Нельзя так с людьми!

      На работу Катя Пушкарева шла как на эшафот. И не потому, что боялась увольнения или ругани начальника, просто не любила конфликты. Не любила их еще больше, чем шумные вечеринки.       Но вот, она пришла, сняла пальто и села на свое рабочее место. Задание уже было у нее на столе, к счастью, не пришлось идти за ним к Проскурину: видеть его после вчерашнего очень не хотелось. Хорошо, что кабинет у нее был отдельный, совместный с двумя коллегами. И в общем-то она просто начала работать, привычно погрузившись в мир цифр и графиков. Периодически заглядывая в сводки биржевых новостей. Так продолжалось до двенадцати. В это время позвонил Воропаев. — Слушаю… — Добрый день, Катя, — сказал он, — как настроение? — Хорошее! — Ну вот и чудесно! Тогда напоминаю, что в час жду вас в «Молти». — Да, конечно, я помню! — Как начальник? Не обижается? — А… я его сегодня еще не видела… — Даже так? — Задание он мне на столе оставил… — Ну и хорошо. Так я буду вас ждать, да? — Да, спасибо, Александр Юрьевич!       Катя доделала задание через полчаса и отослала. И принялась собираться. Но ее остановил звонок секретаря: — Екатерина Валерьевна, зайдите к Петру Евгеньевичу немедленно!       Ну вот, не могло же быть всё так хорошо. Но хоть несколько часов спокойствия уже прошло!       Начальник был хмур и даже сердит. — Добрый день, Екатерина Валерьевна. — Добрый день, Петр Евгеньевич. — Я уж думал, вы все же решили уволиться, раз с утра не подошли за заданием! — Так оно же у меня на столе лежало! — озадаченно произнесла Катя. — И вас это не смутило? Ведь я всегда давал вам задание лично! — Так это, что, не было заданием для меня? Я просто подумала, что вы сердитесь на меня за то, что я вчера отказалась с вами пить в клубе… — Ну это уже слишком! Мало того, что вы воруете задания у своих коллег, так вы еще и меня не пойми в чем обвиняете! Так дело не пойдет! Я не потерплю, чтобы у меня работали те, кто позволяет себе подобные выходки!       Катя застыла каменным истуканом. Несправедливость резала сердце. Но Катя была бойцом по характеру, а потому быстро взяла себя в руки. Выдохнув, сказала. — В таком случае, мне не стоит работать у вас. Дайте, пожалуйста, листок бумаги. Ручка у меня с собой… — Катерина, будьте серьезны! Вы не понимаете, чем вам грозит увольнение? — уже менее уверенным тоном спросил Проскурин, когда увидел, что именно она пишет: заявление об уходе. — Расставанием с очередным начальником, который оказался козлом, — честно ответила Катя. — Очередным? — переспросил он. — Это значит, Жданов уволил вас не из-за ревности Киры? — Поговорите об этом с ним, я говорить с вами больше не считаю нужным, — сказала Катя, когда поставила точку. Она протянула листок Проскурину. — Вот, прошу вас поставить визу! — Думаю, мы отложим этот вопрос, Екатерина Валерьевна, — начальник явно пытался держать себя в руках, чтобы не вспылить. Да у нее вообще, что ли, тормозов нет? Что там на самом деле у Жданова с ней произошло? Вот ведь придурок, хоть бы предупредил, что с ней надо осторожнее! — Идите на обед, зайдете ко мне в три. Все, я вас не задерживаю!       Катя взяла заявление и направилась в отдел кадров. Кадровичка — молодая женщина, с которой Катя пересекалась только один раз — когда устраивалась на работу, была очень удивлена, когда Катя протянула ей свое заявление. — Прошу вас принять и внести в реестр, — сухо сказала Катя. — Но… как же так… вы же на хорошем счету… — Была, но с некоторых пор — нет. Примите заявление, прошу вас. — Но оно не подписано президентом! — Две недели отработаю, если не подпишет раньше. — Ну ладно, имеете право, — наконец, согласилась кадровичка. — А я могу спросить, что случилось? — Я не могу вам ответить, извините. Если