Глаза - похожи на папу

      Дни зимних каникул в расслабленном их времяпровождение летели очень быстро, особенно для школьников. Казалось, что школьные будни тянуться до смерти бесконечно и никогда не закончатся, а небольшой глоток «свежего воздуха» — каникулы — проходил по щелчку.       Вот и ребятам из двух выпускных классов одной из Бирюлёвских школ, где училась Ева Владиславовна, были солидарны с выражением, что много каникулярных дней не бывает. Подрастающие граждане Советского в новогодние каникулы старались успеть все: покататься на лыжах, коньках, ледянках из подручных средств; съездить на различные досуговые площадки и достопримечательности города; не упустить последний момент — поход на новогодние Ёлки, на которые билеты предоставлялись родителям на предприятиях.       За окном уже наступило 3 января. Ева, сидя на диване в гостиной, с книгой «Евгений Онегин» Александра Сергеевича Пушкина раздумывала над последними произошедшими с ней событиями, невидящим взглядом смотря в окно, где за стекло трещал мороз. Виктора Пчёлкина с ней не было в квартире, он ушёл к себе домой пару часов назад, чтобы помочь своей матушке сходить до небольшого продуктового рыночка на районе.       Короткий звонок в дверь разом выдернул из раздумий Батову, словно ледяной душ. Положив книгу на подушку, она приподнялась с мебели и, с трудом волоча ноги, пошла ко входной двери. Думая, что за дверью стоял Витя. И Ева Владиславовна не понимала, почему он не воспользовался ключами, которые она ему дала перед уходом. Но, заглянув в дверной глазок, девушка поняла, что за дверью стоял далеко не Пчёлкин. А Белов.       — Ев? — Послышался по ту сторону двери голос парня, и Батова стала судорожно отпирать дверь, думая, что Саша принес ей какую-то плохую весть об Вити.       — Что-то с Витей? — Вместо приветствия выпалила она, как только распахнула дверь.       — Не-е-ет, — протяжно ответил Белов, искренне удивившись вопросу девушки.       — А чего ты тут делаешь, Саш? — Уже удивилась Ева и осмотрела лестничную площадку. Там находился лишь Александр.       — И тебе привет, Ев. — Усмехнулся парень.       — Тебе нужен Витя? — Пропустив его приветствие мимо ушей, вновь поинтересовалась она.       — Да не, Ев. — Засунув руки в карманы брюк, Белов опустил взгляд на свои зимние ботинки. — Я к тебе.       — Ко мне? — Подняв сильно вверх брови, переспросила хозяйка квартиры. — Ну, входи! — Отступив чуть в сторону, она пропустила парня, внимательно его изучая.       Пока он разувался и снимал верхнюю одежду в прихожей Батовой, Ева стала размышлять в своем уме: зачем и для чего к ней пожаловал сам Александр Белов. Когда парень закончил с одеждой и обувью, она указала ему на кухню, и, когда тот туда проследовал, последовала за ним.       — Кофе? Чай? — Интересовалась девушка, когда они оба оказались на территории кухни.       — Чай, если можно. — Ответил Саша и уселся за стол, явно нервничая. Это было странно, ведь Белов никогда не показывал так открыто свои эмоции при посторонних людях. Всегда был собран и бесстрастен.       — Так что тебя ко мне привело, Саш? — Поставив чайник на плиту, поинтересовалась вновь Ева Владиславовна.       — Не знаю, с чего начать даже. — Выдохнул тот и провел руками по лицу.       — С правды и с самого начала. — Ухмыльнулась она, достав две кружки под чай и кофе.       — Ну, — протяжно начал Белов и невольно посмотрел в глаза девушки, когда та ставила посуду на стол, — Помнишь о том, что я собрался в армию после школы?       — Конечно. — Кивнув, Батова налила заварку из заварника в кружку для парня. — Ты передумал?       — Нет! Что ты? — Не думая, заверил её Александр и вновь тяжело вздохнул, явно пытаясь четко сформулировать свою мысль, что сейчас ему с трудом давалось. — Я пришёл с тобой посоветоваться что ли.       — И в чём же ты хочешь услышать мой совет? — Насыпав себе не любимый растворимый кофе в кружку, Ева Владиславовна посмотрела на него, подняв одну свою бровь.       — Как лучше рассказать об этом парням и… — Начал было парень и замолчал.       — И? — Спровоцировала она его продолжить своим вопросом и, взяв с плиты закипевший чайник, разлила кипяток по кружкам.       — И маме. — Тихо добавил Белов и, обхватив руками кружку, как бы согреваясь от её тепла, притянул к себе.       — Ты ей тоже не сказал? — Сев рядом за стол с ним, девушка понимающе опустила свою руку поверх его.       — Да, все никак не соберусь. — Чуть промедлив, ответил он и вновь посмотрел в карие глаза Батовой. — Понимаешь, у мамы сердце слабое. Что-то там с детства с ним, вроде порок. Да и ещё в свое время смерть моего отца подкосила её, и ей поставили кардионевроз.       — Так, ну, то что ты маме не говоришь — понятно, а парням-то чего молчишь? — Кивнув после слов, поинтересовалась Ева, все еще внимательно изучая лицо Александра.       — Боюсь, что не поймут они, Ев. — Уже раздраженно ответил Белов и отхлебнул горячего напитка из кружки. — Понимаешь, не модно сейчас Родине служить. Ещё эта Афганщина, будь его не ладно. — Покачав головой, он продолжил. — Фила спортклуб не отпустит, да и с восемнадцатью годами ему дадут уже звание. Он ведь у армейцев. Пчёла твой вроде как дальше собрался — в университет, а Коса батя откосит сто процентов. А мне без армейки никуда, понимаешь? — Все понимаю, Саш. — Сделав пару глотков кофе с молоком, девушка посмотрела сначала в окно, затем вновь на Александра. — Но надо сказать. Да, не поймут, но это твой выбор. А маме… И маме тоже надо сказать. И лучше, чем быстрее, тем лучше. У неё будет время, скажем так, «переболеть» эту новость, и к твоему уходу в призыв, она не так будет переживать.       — Да? — Не уверенно произнес парень и поднял брови вверх. — Может ты и права, Ев.       — Даже если не права, правда лучше, чем умалчивание и скрывание этой правды. — Допив свой горячий кофе, она ответила. — Ты ведь это понимаешь, Саш?       — Понимаю. Просто… — Замолчав, Белов продолжил. — Я вчера признался Ленке своей, и она такой скандал учудила. — Вскинув руки, он в ужасе посмотрел на неё. — Ух, просто.       — То, что твоя Ленка периодами не дружит с головой и то, что она не может сдержать свои эмоции в нужный момент, я знаю. — Чуть хохотнув, Ева откинулась на спинку стула, сложив руки на груди. — Но не все так могут отреагировать ведь. Понимаешь?       — Что он должен понимать? — Раздался голос Вити из прихожей, где был виден его силуэт от света, исходящего с лестничной площадки.       — О, привет, Пчёл. — Подал первым голос Александр, повернув голову в сторону голоса друга.       — И тебе привет, Белый. — Закрыв дверь в квартиру, Пчёлкин включил в прихожей свет, чтобы его было лучше видно. — И что тут происходит? — Пройдя на кухню, он окинул стол и пару взглядом, который не выражал ни одну его эмоцию. — Тебя уже на несколько часов нельзя оставить одну? — Обратился Витя к Еве, приподняв одну свою густую бровь.       — Ты меня и к Саше решил ревновать? — Повторив его движение брови, спросила девушка и усмехнулась. Она ощутила то же раздражение, что и пару дней назад перед катком.       — Так, ребят, не ссорьтесь, пожалуйста. — Встав со стула, друг Виктора бросал свой взгляд то на Пчёлкина, то на Батову. — Вить, я лишь пришёл посоветоваться с Евой.       — И о чем же ты решил посоветоваться с ней? — Последнее слова Виктор громко подчеркнул голосом, посмотрев в глаза друга.       — Не обращай внимание на его язву, Саш, — усмехнулась Ева и, встав из-за стола, убрала свою кружку в мойку, — У него новое увлечение теперь такое — всех и вся ревновать ко мне. Даже друзей.       — Я заметил. — Бросив украдкой взгляд на девушку, ответил Белов.       — Ева, — предостерегающе прошипел Пчёлкин.       — Что? — Повернувшись к ним лицом, с вызовом посмотрела на своего парня Батова, вновь сложив руки на груди. — Наорешь на меня? Сделаешь вид, что обиделся на то, что твой друг пришёл ко мне посоветоваться? Или вовсе покусаешь меня?       — Чего? — Моргнув от последних слов девушки, Витя аж опешился. Он явно не ожидал такого напора от неё.       — Вроде не глухой. — Подытожила она и забрала со стола кружку Белого.       — И о чем же ты решил посоветоваться с ней? — Повторил свой вопрос Александру Пчёлкин.       — Ну, — протянул Белов и посмотрел на Еву, ища в ней свою поддержку.       — Смелей, Саш, а то он уже себе напридумывал тут многое, скорее всего. — Подбодрила его девушка.       — Как мне рассказать пацанам, в том числе и тебе, Пчёл, да и матери, о том, что я собрался после выпускного сдаваться военкомату сам и отправиться служить в ряды Вооружённых сил Советского Союза. — На одном дыхание выдохнул Саша и, замолчав, посмотрел на Пчёлкина.       — Чего? — Не ожидав такой новости, облокотился на дверной косяк Витя спиной, в шоке смотря на друга. — Куда ты собрался, Белый?       — В армию. — Спокойно пожав плечами, ответил Белов. Повторение сказанных ранее слов парню дались легче.       — Ты с ума сошёл что ли? — Начал тараторить Виктор, а Батова лишь закатила глаза от реакции парня. — Ты в гробу двухсотым хочешь оттуда вернуться? Я не могу понять.       — Брат, не только в Афганистан сейчас отправляют. Морфлот и Погранвойска до сих пор срочников берут, и они не участвуют в этой заварушке. — Положив руку на плечо друга, начал было успокаивать его Саша. — Ко всему прочему, я так и не определился, куда хочу поступать. Понимаешь, брат? — Заглянув в голубые глаза Вити, он замолчал, ища в нем поддержку как друга.       — А матушка твоя? — Тихо спросил Пчёлкин. — Она-то знает?       — Нет, — помотав отрицательно головой, друг Виктора тяжело вздохнул, — Но Ева посоветовала сказать ей правду, ибо лучше правды, брат, ничего нет.       — А как же её сердце? — Переведя взгляд на Еву, Витя очень сильно нахмурился. — Ты знаешь, что у Татьяны Николаевны больное сердце? Как ты смела посоветовать Сане такое? — Произнеся последнее слово, голос парня сорвался.       — Старая песня о главном. — Закатила глаза девушка, не удивившись обвинениям в свою сторону.       — Брат, она права. — Положив вторую руку на свободное плечо Пчёлкина, Александр нахмурился так, что между его бровей появилась небольшая морщинка. — Не стоит её винить в правильных словах.       — Все равно это не даёт ей право такое советовать бездумно. — Ответил тот.       — Почему же бездумно? — Настало время удивляться Евы, и её брови в этом удивлении взлетели вверх. — Сколько еще на сегодня обидных слов в свою сторону я услышу от тебя, Пчёлкин?       Последние слова девушки явно сработали на Витю, как контрастный душ, что тот аж выпрямился и сильно поджал губы. Молчание, которое воцарилось на кухне, продлилось пару минут, и первым его нарушала сама Батова:       — Если это всё, о чём ты, Саш, хотел посоветоваться, я бы хотела тебя попросить, тогда покинуть мой дом. — Когда Белов понимающе и согласно кивнул, то она продолжила. — И дружка своего прихвати, пожалуйста.       Пчёлкин попытался что-то сказать, но его остановил Саша, видя состояние девушки. Её глаза и лицо не выражали ни каких эмоций, но Белов понял, что Ева не нацелена на очередные разборки с Витий или на какой-либо диалог, раз его присутствие сейчас на территории её дома было чуждо.       — Пойдем, Пчёл, — тихо донес до друга Александр.       