сказки о заоблачных цветах и медовом солнце

      Где-то, вдали от человеческого жилья, в густых зелёных лесах, наполненных благоуханием цветов и лёгкой горечью трав, на самом стыке материального мира и мира, принадлежащего духам, несколько раз в год можно увидеть сияние бумажных фонарей. Спокойное, ровное, тёплое, оно манит к себе всякого, ставшего свидетелем этого явления. Не стоит бояться его – то свет, наполненный добром. Люди, хоть раз видевшие его, называют это «огни родного дома», рассказывая, что именно с таким чувством они шли на волшебный мягкий свет. Там, где фонари освещают заросли орешника и густые кроны над головами, прямо посреди поляны стоит ятай, от которого исходят такие вкусные ароматы, что рот сам собой наполняется слюной. Ятай сияет тоже – над стойкой подачи висят две нити маленьких рыжих фонариков. Говорят, что там готовят самый вкусный жареный тофу на всём белом свете, а такояки, золотистые и идеально круглые, могут стать предметом зависти любого самого талантливого повара. Утверждают, что лапша у здешнего хозяина получается такой нежной, что, забывшись, можно просить добавки, пока не станет трудно дышать. Рисовое вино не только согреет в прохладную осеннюю ночь, но и избавит душу от всех печалей, прольётся слезами облегчения и не оставит на память ни капли похмелья, даже если увлечёшься. Чимин любит слушать эти россказни от людей. Особенно когда они мечтательно вдыхают, вспоминая вкусную стряпню Сокджина. Маленький дух даже спорить не собирается – его старший готовит невероятно и еда его вызывает привыкание у любого, попробовавшего её впервые. Чимин радуется, что ему нет нужды ждать каждый раз праздника духов, чтобы насладиться любимыми блюдами. Праздник духов, окутанный осенними сумерками, наступает как-то незаметно в этот раз. Здесь, на уютной поляне, духи собираются, чтобы провести время вместе за разговорами и играми, за большой миской вкуснейшего рамёна и чашкой рисового вина. Эта ночь – хорошая ночь. Чимин всегда помогает в приготовлениях к ней. Развешивает фонари и ленты на ветвях деревьев, хорошенько отмывает ятай вместе с Сокджином и Тэхёном. Бегает в соседнюю деревню, чтобы умыкнуть несколько особенно упитанных кур. Местные считали, что это – дань празднику духов, и давно перестали делать из этих пропаж трагедию, иногда даже делая ставки, кого благословение хозяев леса коснётся в этот раз. Чимин посмеивается с их суеверности, но в благодарность за понимание всегда оставляет жареный тофу хозяевам украденных птиц – выходит небольшой обмен, которым все остаются довольны. Ведь какой праздник без вкуснейших куриных шашлычков в кисло-сладком соусе? В этот год Чимина праздник почти не радует. Он по-прежнему помогает, выполняет привычную ему работу, но мысли его далеко от поляны и маленького торжества, которое начнётся ближе к закату. В эту осень Чимин слишком много мёрзнет, что совсем нехарактерно для духов. Он согревает ладони над жаровней ятая, но огонь едва ли может вытеснить холод, расползающийся внутри. - Ты всё думаешь о нём? – большие ладони Сокджина ложатся на его поникшие плечи. Чимин кивает, шмыгая носом – то ли от внезапного желания заплакать, то ли от зябкости, охватившей всё его существо. - Он же обещал вернуться, Мини, - ласковый голос старшего немного успокаивает смятённого духа. – Верь ему. Я знаю, что ты тоскуешь, но вы расстались не навсегда. - Откуда ты так уверен, Джин-хён? – шепчет Чимин. – Вдруг он про меня уже и думать забыл? Ведь его удел – странствия, он сам говорил так много раз. Никогда не скрывал, что не задержится в нашем лесу надолго. Сокджин добродушно усмехается, треплет его волосы. - Я так давно обитаю тут, малыш, что могу точно сказать – прекрасно отличаю, когда люди или духи врут. Когда он прощался, то смотрел на тебя с той же тоской, с какой ты сейчас думаешь о нём. Вот увидишь, я окажусь прав, что скоро вы увидитесь вновь. Чимин хочет верить его словам так сильно, что до слёз. И он позволяет себе каплю надежды, ведь Сокджин ещё никогда его не обманывал. * Огни зажигаются, как только сумерки начинают сгущаться между деревьев. От ятая пышет жаром, вкусные запахи плывут по лесу, приманивая к себе духов, возбужденно-радостных, предвкушающих полную впечатлений ночь. Они собираются на поляне, сбиваются в небольшие компании и гомон их голосов взлетает в ночное небо, путаясь в