О ЧËМ МОЛЧИТ ВЕТЕР

-Ну и что дальше? – осторожно спросил Пустослов, со сложным выражением лица наблюдая за душевной агонией Ши Цинсюаня, чьë состояние после случившегося начало вызывать у него серьëзные опасения. -Дальше? -Вот именно, дальше. Ты же не думаешь, что твоя жизнь плавно подошла к концу, вторя твоему самоубийственному желанию? – слабо улыбнувшись, демон бережно коснулся холодными пальцами выпростанной из-под одеяла руки, заставляя Повелителя Ветров вздрогнуть от неожиданности. – А если серьёзно, есть ещё кое-что о чëм ты должен знать. -Что на этот раз? Очередная история со «счастливым» концом? -Скорее уж неожиданное продолжение предыдущей. Но прежде, чем перейти к сути, я хотел бы попросить у тебя прощения. -Прощения? – непонимающе моргнул Ши Цинсюань, пытаясь внести ясность в собственные мысли. – Но за что? -Сложно выделить что-то конкретное, когда практически все твои беды являются отголоском моей вины, – хмыкнул Пустослов, убирая пальцы с исхудалой чужой руки. – Всë началось за восемь лет до твоего рождения. Я сидел за столиком одного из лучших чайных домов в Чанъане и, распивая вино, вяло поглядывал по сторонам. Из-за наплыва посетителей здание гудело, словно растревоженный улей, омрачая моë и без того паршивое настроение. Мне некого было ждать, но при этом внутри всë скручивалось от какого-то необъяснимого, болезненного ожидания. И пустеющие один за другим кувшины нисколько не помогали избавиться от этого непонятного, ничем не оправданного чувства. Чтобы хоть как-то развеяться, я перевëл своë внимание на окно, за которым тяжëлыми мокрыми хлопьями падал снег и ... произошло то, чего никогда не должно было произойти: спустя полторы тысячи лет моë мëртвое сердце забилось вновь. Причëм забилось в самом прямом понимании этого слова, стоило мне мельком взглянуть на хрупкую женскую фигурку, утопающую в безразмерной, не по погоде тонкой, синей накидке. Даже по прошествии стольких лет я так и не смог забыть ту, встреча с которой была уготована мне в далëком прошлом одним вздорным бессмертным, питающим нездоровую страсть к «шибари» и возводящим в культ весьма неожиданную часть человеческого тела. Не придумав ничего лучше, я поднялся с места и, оставив на столе серебряный слиток, в спешке покинул чайный дом. На улице было холодно. Настолько, что даже моя демоническая кровь стыла в жилах, демонстрируя ничтожные остатки человечности. И на фоне разворачивающихся событий это действовало на меня отрезвляюще. Я понимал, что если пойду на поводу у этой чëртовой красной нити, всë повториться вновь ... а эта перспектива меня, мягко говоря, не устраивала. Потому, завернув за угол, я быстрыми шагами пересëк улицу и, намереваясь воспользоваться чужой удачей, достал из рукава игральные кости. Однако все мои благие намерения растворились в одном слабом горестном всхлипе, пригвоздившем меня к земле. «Шу Инцзы». Это имя, произнесëнное до боли знакомым женским голосом, и впрямь принадлежало когда-то мне, но я настолько отвык от его звучания, что едва не выронил лежащие на ладони кости. Это было жестоко. Так жестоко, что я упал на колени, не в силах обернуться и посмотреть в глаза той, что не дала мне потерять себя в мелькавших перед глазами столетиях. «Сяо Юйлань». Еë прошлое имя сорвалось с языка так просто, словно мы расстались только вчера. Но мы не расставались. Мы просто умерли. Сначала я, а потом... Она последовала за мной, накинув себе на шею ту же петлю, которую сняли с моего хладного трупа. А я метался рядом бесполезным призрачным огоньком, не имея ни малейшей возможности еë остановить. С тех пор прошло пятьсот сорок семь с половиной тысяч дней, но та боль так и не отпустила меня, с каждым восходом солнца втыкая в моë нетленное сердце очередную раскалëнную иглу. «Нет, это имя мне больше не принадлежит». Еë голос звучал