Смотря прямо в глаза Батовой, тот нехотя поддался на действия Белого, который потащил с силой Пчёлкина в коридор. Последнее, что запомнил Витя — пустой холодный взгляд девушки. Между ними была выстроена четкая и сильная стена безразличия Евы, даже сильнее, чем в момент их знакомства.       — Постой тут. — Сказал Саша, когда они оказались почти у двери из квартиры. — Ева! — Произнес он, вернувшись в кухню.       — Да, Саш? — Подняв бровь, Батова перевела взгляд с окна на парня. — Ты что-то забыл?       — Да. — Кивнув, он улыбнулся криво ей, как бы извиняясь за все, что произошло на кухне. — Я завтра всех ребят позвал погулять на Красную Площадь, и ты приходи.       — Я подумаю, Саш. — Спокойно ответила та и чуть наклонила голову в бок.       — Приходи — приходи. — Поддерживающее приободрил Белов её. — Ладно, пока.       — До свидания! — Лишь бросила Ева, и вернула взгляд к окну. — Передай еще, пожалуйста, Пчёлкину, чтобы оставил мои ключи у телефона в коридоре. Спасибо. — Не дожидаясь ответа от парня, она повернулась к мойке и стала мыть кружки, которые одиноко лежали и ждали своего чистого состояния.       — Хорошо, — тихо ответил тот и покинул сначала кухню, а затем и квартиру Батовой, дождавшись друга.       Закончив с посудой, Ева Владиславовна прошла в коридор и собралась закрыть за парнями дверь. Взгляд её упал на ключи, которые послушно лежали у телефонного аппарата. Повесив их на нужный крючок, она подняла трубку телефона и набрала нужный ей номер. После пару гудков по ту сторону сняли трубку, и Батова попросила позвать Настю. Когда послышался голос подруги, девушка тихо прошептала в трубку, но слышно:       — Привет, Насть.       — Привет, подруга. — Приветливо отозвалась Синицина. — Чего звонишь?       — Ты не сильно занята, я надеюсь? — Поинтересовалась Ева, не ощущая ни каких эмоций. Просто пустота.       — Не-а. Чего хотела, красавица? — Протянула девушка по ту сторону провода. «Красавица» сильно резануло по сердцу Батовой, что заставив ту судорожно дышать, хватая ртом воздух. — Ого! — Удивилась Анастасия, услышав это.       — Приходи, пожалуйста. — С трудом выдохнула Ева, и её тело затрясло.       — Хорошо, через минут 15 буду, Ев. — Быстро бросила Настя.       В телефонной трубке уже слышались губки, но Ева Владиславовна, крепко держа обеими руками её, сползла по стене вниз и села на пол. Её взгляд уперся в одну точку, а в голове все крутилось слово «красавица». Сначала голосом подруги, затем медленно перешло голосом Виктора Пчёлкина, начав сильнее резать сердце Батовой.       Спустя время, только вошедшая в квартиру, подруга застала девушку все в той же позе — сидя на полу в коридоре и держа в руках трубку телефонного аппарата.       — Евка? — Ужаснувшись, прошептала Синицина и прикрыла рукой рот в ужасе. Ответа от фигуры на полу не последовало. Присев аккуратно рядом, Настя повторила свой вопрос. — Ева?       Медленно переведя на подругу взгляд, Батова посмотрела прямо в её глаза. В глазах Евы читалась боль. По всему телу девушки прошла бровь, а нижняя губа предательски затряслась.       — Что случилось, девочка моя? — Как-то по-матерински произнесла Анастасия и, притянув подругу в свои объятья, стала поглаживать её шелковые волосы одной рукой.       — Настька! — Сорвалась в рыдания та. — Он… — Голос девушки на каждом слове сильно дрожал.       — Пчёлкин твой что ли? — Решила уточнить Настя.       — Д-д-да, — с трудом далось Батовой это слово.       — Что этот гад опять учудил? — Тихо прошептала девушка, стараясь успокоить подругу. Её пугало такое состояние Евы.       — Ко мне пришёл Саша Белов. — Чуть поуспокоившись, начала Ева Владиславовна, стараясь четко произнести каждое слово.       — О-о-о! — Удивленно протянула Синицина. — А этот что у тебя забыл?       — Пришёл посоветоваться. — Чуть хохотнула Батова на реакцию подруги сквозь слезы.       — Ну, и? — Произнесла Анастасия, заставляя девушку продолжить.       — Пока мы разговаривали с ним на кухне, пришёл Витя. — Продолжила Ева и стала аккуратно вытирать слёзы, но её дрожащие пальцы сказали Синициной, что это не конец слёз подруги. — Закатил истерику, что Саша делает у меня. Открыто ревновать. — Говоря это, Батова вскинула на эмоциях руки и раздосадовано продолжила. — А я даже повода для этого не давала, Насть!       — Ну, то, что твой Пчёлкин жахнутый на голову, я тебе давно говорила, подруга! — Подытожила Настя, чем вызвала новую искреннюю улыбку девушки.       — Ну, да! Конечно. — Закатив глаза и продолжая улыбаться, ответила Ева. — Когда это, правда, было?       — Ну, когда-то же было! — Возмутилась Синицина, но, не выдержав, заулыбалась вместе с подругой. — Поуспокоилась?       — Ага! — Прошептала тихо Батова. — Спасибо тебе!       — Ой! — Отмахнулась Настя. — Было бы о чём!       — Нет, правда! — Забубнила девушка. — Я тебе от всего сердца благодарна, что ты примчалась ко мне. Мне необходима была твоя моральная помощь и поддержка.       — С кем не бывает? — Вновь отмахнулась Синицина и продолжила. — Чаем напоишь подругу?       — Да-да, конечно, — закивав согласно головой, ответила Ева и, встав с пола, медленно побрела на кухню.       Пока подруга занималась чайником, Настя сняла уличную одежду и обувь и прошла к ней. Каждый раз приходя к Батовой, она удивлялась убранству квартиры подруги и по-доброму завидовала, ведь её родители — учительница начальных классов в их школе и водитель рейсовых автобусов — не могли позволить такого количества заграничной техники, мебели и вещей. Но Синицина была уверена в том, что все после окончания университета и получения престижной профессии она сможет все самое лучшее приобрести в родной дом.       — Ты будешь все же чай или кофе? — Поинтересовалась Ева Владиславовна, когда подруга уселась за стол на кухне.       — Чай, — откинувшись на спинку стула, Анастасия поправила хвост, который растрепался под зимней шапкой.       — Сахар? — Подняв одну бровь, девушка вновь обратилась к Синициной.       — Ага, две ложки, пожалуйста. — Кивнув, Настя незаметно следила за Батовой и за её состоянием. Ей откровенно не нравился союз подруги и Пчёлкина, того ещё школьного бабника, и её даже удивляло, что тот стал этаким собственником в отношениях с Евой.       Чаепитие подруг прошло в спокойной, дружественной атмосфере: девушки мило обсудили предстоящую учёбы, так же затронули приглашение Еве от Белова. Когда их кружки были пусты, Батова помыла их и пригласила Настю посмотреть с ней в гостиной телевизор. Подруга легко согласилась, ибо её родители все равно ушли в гости к родственникам, а находиться одной в пустой квартире её не нравилось.       Когда девушки зашли в гостиную, Ева включила телевизор и стала щелкать программы, но ни на одной из каналов центрального телевидения не было показа фильмов. Только на «четвертом» транслировали «Фестиваль зимы» — концерт Государственного камерного оркестра Грузинского ССР. Его Батова и решила оставить фотоном.       — Насть, только это идёт. — Произнесла девушка и глянула на подругу.       — Ну, и ладно! — Вновь отмахнулась Синицина от проблемы и хлопнула в ладоши. — Тогда я предлагаю глянуть ваши семейные фотографии.       — Хорошо, — улыбнулась ей Батова и, подойдя к серванту, достала два толстых альбома фотографий — один был родителей, второй — её детский.       — Ого! — Удивленно посмотрела на эти альбомы Настя и моргнула.       — Ага, — усмехнулась Ева и положила их на небольшой журнальный столик у дивана, — Здесь и родственники, и родители, и, конечно же, я.       — Твои родители любят фотографии! — Подытожила подруга и, усевшись на диван, притянула к себе самый большой альбом.       — Родители считают, что фотографии — это хороший кладезь воспоминаний. — Произнесла Ева Владиславовна. Первой фотографией оказалась общее групповое фото родителей Владислава Вадимовича и его самого в возрасте около года. — Это мои погибшие дедушка и бабушка с отцом, еще довоенная фотография.       — Ничего! — Наклонившись ближе к фотографии, Анастасия внимательно рассматривала относительно молодую пару с их первенцем. Женщина была удлиненном стогом платье, кажется, из сукна, а мужчина — в форме железнодорожника. — А кем была твоя бабушка по отцу? — Поинтересовалась она.       — Кажется, учительницей. — Пожала пчелами Батова. Владислав Вадимович не сильно любил распространяться о своих родителях, хоть чтил память о них. — Это единственная уцелевшая фотография после войны.       — А это кто? — Спросила Синицина, перелистнув страницу и указав на две портретные фотографии.       — Это родители мамы в годы Великой Отечественной Войны. — Посмотрев на фотографии, где были её вторые бабушка и дедушка, Ева тепло улыбнулась. — Бабушка только закончила мединститут, когда началась война. Так и пришлось ей всему научиться. В 1943 году бабушка в госпитале военном познакомилась с дедушкой.       — Так родителей твоей мамы война связала? — Посмотрев на неё, поинтересовалась Настя.       — Ага. У папы отняла родителей, а у мамы наоборот. — Откинувшись на одну из подушек, которая лежала на диване еще за долга до прихода в гостиную девушек, Батова уронила лежавшую на ней книгу.       — Что там у тебя упало? — Услышав грохот, подруга оторвала взгляд до альбома.       — «Евгений Онегин». Кто ж еще? — Усмехнулась Ева Владиславовна и подняла книгу. — Читала до прихода Саши.       — Что это ты решила перечитать Пушкина? — Рассмеявшись, Синицина отложила альбом с фотографиями. — Это же ведь еще программа трехлетней давности.       — А книжки только надо читать по учебной программе? Или же просто так? — Подняв одну бровь, девушка улыбнулась подруге и поправила закладку в книге.       — Ну, я лично не люблю просто так читать книжки! — Откинув рукой хвост назад, чуть приподняла гордо подбородок Настя.       — По тебе и видно! — Рассмеялась Батова и положила книгу на стол.       — Я глупая что ли, по-твоему? — Надув губы, как маленький ребёнок, спросила подруга, скрывая смех.       — Нет! Что ты? — Вытерев выступившую слезу от смеха, выдохнула Ева. — Если только чуть-чуть. — Показав пальцами «чуть-чуть», она рассмеялась сильнее, увидев округлившиеся глаза Синициной.       — Да иди ты! — Отмахнулась Настя и закатила глаза. — Не всем же ведь быть вундеркиндом!       — Ой, скажешь тоже! — Цокнула языком Батова и, встав с дивана, поинтересовалась у подруги. — Может перекусим?       — Давай! Я страшно голодна. — Закивав усердно головой, Анастасия откинулась на спинку дивана и потянулась.       — Сиди тут тогда. Я быстро что-то нам придумаю! — Дав указание взбалмошной подруге, девушка покинула комнату и прошла на кухню.       Открыв холодильник, она достала оттуда оставшийся кусок «Докторской» и хлеб. Соорудив на тарелке несколько бутербродов с колбасой, Батова выдвинулась к гостье в гостиную, но во входную дверь кто-то позвонил. Ева никого не ждала и немного опешила от звонка. Поставив аккуратно тарелку с бутербродами на полку у телефонного аппарата, она подошла ко входной двери и заглянула в глазок. На лестничной площадке стоял Пчёлкин. Чуть погодя девушка открыла немного дверь, приподняв одну бровь.       — Чего забыл тут? — Поинтересовалась Батова, не сильно желая тут видеть молодого человека.       — Ев, — чуть помявшись на одном месте, тихо произнес парень.       — 17 лет я уже Ева. — Колко ответила девушка. — Я задала вопрос, Пчёлкин.       — Я пришёл извиниться. — То, что Ева его назвала по фамилии, заставило выпрямить спину Витю.       — Ев, кто там? — Послышался голос Анастасии из гостиной.       — Это Синицина что ли? — Подняв одну бровь и засунув руки в карманы своих клетчатых штанов, поинтересовался Пчёлкин.       — И что? Будешь и к ней меня ревновать, Вить? — С вызовом спросила девушка.       — Нет! Я же извинился! — Начал было оправдываться молодой человек, но Батова одним жестом его остановила:       — Нет, Вить, ты еще не успел извиниться, а уже начал вести себя так же!       — Да? — Моргнув, спросил тот.       — Ага, — кивнув, подтвердила свои слова Ева.       — Извини, — тихо произнес Виктор и опустил свой взгляд на домашние тапки, в которых пришёл, — Я правда виноват, Ев. — Когда от девушки не последовало ответа, он поднял глаза и продолжил. — Правда, я сильно переборщил со своей ревностью, что сегодня, что тогда на катке. — Заглянув в карие глаза Батовой, Пчёлкин надеялся найти в них понимание. — Я — дурак, Ев!       — Какое признание! — Прокомментировала из-за плеча подруги подошедшая Настя.       — Насть! — Закатив глаза и с трудом сдержав смех, пожурила её Ева Владиславовна.       — Синицина! — Одновременно со своей девушкой прошипел Витя.       — Ой-ой! — Закатив глаза, цокнула подруга. — Ты, кажется, пришёл сюда извиняться перед Евой, а не шипеть на меня, как гадюка, Пчёлкин.       — Да! — Переведя взгляд на парня и снова подняв одну бровь, поинтересовалась Батова.       — Мне продолжить при ней? — Вспыхнул Пчёлкин и прищурился.       — Ты меня боишься, Вить? — Рассмеялась Синицина и покачала головой, не веря в происходящее.       — Еще чего? — Вновь прорычав на подругу своей девушки, он вернул взгляд на Еву. — Я прошу прощения у тебя, Ев, за свое поведение и чрезмерную ревность.       — Хорошо, — чуть погодя ответила та и продолжила, — А с чем была связана такая чрезмерная ревность, Вить?       — Тем, что мне сложно еще поверить, что такая девушка, как ты, не пытаешься от меня ускользнуть!       — То есть мои отношения с тобой и то, что решила выбрать тебя, как первого мужчину, тебя не остановило? — Спустя пару мгновений после своих слов Батова поняла, что проговорилась при подруге о том, что она лишилась девственности с Пчёлкиным.       — Ого! — Выдохнула в шоке Настя и посмотрела на парня.       — Это тебя не касается! — Бросил быстрый взгляд на Синицину Витя и продолжил. — Не остановило, согласен. Повторюсь: дурак!       — Хорошо, — тяжело вздохнув и покачав головой, Ева посмотрела на парня, — Ты прощен, но еще раз подобная выходка, Пчёлкин, я тебя сильно ударю!       — Согласен! — Не раздумывая, согласился тот.       — Ладно, подруга. — Подала голос сзади Настя. — Пойду-ка я домой!       — Насть! — Покраснела Батова. — Мы же собирались перекусить.       — Дома перекушу! — Отмахнулась подруга и стала собираться. — Вам есть о чем поговорить без меня. — Остановившись, она указала на Пчёлкина пальцем. — Я тебе уже однажды предупреждала и сделаю это вновь. Обидишь её снов — лучше прячься. — На последнюю фразу Синициной Витя закатил глаза.       Когда Настя собралась, она попрощалась с подругой и вновь кинула на парня, который стоял рядом с ними, недовольный взгляд. Смерив его взглядом, Синицина спустилась на лифте, а Ева и Витя остались стоять на лестничной площадке.       Закрывшиеся за взбалмошной подругой Батовой, створки дверей лифта заставили Пчёлкина посмотреть на свою девушку. Она все также смотрела на лифт.       — Ев?       — А? — Оторвав взгляд от лифта, Ева посмотрела в голубой океан Вити.       — Ты меня, правда, простила? Или это показуха для Насти? — Поинтересовался парень.       — Я когда-нибудь делала что-то для показухи, Пчёлкин? — Нахмурив брови, спросила Батова. В одно мгновение молодой человек притянул её к себе и накрыл её губы своими.       Дурак!