Слякоть.

      — Давно ремня не получала? Тебе билет в прошлое оформить?       — Мерзавка!        — Я обязательно возьмусь за твоё воспитание и отучу тебя хамить, только разберусь с твоей неугомонной мамашей!       После очередного семейного конфликта, которые девушка привыкла называть пустяками, в доме царила её величество тишина и долгожданное спокойствие. Несчастные стены, промерзшие до дебютного слоя цемента, хрущёвки практически у самой окраины приморского городка больше не тряслись от агрессивных воплей отца и душераздирающих истерик матери. Подаренные дальними родственниками, с которыми девушке ни разу не приходилось видеться в лицо, чайные сервизы остались в покое на ближайшие пару дней. А может быть даже часов. Зависит от настроения Дмитрия.        В студёной двухкомнатной квартире Елисеевых, возможно, и настало мгновенное умиротворение, но никто даже не догадывается, что сейчас происходит с дочерью двух психически неуравновешенных людей. Каштановая макушка едва выглядывала из-под тёплого зимнего одеяла, что никогда не спасало ни от зимнего холода, ни от пьяного отца. Где бы его чадо не пряталось, как бы она не пыталась уместиться даже в самых потаенных местах сырой квартиры – мужчина всегда находил её, а после выплескивал все свои детские обиды.        Удар за ударом. Пощёчина за пощёчиной. Горькие слезы обиды и скрываемой злости падали градом на холодный паркет, уже там перемешиваясь с алыми лужицами крови. Кареглазая дева вновь выглядит беспомощно, сворачиваясь в клубочек и не задумываясь над тем, испачкается ли её домашняя одежда. Плевать. Хотелось жить. По крайней мере не хотелось умирать от рук проклятого алкаша, которого действительно больше ничего не спасёт кроме прозрачной стекляшки из соседнего магазина.        Снова морально убитая и физически искалеченная девушка куталась в забитое одеяло, пытаясь скрыться от собственного стыда. Почему она не может ударить его быстрее, чем захочет это сделать он сам? Почему она постоянно впрягается за родную мать, прекрасно понимая, что после этого она всё равно останется при своём мнении, не снимая розовых очков? Наверное, маленький ребёнок внутри Елисеевой всё ещё любит родителей, какими бы они ни были. Однако, быстро повзрослевшая и осознавшая практически все тонкости тяжёлой жизни, девушка давно не любит этих двух людей, которых в обществе принято называть родителями. Да что уж о любви, она даже знать их не хочет. Ни за что.       +7 914 *** ** **: здарова, сова. есть че-нибудь?        Шмыгая красным от холода носом, она дрожащими пальцами стала вводить быстрый ответ на входящее сообщение, не теряя возможности подзаработать.        : сап, должно быть. поздновато ты сегодня, движняк какой-то?        + 7 914 *** ** **: есть такое. не хочешь составить мне компанию?)        : у кого тусовка хоть?        +7 914 *** ** **: у кента моего родаки в город умотали, всю школу собирал. думаю, он не будет против тебя       Фамилия Елисеевой известна ни в коем случае не по заслугам отца и матери или же каких-либо других представителей их рода. Своим внезапным приездом в так называемую «дыру», больше предпочитаемую называть Коктебелем, семья вызвала не так много шума, как их дитя. Среди трех школ ходили слухи о новенькой ученице одиннадцатого класса, а повезло лишь последней – самой ужасной по рейтингу как в Интернете, так и по мнению самих жителей. Однако переход в новую школу являлся лишь половиной беды. Самым главным было то, что девица имела идеальный, по её словам, способ заработка, о котором некоторым приходилось слышать даже до приезда Елисеевой. Продажа наркотических веществ.        Такая информация витала незаметной пылью только среди подростков, что не находили удовлетворения в жизни кроме пары круглых белых таблеток в зип-пакетике. Это и поспособствовало юной бизнесменше каждый раз выходить сухой из воды, получая неплохую прибыль на своих грязных делах. За время зимних каникул обладательница такой фамилии не стала более известной. Разве что в кругах подростков, бледные лица которых так и просят о помощи, причём не от специалистов местных больничек, а от неизвестной им девушки.        