Третий Ковен

Мерзкий старик, просто до тошноты мерзкий. Михаилу стоило немалых усилий не размозжить этому гадкому некроманту голову, туго обтянутую иссушенной морщинистой кожей: у него такой вид, словно сама жизнь, испытывая отвращение к её беспринципному захватчику, просочилась сквозь оболочку. Испорченное тело вкупе с характерным ярко-жёлтым цветом глаз – ведь всё это буквально кричит о том, что некромантия есть настоящая болезнь. На свете уйма способов продлить человеку существование: магия, алхимия, прозябание в виде призрака, да в конце концов, вампиризм – он не настолько ужасен в сути своей. Но некоторых отчего-то притягивают самые отвратительные, противные самой природе пути к вечности. Манипуляции с такой тонкой субстанцией, как душа – это чудовищно. Воистину, как выглядит душа у самого такого мага – вопрос риторический. И неважно, насколько благопристойный образ эта мразь старается соткать: гнилую сущность не спрячешь. Стараясь выбросить из головы ещё живо стоявший перед глазами образ некроманта, Михаил заглянул в кроватку, где лежал, почти не двигаясь, а только хлопая глазами, крошечный мальчонка с огромным потенциалом. Если его правильно использовать, то вся эта шваль, понатыканная по всей стране – да что там, по всему миру, – рано или поздно изведёт сама себя. И таких, как это желтоглазое отродье, больше никогда не будет существовать. Блаженно растворяясь в зарисовках недалёкого будущего, Михаил улыбнулся и свесил руку в кроватку. Мальчик повернулся на бок, внезапно захныкал и вцепился маленькой ручонкой в большой палец. Вспышка боли – как будто вспышка этих проклятых жёлтых глаз. – Твою же… – рявкнул Михаил и вскочил, оттолкнув ребёнка. Потряс рукой. Палец почернел, словно обуглился, и чертовски саднил, как после ожога. И почему, почему даже сейчас воспоминание об этой старой сволочи всё никак не отставало, а только становилось ярче? Следовало уже осознать, что они никак не связаны – избранный ребёнок и кусок дерьма, недолго державший его в руках. Мальчик улёгся на спину и заревел во всю глотку, захлёбываясь и дрожа всем телом. Вокруг него, подобно смерчу, начала по спирали сгущаться энергия, собираясь превратиться в нечто разрушительное и совершенно точно неконтролируемое. Михаил осторожно направил магическую волну, небольшой пучок, просто чтобы проверить… Волна отразилась и саданула по брови лёгким, но довольно болезненным разрядом. Тяжело вздохнув, Михаил протянул уже повреждённую руку и схватил покрасневшую от натуги шею ребёнка. – Гх, боже мой… – зашипел он, глядя на то, как постепенно чёрная корка покрывает его кисть и ползёт вверх по запястью, но не отпускал. Наконец это прекратилось: мальчик вырубился. И, будь он обычным младенцем, то, скорее всего, умер бы от удушья. Однако этот… Этот, при худшем раскладе, мог вообще не заметить, что его убивают. А ведь это лишь начало. Надо выставить магическую защиту – прямо сейчас. Хотя нет… Сначала помочь себе: боль невыносима. Михаил спрятал руку в карман пальто. Прикрыл глаза. «Ника, где ты?» «В архиве» «Поднимайся на самый верх. Ты мне нужна». «Хорошо, уже иду». Михаил вышел в коридор и прислонился к двери. Боль в руке разгоралась, как уголёк, на который кто-то старательно дул. Зато магический фон пока оставался незыблем и тих. Тишина… Звенящая. Всё реже и реже случалось слышать тишину – а в скором времени не придётся совсем… Неподалёку разъехались двери лифта, заскрипели подошвы кед. Вероника, привлекательная румяная девчонка со скромно перетянутыми резинкой светлыми волосами, была одета в бесформенный шерстяной свитер. Хоть и поправилась, но, должно быть, её ещё знобило. Так бывает. После таких-то повреждений… – Рад, что ты восстановилась, – улыбнулся Михаил, дружески хлопая её по плечу. – Да, спасибо, я в порядке. Готова приступить к работе, которую вы мне поручите. Михаил кивнул и задумался. Рука напомнила о том, что нужно поспешить, однако… Нельзя ведь не спросить. – Некромант, конечно, прилично тебя хлопнул, но ведь дальше действовал не он? Я видел тебя в палате, и должен признаться, меня потрясло… жуткое зрелище. – Вам