так надломленно, словно это обстоятельство причиняло ей какое-то неизъяснимо горькое страдание. «Теперь я Ши. Ши Юйлань». -Мама?! -Да. Услышав это признание, я кое-как поднялся с колен и, сократив разделявшие нас расстояние до цуня, заглянул в полные раскаяния аквамариновые глаза. Она знала, что от моего взора не ускользнëт ни одна, даже самая незначительная деталь еë прошлого, но, несмотря на это, продолжала выворачивать мне душу своим открытым доверчивым взглядом. Всего за несколько мяо я пережил столько всевозможных чувств и эмоций, что едва не утратил способность контролировать потоки демонической Ци, омывающей мои мëртвые меридианы. Первый вдох. Первый крик. Первая улыбка. Первое слово: «Инцзы». Первый шаг. Первое падение. И дальше по нарастающей: уроки рисования – лëгкие мазки на листе, и вот уже человек в чëрном тянет руку к веточке с распустившимся цветком магнолии; уроки каллиграфии – иероглифы складываются в упрямое «Шу Инцзы»; уроки танцев – веера мелькают, словно крылья диковинной птицы, и также как полторы тысячи лет назад взмывают в воздух под переливчатый звонкий смех. А после всë размывается от слëз: ненавистная помолвка, несостоявшийся побег, шелест свадебных одежд и уверенное «Ты полюбишь меня». Не полюбила. Молодой господин Ши, сходящий с ума от любви и ревности решается силой взять то, что отказываются отдать добровольно. Результат не заставляет себя ждать: на следующий день он едва успевает вытащить еë из петли. И так продолжается до тех пор, пока она не узнаëт о своëм бремени. Молодой господин Ши чуть ли не теряет рассудок от свалившегося на него счастья: задаривает супругу золотом и шелками в жалкой попытке искупить причинëнное зло затейливыми побрякушками, но она лишь смеëтся ему в лицо, выбрасывая щедрые дары в распахнутое окно. Уязвлëнная гордость развязывает ублюдку руки и он бьëт. А наутро всë повторяется вновь: мольбы о прощении, выброшенные в окно подношения, презрительный смех и очередная болезненная вспышка. И так изо дня в день. От столкновения со столь обезоруживающей и уродливой правдой у меня помутилось в глазах. Нет, я не мог склониться перед ней. Не тогда, когда Юйлань зябко куталась в свою безразмерную накидку, стыдливо пряча выпирающий живот. -Мама... – всхлипнул Повелитель Ветров, смаргивая стоящие в глазах слëзы. – Я даже подумать не мог, что она была настолько несчастна рядом с отцом. -Зависит от того, о чьëм именно отце идëт речь: твоëм или Уду. -Ты?! -Наверное, это первое, за что я должен попросить у тебя прощение, но ... я не буду. За что угодно, но только не за это, – поднявшись с колен, демон подошёл к криво сколоченному столику, растянувшемуся вдоль покосившейся набок стены, и, прихватив с собой кувшинчик и две пиалы, устроился на краешке потрëпанной циновки рядом с Ши Цинсюанем. – Выпьем? -Надеюсь, ты ничего не добавил туда на этот раз? -Нет. Это «Хуан Ли» – любимое вино твоей матери. Мне понадобилось без малого три сотни лет, чтобы отыскать тот самый рецепт и научиться его готовить. -Тогда выпьем, – приподнявшись на локте, Повелитель Ветров без колебаний принял протянутую ему пиалу и сделал небольшой глоток. На глаза снова навернулись слëзы. – Я помню этот аромат. Так пахла мама. Расскажешь, что было дальше? -... – молча кивнув, демон невидящим взором уставился перед собой. Будь его воля, он запечатал бы эту тайну самым нерушимым из всех заклятий, замешанном на собственном прахе, но ... всегда есть какое-то «но». – Мне было совершено не важно какая у неë фамилия или чьë дитя она носит под сердцем. Я любил еë без условий и оговорок, а потому не мог просто взять и навязать ей своë решение, даже заведомо зная, как в сложившейся ситуации следует поступить. «Юйлань, тебе нечего стыдиться. Ни фамилия, ни ребёнок ни в коей мере не влияют на мои чувства, но ты же понимаешь, что