Моя вина // Елизавета Макарова

Какая же она идиотка! Поднимаясь по лестнице, я прокручивала в голове сцены с Лизой. Как можно быть такой тщеславной психопаткой? Я её уже не переношу и тем более не смогу жить рядом с ней. Моя нелюбовь к ней после происшествия на кухне возросла до небес. Это она – та идеальная, очаровательная девочка, о которой мне рассказывала мама? Как она говорила со мной, как оценивающе смотрела! Она смеялся надо мной. Как будто богатство давало ей чувство превосходства. Я вошла в свою комнату, хлопнув дверью, хотя дом был так велик, что меня все равно никто бы не услышал. На улице уже было темно. Через окно проникал тусклый свет. В темноте море почернело и слилось с небом. Мне было не по себе, и я поспешила включить свет. Я бросилась на кровать. Лежала, уставившись на высокие балки потолка. Мама не понимала, что меньше всего мне сейчас хотелось быть среди людей. Мне нужно было время, чтобы прочувствовать и принять изменения, привыкнуть к ним, побыть одной и передохнуть. В глубине души я знала, что никогда не смогу примириться с новой жизнью. Я взяла телефон. И задумалась, звонить Дане или нет. Даня – это мой парень. Я в Калифорнии всего час, но уже очень скучала. И все же не хотелось беспокоить его своими горестями. Через десять минут ко мне постучалась мама. – Женя, через пятнадцать минут мы все должны быть внизу, – сказала она, войдя в комнату. – Ты так говоришь, будто на спуск по лестнице уйдет полтора часа, – огрызнулась я, вставая с кровати. Мама распустила свои светлые волосы и очень элегантно их причесала. Она мгновенно преобразилась. – Ты должна успеть переодеться к ужину, – ответила она, игнорируя мой тон. Я посмотрела на свою одежду. – А что? Я плохо выгляжу? – спросила я, обороняясь. – Ты же не собираешься идти в таком виде? В шортах и футболке. И надо надеть туфли, Женя. Сегодня вечером ты должна быть элегантной, – сказала она раздраженно. Я встала перед ней. Мое терпение кончилось. – Мама, послушай! Я не хочу идти на ужин с тобой и твоим мужем, я не хочу встречаться с его избалованной и плохо воспитанной дочерью! И тем более я не хочу наряжаться для этого. – Прекрати вести себя, как малолетний ребенок! Переодевайся сейчас же! Мы идем на ужин с нашей новой семьей, – сказала она резко. Однако, заметив мое выражение лица, она смягчилась и добавила: – Так будет не каждый день, это только сегодня. Пожалуйста, сделай это для меня. Я сделала несколько глубоких вдохов, проглотив то, что хотела прокричать ей в лицо, и кивнула. – Только сегодня. Мама вышла, а я отправилась в гардеробную выбирать себе подходящий наряд. Мне хотелось найти что-то комфортное и одновременно взрослое. У меня не выходил из головы недоверчивый и насмешливый взгляд Лизы. Как она надменно осматривала меня с головы до ног. Мама, вероятно, ожидала увидеть меня в одном из нарядов из моей гардеробной. Но это означало бы принятие мною новой жизни. Для меня же это равнозначно потери чести. В ярости я вытащила свое черное платье Ramones. Разве оно не элегантное? Я осмотрелась в поисках подходящей обуви. Кеды моя мама не одобряла, поэтому выбор пал на босоножки на небольшом каблуке. Распустив волосы и проведя блеском по губам, я удовлетворенно посмотрела на себя зеркало. Даня и моя подруга Настя наверняка оценили бы мой внешний вид. Взяв маленькую сумочку, я вышла из комнаты. И тут же столкнулась с Елизаветой. Тор был рядом с ней, и я невольно отшатнулась. Лиза улыбнулась и опять стала меня пристально разглядывать. Её привлекло мое платье. – Тебя что, в твоей Лохоландии не учили одеваться? – спросила она язвительно. Я изобразила ангельскую улыбку. – О да, конечно! Но преподаватель был таким же мерзким, как ты. Так что я не ходила на его уроки. Она не ожидала такого ответа, а я не ожидала увидеть её улыбку. Собака сидела рядом с хозяином и довольно виляла хвостом, с интересом наблюдая за нами. – Ты снова собираешься приказать ему