Dead Meet

Есть огромная разница между его жизнью с Йеном и без него. Он не уверен, что сможет понять, что именно здесь имеет значение. Или, может быть, он всё же может понять, но его это просто не волнует. Одно можно сказать наверняка: Микки очень предпочитает первый вариант. С момента их грандиозного примирения дела шли отлично. По правде говоря, Микки никогда в своей жизни не чувствовал себя настолько польщëнным, потому что никто никогда не прикладывал столько усилий, чтобы извиниться перед ним. Начнём с того, что очень немногие люди вообще заботились о его чувствах. Так что да, Йен изо всех сил старался разыскать его и это заставило Микки почувствовать себя… особенным. И каким-то образом, хотя они всё ещё находятся в онлайн-фазе, Йену удается каждый божий день заставлять его чувствовать себя особенным. Ни один из них не упомянул возможность ещё раз попробовать встретиться лично. Микки подозревает, что Йен ведет себя хладнокровно и даёт ему пространство, что брюнет на самом деле ценит, тем более чувство срочности практически исчезло с тех пор, как они перешли на текстовые сообщения вместо общения через приложение. Однако он должен признать, что ему было интересно, чего ждёт Йен. В конце концов, прошло почти две недели после фиаско со свиданием за чашкой кофе, но Микки чертовски уверен, что не собирается сам поднимать эту тему. В то же время они всё время разговаривают. Почти безостановочно. Они дошли до того, что говорят «доброе утро» и «спокойной ночи» друг другу каждый божий день, а в перерывах болтают обо всём и ни о чëм. Теперь он знает имена всех братьев и сестер Йена, их возраст, чем они занимаются, что им нравится и не нравится. Йен любит свою семью, поэтому постоянно их упоминает. Бывает и наоборот: он поделился с Йеном столькими подробностями, столькими историями и секретами, о которых никогда никому, даже Мэнди, не рассказывал. И они смеются. Так чертовски много смеются! Возможно, именно это и имеет значение. Жизнь без Йена была тихой. Медленной. Возможно, немного серой. Жизнь с Йеном — это взрыв красок. Это такой забавный бред, что он заставляет Микки хихикать над кружкой кофе. — Ну, разве у тебя в последнее время не светят из задницы солнца и радуги! Микки сильно вздрогнул и, слава богу, его кружка наполнена лишь наполовину, потому что кофе в ней опасно расплескался. — Блять, Марисса! Как насчет «доброе утро», когда ты приходишь? Марисса поднимает обе брови, глядя на него поверх очков в толстой оправе. — Я пожелала доброго утра, но ты был слишком занят мечтами о своем Прекрасном Принце, чтобы услышать меня. — Я не мечтал! — Ну ладно. Фантазировал. — Я не… — Ты сейчас не о нём думал? — спрашивает она и её брови поднимаются ещё выше. Микки просто хмурится, незаметно показывая ей средний палец. — Не то чтобы это плохо, — продолжает она. — Я понимаю, ты влюблён. Просто оседлай волну, детка! — Я не влюблён в него! — Микки возмущенно бормочет. — Милый, ты буквально паришь в облаках. Ты напеваешь, как Белоснежка, каждый божий день. Меня почти тошнит от этого, — она кривится, но Микки видит, что она едва сдерживает улыбку. — Как угодно, — бормочет он. — Да, как угодно. В любом случае, нам пора идти. Сегодняшний день обещает быть насыщенным, — вздыхает она. — Замечательно, — он тоже вздыхает и они оба покидают кухню. ***** ***** ***** ***** Иногда жизнь имеет самое дерьмовое чувство юмора. Микки знает это наверняка: большую часть своего детства и юности он подвергался её жестоким шуткам. Однако сегодня с ним всё в порядке. Есть ещё один труп, о котором