«Она сидела перед трупом черного кота с белым пятном на морде и плакала. Это животное было последним, что подарил мне дед перед смертью, но я ненавидел его и всегда желал причинить ему боль. Мать любила эту тварь больше меня.»
Опять пять пустых страниц. Следом только одна строчка:«Католическая школа-интернат имени Святого Павла. Франкфурт-на-Майне, Германия.»
На двадцать девятой следующая запись:«Все молчат и смотрят на меня. Мать читает Святое Писание, а после избивает меня за то, что я не такой, каким должен быть в её глупых мечтах.»
«Моё влечение к парням вокруг меня такое же, как и к женщинам. Я чувствую желание причинить им боль.»
Тридцать третья страница.
«Kyrie eleison. Christe eleison. Kyrie eleison.»
Сороковая страница.
«Я молюсь, как всякий верный сын Господа, но грех мой больше всякой молитвы и сильнее крови Христа.»
Пятьдесят восьмая страница.
«Омываясь его кровью, я чувствую лишь желание большего.»
Семьдесят пятая страница.
«Ватикан.»
Восемьдесят восьмая страница.
«Страдания.»
Восемьдесят девятая страница.
«Осознание.»
Девяностая страница.
«В тот день я узнал Вас. Моё желание было утолено, и я понял, какое служение приготовил мне Отец. Я обрёл цель.»
Девяносто первая страница.
«Я вижу в человеке, читающем в столице моей Веры, свои греховные мысли. Я вижу в Вас своё светлое естество. Не проходит и минуты, чтобы мои мысли не были заняты Вами. Боюсь, что Господь ревнует мою любовь к Вам, однако я исполню свою миссию и отдам Вас ему, как Каин отдал своего брата Авеля.»
Сотая страница.
«Вы недостойны моей любви. Столь грешный и порочный человек. Я вновь допустил ошибку. В моём сердце не должно остаться ничего, кроме вечной ненависти к Вам, но моя порочная душа испытывает иные чувства, и я должен выяснить какие.»
Сто двадцать третья страница.
«Я исцелю Вас. Уничтожу каждый Ваш грех и преподнесу Господу Вашу душу, откинув тело. Я сотру всё, что может оскорбить Отца, оставив лишь сосуд для Духа Святого.»
Сто тридцатая страница.
«Тот человек из Ватикана слишком близко к Вам. Я борюсь с ревностью и презрением.»
Сто сороковая страница.
«Он отвлекает Вас от моего замысла. Он слишком близко. Он касается Вас. Он — Ваш идол. Он — ваш главный грех.»
Сто пятидесятая страница.
«Зависть. Ревность. Отвращение.»
Сто шестидесятая страница.
«Господь не спасёт Вашу душу. Вы отдали её тому человеку. Вы отказались от спасения и обречены на страдания. Я Ваш единственный шанс на спасение, но Вы продолжаете отрицать истину.»
Сто семидесятая страница.
В тот день, когда Чонгук впервые услышал, а после и прочёл эти записи, он не уснул. Он долго сидел в темноте своей пустой квартиры и прокручивал в голове каждое слово из дневников. Он слышал тихий голос убийцы за собственной спиной. Этот голос нашёптывал ему ужасные вещи, и на мгновение Чонгуку показалось, что он сходит с ума.13.11.2023 8:07
Чонгук бежит. Вокруг настолько темно, что он не видит ничего дальше вытянутой руки. Открыв дверь в конце коридора, Чонгук оказывается в маленькой комнатке, а в самом центре стоит Джэхван, перед которым на полу лежит Тэхён. По бледной коже Кима катятся кровавые капли, вытекающие из раны на голове и образующие на полу лужицу. Джэхван улыбается и направляет на Тэхёна пистолет. Чонгук не успевает среагировать. Звучат два выстрела. Грудь Тэхёна перестаёт подыматься, и Чонгук чувствует невыносимую боль, которая зарождается где-то глубоко внутри него и парализует всё тело. Всё происходит слишком быстро. Словно меняющиеся стоп-кадры из фильма. Чонгук открывает глаза и испуганным взглядом смотрит на Тэхёна, трясущего его за плечо. Дыхание сбито, он словно задыхается и утопает в боли, которая не покинула его как сон, преследовавший уже неделю. Руки дрожат, как и голос, который предательски выдаёт его состояние при каждом разговоре. Этой ночью Чонгук остался на работе, а Тэхён уехал домой. С того