Descendant Degeneration

В забытом будущем человек умирает с голоду, как зверь. Множество человеческих мифов и легенд, на миллионах миров и бесчисленных пустотных холмах, рассказывают о происхождении пищи и о том моменте, когда нам впервые захотелось есть, а также о причинах тяжелого сельского хозяйства, голода и недоедания. В некоторых сагах древнейшие предки человечества жили блаженной жизнью, не испытывая боли в животе и угрозы голодной смерти, пока эта идиллия не была утрачена из-за грехопадения человека, и древние боги не обрушили на грешного человека лишения и голод. В других сказаниях первобытный человек беззаботно бродил по полям и лесам, выслеживая бесчисленную добычу, пока хитрая сделка или божественное наказание за убийство священных существ не приковали мужчин, женщин и детей к земле, обрекая их возделывать землю и массово умирать от болезней и голода. В имперском фольклоре существует искаженная путаница в отношении самых примитивных эпох человечества и его более позднего Темного века технологий. Эти два понятия редко четко разделяются, но вместо этого часто сжимаются и смешиваются по прошествии долгих тысячелетий. Как однажды заметила одна писательница о Старой Земле: "Время в своем непреодолимом и непрерывном течении увлекает за собой в своем потоке все сотворенное и топит его в пучинах неизвестности. В таких мифических циклах и рассказах о домашнем очаге могут упоминаться кремневые копья, бронзовые кинжалы, волшебные шкуры и костяные амулеты, а также странствующие полубоги и злодейские заговоры с участием машинного интеллекта и кораблей, которые проносятся по ночному небу на хвостах огня и молний. Ибо впечатление о потерянном рае возникает не только из воспоминаний оседлых фермеров о кочевой предыстории их сородичей на древней Терре, но и отражается в катастрофическом падении с вершин человеческих достижений в бездну Древней Ночи, последовавшем за восстанием машин и массовым появлением псайкеров, которые разрушили пошатнувшуюся Человеческую Федерацию". В то время как первобытный образ жизни ранней эпохи Терры на самом деле был едва ли лишен страданий и нужды, жизнь человечества в Темный век технологий была поистине чудом роскоши, комфорта и изобилия. Действительно, человек часто наслаждались ложными плодами науки и прогресса, несмотря на то, что богатство из рога изобилия и гнилые доктрины неверия, мягкотелости и самореализации сбивали Золотого человека с пути истинного и вели к гибели. Однако теперь мы стали намного мудрее, ибо наше падение в Эпоху Раздора смирило человека и умертвило наше высокомерие, а зловещая оргия смерти и опустошения Древней Ночи подготовила наш несчастный род к тому, чтобы принять спасение, принесенное пришествием Бога-Императора, с должной благодарностью, почтением и ритуальным поклонением. И с тех пор, как Темный век технологий закончился адским пламенем и ужасом, человек снова испытал голод, как это было всегда, давным-давно, и как это было предназначено человеку. Ибо наши тела из плоти были созданы для того, чтобы нуждаться в пище, и точно так же, как наша бренная оболочка была создана для того, чтобы страдать от недостатка пищи, они также были созданы для того, чтобы разлагаться, стареть и умирать. Таков удел человека. Таким образом, эпоха Империума - это эпоха изнурительного труда и нищеты, а бедность и нужда- это справедливое наказание за его проступки и пороки. В самом деле, разве основной культ Империалис Адептус Министорум не учит нас двенадцати Возвышенным добродетелям? Это Послушание, Усердие, Терпение, Набожность, Мужество, Смирение, Покорность, Ненависть, Плодовитость (для женщин, Мужественность для мужчин), Скромность, Самоотречение и Выносливость. И разве человек в своей низости и убогих слабостях никогда не становится жертвой Тринадцати отвратительных грехов? Это Неподчинение, Лень, Нетерпение, Неверие, Трусость, Гордыня, Девиантность, Апатия, Тщеславие, Зависть, Жадность, Похоть и, наконец, Обжорство. Действительно, с желанием утолить свой звериный аппетит и растолстеть за счет жевания челюстей, скрежета зубов и проглатывания пищи нужно праведно бороться с помощью добровольного голодания. И там, где духовная слабость препятствует торжеству воли над собой, будет достаточно простой нужды и голода. И таким образом, есть доброе и справедливое раскаяние и доказательство смирения миллиардов человеческих существ, которые каждый Святой земной год умирают от голода на мириадах планет и пустотных холмах Империума. И точно так же можно ли найти добродетель в нашей бережливой переработке их трупов и отходов, ибо разве человек -не прах и глина? И разве вся наша пища, в конечном счете, не человеческая плоть, превращенная в еду обманчивой материи стадами, колониями и плантациями низших форм жизни? Таким образом, только злоумышленник, нарушитель