ему нужно позаботиться, прежде чем он сможет вернуться домой. Это был напряженный день и ему не терпится просто отдохнуть на диване с пивом или косяком и провести вечер в общении с Йеном. Но все планы идут прахом чрезвычайно быстро. В ту секунду, когда он отдëргивает простыню и бросает взгляд на тело, он замирает на месте. Его пульс учащается, ладони начинают потеть и его словно внезапно погрузили в воду, потому что в ушах слышится глухой белый шум, сквозь который он едва может расслышать голоса Мэтта и Мариссы. Он вырывается из этого ощущения тогда, когда чувствует, как чья-то рука нежно трясет его за плечо и он буквально отскакивает на два фута назад. — Микки? Они оба смотрят на него с таким беспокойством и чем-то вроде жалости, что Микки хочется вылезти из собственной кожи. — Я норм, — бормочет он. — У тебя гипервентиляция, — говорит Мэтт как ни в чëм не бывало. Микки просто моргает, медленно поворачиваясь к нему. Его пульс по-прежнему зашкаливает, а в ушах всё ещё слышен белый шум, хотя и с меньшей громкостью. — Бери свои вещи и иди домой. — Что? Я не... — Микки, я не собираюсь спрашивать, что именно заставило тебя так отреагировать, потому что это не моё дело, но тебе нужно сменить обстановку, сейчас же. Так что иди. Я позабочусь о нём, увидимся завтра. Он просто слабо кивает, прежде чем развернуться на пятках и выйти из комнаты. Микки добирается до дома на автопилоте и буквально понятия не имеет, как ему удалось не попасть под машину или не сесть на случайный автобус в случайном направлении. А потом он просто позволяет себе упасть на диван и тупо смотрит перед собой, полностью теряя счёт времени. Пока телефон не завибрировал в его руке. Быстрый взгляд говорит ему, что это Йен и это вызывает у него улыбку, первую после небольшого кризиса на работе. Йен: Привет, Мик. Как прошёл день? Должно быть, ты был занят. Я весь день скучал по твоим язвительным сообщениям. Подъебнëшь меня сейчас? Микки посмеивается себе под нос. Во-первых, Йен, называющий его «Мик», всегда заставляет его чувствовать себя немного тепло и рассеянно, хотя он скорее пройдет по раскаленным углям, чем признает это. И потом, Йен всегда, всегда спрашивает его, как прошёл его день. Ещё более неясные ощущения. Я: Боюсь, сегодня никаких шуток. А мой день был... даже не знаю. Хорошим, по большей части. А потом это перестало быть хорошо. А твой? Йен: Ох. Хорошо. Хочешь рассказать мне что случилось? Меня только что научил Лиам решать задачи по математике. И это было самым ярким моментом моего скучного дня. Ну, кроме прочтения твоих сообщений, конечно. Я: Это глупо. Йен: Неприятная часть твоего дня? Если это убило твою язвительность, я сомневаюсь, что это глупо. Но ты не обязан мне говорить, если не хочешь… Просто предложил. Я здесь, чтобы выслушать, если тебе захочется поделиться, Мик. Микки глубоко вздыхает, затем начинает задумчиво покусывать нижнюю губу. Он не сомневается, что если и есть человек, который поймет, через что он сейчас проходит, то это Йен. Чëрт, он не уверен, что сам понимает. Опять же, разве не в этом смысл иметь кого-то? Делиться с ними хорошим, плохим и всем, что между ними? Он снова вздыхает и начинает печатать. Я: На работе случился ебучий срыв или что-то в этом роде. Прежде чем отправиться домой, мне нужно было позаботиться об одном теле. И это должно было быть проще простого, понимаешь? Я делал это тысячу раз. Но как только я стянул простыню, я застыл, потому что клянусь, этот парень мог быть близнецом Терри. Клянусь, чувак, он был так на него похож! И я