самого дня, как он узнал, что убийца вышел на Чонгука из-за него, он больше не ночевал в квартире Чона. Каждый вечер в одиночестве возвращался к себе. Порой Чонгук приезжал ночью к дому Тэхёна, наблюдал за подъездом и уезжал под утро. В другие дни он оставался на работе, где и спал, если это можно было назвать сном. Их с Тэхёном отношения поменялись. Они продолжали проявлять заботу, но почти перестали разговаривать, каждый варился в своих мыслях. Чонгуку из-за этого становилось только хуже. Каждый день заканчивался спором из-за того, что Чонгук просил Тэхёна остаться у него, а тот отказывался и начинал защищаться, словно в Чоне и была главная угроза. — Я купил тебе сок, — говорит Тэхён, оставляя пачку на столе. Глупый умник сегодня одет в фиолетовую рубашку, тёмно-синюю жилетку и бежевый пиджак с брюками. А вот Чонгук уже третий день ходит в одной и той же чёрной водолазке с ничем не отличающимися по цвету брюками. — Спасибо, — отвечает. — Ты плохо выглядишь, — информирует, занимая своё рабочее место. — Да, я знаю. Чонгук проводит рукой по волосам и возвращается к тексту на экране ноутбука. Он не помнил, как заснул, но знал, на каком моменте прекратил читать. За прошедшую неделю они многое узнали про Джехвана, но ничего из этого не помогло его найти. Каждый раз, когда Чонгук узнавал новую информацию, в его голове пролетала мысль: «Это не помогает.» Его била мать, но Чонгуку всё равно, ведь это не помогает его поймать. Его выслали из страны, чтобы Католическая школа его перевоспитала. Там его жизнь не стала легче, наоборот, только хуже. Чонгуку на это плевать, его тяжёлое детство не помогает найти Юнги и Намджуна. Он был пойман матерью во время секса с парнем. Что, кроме равнодушия, должен испытывать Чонгук? Религия свела его с ума. Им не нужны причины, им нужен след, который выведет на Джехвана. Десяток часов разговоров с его бабушкой заставили Чонгука лишь сильнее возненавидеть человека, за которым они охотятся. Чонгук не успевает обдумать свою эмоцию, прежде чем со злостью закрывает ноутбук и откидывает в сторону стопку бумаг, где описаны причины его убийств, а не улики, которые смогут помочь. Тэхён поднимает голову и обеспокоено смотрит на Чонгука, который не хочет на нём срываться, но делает это. — Ты сегодня опять уедешь к себе? — пересекаясь с Тэхёном взглядом, спрашивает он. — Да, мне спокойнее дома. Тебе тоже следует поехать к себе. — Я не хочу, чтобы ты оставался один. — Мне не нужна твоя защита или опека, — отвечает Тэхён. — Он хочет убить тебя, неужели ты не понимаешь, что это всё значит для меня? Почему ты опять отталкиваешь меня? — Чонгук произносит эти слова громче, чем планировал. — Если с тобой что-то случится, я не прощу себя. Если ты уйдёшь, я переживу, но если он тебя убьёт, это уничтожит меня, сотрёт в прах. Почему ты так поступаешь? Тэхён молчит, смотря на Чонгука глазами, которые больше не выглядели холодными. Проходит минута, пять минут, десять, а он всё ещё молчит, не двигаясь. — Всё, что сейчас происходит — это моя вина, я чувствую это, — проговаривает Тэхён. — Юнги умрёт из-за меня, и Намджун с Чимином тоже. Всё из-за того, что я полетел в Ватикан, из-за того, что писал там статьи, которые тоже повлияли на него. Эти мысли не покидают мою голову, они возвращаются, и я чувствую свою вину, которая впервые поглощает меня. Я подпустил это дело близко к сердцу из-за тебя, я стал слабее. Мне небезразличны твои чувства, но он не убьёт меня, пока мы не найдём новые тела, я в безопасности и использую это время для того, чтобы побыть в одиночестве и вернуть того себя. Мне больно осознавать, что я причина всех этих смертей. Я хочу, чтобы это закончилось, потому что не понимаю, что со мной происходит, и ты не сможешь мне помочь. Ты ничего не можешь сделать сейчас. Тэхён встаёт и поднимает со стола папку, после чего обходит стол. — Не поступай так, — выдыхает Чонгук, но Тэхён не слышит его, он выходит из кабинета, оставляя напарника наедине с собой. Чонгук прячет лицо в своих ладонях. Он неспособен помочь Тэхёну. Он неспособен помочь даже себе. Отвращение вновь прорастает внутри, и за несколько секунд это чувство полностью овладевает разумом.9:30
