Иное время – иное бремя.

Так холодно. Мороз продирает до самой кожи. Чувствую боль во всем теле и тяжесть в голове. С непосильным трудом раскрываю глаза. Их пощипывает от тусклого света. Я лежу на земле в небольшой ямке, сверху падают сухие, оранжевые листья. Меня присыпало ими, словно одеялом. Такая пустота внутри, но почему тело так болит ? С удивлением замечаю маленькие ручки, они мои ? Я ничего не помню о себе, но точно знаю, что раньше ребенком не была. Как странно, может сон ? Щипаю себя за щечки, к сожалению не сон. У меня короткие рыжие волосы и одета я в какие-то лохмотья - грязненькое, коричневое платьице до щиколоток и лапти на ногах. Встаю, цепляясь ручками за корни и выбираюсь из ямы. Как маленькая девочка могла тут оказаться и почему она так одета. Самое главное я каким-то неведанным образом попала в ее тело. Что же случилось ? Оглядываюсь по сторонам, вокруг сплошной лес, без намека на цивилизацию. Дует холодный ветер, а солнечные лучи не яркие, не греющие. Не хватало остаться тут еще и ночью. Решаю начать медленно идти куда-то. Шаги даются тяжело, ноги почему-то дрожат, но внутри я ощущаю неуместное спокойствие. Не знаю сколько я так шла, прежде чем услышать голоса вдалеке. Ускоряюсь в их сторону и натыкаюсь на двух детей, держащихся за руки, чуть выше меня ростом. Это мальчик и девочка с блондинистыми, практически белыми волосами. Оба бледные, голубоглазые, наверное брат с сестрой, уж очень похожи лицами. Одеты также как и я - бедно. Может они такие же, взрослые потерявшие память, запертые в детском теле. Дети молчат удивленно смотря на меня. Я запоздало киваю: — Привет, вы тоже потерялись ? — задаю нейтральный вопрос. Дети смотрят друг другу в глаза и девочка с косичкой грустно отвечает: — Нет, нас сюда привели отец с мачехой и оставили тут, уже во второй раз. Я хлопаю глазами. Не может быть, не похоже чтобы они шутили, выглядят слишком замученными и усталыми. Но это же нарушение закона, куда смотрит полиция и органы опеки. — А ты ? — задает вопрос мальчик. Тебя тоже выгнали из дома ? Мотаю головой. — Честно, я не помню как тут очутилась. Дети с жалостью смотрят на меня. Видимо выгляжу я не лучшим образом. — Как тебя зовут ? — произносят они одновременно. Моргаю, придумывая на ходу, у них немецкая речь... — Ренэйт, а вас ? — Гензель, Гретель — по очереди отвечают они. Киваю, раздумывая. Как взрослый хотя бы ментально человек, я должна вывести нас отсюда. Подхожу ближе к ребяткам с улыбкой, протягивая им руки. — Мне очень приятно познакомиться с вами, вместе нам будет не так страшней и больше шансов выбраться. Так что давайте продолжим путь компанией ? Брат с сестрой удивленно смотрят и медленно берут меня за руки. Их ладошки совсем холодные, в отличии от моих. Я снова улыбаюсь, видно что дети зашуганные, нужно вести себя с ними аккуратно. — Вы говорили, что тут во второй раз, значит вам удавалось уже выйти, видели что-то знакомое ? — У нас были камни, мы шли по ним, но мачеха прознала и пришлось перейти на крошки — тихо ответил Гензель. — Но нам не повезло и птицы их почти съели, мы собирались последовать за одной из них в надежде найти дорогу — продолжила Гретель. Кивнула, это хоть какой-то план действий. Мы шли вперед достаточно долго, начинало вечереть. Из-за разницы в росте выходило так, что это не я, а меня ведут за ручки. Было бы мило, если бы не эта жуткая ситуация и лес. Никаких отличительных признаков, если мы ходим кругами, то это не возможно определить. Еще как на зло, поднялся густой туман. У ребятишек сильно урчали животы, очевидно они голодали. Я пока желания поесть не ощущала, наверное из-за болезненных