Сказки на ночь

      Яшамару закрыл окна в доме и завесил шторами, затем закрепил последние сверху и снизу. Обещали чудовищную песчаную бурю, по масштабам сравнимую с Великой Бурей Шукаку. Если стёкла выбьет ветер, натиск сможет выдержать плотная ткань. Надо будет обговорить с Расой смену окон. Со стеклом покрепче.       Отставив горшки, отодвинув мебель — на всякий случай — Яшамару утёр лоб. Затем выглянул в щелку меж штор. Ветер уже поднялся вместе с песком. Утром их будут ждать засыпанные песком пороги. Может предложить Гааре тренировку в виде уборки? Воодушевлённый сей идеей, мужчина отправился в зал. Оттуда в коридор и за следующим поворотом комната младшего племянника. Джоунин постучался в дверь, сразу открыл, не дожидаясь ответа. Но судя по открывшейся картине, и не дождался бы. Маленький джинчуурики, прищурив глаза, с интересом читает книгу. Или пытается читать. Зрачки движутся медленно, губы в соответствующем темпе тихонько проговаривают слова по слогам. Судя по натуралистичным иллюстрациям — это энциклопедия о кактусах. Яшамару улыбнулся, запер дверь и прошёл в центр комнаты. Сел на подушку, рядом лежащую, и кашлянул в кулак. Малютка вздрогнул и медленно обернулся. — Тебе интересны кактусы? — наклонился к племяннику, заглядывая в книгу — Клейстокактус, мамилярия и ребуция? — мальчик кивнул. — У них цветы красивые. — А цефалоцереус? — Он просто пушистый, — улыбнулся Гаара. — Славно, — подсел поближе — Похоже, в будущем у тебя появится свой кактусовый сад, — почесал затылок — По крайней мере, я знаю, что подарить тебе на день рождения, — мальчик застенчиво отвернулся, опуская взгляд. — Это не обязательно. — Обязательно, — погладил племянника по голове. — Папа может тебя наругать, — продолжил упрямиться джинчуурики. — Наверно, — пожал плечами Яшамару — Гаара, прости что прерываю нашу беседу, — малыш поднял голову и кивнул, — не хочешь потренировать контроль песка утром? — в голубых глазах появился интерес — Надо будет согнать его с порогов. — маленький Собаку-но едва заметно поджал губы. — Это будет совсем просто. — Я придумаю, как усложнить эту задачу, — посмеялся джоунин. Гаара закрыл книгу. — Яшамару, — мужчина хмыкнул, — у меня есть к тебе просьба. — Какая? — заинтересовался дядюшка. — Папа часто рассказывает что-то Темари. — отложил энциклопедию — Какие-то причудливые истории… — нахмурился — Про каких-то непонятных существ, принцесс пустынь и говорящие цветы… — Сказки что ли? — мальчишка смутился, смотря на пальцы. — Наверно, — повернулся к дяде — Я не слышал, как он их называл. — Яшамару обратил взгляд к потолку, задумчиво хмыкая. — Я могу рассказать тебе одну, но у сказок есть одно условие: после окончания истории нужно лечь спать, — Гаара надул щёки, махнув головой — Это обязательно.       Мальчик сжал ручки в кулачки. Ему трудно спать. Всегда. Из-за сидящего внутри Шукаку, что постоянно навязывает мальчику ужасные мысли. Внушает жуткие фантазии, кошмары, вытягивает Гаару из «сознания» к себе в клетку и мучает. Яшамару вздрогнул от холодка, пробежавшего по спине. Он видел, как страдали другие джинчуурики. Худшие эпизоды до сих пор видятся ему по ночам. Неоднократно хотелось спросить, что же они видят, выслушать, может им бы стало легче. Но каждый раз джоунин не решался. Боялся.       Мальчик резко вздохнул, чем привлёк внимание дяди. Встал и подошёл к кровати. Забрался под одеяло, прижал плюшевого мишку к груди. — Ладно. — размашисто кивнул — Попробуем. — Яшамару нежно улыбнулся. — Вот и славно, — сел на край матраса — Ты слышал о самолюбивом демоне пустынь? — В его честь меня назвал папа. — Верно. Но он имел в виду первую часть легенд о жутком демоне. Я же расскажу вторую, малоизвестную…       …Это произошло очень давно, ещё до бури Шукаку. До истребления народов персов, племена Джиюна-Казе и Акатонбо…       …Тогда все народы пустыни жили обособленно, лишь песчаные кочевники и