просто... завис. Йен: Чëрт, Мик… Бля, точно. Я: Да. Я просто стоял там, ничего не видя и задавался вопросом, есть ли у Терри близнец, о котором он никогда не упоминал. Потом я начал думать, что сошёл с ума и это всё в моей голове и, может быть, он даже не так уж похож на моего старика. И на долю секунды я даже задумался, а не Терри ли это на самом деле, но потом вспомнил, что ходил в морг, чтобы опознать мудака, так что это не мог быть он. Думаю, я напугал Мэтта и Мариссу. Мэтт отправил меня домой. Когда он заканчивает печатать, его руки слегка дрожат, поэтому он делает глубокий вдох, затем ещё один… И затем он закуривает сигарету. Йен: Эй, Мик. Я горжусь тобой, понимаешь? Я почти уверен, что не знаю даже половины того, через что тебе пришлось пройти с твоим… с Терри. Но ты столкнулся со своим страхом и победил его, он больше никогда не сможет причинить тебе боль. Я: Хорошо, что он корм для червей, да? И хочешь знать странную вещь? Когда я был ребёнком, я представлял его смерть. Многими способами... Но потом, когда я пошёл в морг… я чуть не заплакал, чувак. И это меня чертовски выбесило, потому что этот кусок дерьма не заслужил ни меня, ни кого-либо из нас, но нам было грустно, когда он наконец сдох. Я помню, как был напуган в тот день… Думаю, встреча с этим чуваком сегодня вернула мне все эти воспоминания. Может мне сейчас стоит напиться. Йен: Мм. Конечно. Ты мог бы это сделать. Но тебе не обязательно. Мик, ничего, если я позвоню тебе? Из всего, что он ожидал услышать от Йена, это, безусловно, последнее в списке. Нет, вычеркните это. Этого даже нет в списке. Они не разговаривали по телефону. Микки не может объяснить почему. Возможно, сила привычки. И он не знает что ответить. С одной стороны, он в таком подавленном состоянии, что даже не представляет, как пойдет разговор. Очевидно, что Йен болтлив, и рано или поздно они бы всё равно созвонились. С другой стороны… Микки запутался и одинок, и к черту всё это! Я: Угу. Он печатает ответ и ждёт. Телефон почти сразу начинает вибрировать. Микки смотрит на него пару секунд, сердце замирает в горле, ладони вспотели, а затем он берет трубку. — Да? — Привет, Микки. Извини за это. Я просто хотел услышать твой голос. По его спине пробегает легкая дрожь и, как бы ему ни хотелось это отрицать, всё это потому, что он впервые слышит голос Йена. Он теплый и глубокий. Чуть-чуть хриплый. Микки это нравится. — Извинить за что? — Думаю, я навязал тебе созвон. Ты звучишь… нехорошо, Мик. Я имею в виду, не пойми меня неправильно. Мне нравится слышать твой голос. Ты звучишь… горячо. Я говорю что-то не то, да? Я имею в виду… извини. Я волнуюсь. Он говорит бессвязно и это до неприличия восхитительно. — Расслабься, Рыжий, это всего лишь я, — усмехается Микки. — Думаю, у тебя тоже приятный голос. — Ох, ладно. Ты всё ещё одержим моими волосами, я понял… но серьёзно. Как твои дела? Похоже, тебя сегодня ждал адский сюрприз… — Да, блять. Я не шутил, когда сказал, что, возможно, мне стоит напиться. Я просто хочу обо всём этом забыть. И не только... саму историю с чуваком. Но и чертов срыв. Мэтт не будет задавать вопросы, но Марисса — любопытная сучка и она будет заëбывать меня, пока я не сдамся. Благие намерения и всё, что касается личных границ, не её сильная сторона. И кто бы, блять, говорил... Он, оказывается, тоже болтлив. Фактически, это, возможно, наибольшее количество слов, которые он сказал за один раз за всю свою жизнь. — Просто отвлеки её, рассказывай ей всякую ерунду обо мне. Потому что я знаю, что она хочет знать обо мне всё. И я бы