покалываний по всему телу. Скорее всего эту девочку били, надо будет осмотреть себя, когда будет возможность. Если мы найдем помощь, лучше не стоит рассказывать о моем мистическом перемещении. Меня точно примут за сумасшедшую и отправят в детскую псих - больницу, детдом всяко лучше... Наконец деревьев стало поменьше, неужели выбираемся. К моему большому удивлению мы вышли на лесную опушку, по середине стоял очень не обычный домик... Маленький заборчик был словно сделан из вафель с белой, глазурной помадкой. Крыша с черепицей в форме пряников, отделка дома из шоколадного теста. Окна и ставни в виде леденцов. В нос ударил приятнейший аромат свежей выпечки. Это очень странно, зачем строить подобный арт-объект здесь в глуши ? Дети отпустили мои руки и завороженно побежали к домику. Еле поспела за ними, скорее всего мы сможем там найти помощь. Но чем ближе я приближалась, тем больше тревоги заполняло мое сердце. Тишина вокруг была подозрительной, до этого нам слышалось пение птиц, а сейчас все затихло. Сквозь зеленоватые окна ничего нельзя было разглядеть. Неожиданно Гензель и Гретель оторвали куски дома с остервенением жуя их. Я с испугом наблюдала за этим и хотела было их остановить. Но дом действительно оказался съедобным, а не из пластика. С некоторым шоком шмякала текстуру обычного теста. Желание попробовать возникло на мгновение, но я вспомнила, что это же чей-то дом. Хотя кому бы понадобилось строить... готовить такое. Разве, что Вилле Вонке. — Гензель, Гретель может хватит уже, нас же отругают ? — попыталась достучаться до них. Но они совершенно не обращали на меня никого внимания, продолжая поглощать перфоманс чужой кулинарии. Вдруг послышался стук и громкий скрип с тоненьким голоском изнутри: — Что за чудные гости посетили мой дом, не стоит есть снаружи, внутри еды намного больше, намного слаще и вкусней. Из под двери выходит старая женщина, опираясь на костыль. Ее глаз косит, а волосы сильно растрепаны, одета она еще более бедно чем мы. Дети испугавшись подбежали ко мне, выронив десерты из рук. — О, милые детки — она уставилась на нас одним глазом с доброй улыбкой. Как вы тут оказались бедные мои ? Не стесняйтесь проходите, худо вам тут не будет — ее зубы были гнилые с кривым привкусом. Она резво подскочила, не ожидая прыти от такой пожилой бабушки, я испугавшись отступила, чуть не упав. Женщина взяла легонько детей за руки, ведя в дом. Их не смущал ее внешний вид, в отличии от меня. Все внутри кричало бежать отсюда, но я не могла оставить ребят одних. Тем более может, я напридумывала себе невесть, что. А бабушка, просто хочет помочь... — Чего стоишь, сладкая моя, заходи, в доме тепло и уютно — она улыбнулась не раскрывая в этот раз своего рта. Я сглотнув ком в горле, зашла вслед за ними. Дверь сразу же захлопнулась. А внутри дом оказался совершенно обычным. Похожий на старую избушку из дерева с каменной печью по середине. Она подтолкнула нас к столу, приглашая сесть. И быстро принесла разнообразные лакомства. Молоко с оладьями, посыпанными сахарной пудрой. Яблоки в карамели, штрудели, кексы. Дети снова накинулись на еду, я ничего не ела, лишь отпила молока от сухости во рту. — А ты почему ничего не ешь ? — женщина приблизилась вплотную ко мне. — У меня диабет — соврала ей. Моя рука под столом затряслась, я сжала ее. — Ди-а, что-что ? — она моргнула косившим глазом, наклонившись еще ближе. Ее дыхание было отвратительным. — Мне нельзя сладкое — пояснила, спиной вжимаясь в стул. — Глупости, всем детям можно сладкое — она отломила кусочек пирога длинными ногтями, поднося к моему лицу. Попробуй, чувствуешь как пахнет ? Я с ужасом заметила