sun

Они говорили солнце должно исчезнуть через 5 миллиардов лет, но солнце Хёнджина исчезло уже сегодня. Когда Хёнджин долго не мог дождаться того, что Ликс ему откроет и вошёл сам, взяв ключи из сумки, а потом понял, что парень находится в ванной, где подозрительно тихо и дверь которой закрыта. Он сначала тихо постучался в дверь и спросил там ли парень. Таким тихим милым голосом с маленькой ноткой переживания. А затем с нарастанием переживания в его теле, он начал всё громче просить открыть Ликса дверь или ответить ему. А потом как-то совсем не вовремя для Феликса от двери отлетел шпингалет. Хёнджин с уже дрожащей челюстью и руками очень тихо входит в ванную с сильным страхом того, что он там может увидеть. И Ликс сидит в ванне полной воды и смотрит безжизненными глазами на стену перед собой. На секунду Хёнджин выдыхает, а потом замечает порезанное вдоль запястья парня, из которого льётся кровь. Ужас происходящего переполняет его, секунду он не может пошевелиться, а потом как-то даже слишком быстро подходит к бортику ванны и присаживается на колени. Он тянется руками к лицу Ликса и поворачивает его на себя, чтобы посмотреть в его глаза. Феликс очень тихо переводит взгляд со стены на хёна, но его глаза не приобретают ни капли других настроений. Он всё также безжизненные, будто не настоящие. Феликс с пять секунд смотрит в глаза напротив, а потом переводит взгляд на своё запястье и совсем безучастно произносит: — Я не смог сделать это достаточным для смерти. Этими словами он имеет в виду, что нанесенная рана слишком неглубокая и недлинная для того, чтобы потерять много крови. Хёнджин громко выдыхает, но напряжение в его теле не проходит. Он тянется за аптечкой под раковиной и под абсолютно безразличные взгляды Феликса, обрабатывает рану перекисью. Парень будто абсолютно не чувствует никакой боли от обеззараживания, Хёнджина это пугает, но он старается держать себя в руках. Он добинтовывает запястье, проверяет, что повязка держится крепко и отодвигает использованные материалы от себя. Хёнджин уверен, что вода в ванной слишком остыла, чтобы быть комфортной, но Феликс отказывается выходить. Тогда он залезает в ванную, садясь напротив Ликса между его ног, ставя свои по бокам от бёдер парня. Он смотрит сначала на Ликса, что просто сидит, откинувшись назад и тупит взгляд на потолок, затем смотрит на пол, где виднеется лужа крови около ванны и лезвие в углы комнаты. он задаётся вопросом, как оно там оказалось, но задать это вслух считает не лучшим решением. В какой-то момент Хёнджин периодически начинает чувствовать, как подёргивается тело Феликса. Он почти не видит лица Ликса, потому что тот слишком сильно закинул голову назад. Но через какое-то время Хёнджину уже становится не нужным видеть лицо парня, чтобы понять, что тот тихо плачет, периодически всхлипывая. — Ликси, — осторожно зовёт парень, боясь то ли спугнуть Феликса, то ли свой здравый ум. Феликс, конечно же, ничего не отвечает, но накрывает рукой без пореза лицо, начиная только сильнее всхлипывать. У Хёнджина разрывается сердце на осколки. Он не знает, как поступать в подобных ситуациях, что говорить. Он отдаёт свои действия в руки интуиции, в надежде что она его не подведёт. Джинни придвигается ближе к парню, чтобы достать своей рукой до чужой. Он нежно накрывает руку Ликса и убирает её от лица. — Ликси, малыш, посмотри на меня, давай поговорим, — в его голосе страх, смятение, беспокойство и много других чувств, от которых парню хотелось бы взвыть, ведь они больно отзывались в его сердце. Он не выпускает из своей руки чужую, продолжая держать её крепко, поглаживая большим пальцем. Феликс не отвечает, но смотрит на парня, продолжая лить слёзы. Рукавом свитера Хёнджин вытирает ручейки жидкости под глазами и носом парня, с непередаваемым трепетом смотря на Ликса. — Ты даже мои сопли вытер, — это первое, что услышал от парня Хёнджин. — Это не сопли, а слёзы, что идут через нос, — пояснил спокойно Джинни, — И да, я их вытер. Феликс посмотрел на него со слегка различимой благодарностью во взгляде. Хёнджин вдруг заметил, как поставленная Ликсом стена начала рушиться и он попытался предложить парню выйти из воды снова. — Хочешь выйти от сюда? И несмотря на то, чтобы ему