кронах, сплетаясь с праздничными лентами, заставляя бумажные фонари сиять ярче и теплее. Чимин помогает Сокджину выполнять заказы, разносит угощение, дурачится с Тэхёном в моменты короткого отдыха. Они даже устраивают бой ветками, после чего валятся от хохота в траву и некоторое время лежат там, всё ещё хихикая и одаривая друг друга лёгкими тычками. Но когда взгляд Чимина устремляется на виднеющееся в прорехах зелени над головой ночное небо, рассыпающее яркие звёзды, что волшебные камушки, мысли его снова оказываются далеко от этих мест. И тоска его всё ещё такая невыносимая, но уже не хочется исчезнуть, перестать быть, боясь, что она так и будет сжирать его до конца существования мира. Где его Юнги? Какими дорогами он ходит? Нашёл ли то, что искал так отчаянно и жадно? Принесло ли ему это успокоение и стало ли началом нового пути? Помнит ли Юнги его или образ Чимина, влюблённого и роняющего слёзы в день расставания, остался в памяти лишь едва уловимой дымкой, которая скоро вовсе истает, не оставив после себя и следа? Чимин кусает губы, зажмуриваясь. Он всё ещё хочет верить словам Сокджина, но как же сложно, оказывается, быть уверенным там, где в игру вступают чувства. - Чимини, - окликает его Сокджин, - у нас новый гость, отнеси ему угощение, милый. Чимин хочет попросить, чтобы это сделал Тэхён, потому что сам он снова в явном раздрае, но всё же решает, что не дело это – продолжать хандрить. В конце концов, сегодня праздник и портить его не хочется самому себе в первую очередь. Поднимаясь с травы, дух отряхивает штаны от налипших травинок и листьев. Он подумает о Юнги завтра и завтра же наревётся, если будет желание, а пока… - Здравствуй, Чимини. Поднос в руках дрожит. Бульон выплёскивается слегка за края чашки. Чимин готов уронить всё из рук немедленно, видя родную, любимую до дрожи в коленях улыбку. Юнги подхватывает поднос, осторожно опускает чуть в сторону, оставляя в траве, и снова обращает всё внимание на Чимина, протягивает к нему руки. Тот бросается вперёд, смаргивая всё же набежавшие без спроса слёзы. Вжимается в Юнги крепко, обхватывая руками, не в силах поверить в то, что всё происходит на самом деле. - Вернулся, - шепчет Чимин тихо, притираясь щекой к плечу. – Я так ждал тебя, Юнги. - Знаю, мой хороший, - отвечает тот, целуя его в волосы. – Твоё ожидание и привело меня сюда. Я просто вдруг понял, что устал скитаться, что мне не важно – как я стал духом и каким человеком был когда-то. Зачем мне это всё, когда тут есть самый мой любимый солнечный зайчик? Чимин смеётся сквозь слёзы, прячет мокрое от слёз лицо в изгибе шеи своего долгожданного Юнги. Жмурится, чувствуя, как облегчение и спокойствие наполняют его собой, делая эту ночь, в самом деле, хорошей. Прекрасной. - Говорят, огни, зажигающиеся на праздник духов, всё равно что свет в окнах родного дома, - бормочет Юнги, качая его в своих руках. – И это правда. Ведь именно здесь я обрёл свой дом. И себя. Чимин немного отстраняется, смотрит ему в глаза, впитывая всем собой те любовь и нежность, что светятся во взгляде любимого мужчины. - Ты тоже стал моим домом, - говорит он. – И твоя любовь – тот самый свет для меня, Юнги. Останься со мной, пожалуйста. Не уходи больше. Без тебя очень-очень плохо. Юнги наклоняется и целует его. Ничего больше не говорит, но Чимину, внезапно, слова совсем не нужны. Он знает, что ему ответили согласием, молчаливым, но незыблемым, как само время. Праздник духов продолжается, наполненный светлой радостью и предвкушением добрых дней. Мало кто обращает внимание на воссоединившихся возлюбленных, разве только Тэхён и Сокджин, тепло улыбаясь, наблюдают, как Чимин и Юнги, усевшись в траве, делят угощение на двоих, продолжая разговаривать и дарить друг другу маленькие ласки, невинные и такие необходимые обоим. В эту ночь огни привели домой того, кто будет принадлежать этим лесам до тех пор, пока время не сотрёт с лица Земли само воспоминание о них. Пока оно, жестокое и неумолимое, не станет новым пристанищем для двух духов, нашедших счастье и покой друг в друге. Но это будет так нескоро – даже для тех, кто чувствует время совсем иначе, чем смертные. Праздник в этом году удался на славу. Ведь вовсе не важно, дух ты или человек. Не дело это – быть вечным неприкаянным путником и не знать, где оно, твоё место. Дом должен быть у каждого. Место, где тебя помнят, любят и ждут.