Из бездны, на поверхность

Почти любовно чужие пальцы прихорашивают потерявшие всякий цвет и блеск волосы. Кожа под прикосновениями воистину ледяная, мраморная, что даже россыпь поцелуев солнца бледна и практически не различимая. На берегу тихо и спокойно, ветер неслышно бьёт по волнам где-то вдалеке. Крики морских птиц отдаются эхом в заложенных ушах, пока прямо под руками у тебя испустившее дух тело. У Нёвиллета на лице пустая улыбка, взгляд потухший, практически безжизненный, такой же, как и глаза предвестника Фатуи, чьё лицо облизывают приходящие к берегу солёные волны, взбивая всё в бесформенную пену. Это не должно было окончиться таким образом. Всюду несёт смертью и гнилой морской травой, но несмотря на это, Нёвиллет наклоняется так низко, чтобы запечатлеть короткий поцелуй на холодных посиневших губах. Он не боится испачкать перчатки в песке и иле, когда надавливает на щеки безжизненного тела, чтобы чужой рот приоткрылся. С любопытством он прижимает большим пальцем язык к нижней челюсти, навскидку прикидывая сколько воды успел наглотаться Чайльд после того, как тот потерял над всем контроль. Верховный судья совершенно не думает о правонарушении, которое совершает в данную минуту. Он свято верит в то, что все его грехи смоет постепенно начавшийся дождь. Море приобрело более синий и тёмный колер, пугая своей таинственностью и тем, что таит в себе. Сколько жизней оно успело забрать, не сможет сказать никто, кроме самого моря. Оно в любом случае получит своё, если пророчеству суждено сбыться. Нёвиллет на пробу снова припадает к неласковым губам, пытаясь распробовать за гнилостью что-то необъяснимое, первобытное, от чего щиплет на языке и кружится голова. Но вместо того, чтобы остановиться, он напирает, а дождь переходит в ливень, делая всё вокруг шумным, пытаясь скрыть греховно быстро колотящееся от волнения сердце. Вода под языком пенится и шипит, изредка хрустит на зубах мелкими песчинками. Когда-то переливающийся синевой глаз бога серостью облаков смотрит на путешественника, как когда-то отдающие холодом и тоской синие глаза безразлично и серо смотрят сквозь Нёвиллета. Мужчина отстраняется, руки его мелко подрагивают, когда тыльной стороной перчатки от вытирает пену с уголков губ. Красиво отчерченные глаза поплыли тёмно-серыми полосами по лицу, к которому изрядно успели прилипнуть сырые серебряные кудри. Угроза, нависшая над Фонтейном, заставляла сжиматься грудную клетку в панике. Ища утешения в объятьях с отдавшему жизнь первобытному морю Чайльду, Нёвиллет может почувствовать это не только домыслами, но и на вкус, перекатывая по языку мерзкий привкус горечи и отчаяния.