спокойствия или неверующий откажется от употребления продуктов, смешанных с суррогатами, трупным крахмалом, синтетическими водорослями, мясом насекомых и измельченным мусором, поскольку кроткое принятие хлеба насущного, независимо от его сомнительного содержания, является отличительной чертой верного подданного Империума. Усердно молитесь за столом и благодарите императора-покровителя Святой Терры, восседающего в сияющей славе на Золотом троне, за то, что Он так щедро обеспечивает Свой род. Давайте посмотрим на одну обычную человеческую жизнь из триллионов, чтобы лучше понять, что значит быть благодарным за пищу, которую мы получаем. Это не святая жизнь, но, тем не менее, она скромна, и из нее мы можем многому научиться о том, как жить, даже когда оказываемся в отчаянном положении. В северном сегментуме Пацификус находится примитивный цивилизованный мир Остробифиния, где поселения людей неравномерно разбросаны по всему разнообразному климату, группируясь в деревнях, поселках и мегаполисах, а основными населенными пунктами являются всего три небольших города-улья размером в миллиард человек. В холодных северных районах континента Эйрисбокка, где лесные массивы малонаселены, среди сосен, болот и темных озер можно найти россыпи унылых полей, обработанных рожью и опией. В ландшафте Мансалу, расположенного в самом западном Квемском уезде, находятся небольшие портовые города Вусеобург и Томи. В пятидесяти земных милях к северо-востоку от Вусеобурга находится деревня Лайохарса, где проживает около тысячи двухсот душ (численность которых колеблется в зависимости от эпидемий, неурожаев, набегов крестьян, эмиграции и непрерывного размножения). В такой отдаленной сельской местности не встретишь знати, о которой стоило бы говорить, поэтому население, как ни странно, не является крепостными или наемными работниками латифундий. Здесь, на окраине деревни Лайохарса, находится крошечная хижина, построенная из арочной кирпичной кладки и еловых бревен, нижние стены из обожженного кирпича обложены торфом для утепления. В конце М41 одинокой обитательницей этой хижины была бездетная вдова Энна Войтдоттир. Она выросла незаконнорожденной сиротой под строгой опекой деревенского старосты, трудясь презираемой фермерской служанкой и живя в долговом рабстве до двадцати пяти лет. Выйдя на свободу, Энну выдали замуж за сына скромного фермера Кейрона Ассона, и после блаженного дня и ночи многолюдной храмовой церемонии и совместного созерцания плотского завершения брака в постели будущее внебрачной женщины казалось светлым. Однако Кейрон оказался пьяницей, бездельником, и у пары, к их великому огорчению и печали, не было потомства. Неизвестно, родился ли он или она стерильными, или же Энна случайно подверглась химизации, когда в течение двух сезонов работала на близлежащей алхимической фабрике. Она определенно потеряла левый глаз и ухо из-за таинственных испарений и брызг, и их заменили дешевыми и громоздкими бионическими приборами, доставшимися от мертвого раба, поскольку местное отделение алхимической коллегии Фульстьерна посчитало, что миксер без надлежащего восприятия глубины - это сломанный инструмент, приносящий больше вреда, чем пользы в их промышленности. Как бы то ни было, муж Энны, Кейрон, был импотентом во всех сферах жизни и оказался ленивым неудачником на любой работе. И его жена страдала из-за этого, скрежеща зубами в тишине и растущем убожестве. Все жители Лайохарсы сходились во мнении, что хозяйка их маленького дома была умелой, богобоязненной и усердно работала, однако всю свою супружескую жизнь Энне приходилось нести бремя своего мужчины и довольствоваться очень скудными заработками от случайного труда, чтобы прокормить их обоих. Однажды, когда Энне было за тридцать, она пасла серо-пятнистых фьолл-гроксов на ферме в горах, ее похитили мужчины-налетчики из другой деревни и заставили стать второй женой лидера септа, но через два года ее с презрением вернули, когда похитители пришли к выводу, что она, должно быть, бесплодна и, следовательно, является лишним ртом, который нужно кормить. Во время всего этого тяжелого испытания Кейрон Ассон и пальцем не пошевелил, чтобы попытаться спасти свою жену, организовав дерзкое контрнаступление, собрав выкуп или умоляя на коленях, и в отсутствие Энны он лениво жил за счет займов и необычно больших запасов урожая, не обращая внимания на ее ежедневный страх в незнакомой деревне. У Энны Войтдоттир не было близких родственников, и клан Кейрона Ассона отказал ей в какой-либо родственной принадлежности и поддержке из-за того, что они избегали его греховного происхождения. Таким образом, пара была обречена на бездетное забвение и столкнулась с ужасной перспективой в старости. Кейрон умер первым, как и всегда, первым отправился на покой с бутылкой в руке. Бездельники чахнут. Однако неблагодарное положение его овдовевшей жены Энны только ухудшилось, когда ей перевалило за пятьдесят, и она стала угловатой и негнущейся от долгого физического труда в холодную погоду, а ее боли в животе от недостатка питания никогда по-настоящему не прекратятся, так же как безответственные долги ее покойного мужа, которые никогда не будут полностью погашены. Супруги работали по контракту на низших должностях в своей деревне, занимаясь сельским хозяйством, выпасом скота, рыбной ловлей, землеройными работами, сбором фруктов и ягод, пчеловодством, транспортировкой грузов, обслуживанием машин, заготовкой угля и лесным хозяйством на ежегодной основе в различных семьях лайохарса. Готовность Энны работать воспринималась соседними мелкими фермерами как должное, даже когда ей не платили ничего, кроме жалких крох еды. Когда остробифинская овечка скорби состарилась, она уже не могла справляться с суровыми условиями труда, необходимыми для того, чтобы выжить с таким небольшим отрывом. Именно в этом жалком состоянии крайней нищеты и голодных мук Энна Войтдоттир по-настоящему научилась наслаждаться обильной пищей, которую подавал к ее столу Его Божественное Величество, хвала Ему на Земле. Когда скудное состояние Энны пошло на спад, она научилась смирению и покорности своей судьбе, поедая даже самый заплесневелый и зараженный грибками хлеб и держа в другой руке другой, но уже свежий, на который можно было смотреть. Она вознесла традиционную застольную молитву нашему все обеспечивающему золотому Богу-Императору Человечества и выразила свою благочестивую благодарность за то, что в этот день у нее была еда. Затем она подавила рвотный рефлекс и заставила себя съесть благословенную пищу, не обращая внимания на растущие из нее грибковые споры. Все это время она пристально смотрела на свежий кусок хлеба, который держала в другой руке, и делала вид, что жует и проглатывает его, а не черствый и заплесневелый хлеб, который она не могла позволить себе выбросить. Таким образом, вдова Энна стала образцом бережливости для всей своей сельской общины и не жаловалась даже тогда, когда мука, из которой она готовила хлебные крошки, была смешана с молотыми желудями, высушенной внутренней белой древесной корой, опилками или песком, от которого стираются зубы. Местные жители, видя трудности бедной женщины, вспомнили о ее искренней вере в нашего спасителя и учителя на Святой Земле, а также о ее безобидном характере и непоколебимой готовности работать независимо от погоды. И вот они сжалились над этой старой внебрачной дочерью из низшей касты и давали ей всевозможные мелкие поручения за незначительное вознаграждение, чтобы облегчить нужду Энны, и она принимала их с огромной благодарностью и благословениями на родословную своих соседей. Иногда она даже получала батарейки или возможность подзарядить свои бионические имплантаты, а дважды ей даже предоставили спонсорскую помощь в ремонте вышедших из строя визорного устройства у технаря-разносчика из числа мирян. Тем не менее, по большей части старость Энны протекала в темноте, поскольку бездействующая или неисправная бионика лишала ее зрения в левом глазу. Её быстротечная старость была вызвана местным штаммом туберкулеза, вызывающий гнилостный запах изо рта, который, возможно, был вызван недоеданием и протухшей пищей. Этот ползучий медоед истощал жизненные запасы Энны Войтдоттир вместе с бесконечными приступами голода, и чахотка в конце концов стала для нее настоящим бедствием. Таким образом, бедная вдова прожила всю свою жизнь, не имея ни достойного мужа, ни потомства, и у нее не было детей, которые могли бы помочь ей и ухаживать за ней в старости, но ей приходилось полагаться только на себя до самого конца. И ее жизнь превратилась в сущий кошмар изнуряющих болезней и продолжительного голодания, которые в конечном счете подкосили ее. Энна умерла в одиночестве, без достоинства, и никто не мог составить ей компанию и утешить в последние мгновения угасающей человеческой жизни. Жители деревни лайохарса надели маски с травяными клювами и провели обряды экзорцизма над скелетообразным трупом, а после ее смерти обкурили дом дымом в попытке искоренить болезнь, в соответствии с мудростью предков, передаваемой из поколения в поколение, а ее останки были проданы дальнобойщику Гильдии торговцев трупами за жалкие гроши. И вот сама Энна превратилась в трупный крахмал в хлебе других ритуальных почитателей великого Бога-Императора всего человечества. Цикл жизни был завершен. Прах к праху, пыль к пыли. Аве, Император. Такова судьба человека в регрессирующем царстве упадка, охватывающем миллионы миров, которым нет числа. Таково убожество человеческого рода в эпоху гибели под чужим солнцем. Таково будущее, которое ожидает всех нас. Сейчас сорок первое тысячелетие, и есть только лишения.