Дим

Серëжа маячит туда-сюда, не находя себе место. Слова Димы о том, что его с Катей брак теперь носит лишь договорённый характер ради детей, сильно поразили Матвиенко. Он не знал, насколько момент был подходящим, он не знал, нужно ли что-то вообще рассказывать, но не мог больше держать в себе. По нему же давно всë понятно и заметно. Он слишком влюблен. Влюблен в своего коллегу Дмитрия Позова. И вот, когда исчезло последнее препятствие и появилась возможность дать волю чувствам, Серëжа решил поддаться внутреннему порыву, слегка обхватив запястье Димы после окончания съëмки. —Дим… Матвиенко хватило лишь на это слово, ведь сердце внутри бушевало, как бешеное, без остановки, не жалея несчастное тело. В конце концов, Серëжа всегда был больше человеком дела, чем человеком слов. Он не знал, как он мог признаться в своих чувствах не говоря о них. Он не знал, дойдет ли смысл его действий. Импровизатор действовал интуитивно, как подсказывало сердце. Мягко проведя ладонью от запястья до плеча, Матвиенко быстро оглянулся и, не заметив лишних глаз, дотронулся до щеки Позова. Большим пальцем он обвел мягкие скулы, докоснулся до подбородка и лишь слегка обвел пухлые губы. Его правая рука обхватила шею, а другая взяла за талию, притянула к себе, заключив в объятья. —Дим… Позов не дышал. Это было слишком. Слишком аккуратно, нежно, влюблено… Слишком для Матвиенко. И слишком приятно, желанно, хорошо… Слишком для Позова. —Серëж… Дима выдохнул в шею коллеги, вызвав у того волну болезненного удовольствия. Этот голос Позова Серëжа хорошо знал. И он не означал ничего хорошего. Хоть тело Димы было расслабленным, в голосе уже проскальзывали нотки некого разочарования. —Серëж, — Позов слегка отстранился, — ты в меня не влюблен, ты видишь то, чего нет. Матвиенко выпустил из объятий Диму, смотря с недоумением. —Почему? Почему ты за меня решаешь, что я чувствую? —Потому что ты не любишь меня, Серëж. Симпатия, тяга к экспериментам, попытка заглушить боль от предыдущих отношений. Это что угодно, но не любовь. —Но Дима! Это правда! Это то, как я чувствую. И я люблю тебя… Слышишь, Дим? Я тебя люблю, и ты заслуживаешь это знать! —Пройдет время, и ты поймешь, что ошибался. Тебе станет скучно со мной, ты уйдешь к какой-нибудь симпатичной девушке, а я останусь с разбитым… Впрочем, не важно. Забудь, Серëж, эти чувства несерьезны также, как несерьезны твои намерения. Дима быстро ушел, оставив Сережу с тяжелым камнем на душе. Этот разговор отпечатался в его плохой памяти дословно. Даже спустя год, он мог вспомнить все детали: нежность касаний, расплывчатый взгляд, сначала обволакивающее умиротворение, позже — разочарованный голос Димы. Серëжа слишком старался. Он напрягался чуть ли не каждую встречу, каждую съëмку, каждое совместное шоу. Матвиенко делал всë, чтоб добиться внимания Позова, чтоб тот понял, что Серëжа рядом и всегда поддержит. Импровизатор хотел донести свои чувства до коллеги, показать серьëзность намерений. Хотел показать, насколько Дима особенный для него. Тейбл тайм утихомирил пыл Матвиенко. В финале, где они играли друг против друга, Серëжа ощутил острую необходимость почувствовать тепло Димы, хотя бы кончиком пальцев. Полностью накрыв своей ладоней ладонь Позова, импровизатор посмотрел в глаза коллеги. И не было ничего важнее в эти секунды. Не волновало даже, что интимность момента увидят миллион зрителей. Лишь нервные смешки, говорящие «пацаны, прекращайте, фанаты не поймут», заставили дышать и вернуться в реальность. После финала, Матвиенко вновь решил поговорить с Позовым. —Дим… —Нет, Серëж, прости. Отчаяние присоединилось к тяжести на душе. Матвиенко больше не понимал, как он может донести свои чувства, не понимал, как быть услышанным. Активность его попыток снизилась. Лишь изредка, не специально, а по невозможности поступить иначе, Серëжа показывал свою любовь, заботу и нежность, не надеясь уже ни на что. Окрыленность сменилась подавленностью и отчуждением. А Диму стало душить осознание. Осознание того, что он сломал того, кого искренне любил. Позов не подпускал Серëжу близко, отталкивал. Теперь же он добился своего. Отчего же так грустно? Наверное, оттого, что он наконец услышал чувства Серëжи. Даже после того, как Дима сломал его, он не переставал ощущать любовь Матвиенко. Его взгляды, полные тоски, его заботу, полную отчаяния. Когда Позов был готов ответить взаимностью, стало слишком поздно. Но Дима не унывал. Сколько лет Серëжа скрывал свои чувства, а сколько пытался их донести? Позов ненавидел чувствовать себя должником и решил, в рамках разумного, показывать свою любовь. Бесконечные упоминания, теплые улыбки, мелкий нервоз — всë это Сергей Матвиенко. Его любимый комик, его главный источник удачи, его криптонит. Когда Дима думал, что будет действовать в рамках разумного, он глубоко ошибался. Его проявление чувств стало неконтролируемым. В прочем, контроль ему был уже не к чему, когда он заметил, как Матвиенко медленно тает. Съемки ЧДКИ самое обидное, что случилось за последнее время. Дима безбожно игнорировал локации Серëжи, отчего появился страх. Страх вновь оттолкнуть. Появилась некая неуверенность в себе: за что с ним дружат, зачем его рядом держат, почему ради него стараются? Локация Антона в Улан-Удэ была чересчур значимой. А именно гадание. —Всë будет хорошо? Серëжа посмотрел внимательным взглядом на Диму, непонятно у кого спрашивая: у него или у всевышних сил. —Всë будет! Радостно заявила учительница. Матвиенко улыбнулся, не отводя некоторые время взор от Позова, а Дима же вновь не остался в долгу. Позов знает, что они скоро поговорят. Матвиенко был окрылен. В его сердце снова теплилась надежда. Разговору скоро быть. Съемочный день уже закончен. Матвиенко покинул свой номер в отеле, преследуя одну лишь цель: дойти до Позова. Находясь напротив входной двери, Серëжа хотел постучаться, дабы владелец комнаты пустил его к себе. Неожиданно дверь отворилась, а оттуда выбежал Позов, не замечая перед собой Матвиенко, отчего чуть ли не упал, ударившись о Сережу. Но не упал. Его поймали и поддержали, как и всегда. Матвиенко коснулся щеки Позова, беспрерывно смотря в глаза напротив. —Дим… —Серëж…