пираты заправляли торговлей. Все прочие держались своей территории: кто-то сотрудничал с кочевниками, кто-то игнорировал их существование. Никто не выходил за пределы «острова»-оазиса, от греха подальше. Потому рассказы торговцев о других народах, живущих в более плодородных землях, причудливых в своих формах, многие воспринимали как выдумку. Пока однажды не грянул жуткий песчаный шторм, засыпавший одну область, близь оазиса Мозу-но-Су. Все дома по крышу были засыпаны. То было явление Самолюбивого Демона народу. Повелителя пустынь, забирающего себе путников, заблудших среди дюн или павших от бурь, лишь кочевников его чары не касались. Долгое время он считался легендой. Выдумкой, на которую списывали все беды дальних путешествий. Пока демон не явился лично, вместе со своими «служителями». — Так песчаные кочевники ему служили? — Чтобы не погибнуть в разрушительных бурях и сохранить жизнь своим семьям — конечно…       Одна девушка, проследила за колонной, доставившей в её деревню некоторые товары. Во время торгов её смутила одна деталь: кочевники и пираты всегда просили одного и того же — осиротевшего младенца, причиняющего жителям неудобства. В те времена, одни из самых трудных для Людей Ветра, сироты были частым явлением. Дефицита в них не было, многие дети в итоге семей не обретали, потому погибали в колыбелях от одиночества или болезни. Каждый раз жители разных деревень отдавали ненужных детей. Пираты и кочевники забирали их, и неизвестно что делали. Больше младенцев никто не видел. Никогда.       Деву — по имени Нут — это смутило, поэтому она сразу после торгов отправилась за уезжающими кочевниками. Её отец был из осевших, ранее он долгие годы путешествовал с дочкой, затем, найдя дом, перестал. Опыт выживания в пустыне у неё был. Скрывшись и затаившись, Нут всмотрелась в толпу кочевников, вставших в кружок. В центр вышел их вождь, держа в руках плачущего младенца. Развязав пелёнки, мужчина положил ребёнка на горячий песок. Произнеся слова, на незнакомом девушке языке, он занёс над малышом кинжал и ударил остриём в живот. Нут замерла, задержав дыханье. Заметив растекающуюся по белым простынкам кровь, она отвела взгляд. Невольно представила, как малыш обмякает, кряхтит и дёргается в последний раз. Плача, девушка немедленно убралась с места. Придя домой дала волю чувствам — прорыдала всю ночь. С первыми лучами солнца, пустынница решила покончить с жуткими торгами и странными ритуалами кочевников. Она отправилась в сиротский дом и взяла «следующего» надоедливого младенца. В следующий месяц ещё одного. Потом ещё одного. И ещё… Из года в год она забирала ненужных детей и растила в своём доме. Дарила им любовь, которой они не могли получить от других жителей. В итоге, каждый раз, когда кочевники приезжали вновь, жителям некого было им отдать. Снова и снова торговцы уходили с пустыми руками. А просить просто детей — нужных — они не осмеливались. И так до знаменательной бури.       До Нут дошли слухи о накликанной кочевниками буре: мол, они всех, кто перестал жертвовать им детей, сглазили. Дева, уже ставшая женщиной, на слова односельчан лишь пожимала плечами. А затем вместе с детьми готовила дом к страшному явлению. Она была напугана, когда видела ритуал, страшно представить насколько Нут была напугана сейчас. Слухи, беженцы из соседних городков и деревень, всё сильнее бушующий ветер, что словно каждый день предупреждает женщину о надвигающейся напасти. И вот буря добралась до них. Песчаная лавина накрыла деревню сыпучей пеленой. Ветер вырывал пальмы и деревья с корнями и бросал на крыши, поднимал воды в оазисе, опустошал грядки садоводов. Его вой был слышен повсюду, заглушал все прочие звуки. В том числе и бьющуюся утварь. Наутро кошмар закончился. Начался новый.       