ответили, он остался бы там, где был бы Ликс. — Хорошо, — очень тихо произнёс парень. Хёнджин услышал этот тихий ответ и сразу же вылез из ванной. Он переживал, что у Ликса могла кружиться голова из-за потери крови, так что он подхватил того под ноги и понёс прочь из ванной, совершенно забив на огромные лужи, которые оставались после них. Посадив парня на кресло, он прошёл к комоду и достал оттуда свежее полотенце со сменной одеждой. Он знал, что футболка с изображением котика очень нравилась по тактильным ощущениям Феликсу, так что взял именно её. Ликс начинал дрожать из-за невысокой температуры в доме в уже затяжную пору дождей, Хёнджин заметил это и попросил парня снять всё с себя, дабы избавиться от насквозь промокшей одежды. Хёнджин мог бы полюбоваться на парня или почувствовать интимность момента, но всё что он ощущал сейчас это сильнейшую боль в сердце и страх. Страх за потерю самого дорого ему человека. Когда с переодеванием было покончено, он снова взял его на руки и отнёс на кровать, что была в паре шагов от них. В прежнее время Феликс бы пошутил, что и сам бы мог дойти, но сейчас в его голове и сердце была безразмерная пустота, убивающая его характер. Хёнджин не хотел давить на парня, расспрашивать его о чём-то или упрекать. Он просто лёг рядом сразу после того, как переоделся в сухое и положил руки на щёки парня, прижавшего к себе колени. Джинни бессомненно было больно видеть парня сейчас, но куда больнее было бы его сейчас оставить одного. Он слушал давящую тишину, которую иногда разбивал звук капающего крана на кухне, пока Феликс наконец не начал разговор. — Мне звонила мама, — Хёнджин уже знал, что дело плохо, его мама стабильно раз в месяц выносила мозг его Ликсу, — Сказала ей показали мой аккаунт в Тиктоке. Сказала, что не понимает зачем я выкладываю видео и что я должен их удалить. Ведь, по её словам, показывать там нечего, я слишком жирный для красивого личика. Хёнджин почувствовал, как на его ладонь упала горячая слеза. — Хёнджин, я устал от этого буллинга, — очень безысходно произнёс Ликс. — Хэй, сколько раз я говорил тебе, что токсичные слова людей не должны влиять на тебя. Ты видишь себя в зеркале, ты понимаешь, что её слова неправда. И твои подписчики тоже не из жалости подписаны на тебя. Я прошу, перестань общаться с ней. Мне жаль, Ликси, что твоя мама такая, — он выдержал паузу, — Я понимаю, что ты ждёшь, когда она изменится, но она не изменится. Хёнджин посмотрел в глаза парню, чтобы удостовериться, что тот понял его. И когда увидел некоторое желание сопротивляться его словам, он добавил: — Я теряю тебя и мне страшно. Феликс задумался и заплакал так сильно, будто его сердце рвали на кусочки. — Хёни, мне надо поспать, но ты не уходи, хорошо? Не уходи, а то я снова забудусь. Конечно же, Хёнджин никуда не ушёл бы. Даже если бы его выгоняли, никуда бы не двинулся. Его место было только тут, рядом с его солнцем. И даже если на его глазах, оно потухло и потеряло свою работоспособность, оно всё ещё было его солнцем. Любимым и самым родным. Он задумался, что, если бы не пришёл сейчас, что, если бы пришёл позже, мог ли он потерять его? И он мог, мог потерять своего Ликса из-за глупого буллинга его мамы. Хёнджин всегда уважал старших, но мама Феликса того не стоила. Слабое психическое состояние этой женщины заставляло её постоянно заставлять плохо чувствовать своего сына. Иногда Хёнджину, казалось, что ей это доставляло удовольствие. И его пугало, как родной человек, может себя так вести. Хёнджин видел, как Феликс не доедал еду в тарелке всегда, оставляя на потом, или врал, что поел у друга. Но он никогда не ел у друзей по той же причине, что и врал. И его причиной было расстройство пищевого поведения на фоне плохих слов, что его мама всё время ему повторяла, даже когда тот просто звонил узнать, как у неё дела. Хёнджин бы никогда не простил маму Ликса за доведение того до такого состояния. На Ликса было страшно смотреть. Это хрупкое тело с заплаканным лицом и впалыми от недостатка витаминов щеками. Джинни было больно смотреть на это и понять, что его, как всегда, не оказалось рядом, что он не смог вовремя помочь. Он корил себя больше, чем стоило. Больше, чем он мог. Но солнце Хёнджина погасло и ему было страшно.