом рассматривал чужое лицо, то и дело возвращаясь глазами к губам. Залипнув на них особенно долго, он вдруг на одном дыхании произнес: - Я могу тебя поцеловать? И в тот момент Хёнджину показалось, что его сердце остановилось. - Что? - мозг до последнего старался убедить его, что он ослышался. Не став ждать ответа, Феликс, обвив руками Хёнджина за шею, накрыл его губы своими. Ноги от неожиданности чуть не подкосились, а в голове словно салюты взорвались. Феликс целовал его мягко, словно боялся спугнуть, и прижимался грудью к чужой так близко, что казалось, два отчаянно бившихся сердца слились в один бешеный стук. - От тебя пахнет сигаретами, - хихикнул Феликс, отстранившись. - Извини, - задыхаясь, прошептал Хёнджин. - Ничего, я не против, - и словно в подтверждение своих слов снова приник к чужим губам, на этот раз углубив поцелуй. Музыка давно стихла. Не разрывая губ, они плавно переместились на кровать. Поцелуи с Феликсом ощущались так правильно. От горячего дыхания, беспорядочных прикосновений и того, как Феликс улыбался в поцелуй, дрожь проходила по всему телу. - А от тебя пахнет моим шампунем, - вышептывал в губы Хёнджин, и улыбаясь в ответ, добавлял - и мне это чертовски нравится. Феликс, пахнущий его шампунем, в его домашней одежде, с зацелованными губами и поплывшим взглядом смотрелся идеально в кровати Хёнджина. Это все походило на слишком хороший сон. И Хёнджин боялся, что это все вдруг исчезнет. Они отстранились друг от друга только тогда, когда кислорода у обоих стало катастрофически мало. - Ты - самое настоящее солнце, Феликс, - на грани слышимости прошептал Хёнджин, смотря в глаза напротив и буквально в них пропадая, - и ты мне тоже, кажется, на самом деле нравишься. Феликс лучезарно улыбнулся, оставив легкий поцелуй на кончике его носа: - Я знаю. Мы не смогли скрыть это друг от друга. - Как я не смог скрыть от тебя тогда свою простуду, хотя совсем не хотел, чтобы ты о ней узнал. - Ты понял значение той пословицы? - Я загуглил в тот же вечер, и она была на первом попавшемся сайте в "Тop-10 самых распространенных японских мудростей". Феликс звонко рассмеялся, и обвив его руками и ногами, вдруг накинул на них сверху одеяло: - Я жутко утомился сегодня, - признался он, - сначала перелет, потом твой торт. Давай спать? Хёнджин кивнул, вдруг почувствовав на себе всю тяжесть минувшего дня: - Тебе завтра на пары? Феликс уже с закрытыми глазами угукнул куда-то в шею Хёнджина. Парень перевел взгляд на настольные часы и обнаружил, что время уже перевалило за час ночи. - Солнце, - пробормотал Хёнджин, пытаясь выбраться из кокона в виде Феликса, - мне нужно выключить свет, чтобы мы могли пойти спать. А еще сходить почистить зубы, тебе, кстати, тоже!.. Парень издал разочарованный стон, но Хёнджина из плена освободил и после послушно поплелся за ним в ванную комнату. После уже в кровати, пытаясь уснуть в объятиях Феликса, Хёнджин решился озвучить терзавший его вопрос: - Ликси? Феликс, который видел уже не первый сон, вопросительно промычал в ответ. - Так, что выходит, раз мы выяснили, что друг другу нравимся, мы теперь… - Хёнджин выдержал неловкую паузу, - типа вместе? Феликс снова промычал, на этот раз утвердительно: - Вместе, Хёнджин. Конечно, если ты этого тоже хочешь. Сколько время уже, вообще? Хёнджин перевел взгляд на электронные часы: - Уже почти три, - он облегченно выдохнул, - спасибо за ответ, я без него бы не уснул. Это то, о чем я не переставая думал последний час. Феликс лишь вздохнул. Он примерно уже начинал осознавать, с чем ему придется иметь дело ближайшее время. Впрочем, такой расклад его вполне устраивал: - Спи давай, дурачок мой. Сладких снов.