напасть на меня или подождешь, пока мы вернемся с ужина? – спросила я с вызовом, глядя ей прямо в глаза и притворно улыбаясь. – Не знаю, Рыжая. Это зависит от твоего поведения, – ответила она, резко повернулась спиной и пошла к лестнице. Я онемела на мгновение. Рыжая! Она назвала меня рыжей! Эта девушка нарывалась на неприятности. На настоящие неприятности! Я шла позади неё и успокаивала себя, что не стоит злиться и обращать на неё внимания. Она мне просто не нравилась. Спускаясь по лестнице, я еще раз восхитилась великолепием дома. В нем сочетались изысканность старины и дух современности. Ожидая, пока спустится мама, и совершенно игнорируя мою компаньёнку, я рассматривала огромную стеклянную люстру, которая спускалась с высоких потолочных балок. Она была похожа на тысячи ниспадающих кристаллов, застывших в воздухе. На мгновение мой взгляд пересекся со взглядом Лизы. Я не отвела глаз. Не хотела, чтобы она думала, будто я боюсь её. Но и она не отвернулась и продолжала сверлить меня взглядом. И тут появились мама с Игорем. – Ну вот, все в сборе, – сказал он, глядя на нас с улыбкой. Я смотрела на него без малейшего намека на радость. – Я уже забронировал столик в клубе, надеюсь, вы проголодались, – добавил он. Увидев мое платье, мама широко раскрыла глаза. – Что на тебе надето? – прошептала она мне на ухо. Я притворилась, что не слышу ее. Воздух снаружи был одновременно теплым и освежающим, а вдали слышался шум волн, разбивающихся о берег. – Хочешь сесть к нам в машину, Лизи? – спросил Игорь дочку. – Я поеду на своей, – ответила Лиза, держась за ручку шикарного внедорожника. Это был высокий черный блестящий автомобиль, он выглядел так, будто только что выехал из ворот дилерского центра. Я не могла удержаться и не закатить глаза. Как все типично! – Я встречаюсь с Майлзом после ужина, мы хотели закончить отчет по делу Реффорда. – Очень хорошо, – согласился отец. – Хочешь пойти с ним в клуб, Женя? – спросил Игорь, повернувшись ко мне. – Так вы узнаете друг друга получше. Я невольно взглянула на Елизавету, которая смотрел на меня, подняв брови, в ожидании ответа. Похоже, её забавляла эта ситуация. – Я не люблю ездить с человеком, в водительских навыках которого я не уверена, – призналась я своему отчиму в надежде, что мои слова заденут Елизавету. Я повернулась спиной к её внедорожнику и села в черный Mercedes Игоря. Примерно через пятнадцать минут мы добрались до отдаленного района, окруженного большими ухоженными полями. В парусный клуб Mary Read вела хорошо освещенная широкая дорога. Мужчина, стоящий на въезде на территорию клуба, мгновенно узнал Игоря и поднял шлагбаум. – Мистер Макаров, добрый вечер! Сэр, мадам... – добавил он, увидев мою мать. Мы въехали в клуб. – Женя, твоя членская карточка будет готова на следующей неделе, но ты можешь назвать мое имя, чтобы попасть внутрь, или имя Лили, – сказал Игорь , поворачиваясь к моей матери. Я почувствовала укол в сердце, когда услышала это имя. Так звал маму мой отец. Я была уверена, что ей это неприятно. Слишком много плохих воспоминаний. Но моя мама умела быстро забывать о болезненных и тяжелых периодах свой жизни. Я же, напротив, держала все глубоко внутри и продолжала переживать. Мы подъехали к дверям роскошного заведения. Портье помог нам выйти из машины, взял протянутые Игорем чаевые и отогнал автомобиль. Ресторан был роскошным! Весь из стекла, повсюду огромные аквариумы, полные крабов, кальмаров и всевозможных рыб. – У нас заказан столик на имя Игоря Макарова, – сказал Игорь официантке, встречавшей гостей. Она поспешила впустить нас в уютный зал ресторана. Наш столик находился в тихом уголке и освещался теплым светом свечей, как и весь ресторан. Стеклянная стена открывала потрясающий вид на океан. Интересно, у них везде в Калифорнии стеклянные стены? Все было невероятным! Мы сели. Мама с Игорем тут же погрузились в беседу. Официантка смотрела на Лизу, и лицо ее