я давно уже не человек?» – сделав глоток вина, демон тепло улыбнулся. – Разумеется, никакие разумные доводы на неë не подействовали и уже спустя мяо еë губы своим пьянящим жаром плавили мою мëртвую плоть. Разорвать поцелуй оказалось непросто. Еë запах, еë вкус, еë тепло – всë это действовало на меня подобно мощнейшему опиату, вызывая мгновенное привыкание. Сняв с себя тяжëлую меховую накидку, я накинул еë на плечи Юйлань. «Ты должна вернуться. Не спрашивай почему, просто поверь. Я пойду за тобой на некотором отдалении. Нельзя, чтобы нас видели вместе, иначе это снова развяжет твоему мужу руки. Дождись, когда стемнеет. Я приду, и тогда мы сможем в спокойной обстановке обсудить наши дальнейшее действия». Она кивнула и, несмотря на явное несогласие, направилась в сторону дома. Выждав какое-то время, я вышел из-за угла и, соблюдая безопасную дистанцию, отправился следом за ней, параллельно заглядывая в Книгу Судеб. Согласно обнаруженным мною записям, будущее Юйлань обещало быть безоблачным и светлым, вот только ... меня в этом будущем, к сожалению, не было. И я мог бы смириться с этим, но она ... она на подобное никогда бы не согласилась. Поэтому, проводив Юйлань глазами до двери, я окинул здание беглым взглядом и, заприметив в западной части дома приоткрытое окно, без колебаний проник внутрь, буквально растворяясь в колком морозном воздухе. Комната, в которую я попал, напоминала скорее склад, нежели жилое помещение: резные стелажи из красного дерева были доверху уложены свëртками бесподобной шëлковой ткани, веерами, шкатулками с жемчугом, драгоценными камнями и украшениями, баночками с косметикой, чистыми холстами, кистями, перламутровыми красками, бумагой для каллиграфии и прочими атрибутами роскошной жизни, способными впечатлить кого-угодно, но только не Юйлань. Выйдя в коридор, я заглянул ещё в несколько комнат, прежде чем услышал разгневанный голос молодого господина Ши, доносящийся из восточной половины дома. Ориентируясь на красную нить, мне не составило труда отыскать нужную комнату, и уже в следующее мгновение ублюдок удивлëнно рассматривал свои переломанные конечности, стоя посреди личных покоев супруги, где кроме него и Юйлань не было ни одной живой души. «Если ты ещё хоть пальцем притронется к своей жене, я забью тебя камнями, точно бешеного пса!» – вороша в памяти события минувших дней, демон гневно сверкнул глазами. – В конечном итоге вышвырнув его из комнаты, я запечатал дверь изнутри. Даже несмотря на то, что жестокость от природы была мне несвойственна, пара поломанных рук нисколько не погасила пылающей в груди ярости. «Инцзы-эр, это ведь правда ты?» Приняв истинное обличие, я остановился в нескольких шагах от Юйлань, опасаясь, что мой поступок мог еë напугать. Но, как оказалось, твою мать больше нервировали разделявшие нас пару десятков цуней, нежели увечья, нанесëнные молодому господину Ши. Она всегда была такой: смелой, безрассудной и совершенно неугомонной. Подойдя ко мне настолько близко, насколько позволял заметно выпирающий живот, Юйлань подняла на меня свои огромные, искрящиеся счастьем глаза и ... я увидел, что еë будущее изменилось. Пусть незначительно и едва уловимо, однако посыл судьбы был предельно прост: «Если продолжишь и дальше вмешиваться в жизнь возлюбленной, навлечëшь на неë беду». Так, в сущности, и произошло, – демон резко замолчал, пряча лицо в подрагивающих ладонях. Его горе ощущалось настолько знакомым и осязаемым, что Ши Цинсюань, не задумываясь ни на мгновение, принял сидячее положение и, отбросив в сторону колючее одеяло, намеревался заключить демона в утешающие объятия, однако его остановило нечто, не поддающееся разумному объяснению. Быстро убрав руки от лица, демон бросил на Повелителя Ветров затравленный взгляд. – Вот как раз за это я и хотел попросить у тебя прощения...