могли сообщить, – занервничала она, – что у меня не было защиты, но это неправда. Я очнулась, некроманта уже не было… Но появился кто-то, я плохо его рассмотрела, и он… Боже мой…. – У неё задрожала губа. Михаил прижал её к себе. Она была готова расплакаться. Неудивительно: девчонка не так давно заступила на службу в «Вондер» и в первый раз увидела нечто поистине бесчеловечное. – Он их всех… И все… Я тогда ещё не отключилась, я видела, он просто… Господи, он просто… Им го… головы… Она всё-таки зарыдала. Михаил прислонил подбородок к её волосам, незаметно стискивая зубы и всасывая обратно собственные слёзы, проступавшие от невыносимых уколов чёрных иголок, пронзавших ладонь. – Я счастлив, что тебя эта участь не постигла, – тихо сказал Михаил, поглаживая её по спине. Честно говоря, семь обезглавленных самым гнусным способом трупов – весьма удручающий итог операции, ничего тут не скажешь. И Михаил мог дать свою собственную голову на отсечение, что отлично знал, кто именно совершил это злодеяние. Ну и кто мог предвидеть, что этот кадр объявится именно сейчас? Что ж, чёрт с ними, этими несчастными. Главное, что куда большая угроза была теперь предотвращена. – Я не знаю почему… Не знаю, почему меня он… Боже… Действительно, её он почему-то добивать не стал. Хоть и оставил в истёрзанном виде – но смотрелось это так, будто она просто была отброшена в сторону, пусть и с несоразмерно приложенной силой. Пришить её наверняка, без шанса на возвращение к жизни, явно не планировалось. Может, решил оставить свидетеля своих зверств? Михаил вполне понимал, почему гад выбрал для этой роли именно Веронику: как самого незначительного соперника, которого даже умерщвлять необязательно, чтобы убрать с пути. – Потому что наш противник не имеет принципов, не имеет здравого смысла и не имеет тормозов. Он безжалостен, его жестокость порой абсурдна, а милосердие хуже адских мук. Но он таков, Ника. Запомни это. Запомни, с чем тебе предстоит бороться. Она отстранилась и мелко закивала, смаргивая слёзы на пол. Хорошую, стало быть, выдал речь. Ну и достаточно, чтобы подумала на досуге. – Послушай, извини, пожалуйста, но я всё же должен отлучиться. Последи за мальчиком, хорошо? Я скоро вернусь, он… Он немного нестабилен. Не тяни только, если что-то будет не так. При любой странности сразу же зови. Сможешь ведь позвать? – К-конечно… – Молодец. Михаил напоследок ободрительно сжал её плечо и переместился в свой кабинет. А оказавшись там, тотчас бросился к этажерке и принялся судорожно выдвигать ящики, шипя от боли, которая только нарастала. – Твою мать, твою мать, где же… Где это… Ага, вот… Он принялся обматывать тонкой серебряной цепочкой, увенчанной маленькими бесформенными подобиями колец, свою руку, похожую теперь больше на слепок из чёрной глины. Универсальный амулет, довольно древний, выписанный, кажется, из Ирака: боль сразу схлынула, оставив после себя лишь блаженный холод. Но с внешними последствиями всё равно придётся разбираться. Не сию минуту, конечно. Михаил стащил с верхней полки увесистую аптечку, отрезал несколько десятков сантиметров марли и туго перетянул руку. Покончив с этим, выскользнул за дверь и пошёл по сверкающим чистотой белоснежного кафеля коридорам. В то место, куда он направлялся, лучше даже не пытаться переместиться, если не хочешь быть вывернутым наизнанку. Надо бы и себе сварганить какую-нибудь такую защиту… Хотя нет, лучше не стоит. А то после какого-нибудь особенно тяжёлого дня захочешь побыстрее растянуться в кресле, лениво перебирая оставшиеся бумажки, – а вместо этого растечёшься по стенам, едва появившись в кабинете. Коридоры встретили его будничным светом и привычным монотонным рабочим гамом. Навстречу семенили молодые энтузиасты и старые опытные маги: все они дружелюбно кивали Михаилу, а он кивал им в ответ. Вот и нужная дверь… Даже заходить не пришлось: рядом на полу сидел взъерошенный парень, уронив голову на сложенные руки. Мятая футболка, испачканная в какой-то рыжеватой жиже, говорила о бурно проведённой ночи. Так бурно, как умел организовать досуг только этот человек. Михаил