предпочёл продолжать так с тобой разговаривать, чем ты выпив начнёшь невнятно произносить слова, Мик. Но если ты хочешь это сделать, то это нормально. Я буду здесь и постараюсь убедиться, что с тобой всё в порядке. — Поверь мне, она уже знает достаточно. И откуда ты знаешь, что я невнятно произношу слова? Я могу воздержаться от выпивки, спасибо, блять, большое. Но я бы предпочёл продолжать с тобой разговаривать, чем устраивать пьянство из жалости к себе, — он ухмыляется и улыбка становится только шире, когда Йен смеется на другом конце провода. — Я в этом не сомневаюсь, крутой парень. Кстати, когда ты улыбаешься, ты звучишь сексуально. А если серьезно… не переживай из-за своих коллег. Если они твои друзья, они поймут твою потребность в конфиденциальности. Я уверен, что у них тоже есть свои слабые места. Особенно в твоей сфере деятельности. Разумные слова. И он прав: Марисса, возможно, любопытна, но она не бесчувственна, так что Микки определенно волнуется напрасно. Кроме того, разве он только что не сказал, что хочет обо всём этом забыть? Что может быть лучше, чем позволить себе отвлечься на Йена и его флиртующие разговорчики? — Откуда ты знаешь, что я улыбаюсь? — спросил он. — Я просто знаю. Твой голос звучит… ладно, скажи мне, что ты всё ещё захочешь говорить со мной и встретиться со мной, прежде чем я скажу это! Микки громко фыркает. Нет такой вселенной, в которой он не хотел бы продолжать с ним разговаривать и… Он сказал «встретиться»? Он чувствует, как очень приятно согрелся от этих слов. — Удиви меня, Рыжий! — Хорошо. Но помни, ты сам хотел это услышать… Итак. Твой голос теперь звучит ярко. Как солнечный свет, понимаешь? Я чувствую тепло во всём теле. Да, Микки теперь тоже чувствует тепло во всём теле. От макушки головы до кончиков пальцев ног. — Готов поспорить, ты говоришь это всем парням, — застенчиво говорит он. — Ха! Точно нет. Только тем, у кого красивые глаза и вспыльчивый характер. В самую последнюю секунду он подавляет смешок. Какого хрена? Это не первый раз, когда Йен небрежно осыпает его комплиментами, но есть что-то такое в том, чтобы услышать их, что заставляет его краснеть, как школьницу. — Если ты так говоришь. — Не похоже, что ты мне веришь. Но ладно. Я знаю, что я прав… — Я верю в «вспыльчивый характер». — О, я определенно знаю, что там всё правда. Но, хм, на всякий случай, ты всё еще хочешь разговаривать со мной и встретиться со мной? — Да, чувак, — смеется Микки. — Похоже, я питаю слабость к сентиментальным ублюдкам. — Мне повезло. Итак, Мик? Хочешь пойти поужинать со мной? Завтра? Ого! Йен сегодня полон сюрпризов. Ещё один смешок вырывается из груди Микки, но на этот раз он не может сдержаться, поэтому откашливается в отчаянной попытке скрыть его. — Конечно, — говорит он легкомысленно; затем, в качестве запоздалой мысли, — мне бы этого очень хотелось. — Рад слышать. Мне тоже этого очень хочется. Итак… это свидание, Мик. — Да, — мечтательно вздыхает он, потому что к настоящему моменту он уже давно вышел за рамки притворства, что этот разговор его вообще не затрагивает. — Наверное, ты уже имеешь в виду какое-то место, так что просто напиши мне подробности. И теперь, когда ты упомянул об ужине, я только что понял, что ничего не ел с обеда, так что мне пора идти. Думаю, увидимся завтра и на этот раз приклей свой чертов телефон к руке или что-нибудь в этом роде, — без особого энтузиазма угрожает он. Йен мычит Микки на ухо. — Так и сделаю, Мик. Обещаю. Приятного аппетита. Я тебе напишу. Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя.