Малолетки

— Не дергайся, Доппомин, — Хифуми зажимает чужой нос между костяшками указательного и среднего пальца, заставляя парня под ним поморщиться. Блондин полусидит на бёдрах друга, прислонившись коленями к низкой скамейке и зарываясь пыльными кедами в песок. Взлохмаченные светлые пряди лезут в глаза, вынуждая смахивать их свободной рукой каждые пару минут, пока ладонь другой опирается на чужое худое плечо, а тонкие пальцы зажимают старую кисточку для теней. На старой детской площадке никого нет кроме них и пары голубей. Неудивительно, учитывая в насколько ужасном состояние было это место. Качели скрипели от малейшего дуновения ветра, покачиваясь дырявыми сидениями. Ржавые горки дрожали, стоило на них подняться. Песочницы и скамейки просели и казались погребенными в землю почти до половины. Солнце после обеда едва проходило над крышами старых домов, освещая дай боже если один угол заброшенного двора. Здесь собирались только алкаши и малолетки вроде Доппо и Хифуми, которым больше негде было ошиваться. Их общий друг, Рамуда, устраивает вечеринку в честь последних экзаменов. Всё цивильно, даже родители парня будут, чтобы следить за порядком. Так это звучит для родителей и парня Амемуры, Джакурая, который ни под каким предлогом не переносит шумных тусовок. На деле же намечается грандиозная попойка, на которую собираются все их знакомые старшеклассники. Для таких случаев у Хифуми есть старая палетка, которую они с Доппо купили ещё года три назад, после того, как увидели невероятный смоки Гентаро на одной из вечеринок Дайса. К сожалению, набить руку в искусстве макияжа пока не получилось, но блондин усиленно тренируется, из раза в раз мучая своего парня. — Прости, прости. Но это щекотно, — Доппо слегка открывает глаза, осторожно заглядывая в лицо юноши сверху. Хифуми кажется, что в тени старых пятиэтажек радужки рыжего зеленее самой сочной летней листвы. Он цыкает, поднимая чужое лицо за подбородок. Каннонзака сидит как примерный ученик: руки послушно сложены на коленях, ноги собраны вместе. Даром что сгорбился в три погибели, а ноги не раздвинуть, потому что чужие бёдра, (на которых, собственно, и лежат его ладони) зажимают с двух сторон. Хотя Доппо в принципе не жалуется. — А что ты хотел? Красота требует жертв, — Изанами не глядя опускает кисточку вниз, туда, где на скамейке должна лежать полуразбитая осыпающаяся палетка теней. Инструмент пролетает мимо, окунаясь в открытый энергетик. Доппо на это широко раскрывает глаза, опуская взгляд на друга, резко вытаскивающего кисточку из банки. — Это был наш последний энергос, — тяжело вздыхает Каннонзака, опираясь лбом в чужое плечо. Хифуми фыркает, смахивая жидкость с кисточки. — Он всё равно уже нагрелся, — парень показательно отпивает из банки, морщась от мерзкого вкуса. Газированность пропала, и напиток стал похож на приторную сладкую жижу, оседающую на языке пылью из-за попавших внутрь теней. — Как будто не похуй, — Доппо забирает бутылку из чужих холодных рук, отпивая большой глоток. Мерзость та ещё, но энергетик был куплен на последние деньги, его нельзя просто так выкинуть. К тому же, им не привыкать к отвратительному пойлу. На вечеринках того же Рио и не такого напиться можно. Хифуми возвращается к чужим глазам, пытаясь ещё сырой кистью нанести тени на веки друга. Цвет выглядит интенсивнее, чему блондин несказанно рад. Чужие ресницы слегка трепещут и парень борется с желанием коснуться их кончиками пальцев. Ещё успеет. — У тебя есть подводка? — звучит неожиданный вопрос. Хифуми издевательски поднимает бровь, поднимая побитую палетку со скамейки. — Я похож на бьюти гуру? Вот это — средство четыре в одном: и подводка, и тени, и пудра, и помада. И вообще что захочешь. Хоть аквагрим. Открой глаза, будем из тебя эмо енота делать. — Понял, тупых вопросов больше не задаю, — Каннонзака послушно открывает веки, спокойно глядя на лицо друга. Горячие пальцы играются с дырками на чужих рваных джинсах, пролезая внутрь и царапая бледные бедра. Изанами почти не реагирует, разве что придвигается чуть ближе. Он слегка мочит кисточку в слюне, после набирая на неё ещё чёрных теней. Ну а как ещё превратить их в подводку? Парень неумело пытается прокрасить чужое нижнее веко, несколько раз почти заезжая кисточкой в глаз. Он сосредоточен как никогда, Доппо кажется, что даже экзамены он списывал с более расслабленным видом. Если сравнивать этот раз с предыдущими, Хифуми действует заметно увереннее. Каннонзаке нравится наблюдать за чужим лицом и подмечать детали. Как светлые брови упрямо хмурятся, пока его руки пытаются изобразить совершенство на его веках, как зубы терзают и без того искусанную нижнюю губу. Как закатные лучи, отражающиеся в стёклах домов, освещают редкие зелёные пряди, которые вьются непослушным гнездом перемешиваясь с родным блондом. — Всё, готово, — увлеченный разглядыванием Доппо не замечает, как Хифуми заканчивает его макияж, — теперь мы готовы идти. — А мы не опаздываем? — парень всё ещё пялится на чужое лицо, перемещаясь взглядом от глаз к губам и обратно. Изанами хитро улыбается, складывая руки на чужих плечах. Тонкие пальцы слегка дёргают отросшие пряди на затылке. Каннонзака поднимает ладони выше, оставляя в покое чужие дырки на джинсах и подцепляя шлевки. Они могли бы сидеть так очень долго, но у Хифуми абсолютно нет терпения и в данной ситуации Доппо очень этому рад. Блондин прижимается губами к чужим, ощущая остатки мерзкого энергетика. Горячие руки парня под ним крепко держат за талию, Изанами мог бы почувствовать, как поверх старых синяков появляются новые. Он сжимает рыжие пряди, кусая чужие губы. Гортанный рык Доппо звучит как музыка для ушей. Прерывистое дыхание перемещается на бедную шею, Хифуми чувствует искусанные губы на кадыке. Он прижимает чужую голову ближе, перебирая пряди тонкими пальцами. — Если мы продолжим… нам придётся… идти домой… И тогда… мы точно опоздаем, — Изанами честно пытается говорить ровно, но это действительно сложно, когда всё тело бросает в жар из-за чужого языка на ключицах. Доппо недовольно рычит, отстраняясь. Хифуми смеётся, оставляя последний лёгкий поцелуй на губах парня. Каннонзака тянется за разорванным контактом, останавливаясь с тяжёлым вздохом. Блондин внимательно смотрит на чёрные тени и подобие подводки на нижнем веке, мысленно гордясь проделанной работой. Он сделал и без того привлекательного Доппо настолько неотразимым, что желание запереть его в своей комнате до утра почти перевешивает былой настрой пойти на вечеринку Рамуды. К сожалению, они уже делали так однажды и в итоге пропустили драку Дайса и Рамуды за честь последнего. Было бы за что драться, конечно. Тогда вечеринку, как и драку, пришлось прервать, потому что соседи пригрозили вызвать на них полицию, а ещё одну ночь в обезьяннике Амемура бы не выдержал. — Но мы вернёмся к этому позже, — говорит Доппо, убирая очередную непослушную прядь за покрасневшее ухо Хифуми. — Буду ждать.