покачал головой, присел на корточки и потрепал его по руке. – С добрым утром, Сева. – Изыди… – промычал Всеволод Шляпник, давний коллега и старательный учёный, которого с виду не отличить от какого-нибудь заблудшего босяка. Ну, в общем-то, так оно и было. Михаил снисходительно усмехнулся. – Сев, это я. Доброе утро. Мне нужна твоя помощь. Яростно потеревшись лицом о рукав, Всеволод поднял воспалённые глаза. Под ними залегли глубокие тени – ещё глубже и темнее, чем обычно. Выглядело весьма отталкивающе. – Мне самому нужна помощь. – Увы, никто не в силах тебе помочь, кроме тебя самого, – развёл руками Михаил. – А вот моя проблема – другое дело. В одиночку будет проблематично. Всеволод запустил руки в спутанные волосы и с силой потянул их, должно быть, пытаясь вернуть сознание в реальность через боль. Потом потряс головой и снова посмотрел на Михаила. – Что за хрень? – он кивнул на повязку. – Наш избранный с характером, – хмыкнул Михаил. Нахмурив кривые обожжённые брови, Всеволод медленно поднялся и взял его руку. – Это легко исправить. – Знаю, но это требует времени. Сев, я хочу возвести защиту. Этот мальчик нестабилен, хотя я был уверен, что с ним пока никаких проблем не будет. Что-то его во мне напугало, что он неосознанно напал на меня. – Неудивительно, – проворчал Всеволод и подавил зевок, с хрустом проводя ладонью по небритым щекам. – Когда ты его принёс, я сначала подумал, что у тебя там свиной окорок, ей-богу… С детьми надо нежно, даже если они непотопляемое оружие. Детей надо взращивать, как лимончики. И тогда вырастишь то, что тебе нужно. – Да, конечно, – спокойно кивнул Михаил. – Ну так что, поможешь избавить нас от последствий ошибок нерадивой няньки? Всеволод махнул рукой и переместился. Качнув головой, Михаил поспешил последовать за ним: надолго этого циничного естествоиспытателя оставлять наедине с таким существом, как избранный, не хотелось. Конечно, Всеволод брал всё, что желал, отовсюду, куда мог добраться, безо всякого официального приглашения. Но стянуть ДНК неизученного опасного существа – это ж какая тень потом падёт на самого Михаила, если что-то пойдёт не так? А у этого умника всё, что могло пойти не так, шло обязательно. – …день, Всеволод Борисович, – быстро говорила Вероника, отрываясь от кроватки, где едва ли не злобно сопел и пускал пузыри младенец. Михаил приближаться к нему не торопился, а отступил к стене. Спрятаться здесь было негде: комната пустовала, никаких шкафов и прочего барахла. Поэтому, вжавшись в угол, он внимательно смотрел на Всеволода, который сначала задумчиво провёл рукой по борту кроватки, потом потянулся к ребёнку… Вероника невольно вскрикнула: маленький взрыв заставил незадачливого исследователя оставить безрассудную затею. Он молча бросил на пол обуглившийся комочек детских волос и обтёр чуть почерневшие пальцы о штанину. – Ты свободна, Ника, – подавляя усмешку, сказал Михаил. – Спасибо. Она торопливо кивнула и выскочила из кабинета. – Когда-нибудь ты доиграешься, Сева. – Хорошо защищается, – пробормотал он себе под нос. – Очень хорошо. – А мы от него защититься сможем? – Можно всё, что не нельзя, – отрезал Всеволод. – Какую защиту хочешь выставить? Михаил задумчиво провёл рукой по волосам. – Полагаю, зачаровать его самого смысла никакого нет. Всё равно взломает рано или поздно. – Отражающие поля? – Ни в коем случае, ты что, – вскинулся Михаил. – Разве я тебе не говорил… – Пошутил, – оскалился Всеволод. – Логичнее всего – портальный купол. – Ты уверен, что он и с этим не разделается? – Зачем ты его так переоцениваешь? – совершенно удивился Всеволод. – У него ещё нет разума, он действует на инстинктах. Как он должен понять, что все его атаки сливаются в другое место? – Н-да, да, ты прав. Тогда приступаем. Потом сходим кофе выпить, а то на тебя без слёз взглянуть невозможно. Ничего не ответив, Всеволод встал чуть поодаль от кроватки и расслабился, готовясь к предстоящей операции с магией. Михаил, вздохнув, обошёл кроватку, занял место точно напротив нерадивого коллеги и тоже медленно погрузил своё тело и сознание в состояние транса.