спящих лицом в тарелки Гензеля и Гретель. Старуха улыбалась, в этот раз ее улыбка не была доброй. Она нежно погладила меня по голове. — Какая умная девочка, смотри как твои друзья устали, сыты и довольны. Сейчас я постелю вам постельки и вы будите спать сладко-сладко. А теперь будь послушной, откуси... По моему лицу скатилась слеза. Я медленно замотала головой, с мольбой смотря на нее. Она резко схватила меня за горло, крепко сжимая, душа. Я пыталась оттолкнуть ее своими ручками, но хватка была железной. — Ты будешь есть, маленькая дрянь или я затолкаю тебе это в глотку по самый локоть! — заорала старуха нечеловеческим криком, пихая пирог мне рот. Я глотнула воздуха, захлебываясь слезами, давясь едой, проглатывая. — Умница, хорошая девочка — она поцеловала меня в лоб и щеки, слишком сильно вжимаясь в кожу, нюхая. Ужас и омерзение, что я испытывала, не описать словами. Глаза стали медленно закрываться и я провалилась в спасительный сон... *** На фоне слышался тихий отчаянный плач и злорадное ворчание с громким хлопком двери. В голову словно ваты напихали, а мироощущение походило на утро, после запоя. Приподнявшись, замечаю длинную цепь закрепленную на ноге. Рядом уткнувшись тихо хныкала Гретель, также закованная. Осмотревшись замечаю клетку, которой раньше не было. В ней сидит спрятав лицо в коленях Гензель. Хижина преобразилась, все стало покрыто пылью и плесенью, отдельно висящей паутиной по углам. Больше не было уюта и теплого освещения от печи. Только темень с ели заметным светом, сквозь щели ставен. Сумасшедшей старухи нигде не было. Я осторожно коснулась плеча Гретель. Она испуганно дернулась и заметив меня, резко начала тереть глаза, но слезы продолжали течь. Приобняла ее баюкая, девочка спрятала голову мне в шею. Я гладила ее по спине, думая что делать и как выбираться отсюда. Ситуация была из разряда вон, зачем ей опаивать нас снотворным, если не чем похуже. Да и почему окружение и мы все так странно одеты. Конечно сейчас это не главный вопрос... Одолеть старуху в рукопашную я точно не смогу, я ей еле до живота достаю. Еще эта железная цепь, в голове не единой мысли, даже не знаю, зачем она... даже знать не хочу. Мои размышления прервались, скрипом двери и топотом женщины. — Ленивые разгильдяйки! Нахлебники, сколько можно спать и реветь! — орала старуха, уперев руки в бока. Ее внешность тоже изменилась, она стала еще более сморщенной, а нос удлинился покрывшись волдырями ? — Вставайте и живо за работу, иначе вас ждет наказание! Я быстро вскочила, подтягивая под руку Гретель. Лучше стоит пока слушаться эту сумасшедшую. Женщина взмахнула рукой и метла.. она.. подлетела прямо к нам. Теперь стало очевидно, что это точно не мой мир. Как такое возможно... — Вы маленькие проказницы, уберите тут! Заметите пыль по углам, в чулане возьмите крупу, да переберите к моему приходу и чтоб было вкусно сварено и подано как я люблю! — она указала скрюченным ногтем в сторону клетки. — Гаденыш отказывается есть с моих рук, дайте ему это — она протянула сверток аппетитного пирожка, непонятного, голубого цвета. — Да смотрите, сами не сожрите! Если узнаю, то руки вам по отрубаю! — сказала как отрезала бабка. Отдав указания, она накинула тряпку на плечи и вышла вон. Наконец мы одни. Я обернулась к девочке. — Гретель, скажи ты не видела где-нибудь ключ или что-то похожее ? Она отрицательно замотала головой, шмыгая носом. Я вздохнула, значит придется искать в этом сраче. Осмотрела пирожок, думаю это точно не стоит давать мальчику, чем поделилась с его сестрой. Она закивала. — Ведьма варила какие-то зелья, пока ты спала! И пыталась накормить этим братца, но