вещи, которые я не могу обсуждать. — Понимаю, Екатерина Валерьевна, — вздохнула девушка и поставила на документе номер, после чего внесла его в реестр учета. И тогда Катя отправилась на обед. Где там этот «Молти»? Направо? Два квартала — вот этот, что ли? Катя выдохнула и подошла к дверям заведения, их ей открыл швейцар. У нее приняли пальто и проводили к столику, за которым сидел Воропаев. Он радостно улыбнулся и встал, завидев ее. — Катенька, рад видеть! — и снова поцелуй в щечку, от которого ее бросило в жар. Она уселась на удобный мягкий стул и улыбнулась ему. — Ну, как дела? — Нормально, — вздохнула она, — я написала заявление об увольнении! — Ого! — он подобрался и уставился на нее с интересом. — Рассказывайте! Я уже кое-что из закусок заказал, с горячим чуть позже определимся. — Спасибо, Александр Юрьевич. Обычно Петр Евгеньевич выдает мне задания лично, и я очень волновалась, что сегодня он будет ругаться или обижаться на меня за вчерашнее, потому была очень рада, что задание уже лежало на моем столе, напечатанное на листке бумаги. Я сделала его, в двенадцать отослала ему, и меня тут же вызвали в его кабинет. Там он сказал, что решил, будто я уже уволилась, а я оказывается не только не уволилась, но и ворую чужие задания! И что людям, которые позволяют себе подобное, не следует у него работать. Ну я и попросила листок бумаги. А он сказал, хорошо ли я подумала, что меня ждет после увольнения. А я сказала, что расставанием с очередным начальником, который оказался козлом. И он велел зайти к нему в три часа, все хорошо обдумав. Я отнесла заявление в отдел кадров, его внесли в реестр. Пока оно не подписано, но… — Да… вот дела! — только и сказал он. Не то что бы он радовался такому повороту событий, но… да, радовался, черт возьми! Потому что вчера ночью он хорошо изучил материалы по «Иктусу», из которых совершенно очевидным стало, что именно за эти два месяца акции компании резко пошли вверх из-за того, что она избежала нескольких серьезных биржевых рисков и увеличила совокупный капитал на тридцать процентов. Катя точно была к этому причастна, Александр не сомневался, и теперь у него опять была возможность пристроить ее в другое место, раз Проскурин наступил на те же грабли, что и Жданов. Два козла — пара! — На те же грабли, — вздохнула Катя и улыбнулась. Улыбка вышла печальной. — Жданов приятелей по себе подбирает, что вы хотите? Вообще это он должен перед вами извиняться за вчерашнее. Не хотите выснить, кто из коллег вас подставил? — Нет, не хочу. — А почему? — А зачем? Он это от зависти. Я просто очень быстро все делаю, а они привыкли работать в своем темпе… — Но все же… — Понимаете, Александр Юрьевич… — Кстати, может, вы будете называть меня хотя бы по имени? А то как-то стремно! — Ну… хорошо! — на этот раз Катя улыбнулась уже весело. — Так вот, Александр, Проскурин прекрасно знает, кому какое задание он давал. Так что и так понятно, кто подставил. Но мне все равно. Не имеет смысла жаловаться, да и я не нытик по натуре. Найду другую работу! — Мою помощь на этот раз примете? — Да, конечно, спасибо, — она улыбнулась. — Я пока даже не начинала искать сама… — Но у меня такое чувство, что Петр будет идти тем же путем, что и Жданов, то есть уговаривать вас остаться. Что будете делать? — Я не знаю, честно… — Ладно, не будем об этом! Вот, наши закуски!       И Катя выбросила из головы работу, сосредоточившись на описаниях блюд. А потом наслаждалась их вкусом. И горячее было выше всяких похвал!       Обратно, до «Иктуса» Александр проводил ее лично, пешком. И снова поцеловал в щечку. Всего лишь. Хотя Кате наверное и хотелось бы большего, но она понимала, что рано. Слишком рано! Но все равно это было потрясающе приятно и волнительно!