Возможно, именно по этой причине девушке вряд ли кто-то будет против, прекрасно зная, что находится в карманах её лёгкой чёрной ветровки.        +7 914 *** ** **: ну так что?)        Вернуться в разочаровывающую реальность ей помогает входящее сообщение всё от того же человека, что наверняка с горящими глазами и дерганной мимикой ожидал своё спасение на этот вечер. Елисеева задумалась. Быть может, поход на закрытую вечеринку о незнакомого ей человека будет отличным способом загладить кровоточащие раны в глубине души? Ведь сейчас ей ничто так не поможет, как бутылка прохладного вишнёвого гаража и хорошая затяжка плотно забитого косяка.       : я приду. скинь гео, на месте пересечемся       +7 914 *** ** **: не боишься одна по ночным улицам шастать? вдруг украдут..        : кто кого. давай, спишемся если что       Несмотря на то, что в четырёх пропитанных сыростью стенах она позволяла себе некую слабость в виде горьких слёз, в пределах её квартиры сверстники и любители «хи-хи» лицезрели совсем другую девушку. Шатенка была более грубой и чёрствой, как засохший кусок хлеба на обеденном столе. Им никогда не придётся знать о настоящей реальности этой дурной жизни. Одна из причин – расширенные зрачки размером с пятирублевую монету, поглотившие практически всю радужку отчаянных глаз.        Переезд в Коктебель семья кареглазой запланировала ещё до того, как в нескольких районах отсюда на её отца завели уголовное дело. Мужчина под воздействием алкоголя развёл самый настоящий цирк посреди городского парка, начиная размахивать руками на прохожих. Всего бы ничего, но Дмитрий успел нанести физические увечья одному из безобидных парней. Недолго думая, пострадавший юноша с синим отпечатком под глазом и разбитым носом явился в полицейский участок, куда чуть позже неугомонно пытались вызвать и Елисеева старшего. Да только отец девушки так и не осмелился прийти в отделение и признать свою вину. Собрал вещи вместе с семьёй и уехал куда подальше. Казалось бы, ничего серьёзного в проделке Дмитрия нет. Но учитывая раннюю привлеченность к ответственности за побои, а также обязательный осмотр членов семьи на наличие синяков и прочих улик невменяемости хранителя очага, ему бы действительно пришлось покинуть двух женщин, скрываясь за решёткой. Екатерина – она же мать девушки – ни за какие гроши не позволила бы своему законному мужу сесть в тюрьму из-за гребанной привязанности и больной любви. Именно поэтому женщина была согласна на любые условия выживания и переезда, лишь бы остаться рядом с тираном.       По словам отца, Коктебель являлся тихим приморским городком с небольшим количеством людей, которым глубоко наплевать кто и чем занимается, ведь их криминальное общество практически ничем не отличается от других. Так и вышло. Поселение действительно было незаметным. Порой казалось, что город просто-напросто пуст. В школе Елисееву приняли спокойно. Хотя нет. Не так. Её вообще не заметили. Либо девушка сама не подавала виду для своей преступности и преступности её семьи, либо подросткам и другой возрастной категории было неинтересно. В прочем, шатенке это сходило лишь на руку. Не хватало ещё разборок с конкурентами. А хотя...  — Да выруби ты свою музыку! И без неё тошно, — парнишка на заднем сидении пыльной девятки устало протирает бледное лицо правой рукой, локтем расположившись на двери.        Водитель беспрекословно выполняет просьбу друга, глубоко вздыхая. Теперь ночными красотами маленького городка приходится наслаждаться двоим. Вот только говорливый обладатель раритетной машины никак не мог настроиться на тишину. Его язык развязался ещё в гараже после четвёртого глотка мерзкого тёплого пива. Сегодняшний спутник даже и представить не мог, что может произойти с его приятелем после заветной таблетки.  — И тебе нравится? — Что именно? — тяжело вздыхая спрашивает пассажир, не особо горя желанием общаться на данный момент.  — Втыкать в потолок в ёбаной тишине, — не смог сдержать возмущения русоволосый парнишка, едва окидывая взглядом задние сидения. Отвлекаться от дороги было нежелательно, но он просто не мог усмирить свой пыл на вечно хмурого товарища, — Если уж музло моё не устраивает, давай хоть попиздим.  — Гендос, я не в настроении, чтобы обсуждать твоих «зачётных» женщин, на которых ты слюни пускаешь каждый раз, — подросток в дутой куртке опрокинулся назад, размещаясь головой на специальной подушке. Длинная дорога в неизвестность укачивала его, но мысли о расслабленной ночи подбадривали его. Правда, эффекта особого не было.  — Во-первых, та баба с огромными буферами реально была зачётной, — размахивая правой рукой, он пытался доказать другу действительность его слов, да только не получалось. Не заглядывался его молодой товарищ на девушек как на постоянную основу жизни. Не для него это, — А во-вторых, я не об этом хотел поговорить. Знаешь, кто такая Сова?  — Ну птица лесная.  — Еблан, какая нахуй птица? Я тебе про личность говорю, причём очень загадочную.        Кудрявый задумался. Говорящее прозвище, что появилось буквально пол месяца назад, крутилось на языках многих его знакомых, но никто так и не осмелился рассказать ему эту тайну. Словно неизвестная ему личность являлась тем, кто сможет разрушить жизнь многих в этом городе. А может это действительно так?  — Валяй, — подогретый интерес Кислова заставил его даже выпрямиться в спине, принимая удобное положение на сидении для прослушивания разведанной информации.  — Короче. Сова походу наш конкурент. Хуй поймёшь кто это, девка или пацан, но факт остаётся фактом. Товар толкает нихуево, от меня уже клиенты начинают отказываться, мол «сорян, у Совы недавно брал».  — А расспросить кого-то ты не додумался?  — Слушай, я конечно идиот, но не настолько. Спросил у некоторых, молчат. Будто языки проглотили, уроды.       Зуев заметно изменился в лице, не говоря уже о его товарище. Обоим было невыгодно соперничать с кем-то за продажу запрещённых препаратов. Они были первыми среди подростков, кто додумался ввести криминал такого характера в этот гнилой городок. И теперь, когда их деятельность раскручена, а прозвища стали известнее инициалов, бороться за место главного было невозможно.  — Как думаешь, это школьник или постарше? Нам надо знать, с кем лбами тереться, — кудрявый звонко шмыгнул носом, едва скаля зубы от услышанной информации.  — Тереться? Кис, ты в своём уме? — дряхлая девятка остановилась на обочине, позволяя Зуеву наконец со спокойной душой повернуться на задние сидения для разговора с другом с глазу на глаз, — Эту тварь надо шваркнуть где-то за углом. Не хватало нам ещё конкурентов. Не забывай, как меня в жопу могут выебать за непроданный в срок товар.  — Помню я, помню, — Кислов вновь потёр переносицу костяшкой левой руки, всё также издавая громкие звуки шмыганья на весь салон.        Он никогда не относился к людям, занимающимся той же самой деятельностью, с пренебрежением и ненавистью. Наоборот, кудрявый шатен совсем не обращал на них внимания, увлечённо копаясь в своих делах. Однако дела с торговлей ещё ни разу не заходили в такие рамки, а особенно в тупики. Если товар постепенно перестаёт быть востребовательным у Зуева, то к чему приведёт внезапное появление некой Совы дальше? Никто из двоих парней не готов потерять должность самого оптимального и проверенного барыги в городе. Видимо, придётся действительно устранить конкурента не самым лучшим способом.  — Эй, красотка! Давай подвезу, нам всё равно в одну сторону. Да и темно на улице, не дай бог попадёшь не туда, — в последних словах Зуев точно имел в виду местных разгильдяев похуже Кислова. Психически нездоровые наркоманы, озабоченные подростки лишь с одной целью в голове, криминалы с ножом-бабочкой в кармане измотанной жизнью кожанке. Один хлеще другого, проще говоря.        