Старейшина созвал всю деревню на центральную площадь. Семья Нут тоже пришла в полном составе: она и её дети. Не успел глава заговорить, как из песка явился Демон Пустынь. Похожий на обычных людей, жителей пустыни, но отличающийся неземной красотой и кроваво-красными волосами. — Как у меня? — Не… У него потемнее, пожалуй.       …Паря над толпой, мужчина заговорил голосом нечеловеческим, воющим, как порывистые ветра: — Значит, вы перестали мне жертвы приносить. Нарушили клятву песка и ветра!       Поражённые жители отступили, озираясь на группу кочевников, наблюдающих за происходящим. Нут обняла своих детей, вспоминая жуткую картину в пустыне. Даже под страхом смерти она их не отдаст. Самовлюблённый демон продолжил: — Я взыщу с вас долг. Заберу и добровольно, и силой.       Песок обвил шеи нескольких здоровых мужчин и красивых женщин. Те растерянно стали цепляться к петлям, пытаясь стащить, но не смогли — песок сыпался и собирался вновь. Затем шеи выбранных жителей сдавило. Их ноги оторвались от земли, лица скорчились от мук, рты раскрылись, зазвучали зловещие гортанные звуки. Нут старалась не смотреть и детей просила отвернуться и закрыть уши, даже когда наступила паника. Прочие жители либо разбежались, либо упали в обморок, кто-то из близких жертв упал на колени, плача и моля о пощаде. Женщина, наблюдая за всеобщим хаосом, всеми силами сдерживала эмоции. Её охватили страх и вина. Это же она решила спасти ненужных младенцев, не зная последствий. Она подвергла свою родину и множество невинных людей опасности. Она потревожила самолюбивого демона. — Постой! — выкрикнула Нут, выходя из тени на солнце — Не забирай этих людей!       Демон не ответил, продолжил душить выбранных. Нут попросила старшего увести детей домой. Сама побежала в центр площади. Схватила песчаного демона за полы плаща и дёрнула на себя. — Это я виновна в срыве ритуалов! Забери меня! Я стану твоей слугой! — тот остановился, устремив на деву подозрительный взгляд. — Повтори, — Нут сглотнула, на мгновенье опустив голову. — Я стану твоей слугой. Я виновна в происходящем. Я забирала ненужных младенцев… — опустила руки. — Вот как, — песок спал с шей мучеников и окутал тело Нут.       Дева замерла. Оглянулась: в тени, среди домов, в страхе затаились её дети. Отметя страх, женщина подняла голову, заглянула в кровожадные, злые глаза. — Не убивай! Я тебе пригожусь и сослужу лучше, чем кочевники! — заявила уверенно. — Правда? — демон сжал её сильнее — Как же? Ты же обычная женщина. — Я мать — люди мне доверяют. Я могу договориться с кем угодно и где угодно. Я умею выживать в пустыне, лажу с животными и знаю древние обряды. Тебе больше не будут нужны другие люди. — Правда… — прозвучало недоверчиво, насмешливо даже — Почему же? — посмеялся. Вместе с ним посмеялись кочевники, толпящиеся за его спиной. — Тебе хватит меня одной. — Но она же хотела остаться с детьми? Почему она не скрылась? — Хотела. Но она также хотела защитить их от всех угроз, нависших над городком сейчас. От демона, от жителей их не ценивших, от кочевников, желавших служить своему господину верой и правдой. Даже если им придётся убивать невинных.       …Он забрал Нут, с условием: демон больше никогда ничего не спросит с жителей и детей не заберёт. Кочевники получили запрет на кровавый ритуал, а родители Нут взяли на себя заботу о её малышах. Во время прощания, демон постоянно закатывал глаза и торопил деву. Он же не может ждать долго. С его терпением шутки плохи, он же может и передумать.       Когда же она распрощалась, подошла к демону, бросая последний взгляд на семью. Её окружила песчаная пелена. Затем она спала и женщина очутилась в незнакомом месте. Дворец или иное величественное строение из камня, усеянное сине-зелёной мозаикой. — Будешь моей служанкой и сопровождающей. Можешь начать работу с уборки библиотеки. — Что именно я должна сделать? — Просто убрать пыль и разложить книги, — исчез в песочном вихре — Грязная работа не для моих рук. — Но, погодите, тогда, сколько лет тут никого, кроме Вас, нет? — Более нескольких тысяч лет.       