Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю Ты тянешь меня в Ад, а я тебя маню Раем Рядом с тобой не место мне и я это знаю Я избегаю тебя, и я сбегаю
Три дня дождя — Прощание
— Док, — голос одного из капитанов выдернул меня из сна, — Там снова привезли, — я устало потерла глаза, пытаясь понять на каком свете нахожусь. Капитан все также продолжал стоять в двери моей комнаты. — Дайте мне минуту, — он кивнул и наконец-то вышел, прикрывая за собой дверь. Я бросила быстрый взгляд на часы: время уже перевалило за полночь, а это значит, что в медблоке вряд ли ждёт что-то хорошее. Хотя, надежда на то, что у кого-то из бойцов просто разыгрался аппендицит слабо колыхалась на задворках уставшего разума. Собственно, а на что я еще могла рассчитывать, устраиваясь на работу военным хирургом? Наконец поднявшись с кровати я быстро брызнула в лицо холодной водой и, натянув медицинский халат, выскочила в коридор. Капитан все так же дежурил у меня под дверью. Как только я открыла дверь, он всунул мне в руки папку и поспешил по коридору, ожидая, что я со всех ног брошусь за ним. Мне ничего не оставалось, и я с тяжелым вздохом поплелась за ним. — Доктор Лин, это важно, — еле сдержавшись чтобы не закатить глаза я оторвала взгляд от бумаг и перевела на Соупа. — Это всегда важно, — пожала плечами я, — Что на этот раз? Кому кишки придется укладывать обратно? — Саймону Райли, — имя больно резануло по сердцу, тяжело было сдержать порыв и не броситься в оперблок со всех ног. Пришлось силой заставить себя сохранить самообладание, а Соуп продолжил, — Айза, я понимаю как ты его ненавидишь, даже фамилию на девичью обратно сменила, но постарайся чтобы он остался жив, ладно? — Я его не ненавижу, — тихо оправдывалась я входя в медблок. Взгляд сразу споткнулся о залитый кровью пол в том месте, где стояла кушетка. Я всучила бумаги Соупу и бросилась к бывшему мужу, что был почти при смерти. Только сейчас до меня начало доходить, что мое промедление может стоить ему жизни. — Кровь не можем остановить, — визгнула молодая медсестра. Она пыталась всем своим птичьим весом надавить выше ранения, но толку от этого было мало. Я бедром отпихнула девушку от каталки и всем весом навалилась на руку, сжатую в кулак, фонтанчик крови сразу пошёл на уменьшение. Мне что-то кричали про перчатки, но я лишь отмахивалась. Зафиксировав жгут я отдала приказ: — Гемостатик и антибиотик сюда! Готовить операционную! — медперсонал разбежался кто куда, — Держись, всё будет хорошо, я сейчас всё сделаю, — тихо приговаривала я разрезая штанину экипировочных брюк. Всё оказалось печальнее, чем можно было подумать сразу, ранение оказалось не огнестрельным, а осколочным. Все тело было будто сито. — Граната, — тихо прокомментировал Соуп, но этот факт был понятен и без него. Рваные раны, высокий пульс и низкое давление давали крайне печальный прогноз, но я даже думать не хотела о прямой линии на кардиомониторе. В операционной мы провели больше восьми часов. Вся команда уже еле держалась на ногах, руки потрясывало от усталости, но стежки хирургического шва были идеально ровными. Пару раз за стеклом, где находилась комната ожидания мелькали оперативники из ОТГ-141, я даже успела мельком увидеть Прайса, что крайне редко польщал своим присутствием медблок. К десятому часу, когда последний шов был наложен, а все осколки были извлечены я без сил рухнула прямо на холодную плитку операционной. — В реанимацию его, — я подняла руку и указала на выход, — А я приму душ, и подойду через десять минут, — я не стала дожидаться пока санитары переложат тело Райли с операционного стола на каталку, а лишь со стоном поднялась на ноги и медленно побрела прочь. Мыслей в голове не осталось, так же как и не осталось сил в теле. Единственное, чего мне сейчас хотелось, это вернуть своё тело в кровать, но на часах было уже утро, и работу никто не отменял. Коридоры базы уже наполнились людьми, проходящие здоровались, а я лишь сухо кивала в ответ. Я приметила кофейный автомат, и зашагала к нему. К счастью, никто из обитателей базы не решил завести со мной разговор, явно видя мое состояние. Закинув деньги в монетоприемник я ткнула по кнопке «Эспрессо» и привалилась лбом к железной коробке автомата. Не знаю что меня вымотало сильнее: многочасовая операция или неясные чувства, что грызли изнутри. Внутреннее, я пыталась себя убедить что развод не был ошибкой и я поступила правильно. Райли, казалось, не было вообще никакого дела до этого решения. Он с абсолютно холодным взглядом подписал документы о разводе и практически швырнул их в меня, а потом молча вышел, хлопнув дверью. Это была наша последняя встреча. А как красиво всё начиналось… — Ты спишь? — кто-то ткнул меня в бок и я мутным взглядом окинула стоящего рядом мужчину. — Николай, — сбросив оцепенение я забрала стаканчик с кофе. — Тяжелое утро? — он сочувственно похлопал меня по плечу. — Да, и ночь, и утро, и день, — я даже не пыталась улыбнуться, понимая, что внутренний резерв сил исчерпан. Мы двинулись по коридору в сторону жилых помещений. — Я слышал, что