Вот только к кому обращался только что водитель старой девятки в столь поздний час?  — Ну подвези.       Стоило шатену только обернуться на соседнее сидение, как на нем в сию минуту оказалась неизвестная особа с серым капюшоном на голове. Поверх толстовки внушительного размера покоилась чёрная ветровка, в которой она старательно прятала, по всей видимости, замёрзшие от февральского холода руки. Машина тронулась с места.  — Куда путь держишь?  — Миндальная 41, — послышался приглушенный женский голос, который вовсе не казался Кислову знакомым. Он знал практически каждого в приморском захолустье, различал голоса известных ему персон, но именно эту мадам он не мог распознать. Кто она такая?  — Тусовка одного из школьников? — Зуев смотрит на шатенку через зеркало заднего вида, замечая положительный кивок с её стороны, — Супер, нам туда же.        Из-за отсутствия света в салоне автомобиля и чёртового капюшона на её голове, разглядеть черты лица девушки было просто невозможно. Даже обладатель плюшевой куртки не сумел рассмотреть её подробнее. Единственное, что было известно обоим парням – это её бархатный голос и тёмные пушистые волосы чуть ниже плеч, что в тёплой машине умиротворенно покоились на её груди.  — Местная? — даже не оборачиваясь на источник звука, девушка положительно кивнула. Она словно боялась показать себя. Минимум слов и движений, дабы остаться засекреченной. Интересно, надолго ли это? — Чёт я тебя раньше здесь не видел.  — Кис, ты только на базе и ошиваешься, в школе бываешь раз в високосный год. Ещё бы ты кого-то здесь видел, — язвительно отвечает Зуев, будто выступая защитником неизвестной особы. Он огородил её собственной спиной, не позволяя приятелю домогаться глупыми вопросами до невинной девушки, что во внезапный февральский мороз согласилась доехать до назначенного места.        Быть может, друг действительно прав? Кудрявый юноша редко появляется в школе из-за регулярных головных болей после шумных тусовок, из-за отсутствия стимула к учёбе и дальнейшему будущему. Он не нуждается в образовании как другие обучающиеся. Если остальные стремятся поскорее отмучаться в обшарпанных стенах так называемой школы и наконец начать новую жизнь в цивилизованном городе, то Кислова устраивает расклад в виде наркотиков и пожизненного проживания в этой дыре. Никто не знал настоящих причин таких выводов, да и не интересовались этим особо, считая, что с агрессивным наркоманом не о чем говорить. И хотя юноша и не жаловался на это, ему всё равно порой хотелось рассудить для самого себя на такую тему. — Может капюшон снимешь? В машине вроде как тепло, — темноволосый вздернул густой левой бровью, не прекращая новую для себя особу сверлить взглядом.  — Воздержусь.       Неуязвимость незнакомки изрядно вымораживала кареглазого. Он не понимал её скрытности и попыток остаться таинственной для двоих. Почему Зуеву неинтересно узнать, кто прячется под серым капюшоном? Почему ему настолько плевать, кого он сейчас подвозит на тусовку местных любителей напиться до потери памяти к ближайшему утру? Вдруг они оба что-то скрывают от Кислова?  — В школу ходишь? — если жертва не отвечает на поставленный вопрос, значит нужно зайти с другого входа, меняя тактику. Темноволосый всегда придерживался такой стратегии, в конечном итоге добиваясь своего. — Да.  — Какой класс?  — Чё за допрос? — мгновенно ощетинилась незнакомка, слегка поворачивая голову в сторону шатена.  — Может я знаю тебя. Хочу убедиться.  — Если бы знал, то уж точно не общался бы, — с хитростью и лёгким возвышением произнесла девушка, отворачиваясь лицом к окну. Кислов был поражён и введён в заблуждение одной фразой. Кто она, мать твою, такая?!  — Это ещё почему? — резво отозвался парнишка, не теряя надежды разузнать побольше информации.  — Приехали, — послышался голос Зуева с передних сидений, после которого задняя дверь левой стороны быстро открылась и также резко захлопнулась, а таинственная незнакомка скрылась за подъездной дверью.  — Тебе не кажется эта баба странной? — возмутился Кислов, вновь облокачиваясь спиной на мягкое покрытие сидения.  — Кис, это нормальная реакция любой девушки. Ты её заебал своими вопросами, как ей ещё реагировать? Относись к этому проще, может тогда у тебя и спутница появится, — передняя дверь машины звонко захлопнулась, заставляя приятеля с задних мест подняться и наконец покинуть нагретый салон автомобиля.  — Нужна она мне больно. Что спутница, что эта целка, — огрызнулся в воздух Кислов, точно также закрывая двери, — Пошли уже.        Пропитанные запахом сырости стены были исписаны различными гадостями от молодого поколения. К слову, встречая настенные надписи по типу «Селезнёв гандон» или «Рита шалава», можно было даже не удивляться этому. Большинство жилых домов светились высказываниями такого характера, да только за порядком никто не следит. И зачем только ставят Хенкина патрулировать город?        Придерживаясь своей памяти, Елисеева сверяется с номером входной двери в неизвестную квартиру. Отмерзшие фаланги пальцев подрагивают, и девушка ни за что бы не почувствовала этого, если бы не обратила на них внимания. Либо промерзла до самых костей, либо просто волнуется. Опомниться позволяет хлопок подъездной двери, за которым послышались теперь уже слабо знакомые голоса. Ну уж нет. Она не должна пересечься вновь с тем наглым шатеном и водителем гнилой девятки. Покрасневшие от холода костяшки три раза ударяются об дверь.        С отмороженными пальцами, по всей видимости, отморозились и последние извилины Елисеевой. Безумно глупо было пытаться достучаться до хозяина квартиры, зная, что там абсолютно ничего не слышно из-за басов громкой музыки. Тяжело вздохнув, она достаёт гаджет из заднего кармана джинс, еле перебирая пальцами по дисплею пытается найти общий чат с покупателем.  — Какие люди, — поздно, — Что? Не впускают тебя? Лица не видно, не распознают?  — Поменьше ёрничай, — парнишка в плюшевой куртке уже не первый раз пропускает их бессмысленные разговоры мимо ушей, в этот раз зажимая кнопку звонка в квартиру.  — Чё?        Не успела шатенка огрызнуться в ответ парню, как входная дверь резко распахнулась. На её пороге показался высокий худощавый брюнет, который, видимо, и являлся владельцем шумной, на сегодняшнюю ночь, квартиры.  — Здарова, — подросток уже явно находился в состоянии алкогольного опьянения, но мозгов ему хватило осмотреть пришедших. Взгляд падает на низкую девушку напротив, что всем своим видом заставляла молчать и не произносить её имени. Юноша лишь положительно кивнул, пропуская девицу в свою квартиру, — Залетайте.        Ядовитый запах табака смешался с до жути противными шлейфами пота. Вокруг слишком много людей, но это сойдёт лишь на руку для Елисеевой. Шумная музыка бьёт по мозгам и отдаёт вибрацией где-то внутри грудной клетки. Мысленно девушка соболезнует соседям, что уже не первый раз стучат по батареям с молчаливой просьбой устранить этот балаган. Главной надеждой каждого находящегося здесь гостя было лишь одно – дело не должно дойти до полиции.        За это шатенка переживала больше всего, несмотря на свой годовой стаж в торговле. Не хватало ещё спалиться с наркотическими веществами, а после поехать на несколько суток в обезьянник, куда обязательно вызовут отца или мать. С одной стороны она будет рада, если Дмитрия запрут за решёткой на пару тройку лет, с другой – Екатерина не простит ей такого мерзкого, по её мнению, поступка. А кареглазая ведь просто хочет жить. Пожить за них двоих, если обоим это надоело.       : ты где?        