Так началось самое трудное для Нут время. Каждый день она вычищала дворец песчаного демона. Выносила пески, принесённые им, в бассейны и реки, находящиеся в главном зале. Снимала и сдирала слои тысячелетней пыли, практически окаменевшей в подушках, на полках, на стенах и полах. Переставляла предметы, разбросанные тут и там. Как он вынес книгу из библиотеки, прочёл на кухне или в спальне — там и оставил. Также ей приходилось выгонять ядовитых животных, забредавших в дом демона в поисках заветной тени или воды. Дворец расположился на источнике, что прежде питал пышный оазис. Нужды дева не испытывала ни в питье, ни в еде: все нужные продукты можно было попросить у зачарованного ковра. Бесконечная чреда дней — тянущаяся, словно патока, стекающая с ложки — проходила в полном одиночестве. Демон никогда с ней не разговаривал, даже новых поручений не раздавал. Только самое первое, о библиотеке. Нут была вынуждена сама искать себе дела, плутая по громадному дворцу, из которого ни входа, ни выхода наружу. Только окна, находящиеся слишком высоко, даже на самой длинной лестнице не добраться. Чистить их не приходилось, да и не хотелось — попадание лица под прямые лучи пустынного солнца было чревато слепотой. Однако Нут, не смотря на внешнюю покорность, в душе была авантюристкой. Из интереса, она спланировала побег.       Повязала платок так, чтобы глаза находились под широкой тенью. Принесла лестницу, под предлогом «Завтра почищу здешние шкафы». Почистила стены, убрала лишние предметы и начала. Однако, почти добравшись до окон, её подхватил за талию песок и опустил назад. Снял с неё плащ и унёс лестницу. Затем появился демон собственной персоной. Нут решила начать разговор первой, с оправданий: — У меня не было дурного намерения нарушать договор! Я лишь хотела… — Повидаться с детьми? — усмехнулся демон — Не мне напоминать: ты не знаешь, где находишься. А путешествовать по пустыне незнамо куда — сродни самоубийству. — исчез, оставляя длинную, давящую на хрупкую Нут тень — Если умеешь выживать среди дюн — должна это знать.       Дева поднесла ладони к лицу. Ей хотелось заплакать. Но она сдержалась, сжав руки в кулаки. И продолжила работать.       После этого Нут ощутила присутствие хозяина. Постоянное. Даже находясь далеко за тысячи миль, он следил за своими сокровищами и жилищем с помощью песка. Чем дальше женщина исследовала дворец, тем чаще замечала основные черты хозяина: скупость, властолюбие и самовлюблённость. Последнее превосходило предыдущие. Во дворце было больше картин и скульптур, изображающих демона, в самых величественных ипостасях, чем трофеев от поверженных врагов. И любил он их явно больше, чем сокровища. Иначе, зачем выставлять гобелены и мозаики со своими изображениями на показ, и заставлять предыдущих пленников украшать дворец резными росписями с самим собой? Похожими вопросами задавались прежние пленники — Нут читала их дневники, коим был отведён раздел в библиотеке. Самой заговаривать с демоном не решалась. Всё ещё боялась. Стыд, за попытку побега, она испытывала слабый. Любой бы на её месте поступил похожим образом, не зависимо от ситуации. Однако, Нут таки дала обещание служить, что влияло на жизнь детей родного селения. Посему имела обязательства. Такая дилемма.       Чем дольше дева пребывала во дворце, тем хуже чувствовала время. Не замечала изменений ни в себе, ни в окружении. Пока демон не прибыл и остался. Ранее он появлялся, брал что-то и сразу же исчезал в песке. А тут занял комнату, да делами занимается. — Что-то случилось? — решилась поинтересоваться Нут. — Ничего. — ответил безразлично, листая книгу. — Раньше вы не оставались дома надолго… — Потому что незачем, — перевёл холодный взгляд на женщину — Уже зовёшь дворец домом? — Исключительно в Вашем отношении. Для меня дворец — тюрьма. — демон усмехнулся. — Роскошная тюрьма, — посмеялся.       «Скрытный» — подметила она новую черту. Больше разговоров дева не желала. Ей знать о его занятиях не стоит. Пока это не касается её родины.       Позднее Нут стала замечать любопытство, направленное в её сторону. То взором проводит, то за работой наблюдает. Иногда демон подставлял ей подножку песком или раскидывал убранные вещи, и хихикал над положением служанки. Нут пыхтела от злости, но терпела. До поры до времени: как-то раз она взорвалась и отчитала демона за ребяческое поведение, мол «Даже дети так себя не ведут». В ответ хозяин отправил деву чистить главный зал. Та работу сделала, но в отместку несколько дней игнорировала его спальню и библиотеку. Стоило ему разозлиться, она убежала в заброшенное крыло, прятаться. Потом целый день играла с ним в догонялки. Веселилась, дуря демона, который сам забыл строение заброшенного крыла. Как с ребёнком. Нахлынули воспоминания о родном доме: её собственное детство, юношество, игры с детишками. Скрылась в шкафу, забилась в угол. И заплакала. В этот момент её настиг самолюбивый демон. — К чему рыдать по утерянному, — заговорил устало — Казалось ты смирилась. — Смирилась, — ответила Нут, сквозь плач, — но тосковать не перестала. Оставьте меня, господин, я скоро вернусь.       Сомневаясь, он оставил её одну. Потом она вернулась. — Так просто? — Нет, Гаара, совсем непросто. Ей всё ещё было плохо, но она сумела справиться с печалью…       …И продолжить жить, будто того разговора и не было. Но чем дольше демон пребывал в доме, тем более любопытным становился. Всё чаще Нут замечала его рядом, скрытым где-то за шкафом или занавеской, но не подавала виду. «Чем бы ветер не игрался, лишь бы не заштормил» — вспоминала она старую поговорку. Позднее, демон перестал скрываться. Наблюдал за тем, как Нут читает, шьёт, готовит и играет сама с собой. Позднее он вышел из-за тени. — Тебе ещё не наскучило? — Что именно? — Сидеть в одиночестве. — Я никогда не была одна. За всё время пребывание здесь, — мельком глянула на него, от чего мужчина вздрогнул — Вы всегда находитесь рядом, господин.       И демон замер, уставившись на деву. Не моргая. Нут вздохнула и продолжила своё, немного скучное, но всё же весёлое занятие. Тут, вместо ответа, мужчина отодвинул стул и сел напротив. — А мне наскучило. Развлеки. — женщина кивнула.       С этого началась их общая история. Демон присоединялся к играм Нут, наблюдал за тем, как она вышивает, читал рядом с ней. Несколько раз пригласил её на чай. Тогда она предложила начать читать друг другу стихи, вслух. Что постепенно стало менять отношения мужчины и женщины. Ранее Нут не слышала в голосе демона нежности, мягкости, гармонии. Всегда говорящий в повелительном тоне, с холодным спокойствием, самолюбивый демон услышал в Нут поэтичность, текучесть речи, не свойственную обычным пустынникам, и убаюкивающую мелодичность. Раньше она казалась просто покорной служанкой, достойно выполняющей работу, при этом способной постоять за себя. Милая мать, жертва, но не сломленная, хитрая и резкая, когда это нужно. Нут его не боялась. По крайней мере — не всегда. Демон же — с этого момента — перестал считать её жалким отродьем, как прочих людей. Потому через долгое время стал брать деву с собой на прогулки по оазисам, «блуждающим джунглям», старым дворцам, да заброшенным городам. Собирать интересные вещи и исследовать неизведанное. Нут же в душе была авантюристкой. И в своих похождениях она всегда давала демону фору, но всё равно находила сокровища первой, обходя ловушки и загадки без магии. Её смекалка работала, как солнечные часы.       