***

– Вам как всегда? – дежурно улыбнулся манерный паренёк-бариста. – Да, пожалуйста, – кивнул Михаил. – А ещё… – Он посмотрел на Всеволода, который, малость неестественно вывернув руки, блуждал полубезумным взглядом по ярким обоям на стенах кафе и не особенно вникал в происходящее. – Флэт-уайт, наверно. – Нельзя мне молоко, – отозвался Всеволод и наконец вынырнул из того неизвестного измерения, в которое, по всей видимости, постоянно проваливался. – Бери двойной эспрессо. – Да, конечно, – подтвердил Михаил в ответ на вопросительный взгляд парня за стойкой. – Ожидайте. Они сели на чистенькие замшевые диваны детсадовской и совершенно безвкусной расцветки: лилово-зелёные шашечки. – Отравить меня хочешь? – бросил Всеволод – вроде и в шутку, но, как всегда, с кислой и скорченной миной. – Мечтаю, – хмыкнул Михаил. – Правда, думаю, не успею. Ты себя сам отравишь быстрее. – Он почесал нос и, отнимая руку, невольно снова полюбовался ей, исцелённой: чуть бледная, как будто обмороженная, но вполне здоровая. – А что, у тебя непереносимость лактозы? Я не знал. – Без понятия. Но даже магией не контрится. – А-а, тогда всё ясно. Сева, зачем тебе всё это? Мне доложили о взрывах в твоём кабинете. Если ты думаешь, что это людей не напрягает, то я тебя разочарую. Всеволод угрюмо насупился и, сгорбатившись, опёрся острыми локтями на стол. – Я ещё не нашёл, что ищу. – А что ты ищешь? Бессмертие? Через ещё пару лет таких интенсивных занятий тебе оно точно понадобится. Но я тебя разочарую: способов жить вечно вагон и маленькая тележка. Выбирай не хочу. – Нет, не бессмертие, – раздражённо фыркнул Всеволод. – Тебе не понять. – Разумеется, не понять, – ехидно ответил Михаил и откинулся на спинку. Вскинув голову, Всеволод посмотрел неожиданно проникновенно, отчего стало немного неуютно. – Я серьёзно. – Он вытянул указательный палец, указал на Михаила и потряс рукой над столом. – Человеку с такими целями и взглядами на жизнь о своей собственной цели я не буду рассказывать. Это бессмысленно и даже опасно. Михаил нахмурился и тоже склонился над столом, глядя прямо на совсем уж обнаглевшего коллегу. – Ты что-то имеешь против наших целей? – Я говорил о тебе лично, – бесстрастно выдержав суровый взгляд, ответил Всеволод. – А если думаешь, что все «вондеровцы» хотят того же, то ты наивен, как дитя. Но, как говорится, простота хуже воровства. А в нашем случае – хуже атомной войны. – Вот как, – холодно сказал Михаил, выпрямляя спину. Повисла гнетущая пауза. Всеволод скрёб ногтём лаковое покрытие стола и шумно сопел извечно заложенным носом. Конечно, Михаил на многое закрывал глаза, многое ему позволял – в обмен на несравненный талант, пропущенный, к тому же, через горнило пусть и совершенно бессистемного, но опыта. Этот бешеный парень обладал действительно редким даром, и неважно, что пускал его чёрт знает куда. Действительно, можно было многое проглотить за те крохи, которые перепадали «Вондеру» от диких и бесполезных экспериментов: эти крохи порой были значимее, чем результаты деятельности всей жизни многих седовласых мастеров магии. – Латте и двойной эспрессо, – громко огласил заказ бариста. Михаил резко встал. Да, можно было многое стерпеть. Но, даже прячась за неприкосновенностью гениального безумия, некоторые границы всё равно нарушать нельзя. Всегда найдётся рыба крупнее, способная проглотить возомнившего о себе невесть что царька. Михаил вернулся, отхлебнул своего кофе, прежде чем сесть, а потом подвинул стаканчик Всеволоду. Тот снял пластиковую крышку и принялся гипнотизировать дымящийся напиток мутными глазами. – Я не могу заставить тебя не поступать по-своему, – наконец сказал Михаил уже совсем стальным тоном, – вот только наши идеалы открыто попирать не смей. Будь эгоистом молча. – И вовсе я не эгоист. Не больше твоего, по крайней мере. – Твоя