он отказывался, тогда она очень сильно кричала. Оно точно заколдовано. Я кивнула и подошла к клетке, длины цепи хватало, чтобы дойти. — Ты как ? Держись, мы обязательно тебя вытащим! Мальчик хромая подошел к решетке, поднимая свой взгляд и красные от слез глаза. — Возьми это и затопчи в углу как можно сильнее. Мы соврем старухе, что ты его съел, а сами тебя накормим кашей — я подбирала слова. Нам всем страшно и мы не знаем, что делать. Но мы не одни и есть у друг друга, а она одна — взяла их за руки сжимая, они сжали в ответ. — А теперь за работу друзья! Вместе с Гретель, мы быстро управились с делами. Так проходили дни и каждый раз карга становилась все раздражительней и раздражителей. У нас почти получилось расковырять замки на цепях, старым стащенным ножиком со стола. Прежде чем она догадалась. Однажды в один злополучный день за столом, обедая вместе с ней кашей. Она начала плеваться харчками по сторонам и нам в тарелки. — Дрянь! Какая мерзкая каша, совсем не как я люблю. Думали соврать пожилой бабушке, которая вас приютила, накормила. Неблагодарные! Кто из вас варил эту погонь ?! Гретель еще больше побледнела, мелко дрожа. Ведь именно она отвечала за еду, так как доставала до печки. Но каша была такой как и всегда, старуха просто придирается. — Это я ее сварила — ответила ведьме. Ее косой глаз устремился на меня. — Ты врешь соплячка, я же вижу твои короткие ножки! — Я встала на стульчик — спокойно ответила. Я не могла дать ей наказывать бедного ребенка, неизвестно, что маньячке взбредет в голову, было до ужаса страшно. Она зловеще усмехнулась, сверкая желтыми клыками. — Ну что ж, подойти... Я медленно поднялась и на гнущихся ногах подошла к ней. — Протяни ручки — она взмахнула рукой и выдернула из подлетевшей метлы несколько прутьев. Дрожа телом я протянула руки... Взмах! Я заорала истошным воплем падая на колени, совершенно не ожидая такой боли. Одного лишь удара, хватило чтобы рассечь кожу с кровавым порезом как от ножа. На глазах выступили слезы. — Будешь знать как обманывать добрую бабушку! — заорала ведьма, крепко сжимая меня за запястья и продолжая хлестать. Я пыталась вырываться, но вскоре от боли, не могла даже шевельнуться. Все вокруг побелело и заплясало пятнами. — Не надо! Не надо пожалуйста! — душераздирающе плакала Гретель, захлебываясь криками. — Я убью тебя! Убью тебя тварь! — кричал мальчишеский голос. Но я уже плохо слышала, что было дальше. Провалившись в темноту от невыносимой муки. *** — Мальчишка совсем худой! Почему он до сих пор не потолстел! Не важно, девчонка сколоти еще дров! Нужен жар, да побольше! — раздался зловещий смех. Я приоткрыла глаза сощурившись, видимо не надолго отключилась. Лежала около стеночки в дальнем углу, мои руки были обмотаны тряпками, пахнущими травами. И они были сплошь пропитаны кровью, страшно смотреть, что под ними. Ведьма позаботилась о ранах, значит я ей еще пока нужна, зачем-то. Возле печи стояла Гретель которая колотила дрова не большим топориком и закидывала их в печь. Старуха достала из под пазухи связку ключей. Вот они где были! Она потащила сильно сопротивляющегося мальчика. Он пинался и даже укусил ее за руку. Ведьма завопила и хлестнула Гензеля по щеке, по его губе потекла кровь. Что она собирается... — Ну наконец-то! Я вкусно поем, обглодаю все твои косточки! — засмеялась сумасшедшая, подтаскивая его к печи! Что нет! Что мне делать! Ничего лучше не придумав, я заорала. — Старая потаскуха! А ну живо отпустила его! Уродка полоумная, съесть его захотела! — набрала воздуха в груди. А ну подошла ко мне, я тебе твой носяру, знаешь куда запихну! Я кричала и кричала, все более