Чонгук кидает остаток сигареты в стакан с водой, когда в дверь стучат. Он быстро закрывает окно и пересекает кабинет, чтобы выйти к Сонми. — Спасибо, что согласилась встретиться, — показавшись из-за двери, произносит Чонгук. — По правде говоря, мне тоже не помешает компания, — поджимая губы, улыбается она. Сонми выглядит не лучше Чонгука. Её взгляд пустой, хоть она и пытается выражать эмоции. Такой же была его бабушка по материнской линии, после того как дедушка попал в аварию и погиб, но кажется, что Сонми тяжелее, ведь убийца её девушки до сих пор остаётся непойманным. Чонгук указывает на комнату отдыха и аккуратно касается спины девушки, когда та направляется в нужную сторону. Оба молчат. Чонгук открывает дверь и пропускает Сонми внутрь, сам же закрывает дверь изнутри и проверяет её. Обернувшись, он видит озадаченный взгляд, направленный на него. — Лучше, чтобы сюда никто не заходил, — говорит Чонгук. — А, хорошо, — кивает в ответ. Сонми садится на одну сторону дивана, Чонгук — на другую. Они сохраняют дистанцию, обоим неловко. — Ещё раз сочувствую, — говорит Чонгук, и Сонми опускает голову, переводя взгляд на лежащие на коленях руки. — Я понимаю, что слова ничем не смогут помочь, мы делаем всё возможное. — Но этого недостаточно, чтобы найти того человека. Чонгук не отвечает. — Почему ты хотела со мной встретиться? — интересуется Чонгук. — Мне спокойно в твоём присутствии, не знаю почему, — она подпирает голову рукой и смотрит на Чонгука. — Я злюсь, но в этом нет твоей вины, просто мне тяжело сейчас. Прости, если тебя это задевает. — Мне тоже спокойно, — признается он. — Спокойнее только с Тэхёном, но... — Между вами что-то произошло? Чонгук отрицательно качает головой и закрывает глаза рукой. Он глубоко вдыхает и медленно выдыхает, после чего произносит лишь одно слово: — Я... И слёзы катятся по его щекам. Он не выдерживает. Чонгук чувствует себя беспомощным, и это убивает его изнутри. Сонми подвигается ближе, касается его плеча и поглаживает. Чонгук стирает слезы с лица и быстро говорит, словно оправдывается: — Раньше меня невозможно было довести до слёз, но теперь не могу остановить это. — Что случилось? — шепчет она. — Этот ублюдок, он собирается убить Тэхёна, и я ничего не могу сделать. Ничего не могу. Чонгук не надеется получить поддержку или найти решение для этой проблемы. Он просто не хочет находиться в одиночестве, ему нужен хоть кто-то рядом, как и Сонми.23:00
Весь оставшийся день прошёл в тишине. Большую часть Тэхён провёл за пределами кабинета, а когда вернулся, уже заканчивалось рабочее время. Чонгук, истощённый и уставший, вернулся домой и только закончил готовить ужин, к которому не планировал прикасаться. Он подкурил сигарету, не открывая окна, а после пошёл в зал, где сел на диван. Комнату освещала лишь лампа и работающий телевизор. Чонгук делает затяжку, берёт в руки пульт и переключает канал. Наткнувшись на новости, он видит знакомое лицо и делает громче. Ким Кёнду, на чей суд должен был идти Тэхён, повесился в своей камере. Чонгук чувствует что-то похожее на облегчение. Откинув пульт в сторону, он поднимается и идёт к своему пальто, чтобы достать из кармана телефон. На экране светится один пропущенный от дедушки, но Чонгук не торопится перезванивать. Пальцы набирают другой номер. — Чонгук? — голос Тэхёна сменяет гудки, и Чонгук садится на пол рядом с ботинками, обнаружив, что не может заставить себя вернуться в зал. — Привет, глупый умник, — шепчет он, делая очередную затяжку. — Что-то случилось? — Я скучал по твоему голосу, мне одиноко сейчас, — облокотившись спиной на стену, отвечает. — Чем ты занимаешься? — Читаю. — Я отвлёк тебя? — Нет, я рад, что ты позвонил. — Почитаешь мне? — произносит Чонгук, а после добавляет: — Пожалуйста. — Тогда я начну сначала. — Хорошо. Тэхён начинает читать, но Чонгук не понимает, о чем этот текст. Он сидит, прислонившись к стене, и наслаждается голосом своего глупого умника. Впервые за последнюю неделю навязчивые мысли не беспокоят, и появляется призрачное ощущение безопасности.14.11.2023 3:36
Холодная вода обжигает кожу, заставляя забыть о желании спать. Чонгук выходит из душа, только когда становится невыносимо стоять под сильными струями воды. Посмотрев на собственное отражение в зеркале, он не узнает себя и тут же отворачивается. Уже привычный завтрак из сигарет и кофе. Не менее привычная серая картинка перед глазами. Раньше всё было ярким, но сейчас мир будто бы превратился в чёрно-белое кино, которое в детстве любил смотреть Чонгук. Всё, кроме поимки убийцы, будто потеряло смысл, ведь возможно, он максимально приблизился к уничтожению чужой личности сейчас. Возможно, он уже это сделал, просто Чонгук отрицает это. Чонгук не знает почему, но набирает номер Сонми, а когда она не отвечает, делает это ещё раз. — Привет, — говорит Сонми. — Привет, — выдыхает Чонгук. — Не спишь? — Уже давно. — Я тоже. Хочешь поговорить о чём-то? — Просто хотел узнать, всё ли в порядке. — Относительно, я не готова это обсуждать сейчас, прости. — Понимаю. — Ты можешь рассказать, что тебя беспокоит. Если хочешь, конечно. — Я хотел бы, но мне нечего рассказать. Просто чувствую себя пустым. — Хочешь пойти со мной на собрание группы поддержки? Необязательно говорить, ты можешь просто слушать. Даже сейчас ты не обязан говорить, мы можем молчать. — Хорошо. И они молчат, думая каждый сам о своем. Чонгук чувствует себя менее одиноко, но тревога догоняет его, и рука, держащая тлеющую сигарету, начинает трястись. Он сжимает запястье другой рукой и до боли сжимает челюсть, закрывая глаза. Сердце колотится и становится душно. В голове звенящая тишина, ни одной мысли, лишь ожидание, которое давит с каждым днем всё больше. Телефон вибрирует, и Чонгук вынужденно прощается с Сонми. Ожидание прерывается, ведь офицер сообщает о том, что нужно срочно ехать к Сеульской интернациональной Католической церкви. Оказывается, прошло больше часа с тех пор, как он позвонил Сонми, хоть и казалось, что они разговаривали и молчали не больше десяти минут. Чонгук одевается, после чего покидает квартиру и быстро идёт к машине. Он написал Тэхёну, что заехать за ним не сможет, поэтому отправился сразу на место преступления. В груди тяжесть, дышать сложно. Он не обманывает себя, знает, какая картина его ждёт, и морально готовит себя к этому зрелищу. Дороги были почти пустыми, но он всё равно включает сирены. Доехать к нужному месту получилось быстро. Лестница перед церковью уже окружена полицейскими и репортёрами. Сжимая до побеления костяшек руль, Чонгук пытается заставить себя выйти из машины, и спустя несколько минут это получается сделать. Все расступаются, пропуская Чонгука к лестнице. На двенадцатой ступеньке в ряд на серебряных блюдах стоит голова Юнги, череп Чимина и обезображенная голова Намджуна. Кровь стекала по ступеням вниз. Чонгука начинает тошнить. — Есть сигарета? — обращаясь ко всем присутствующим, громко интересуется Чонгук. Один из полицейских подбегает к Чону и протягивает сигарету и зажигалку. Поблагодарив, Чонгук подкуривает и, указывая на лестницу, спрашивает: — Что уже известно? Из толпы выходит Мингю с блокнотиком. Он приближается и потерянными глазами смотрит на Чонгука. — Как вы себя чувствуете? Вы будто в обморок падать собрались, — обеспокоено говорит Мингю. — Рассказывай, — тяжело вздохнув, требует. — Одной из жертв удалили язык, — указывая на Юнги, — повреждена