Быстро набранное сообщение доставляется одному из присутствующих, пока шатенка всё ещё пытается найти его глазами среди десятков потных тел. Состав не особо радовал Елисееву, ведь она даже ни с кем не знакома. Возможно, сегодняшняя ночь является поводом расслабиться и найти новые знакомства. По крайней мере, о втором девушка никогда не задумывалась, предпочитая собственное одиночество.        +7 914 *** ** **: быстро ты. я в ванной жду)  — Долбоеб, — выругалась грубой бранью себе под нос девица, вновь проходясь поисковым взглядом по толпе. Миловидная со стороны русоволосая дева в самом углу помещения быстро привлекла внимание Елисеевой, будто бы телепатически призывая ту подойти за небольшой просьбой, — Привет. Не подскажешь, где здесь уборная?  — Привет. Тебе плохо? Может таблетку дать? — видимо, в её доброте шатенка не ошиблась. Горящие от светодиодной ленты голубые глаза напротив с сочувствием проходились по совсем не знакомой для неё девушки. Елисеева знатно удивилась такому действу. — Не стоит. Просто проводи до уборной, пожалуйста, — кудрявая особа положительно кивнула, хватая кареглазую за худощавое запястье и вытаскивая за собой из шумного потока людей.       Найти ванную комнату, что была соединена с туалетом, оказалось не такой уж и сложной задачей. Стоило выйти из гостиной и просто свернуть на право. Видимо, квартиры в Коктебеле практически ни чем не отличаются по своему строению. Елисеева решила это взять на заметку.  — Если будет плохо – скажи. Я помогу.  — Договорились, — шатенка приподнимает уголки губ из вежливости, скрываясь за белой дверью в ванную комнату. Щелчок щеколды означает присутствие небольшой преграды для входа в тесное помещение, где каким-то чудом уместилось двое парней на одной стиральной машинке, — Вы бы ещё на чердак попросили прийти.  — И тебе привет. Принесла? — парень, с которым приходилось общаться онлайн, игриво протирает ладони между собой и с интересом прикусывает нижнюю губу. Шатенка положительно кивает в знак согласия, вытягивая из ветровки два маленьких пакетика с таблетками, — Ты лучшая, Сова! — Благодарность принимаю материально, если ты понимаешь, о чем я, — трясущаяся рука протягивается вперёд, дабы забрать товар, но Елисеева резко дёргает рукой в сторону, ожидая заполучить свое гораздо быстрее, чем покупатель заберёт должное, — Куда?        Юноша недовольно цокает, но смятую красную купюру всё же достаёт из заднего кармана брюк. В обмен на деньги девушка отдаёт ему запрещённые препараты, теперь уже со спокойной душой глубоко вздыхая. Два довольных лица больше не сверлят взглядом бледные женские руки. Теперь их внимание заострено на двух больших таблетках, с эффектом которых их вечер должен пойти на славу.  — Спасибо ещё раз. Как всегда выручаешь.  — Раз так, то теперь выручи ты меня, — покупатель недоумевающе вздернул левой бровью, отвлекаясь на шатенку. Он кивнул в её сторону, давая знак о том, что полностью готов выслушать проблему и по возможности помочь, — Парень есть один. В свитере чёрном в красную полоску, кудрявый такой. Не знаешь?  — Киса что-ли? — это прозвище девушке приходилось слышать в машине. Удивительно, но даже в состоянии алкогольного опьянения и дикой ломки кто-то может разумно думать, — Знаю. Таблы брал у него пару раз. А чё? Бычит на тебя что-ли?  — С этим у меня проблем нет, — с тяжёлой уверенностью в голосе произнесла Елисеева, доказывая то, что в любой момент сможет защититься сама. Ещё никому не приходилось видеть темноволосую девушку в драке, но опираясь от холодного тембра её голоса об этом несложно было догадаться, — Ты мне лучше скажи: торгует ли он и как давно?  — Года два может быть, — к разговору подключился светловолосый паренёк рядом, пожимая плечами, — Его почти каждый тут в лицо знает. Он обычно с компанией где-то обитает, чаще всего на заброшенном парке аттракционов.  — Подробнее?  — Ну... Компания их состоит из четверых человек: Мел, Хенк, Гена и сам Киса. Заброшенный парк принадлежит проповеднику – алкаш местный, ну или отец Натахи Барановой, называй как удобно. Парк этот находится неподалёку от рыбачьей бухты. А если говорить о барыгах, то в четвёрке их всего двое – Гена и Киса. Торгуют оба давно, занимаются этим качественно. Так что ты с ними поаккуратней, а то мало ли.        Елисеева задумалась. Только что сказанная неизвестным парнем информация может изрядно спасти ей жизнь, учитывая постоянную борьбу торговцев за звание лучшего в определённом месте. Действительно, двое парней, что совсем не внушали доверия девушке ещё в машине, выглядели серьёзно. Однако даже это не остановит настырную деву. Она добьётся своего. Кровью и потом, но добьётся.  — А чё случилось то? На Кису запала что-ли? — парень в чёрной толстовке, по всей видимости, закинувшийся заветной таблеткой, явно больше не следил за собственным языком, общаясь с девушкой. Шатенка еле заметно усмехнулась.  — Сплюнь, придурок, — взгляд карих глаз пробивает до дрожи сидящего напротив парнишку. Или, быть может, это воздействие психотропных веществ на расслабленный организм? Неизвестно, — Спасибо за инфу. Если понадобится помощь – обращайся. Найду для тебя что-нибудь. А ты, — теперь уже девушка вновь вернулась взглядом к шутнику с не очень смешным запасом шуток, — Посети пару тройку шоу КВН, может шутить нормально не научишься. Бывайте.        Мгновение и след шатенки со шлейфом вишнёвых духов простыл. Общаться с парнями, у которых в данный момент на уме лишь единственная мысль «как бы поскорее закинуться веществами», не особо хотелось. Именно поэтому Елисеева поспешила удалиться с ванной комнаты, направляясь в гостиную за бокалом чего покрепче обычного апельсинового сока.       Изогнутые в форме английской буквы Z женские тела вытесняли беспомощную кареглазку с прохода, из-за чего той пришлось расталкивать неугомонных особей подальше от себя. Она никогда не понимала женскую зависимость от мужского пола, если даже взять в пример её родную мать. Екатерина в любой момент хваталась за мужа, старалась для него готовить на уровне трёх звёзд Мишлен, убиралась по дому так, словно в рандомный момент в квартиру ворвётся не пьяный в стельку Дмитрий, а компания «Ревизорро». При попытках спасти себя и мать Елисеева младшая постоянно получала отказы в свой адрес и оправдания в сторону отца. «Он хороший, правда, просто устал». Устал от чего? Устал пить? Устал срывать голос на двух беззащитных девушек в доме? Устал употреблять? Что из этого? Девушка никогда не понимала и не собирается понимать позицию отца в её и маминой жизнях. Ни-ког-да.        Горячие женские руки плавно спускаются по накаченному прессу кудрявого парня, специально цепляются острыми ногтями, где-то выводя отчетливый контур кубиков, который вовсе не был виден сквозь плотный свитер. Шаловливые худощавые пальцы уже хотели было, закрасться под мягкое изделие, но владелец собственного тела самостоятельно отдаляется от двух неизвестных ему девушек, когда из ванной комнаты вываливаются двое угашенных в никуда парней. Юноша обращает внимание на их мимику и зрачки: широкая улыбка по самые уши и поглощенная расширенным зрачком радужка. Не удивительно, что Кислов распознал их наркотическое опьянение на расстоянии одного метра. Квартира была небольшой, именно по этой причине он теснился с двумя вульгарными девушками около входа в ванную, дабы там уединиться с ними. Вот только сейчас его заинтересовало совсем другое.  — Пацы, есть чё-нибудь? — темноволосый парень хватает одного из них за плечо, отвлекая от бессмысленного диалога с громкими смешками.  — Не-а, только что хлопнули, — оба отрицательно мотают головой, обнадеживая Кислова. Жаль, что он к ним подошёл совсем не за этим.  — А где достали хоть? — в ответ он услышал то, что хотелось бы меньше всего слышать на данный момент. Он ожидал чего-угодно от двух наркозависимых, но только не это блядское прозвище из четырёх букв.  — Сова.  Так кто же всё-таки эта Сова?