выражало одновременно удивление и недоверие. Елизавета вертела солонку в руках и, казалось, ничего не замечала. Я обратила внимание, что у неё были очень ухоженные руки, загорелые и большие. – Что вы будете заказывать? – спросила мама. Я позволила ей заказать за меня. Больше половины блюд в меню были мне неизвестны. Пока мы ждали еду, Игорь пытался вовлечь нас с Лизой в разговор. – Я уже рассказывал Жене о том, какими видами спорта можно заниматься здесь, в клубе, – сказал Игорь, заставляя дочь перевести взгляд с конца зала на него. – Елизавета играет в баскетбол, и она отличный серфингист, – сказал он, не обращая внимания на скучающий вид Лизы. Серферша... Я не могла вновь не закатить глаза. К моему несчастью, Елизавета заметила это. Она подалась вперед, склонившись немного над столом, и сосредоточенно стал меня изучать. – Тебя что-то забавляет, Женя? – спросила она, стараясь выглядеть дружелюбной. – По-твоему, серфинг – это глупый вид спорта? Пока моя мама не ответила за меня, а я видела, что она уже собиралась это сделать, я поспешила склониться над столом. – Это ты сказала, а не я, – промолвила я, невинно улыбаясь. Мне нравятся командные виды спорта, в которых есть стратегия, где нужен хороший капитан, настойчивость и усилия. Все это я нашла для себя в волейболе. И была уверена, что серфинг не может даже сравниться с ним. Прежде чем я успела все это сказать, подошла официантка. Лиза не могла не взглянуть на нее снова и на этот раз как будто узнала ее. Мама и Игорь продолжали оживленно разговаривать, какая-то семейная пара остановилась поздороваться с ними. Официантка, молодая девушка с темно-каштановыми волосами в черном фартуке, расставляла на столе наши блюда и случайно задела Елизавету. – Извини, Лизи, – пролепетала она, а потом, испугавшись, взглянула на меня, как будто допустила большую ошибку. Елизавета тоже посмотрела на меня, и я сразу поняла, что между ними что-то происходит. Воспользовавшись тем, что наши родители были увлечены беседой, я наклонилась к ней. – Ты ее знаешь? – спросила я, когда она наливала себе газированную воду в хрустальный бокал. – Кого? – ответил она, прикинувшись дурачкой. – Официантку, – сказала я, с интересом глядя ей в лицо. Её выражение ничего не передавало – оно было серьезным и спокойным. Уже тогда я поняла, что Елизавета Макарова была человеком, который очень хорошо умел скрывать свои чувства. – Да, она не раз меня обслуживала, – сказал она, глядя на меня. Она смотрела так, как будто бросала вызов, как будто хотела, чтобы я начала с ней спорить. Почему-то меня это не удивило. – Да, я уверена, что она много раз обслуживала тебя. – На что ты намекаешь, сестренка? – сказала она, и я не могла не улыбнуться, услышав, как она меня назвала. – Все богатые люди, как ты, одинаковы. Думаете, что вы боги, потому что у вас есть деньги. Эта девушка не перестает смотреть на тебя с того момента, как ты вошла сюда. Очевидно, что она тебя знает, – сказала я гневно. – А ты даже не соизволила взглянуть на нее. Это отвратительно. Она внимательно посмотрела на меня, прежде чем ответить. – У тебя очень интересная теория, и я вижу, что «богатые люди», как ты их называешь, тебе крайне неприятны... Конечно, вы с мамой сейчас живете под нашей крышей и наслаждаетесь всеми теми удобствами, которые обычно предлагаются за деньги. Если мы кажемся тебе настолько презренными, то что ты делаешь, сидя за этим столом? – спросила она, глядя на меня пренебрежительно сверху вниз. Я смотрела на неё , пытаясь не выдать своих эмоции. Эта дева знала, что сказать, чтобы взбесить меня. – Мне кажется, что вы с матерью еще хуже, чем эта официантка, – прошипела она, наклонившись над столом так, чтобы её слова могла слышать только я. – Вы притворяетесь теми, кем не являетесь, хотя обе продались за деньги. Это было уже слишком. Гнев ослепил меня. Я взяла стоящий передо мной стакан и плеснула ей в лицо. Жаль, что стакан был пуст.