шея, скорее всего, убийца не смог с первого раза отрубить голову. У детектива Кима отсутствуют глаза, а ещё его изуродовали, как будто по голове раз за разом били тяжелым предметом. На черепе надпись. — Какая? — А не убойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; бойтесь же более Того, Кто может и душу и тело погубить. И подпись «Engel». Чонгук смотрит на стекающую по ступеням кровь, обдумывает то, что услышал, и на ум приходит фрагмент из Библии, в котором описана казнь Иоанна Крестителя. Предположение тут же срывается с языка: — Он отрубил голову с первого раза, ещё один удар по шее был нанесён специально. Юнги отсекли голову, как Иоанну Крестителю, а Намджуна забили камнями, как святого Стефана, который стал первым мучеником. — Вы хорошо знаете писание, — отзывается Мингю. — Ага, — Чонгук с трудом отрывает взгляд от крови на ступенях и отворачивается. — Что-то ещё? — Да, есть свидетельница, она смогла сфотографировать номер машины, мы уже ищем её. — Разве не с этого ты должен был начать? — раздражённо спрашивает Чон. — Где она? — В участке. Чонгук хотел что-то ответить Мингю, но среди толпы показался Тэхён. На нём зелёная жилетка, белая рубашка и фиолетовый галстук в горошек, брюки чёрные, как и ремень, а на ногах коричневые ботинки. Он яркий, как и всегда, но Чонгук видит его в таких же серых красках, как и все вокруг. Чонгук большими шагами идёт к нему навстречу и берёт под локоть, чтобы повернуть в другую сторону. Возможно, его хватка была слишком сильной, и Тэхён чувствовал боль, но глядя в карие глаза напротив, Чонгук меньше всего хотел, чтобы он смотрел на это. Лучше бы глупый умник не работал над этим делом, лучше бы он остался в Ватикане и не возвращался вовсе, всё лучше этой боли в глазах после потери друга. — Мы можем ехать, — в голосе слышна мольба. — Они справятся без нас, мы не нужны тут. — Но я ничего не увидел. — Есть фото. Я не хочу, чтобы ты смотрел на это. — Это моя работа. — Это твой друг. — Твой тоже. — Пожалуйста, Тэхён, позволь мне увезти тебя отсюда. Ким смотрит в глаза Чонгука несколько секунд, а после кивает и направляется к машине.7:46
Чонгук сидит на кресле в кабинете Хосока, который до сих пор не появился на работе. Перед ним на столе лежит телефон с открытым контактом «Мама Юнги». Он знает, что будет после этого звонка, и очень хочет отсрочить это. Он собирается с силами и нажимает на кнопку вызова, начинают идти гудки. Никогда прежде Чонгук не хотел, чтобы поднимали, так сильно, как сейчас. Он помнил маму Юнги. Милая женщина, которая подарила ему свитер на Новый год и позволила стать частью семьи Мин на несколько дней. Она продолжала приглашать Чонгука на разные семейные праздники, чтобы он не чувствовал себя одиноким, и каждый раз при разговоре с Юнги передавала привет. В этот раз звонок Чонгука не вызовет у неё улыбку. — Чонгук-а, ты? — бодрый и радостный голос послышался из телефона. — Здравствуйте, — выдавливает он из себя. — С Юнги всё в порядке? Он не отвечает на звонки, наверное, опять по уши в работе, совсем не умеет отдыхать. Можешь позвать его? — Чем вы заняты? — Ой, да села сериал смотреть, по телевизору новый какой-то показывают, а что? С тобой всё хорошо, голос так болезненно звучит. — Госпожа Мин, я звоню сообщить вам, что сегодня утром, — он запинается, — сегодня утром мы нашли тело Юнги. Мне очень жаль. — Что? — голос меняется. — Ты уверен? — Да, — тихо в ответ. Госпожа Мин начинает плакать, сначала тихо, но со временем этот плач превращается в болезненный крик. Она уничтожена известием о смерти, опустошена и разбита. Слышится другой голос, в комнату пришел отец Юнги. Звонок прерывается, но Чонгук продолжает слышать плач матери, потерявшей сына. Сердце колет, в ушах звенит. Перед глазами Чонгук видит три головы, а разум не покидают отчаянные рыдания. Опять начинает тошнить. Он закрывает глаза