произошло с Райли, так понимаю, что и ты тоже, — он окинул взглядом не первой свежести хирургический костюм, — Такая себе встреча после долгого расставания. Сколько вы не виделись? — Два года, — как-будто призадумавшись ответила я, хотя знала точное время, до минуты. Ничего не поделать, иногда накатывало. Николай лишь хмыкнул. — Я понял, — его кто-то окликнул, — Ладно, Лин, держись. Мне пора, увидимся позже, — я кивнула и свернула в свою комнату. Холодный душ отлично приводил чувства в порядок и придавал хоть немного бодрости. Я запихала безобразного вида хирургичку подальше с глаз и переоделась в чистое. В медблок возвращаться не хотелось, мне было больно видеть Саймона в таком состоянии, а тем более делать какие-то прогнозы. Но, от работы было никуда не деться, и мне пришлось вернуться, пусть и с опозданием. В реанимационной палате было тихо, только раздражающе пищал кардиомонитор, считая такие важные удары. Мне не удалось сдержать порыв, я опустилась в кресло, что стояло рядом с постелью Райли и взяла его за руку. — Почему всё дерьмо случается именно с тобой, а? — слезы текли по моему лицу, у меня не было сил их прятать, — Почему ты никогда не заботишься о себе, чёртов идиот? Я даже боюсь представить, что это может быть нашей последней встречей. Бог с тобой, если ты не любишь меня, но мне проще жить, зная что с тобой все в порядке, и ты где-то есть, живой и здоровый, — дверь в палату тихо щелкнула, закрываясь. Соуп подошел со спины, положив руки мне на плечи. — С этим нужно что-то делать, — судя по голосу Джон был встревожен. — С ним все будет в порядке, — заверила его я. — Дело не только в Саймоне, а еще и в тебе. Я все слышал, — я скривилась. Момент был слишком личным, я не готова была разделить его еще с кем-то. — Я в полном порядке. Мои чувства — это мои чувства, они не мешают мне жить, — я старалась придать голосу уверенность, но было слышно как он дрожит. — Айза, не ври хотя бы мне, я вижу что вы оба не в порядке, — он убрал руки с плеч и опустился на корточки передо мной, — Ты ведь не знаешь, как он провёл эти два года? А я расскажу: Призрак будто конченный идиот кидался из крайности в крайность. Переть напролом под градом пуль? Пфф, мелочи! Прыгнуть с разбега на мину? Да как нехер! — я молчала. Во-первых, я никак не могла удостовериться в словах Соупа, во-вторых, я знала Саймона, и была уверена что он не способен на такие поступки. Холодный, рассудительный и безэмоциональный, он бы никогда не поступил настолько бездумно. — Брось, — запротестовала я, — он взрослый мальчик, и сам знает, как ему поступать. — Конечно, — мужчина закатил глаза, а потом вложил мне в руки небольшой пластиковый бокс, — Это личные вещи Саймона, пусть они будут у тебя, — я отвела взгляд чтобы спрятать поступающие слезы, — Я побуду с ним, иди отдохни. — Но… — Это приказ, Лин, — тон МакТавиша не терпел приперательств, и я, схватив коробку, выскочила вон из палаты. Уже у себя в комнате я забралась на кровать, поставив бокс перед собой, и нерешительно замерла. Мне казалось, что открыв эту коробку я вторгнусь в личное. В то, во что Саймон уже давно перестал меня пускать, еще задолго до развода. Я потрясла коробку в руках, пока не заметила в ней знакомый силуэт. Трясущимися руками я сняла крышку и замерла. Среди всевозможной мелочевки и пустых гильз, лежала толстая цепочка, через которую было продето обручальное кольцо. То самое, которое пять лет назад я самолично одевала ему на палец, поклявшись в любви. «Только протяни руку», гласила надпись на внутренней стороне. Я сжала кольцо в руке, прикладывая его к сердцу. Боже, почему так случилось именно сейчас? Наша история казалась романтичной и безоблачной, по крайней мере в моих мечтах. Конечно, потом все разбилось. Рухнуло, словно плохо построенный высотный дом: с грохотом, пылью, и двумя пострадавшими. Или с одним? Все не произошло мгновенно, нет. Потихоньку катилось под откос не один год. Небольшие срывы, на фоне ПТСР, что мы научились купировать сообща, перерастали в тяжелые срывы. Саймон наотрез отказывался от помощи, заверял, что в состоянии себя контролировать. Я пыталась верить, ровно до той ночи, пока не проснулась с прижатым ко лбу дулом пистолета. Стабилизировать его вышло лишь чудом. Триггером для него стал гребаный салют. В эту ночь я точно поняла, что пора что-то менять. Утром я первым делом поставила мужу условия: либо он идёт на терапию, либо это конец. — Я не хочу ждать, пока пуля войдёт в мой лоб, — заявила я, но Саймон делал вид будто ничего не произошло, — Родной, — я села напротив, беря его за руку, — я боюсь за тебя. Отец советовал хорошего специалиста, давай хотя бы попробуем, — но вместо ответа Райли просто поднялся с места и вышел из дома, громко хлопая дверью. С этого и начался конец. Мне пришлось умыться холодной водой, чтобы привести себя в чувства. Ожидаемо, это не помогло. Воспоминания скользкими змеями заползали под кожу, дразнили душу и сердце. Я тяжело вздохнула: уснуть я уже не смогу. Чёртов Райли, дьявол тебя побери, какого же хрена ты вновь появился в моей жизни?!