Там, где я нашел тебя

      Зелёная сверкающая трава так и манит к себе. Кажется, что она во весь голос кричит: «давай же, ложись, будет комфортно». Вокруг то и дело бегают дети, кричат что-то друг другу, играют в игры, правила которых понимают только они, периодически смеются.       Интересно, почему же они так хихикают?       Наверное, нет смысла думать об этом. Они же дети — им смешно от всего на свете.       Тук.       Слышится странный звук, но Субин не желает обращать на это внимания. Сейчас, когда его сознание очищено от всего кошмара, что происходит вокруг, ему нужно успеть отдохнуть.       Солнце так и слепит. Сияет так ярко, что, даже зажмурившись, можно увидеть этот яркий свет. Но он очень тёплый — вообще не отталкивает.       Тук. Тук.       Снова этот звук. Кажется, где-то в мыслях Чхве понимает, откуда он исходит. Это звучание чересчур знакомо ему. Он слышит его часто в последнее время.       Парню так и хочется закрыть уши, но так ведь он не услышит чириканье птиц и не сможет расслабиться в полной мере.       Тук. Тук. Тук.       — Да блять!       С громким возгласом шатен вскакивает с места, даже не замечая, как выбирается из своего «рая». И единственное, что ему сейчас хочется сделать, — это прикончить человека, который даже среди ночи не даёт ему заснуть.       Нет рядом с ним никакой травы, да и солнце давным-давно покинуло небосвод, отдав смену луне и звёздам.       Он в своей квартире. Время три часа ночи. Ему сейчас бы только спать и спать, отбросив всё на завтра, ведь с утра нужно на работу.       Тук.       Тук.       Тук.       — Чёрт бы его побрал. — Все же Субину приходится выбираться из-под тёплого одеяла и надевать свои домашние тапочки, неосознанно включив и свет. — Что бы мне сделать, чтобы этот шум прекратился?       Знаете, что странно? Он ведь сделал всё, что только мог. Всё, на что способен обычный жилец: пытался обратиться к своей соседке, но всё никак её не было; писал жалобы представителям дома, но и те ничего толком не сделали — лишь обещали помочь и всё. Дальше ему ничего не сообщили.       Выходит, ему самому придётся что-то предпринять. Иначе это всё закончится плачевно — или не закончится вовсе.       Схватив одну из тетрадей, которая служит ему универсальным конспектом, Чхве без раздумий вырывает оттуда два листочка и присаживается на пол, автоматом начиная что-то чёркать на белой поверхности.       Главное — подойти вежливо и объяснить свои мотивы.       Есть одно правило: «если красиво говорить, то и змея склонится к тебе» (по сути, казахская пословица в моём переводе, но ладно).       «Здравствуйте, дорогая соседка из 601 квартиры. Я ваш сосед снизу. Живу тут уже какое-то время».       — Сразу видно, что в сфере обслуживания работаю, — выдаёт тут же тот, словно гордясь самим собой. — Так, продолжаем.       «Как я понял, вы любите носить каблуки. Конечно, не имею ничего против, но эти звуки ужасно мешают мне. Пожалуйста, перестаньте. Буду вам благодарен».       Сразу видно, что шатен удовлетворен тем, что успел написать:       — Я, конечно, гений с рождения.       Наверняка Бомгю бы сейчас рассмеялся над ним и хлопнул по спине, назвав самовлюблённым кретином за подобные слова, но старший сейчас не хочет думать об этом: сейчас ему нужно лишь отдать эту записку своей соседке, любящей прыгать на каблуках.       Поднявшись с места, Чхве прихватывает с собой скотч и сразу же выскакивает из квартиры, напрочь забывая обо всём.       Только ощутив прохладу через свою пижаму и домашние тапочки, он цокает и ударяет самого себя, словно от лица друга, который такую глупость увидеть не успел.       — Интересно, кем она работает, — вдруг задумывается Субин, медленно направляясь к лестнице, порой даже вздрагивая от прохладного воздуха, что контактирует с кожей. — Стюардессой? Хотя нет, она часто дома. Или офисный работник? Но ноги же должны болеть после тяжелого дня. А может, она учительница?       Конечно, в голову ему приходят самые разные мысли. Конечно, может быть, она и правда представитель профессии, где приветствуется только строгая форма, а может быть, у неё какие-то другие обстоятельства.       Он пытается исключить мысли, что она, как говорит его друг, стриптизёрша. Мысль дельная, на самом деле, но о таком говорить уж совсем невежливо.       — Холодрыга, — выдаёт шатен, очередной раз вздрогнув от холода. — Ну хоть немного осталось.       Квартира, к которой парень направляется, на вид совершенно не отличается от других. Дверь такая же, как и у всех: ржавая, старая, съеденная временем. Да и валяются перед ней разные коробки с посылками. Можно легко увидеть и доставку еды, которую никто не удосужился забрать. Сразу видно, что хозяйку квартиры не особо колышет то, что о ней могут подумать её же соседи.       — Ай-яй-яй… — цокает Чхве неожиданно для себя же самого. — Как можно быть настолько неряшливой?       Как называет это сам парень, у него вдруг начинается «синдром бабули». В такие моменты ему вдруг хочется убрать всё вокруг, навести свои порядки.       — Прямо руки чешутся, — пускается смешок, но трогать ничего не решатся: вдруг люди подумают, что он сталкер. — Как говорится, занимайся только своими делами, а остальные пусть занимаются своими.       Устало вздохнув, Субин тут же принимается расклеивать небольшой листик на дверь. И делает он это настолько аккуратно, словно его об этом попросил сам президент.       Перечитав слова на листочке ещё раз, шатен снова удовлетворённо кивает и спешит обратно, на этаж ниже, думая лишь о том, что же сделает завтра, когда проснётся.       — С утра надо будет яичницу себе нажарить, — проговаривает он, ощущая лёгкие мурашки по коже, которые будто бы танцевали танго. — Ой, нет, для этого надо будет встать слишком рано. Ни за что. Лучше сделаю бутерброд. Точно, лучший выход — это просто засунуть всё в микроволновку. Надо было ещё и газировки прихватить, чтобы запить. Эх, поздно я думаю о таком.       В этот момент шатен буквально погружается в свои мысли. Ему нужно просто выспаться, а утром будет проходит свои обычные «ритуалы», после которых он выйдет на работу.       Наверное, он так глубоко задумывается, что не замечает, как входная дверь, перед которой он стоял пару минут назад, со скрипом приоткрывается.       Говорят, жизнь полна приключений. И, если эти приключения будут слишком однотипными, то от них будет только одна тоска, да и только. В нашей повседневной и серой жизни порой должны появляться разноцветные краски, о которых мы будем вспоминать либо с улыбкой, либо с красными от стыда щеками. Но нужно признать, что это и правда разбавляет типичные будни.       Так что не стоит избегать чего-то нового.       — Боже… — Субин открывает глаза в ту же секунду, как только звенит будильник, хотя обычно ноет по несколько минут. — Кажется, я выспался, да?       Того самого стука не было всю ночь, так что тому и правда удалось поспать чуть дольше обычного. Парень даже вскакивает с постели за секунду и отправляется мыться, напевая себе под нос мелодию, которую явно выдумал или, может, услышал где-то.       Такой бодрости он не ощущал с тех пор, как переехал, так что для него это словно дар небесный.       Хоть ночью он и правда думал о том, чтобы положить колбасу с сыром на хлеб и засунуть в микроволновку, но сейчас ему ужасно хочется яичницы. Может быть, сегодня он опоздает, но уж точно вкусно покушает. Ничего не помешает ему насладиться этим прекрасным утром.       Пока готовит, Чхве всё ещё напевает песню; пока кушает, разговаривает сам с собой, хваля то, каким же вкусным получился его завтрак. Даже моя посуду и одеваясь, он чувствует себя так, будто вот-вот взлетит в небо.       Ему казалось, что вот оно — счастье.       — Всё-таки записка была хорошей идеей, — почти напевает шатен, натягивая кроссовки на ноги. — Я гений. Просто гений. Я нечто.       На часах было только без десяти семь утра. Автобус, на который он должен сесть, приедет только через минут двадцать. Выходит, что он даже не опоздает.       Этот день прекрасен.       — О… — только выходя из квартиры, Субин хмурится, — Что это такое…       Парень отчетливо видит свой почерк, но под вчерашними записями написано что-то ещё уже более мелким шрифтом из-за нехватки места.       «Здравствуйте. Во-первых, не соседка, а сосед. Во-вторых, я, конечно, извиняюсь за беспокойство, но, чёрт тебя подери, козёл, я не на каблуках, а на костылях. У меня нога сломана, блять».       Записка моментально выпадает из рук, а рот парня широко раскрывается в немом удивлении.       Впервые за всю жизнь Чхве чувствует себя так растерянно. За все годы он никогда не делал ничего подобного, но теперь… он что, совершил самую огромную ошибку?