рукой, тяжело вздыхает и поднимается с кресла. Телефон отправляется в карман, Чонгук покидает кабинет психолога и направляется в свой. Тэхён должен был сообщить жене Чимина, что он умер, а родителям Намджуна звонил Мингю. Открыв дверь кабинета, Чонгук видит сидящего за столом Тэхёна, он прячет лицо в собственных руках. Перед ним лежали фотографии с места преступления. — Тэхён, — тихо говорит Чонгук. — Он правда мертв, ты был прав, — поднимая голову, говорит Тэхён. По его щекам катились слёзы. — Спасибо, что не дал мне это увидеть. — Мне жаль, — в который раз за последние дни произносит Чонгук. Ему правда жаль. — Я хотел стать детективом с самого детства, — неожиданно признаётся Тэхён. — Мама смотрела по телевизору фильмы, и я хотел стать таким, как те люди. В каждом фильме детектив раскрывает какое-то дело, которое ломает его, но это ведь фильм, я твёрдо знал, что в жизни с этим точно не столкнусь. Нас учат отстраняться от убийств, не подпускать это близко к сердцу, но у меня не получается, — очередная слеза упала с его ресниц. — Сначала ты и эти чувства, потом я подпустил слишком близко и Юнги, и сейчас его нет и это больно, будто меня придавило плитой, я не могу вздохнуть полной грудью. Я стал слабее из-за чувств, которые всегда были мне чужды. Это всё было неразумно с моей стороны. — Боль от потери близкого человека — это нормально. Это не делает тебя слабым. У тебя всё ещё есть я. — А кто есть у тебя? — Ты, даже если сейчас ты меня опять оттолкнёшь. — А если я не тот самый человек, который будет думать, что тебе нужно выпить тёплого чаю? Чонгук подходит ближе и обходит стол. Он поворачивает кресло Тэхёна к себе, садится перед ним на корточки и берёт за руку. — Мне не нужен тот, кого ты считаешь подходящим для меня человеком. Мне нужен ты, — смотря прямо в глаза. — Я чувствую, что вот-вот сломаюсь, — он уже не может сдерживать слезы. — Этот ублюдок победил, он сломал меня, правда сломал. Но я не жертва, ты тоже ею не станешь, он умрёт прежде, чем успеет навредить тебе. — Ты просил не позволять тебе убивать. — Это было раньше, — Чонгук ложится головой на колени Тэхёна, и тот накрывает его волосы рукой. — Пойдёшь со мной в церковь? — Зачем? — Мне нужно помолиться.10:03
Они приехали в церковь Чонгно, которая числилась самым первым местом преступления. Церковь до сих пор была закрыта, но Тэхён и Чонгук как детективы имели право попасть в неё в любое время суток, что и сделали. Тэхён сел на самую последнюю лавочку, Чонгук, наоборот, устроился на первой. У него в руках была свеча, которую он собирался поджечь после окончания молитвы. Впервые за очень долгое время Чонгук будет обращаться к Богу, но волнения не было. Это логический финал их взаимоотношений. — С самого детства меня учили молиться тебе с должным уважением, но сегодня я разочарованный ребёнок, который пришёл поставить точку в отношениях с отцом. Я верил в тебя и в спасение, которое ты даруешь мне. Я молился каждый день и не пропускал служения. Я приходил к тебе с открытым сердцем и просил очистить меня. Меня лечили, я держал пост, но становилось только хуже. Каждый день я чувствовал себя грязным в твоих глазах. Я разочарован, зол и опустошён. Слышишь меня? Я потерял родителей, чуть не отнял собственную жизнь, я годами ненавидел себя и искал искупления. Сегодня я тут, чтобы отречься от тебя. Закрыть эту главу своей жизни и жить без постоянного чувства вины перед существом, которого, возможно, даже не существует. Я больше не твой ребёнок, я окончательно схожу с этой узкой тропинки на широкую дорогу. Поэтому это — последняя молитва в моей жизни, последний раз, когда я появляюсь в твоём доме. Я ненавижу тебя, потому что ты ужасный отец для каждого своего ребёнка, — Чонгук поднимается, поджигает свечу и ставит её в один ряд с другими свечками, которые зажгли служители этой церкви. — Это конец. Аминь.