великая и недоступная цель, видать, повыше моей будет? – Абсолютно. Но тебе, как я уже сказал, не понять. И даже не пытайся замарать её своими грязными руками. Не до всего дотянуться можно. – Чёрт бы тебя побрал, Шляпник, – злобно воскликнул Михаил. – Ты всё-таки доиграешься. – Давно эта фраза не звучала в качестве угрозы. – Всеволод хрипло засмелялся, растянув губы в болезненной гримасе. – Но я тебе ещё слишком нужен, чтобы ты был вправе мне угрожать. Например, разобраться с мастером «лезвий». Бьюсь об заклад, ты понятия не имеешь, что с ним делать, – постучал он кулаком по столу. Здесь эта проницательная скотина была совершенно права. – Кое-что о нём я знаю, – грубо сказал Михаил и отпил кофе. Всеволод, в свою очередь, опрокинул в глотку добрую половину своего стакана и обтёр запястьем щетину под носом. – А я вот нет. Хотя слышал, что этот парень обучался у вас… у нас, прошу прощения. Обучался. В то время, когда Севушка бомжевал и спивался, не зная, что делать со своей силой, которой совершенно случайно разнёс свой дом и пол-улицы в придачу. Знающие люди доступно бы объяснили, что сидеть ему в подвалах «Вондера» до скончания веков после таких экспериментов, не вступись за него кое-кто. Неблагодарная сволочь. – Леонид Кругов, – неохотно ответил Михаил. – Двадцать с лишком лет. В семнадцать он решил, что стоит уже выше нашего уровня, и решил сбежать. Попутно убив множество моих коллег и даже случайных прохожих на улице, пока не скрылся. – Потому что вы его не выпустили по-хорошему, – спокойно сказал Всеволод. – Он был слишком опасен. И, в отличие от тебя, этот – настоящий псих. И если ты с некоторых пор вредишь только себе, то этот исключительно от скуки устроил бы геноцид. – Получается, что он всё-таки его устроил. – Да, это наша вина, – гаркнул Михаил. – Мы его недооценили. Но теперь выпал второй шанс, чтобы исправить ошибки. Его придётся убить. Или ты и с этим поспоришь? – Нет, с логикой я не спорю, – сказал Всеволод и парой глотков докончил кофе. – Хотя не упущу возможность изучить его. «Воздушные лезвия» требуют нечеловеческой концентрации. И если он в таком возрасте ими овладел… Сколько ему, говоришь? – Ну уж нет. Изучай что-нибудь другое. – Я и спрашивать не стану. – Что ж, – процедил Михаил, – будем решать проблемы по мере поступления. – Здравая мысль, здравая. Михаил прикрыл глаза и перевёл дух. – Эта дрянь ещё объявится. Он теперь заодно с вампирами глаз положил на избранного. А собрал всю эту кодлу, судя по всему, некромант. Видел его? – Нет. Покажи. Михаил стрельнул глазами по сторонам: вроде никто не обращал на них внимания. Затем привстал, перегнулся через стол и приблизился виском к голове Всеволода, чтобы было проще транслировать картинку… – Твою мать, – сдавленно проговорил Михаил и ошарашенно осел. – Некромант как некромант, в чём дело? – вскинул брови Всеволод, торопливо бегая глазами по чужому воспоминанию, только что проявившемуся в его мозгу. – Я понял… – Михаил закрыл лицо руками и затрясся в неконтролируемом, почти истерическом смехе. – Знаешь, почему избранный нас боится? – Потому что он маленький ребёнок, которого оторвали от матери и поместили... – Нет, Сева, ничего подобного. Эта паскуда просто внушила ему страх по отношению к нам. Понимаешь? «…не расстраивайся, вы ещё увидитесь…» Просто форменный идиот. Как же он только сразу не догадался? – Умно, – задумчиво скосил глаза Всеволод. – Да не то слово как умно. Придётся провести с пацаном психологическую работу. Внушать обратное – контрпродуктивно, ты с этим согласен? Всеволод кивнул. Интересно, сколько ещё палок подлый некромант вставил в колёса безупречно едущей машины «Вондера»? Ничего, они со всем разберутся. Михаил лично разберётся со всеми тяготами, которые выпадут на их долю, и избавит мир от паразитов, бессовестно пожирающих его плоть.