Так и прошла вторая часть жизни одной матери, решившейся защищать своих детей и прочих жителей пустыни от гнева самовлюблённого демона. Весело, мирно, вне человеческого присутствия. Которого Нут не хватало. Но она не подавала виду, не желала беспокоить и так одинокого демона. Особенно в последние годы, когда он стал спокойным и добрым. Вся наносная суровость, жестокость выветрились. Но жизнь людей не вечна, в отличье от демонической. Нут постарела и захворала. Она больше не могла ходить, самостоятельно есть, пить. Что уж говорить про работу по дворцу. Повелитель пустынь старался о ней заботиться. Он хотел продлить её существование, хотя бы на неделю. Хотя бы на день, на сколько возможно. Лишь бы не расставаться с ней.       В последние часы он был рядом, держал за руку. Больше не знал как поддержать. Сквозь хрипы она вдруг заговорила: — Господин. Лишь об одном прошу: похороните рядом с родным городом. Хочу, чтобы дух мой рядом с детьми был. — демон опустил голову, думая. — Хорошо, — ответил, кладя руку Нут ей на грудь — Так и будет. — дева улыбнулась ему, необычайно светло. На исходе дней она напоминала утреннее солнце. — Спасибо.       И дух её покинул.       С первыми лучами, большая семья, состоящая из некровных братьев и сестёр, проснулись от стука. Обошли весь дом — загадочного визитёра не нашли. А проверим комнату матери семейства — нашли почившую.       Что же стало с демоном? Никто не знает толком. Поговаривают, после гибели Нут он покинул пустыню, освободив её жителей от жестокого правления. Когда же путники в будущем обнаружили его дворец, не встретили ни одного изображения самолюбивого демона. Ни фресок, ни статуй, ни мозаик, ни полотен. Всё заменило скрытое в мелочах изображение матушки, добровольно ставшей жертвой демона, ради защиты ненужных детей. — Так самолюбивый демон влюблённым стал. — И тех ритуалов больше не было? — Да, надобность в них пропала. Нут поселила в его сердце любовь, которая и стала питать его силы. Надобность в крови исчезла, а защищать кочевников от бурь… — Яшамару пожал плечами — Он больше не собирался. — А почему он не поселился рядом с семьёй Нут? — Кто знает, — качнул головой — Сказка закончилась, — посмотрел в окно — Буря продолжается. Пора спать, — потрепал алые волосы племянника — Спокойной ночи, — пошёл к выходу. — Яшамару? — М? — обернулся — Что? — Как думаешь, Нут сможет дать и мне любовь? — прижал к себе плюшевого медведя. Джоунин улыбнулся. — Она желала счастья каждому ребёнку, даже самому злому, — выключил свет — Если твоё желание велико — она поможет его исполнить. — Гаара кивнул, отводя задумчивый взгляд — Ты можешь попросить любви, если найдёшь её алтарь. На центральной площади, — вышел — Сладких снов, Гаара. — Спасибо, Яшамару. ***       Гаара выбежал на площадь. На дворе раннее утро, часть домов после бури засыпало. Люди всё ещё спят, убирать песок некому. Некому его бояться. Обнаружив глиняный пьедестал со статуей женщины на вершине, мальчик остановился. Подошёл к алтарю поближе. На табличке, на родном языке написано «Матушка Нут — всеобщая, вселюбящая мать». Собаку-но улыбнулся и сложил руки в молитвенном жесте. — Привет, — начал тихо — Меня зовут Гаара. Я бы хотел попросить у тебя… Чтобы судьба дала мне ещё немного любви. С детства я видел любовь только от одного человека, он рассказал о тебе. Мой отец, брат, сестра и жители меня не очень любят… Может, ты сможешь их убедить, что я хороший… — поклонился — Спасибо, — бросил монетку в закрытый ящик, рядом.       Побежал домой. Поднялся лёгкий ветер. В его дуновениях, шелесте слышался голос. Почему-то женский. Гаара остановился, перешёл на шаг. Почувствовав движение, полуобернулся. Среди домов заметил блёклую женскую фигуру в плаще пустынника. Призрак Нут — первое, что подумал мальчик. Побежал за ней. В шёпоте ветра чётко слышались слова «В громкой стране», «В листьях», «Отчаяние», «Демон», «Цветёт». Зайдя за угол, где исчезла фигура, Гаара остановился. Поджал брови и опустил уголки губ. Это не был призрак. Он заметил блуждающий песчаный вихрь. Совсем маленький, слабый, прозрачный. — Первый шаг будет тобою сделан.       Мальчишка вздрогнул, оборачиваясь. Кто-то нашептал ему на ухо, ласково. Но снова — за ним никого нет.