обидные вещи, не предназначенные для детского слуха. Ведьма отвлеклась, не ожидая подобных слов от совсем маленькой на вид девочки. Она отбросила Гензеля и с безумным выражением ярости, уставилась на меня. Вот так я видимо и умру... — Ах ты мелкая дрянь! Сейчас я откушу по каждому пальчику с твоих ладошек, а затем медленно зашью поганый ротик! — с воплем побежала на меня карга, взмахивая руками с острыми ногтями. Я зажмурилась, приготовившись к надвигающимся пыткам. Но неожиданно услышала грохот падения. Это Гретель натянула цепь с братом, перед ведьмой. Дети словно озверевшие набросились на старуху. Девочка вонзила топор в сгорбленную спину, а Гензель подобрав выпавший нож, всадил несколько раз его сбоку. Ведьма завопила как свинья на скотобойне и резко встала тяжело дыша, капая слюной с пеной. Дети не дали ей времени прийти в себя и со всей силы толкнули в громадную печь, закрывая заслонку. Послышались громкие стуки и мольбы с животными криками, да того пронзительные, что аж уши заложило. Брат с сестрой спокойно смотрели на это, переводя дух. Я совершенно не ожидала от них подобных действий, но была рада спасению. Дети обернулись и подбежав ко мне крепко обняли. В этот раз они не плакали, в отличии от меня. Утерев кое-как слезы, мы принялись искать ключи и осматривать избушку. Ключи нашлись на полу и мы смогли снять давящие кандалы, а также запертые до этого двери. В одной из них лежали кучи костей с вещами разных размеров, даже детские... Тут также были мелкие, разного рода драгоценности. По типу цепочек, крестов и колечек. Сколько же людей она съела. Мы набили мешки вещами, а в чулане взяли крупы, ровно столько, сколько можем унести. Мне детишки не доверили сумку, так как от малейших усилий открывались ранки на руках, сквозь тряпки. Вряд ли я в ближайшее время вообще смогу, что-то ими сделать. Покинув злополучную хижину, наконец вдохнули свежего, утреннего воздуха. Солнце уже освещало макушки елей, заливая все розовато-фиолетовым цветом. После пережитого чувствовался не поддельный подъем. И под пение ранних птиц, мы отправились в путь. Дорога нам давалась легко и дети были полны надежды отыскать свой дом. Через некоторое время Гретель радостно подпрыгнула. — Я узнаю это место! Братец помнишь этот пень, здесь отец колотил дрова в первый раз, когда нас оставили. Гензель закивал с улыбкой. — Помню сестрица — он повернулся ко мне. Ты же пойдешь с нами ? Мы уговорим отца тебя оставить. А если мачеха будет против... — не договорив, его перебила Гретель. — Не будет! Тем более у нас теперь есть еда! — захихикала она, хлопая по мешку. Кивнула им в ответ, выбора у меня все равно особо не было. Да и я сильно привязалась к ним за проведенные дни вместе. Веселые и довольные, мы уверенно шли по лесным тропинкам. Все чаще встречались вырубленные, голые пни. Все реже деревья. Ближе к полудню вышли на просторную полянку, где стоял одинокий, ветхий домик с кучей связок дров рядом и ручейком неподалеку. Из трубу не валил дым, что было слегка странно, учитывая осеннюю пору. Дети в этот раз не спешили, зная, что я не могу быстро бегать. Дойдя до домика, голосов за дверью не было слышно. Гензель толкнул дверь и она с легкостью отворилась. Теплый запах разложения ударил в нос. Мое сердце медленно застучало. По всюду были брызги крови, а скудная мебель валялась в беспорядке. Пройдя в соседнею комнату, мы застали ужасающею картину. На полу лежала женщина с топором в груди и лужей засохшей крови. А сверху покачиваясь на веревке весел мужчина, с выпученными глазами и открытым ртом. Гензель и Гретель молча смотрели. Их глаза были пусты, а лица ничего не выражали.