genshin impact | headcanons | kaeya & diluc

Дилюк - уважаемый человек, вежливый и корректный, каким бы чопорным он ни казался. Он приоткрывает двери для прохожих и вежливо кивает на каждое приветствие, когда идет по Мондштадту, и, возможно, именно поэтому он не решается позволить себе думать о тебе так непристойно. Но сейчас, когда ты находишься у него между ног, когда его толстый, твердый член вырвался на свободу и истекает смазкой, которую ты слизываешь языком. Он шипит, сжимает простыни руками до бледных костяшек, смотрит широко раскрытыми глазами, как ты так сладко целуешь головку его члена. Твоя рука обхватывает толстый конец, размазывая вытекающую из его щели смазку по всей длине, пока ты медленно гладишь его. Он идеален - настолько большой, что из-за толстого обхвата твоя рука кажется меньше, чем на самом деле, а от красной головки твои глаза затуманиваются от вожделения. "Такой красивый", - улыбаешься ты, наблюдая за тем, как румянец почти мгновенно заливает его щеки, и не сводишь глаз с его лица, которое искажается от удовольствия, когда ты обхватываешь губами его член. Ты стонешь, ощущая его вкус на своем языке, и от вибрации он издает удивленное мычание, а его голова откидывается назад с низким стоном. “Блять...”, - ругается он - ему вообще никогда не нравилось использовать такие красочные выражения, и особенно в твоем присутствии. Но слова слетают с его губ прежде, чем он успевает сдержаться, то, как твой язык скользит по его жилам и кружится вокруг кончика, слишком головокружительно, чтобы сохранять хоть какое-то подобие самообладания. К его чести, Дилюк старается - правда, старается. Он старается не думать о тебе, когда просыпается от утренней ноющей боли между ног, старается не представлять, как ты стоишь перед ним на коленях с его членом на языке, старается не представлять, как будет трахать тебя в горло, а не в кулак. Дилюк - уважаемый человек, но иногда он не может удержаться, когда его мысли блуждают по тебе, когда он гладит себя, пока встает солнце, когда пот выступает на его лбу и тихий скулеж срывается с его приоткрытых губ, когда твое имя произносится отрывками между прерывистым дыханием и задыхающимися стонами, когда его спина выгибается на матрасе и его яйца сжимаются с каждым толстым канатом спермы. Сколько бы он ни боролся с собственным разумом, это проигрышная битва, и он не может удержать себя от мыслей о тебе. "Вот так", он не может удержаться от тихого стона, приподнимая бедра навстречу твоему рту, тяжело дыша, когда ты скользишь языком по его щелочке на головке. Он горячий и тяжелый у тебя во рту, член пульсирует, готовый пролиться тебе в горло, когда ты так хорошо принимаешь его. "Блядь, как хорошо... так хорошо", - прохрипел он. Ты заглатываешь его, смотришь на него со слезящимися глазами и припухшими губами, как в его фантазиях, покачивая головой в небрежном ритме, когда ты берешь его так далеко, как можешь, накачивая рукой остатки того, что не можешь вместить. Твои руки перемещаются вниз, чтобы нежно сжать его яйца, вызывая у него низкий стон, когда его глаза закрываются, и его рука опускается на твою макушку. “Б-близко, так близко, любимая”, - отчаянно говорит он, прижимаясь бедрами к твоему рту, все самообладание покидает его, когда он гонится за своим оргазмом. Это развратно: звук его члена, погружающегося в твой рот, его низкий стон удовольствия и твои задыхающиеся стоны вокруг его члена, грязный мазок слюны и смазки, стекающий по твоим губам и подбородку. Это невероятно грязно, но Дилюку это не может не нравиться - даже очень наоборот. То, как ты позволяешь ему трахать себя в глотку, ощущается намного приятнее, чем его кулак, и вид тебя перед ним ни на йоту не оправдывает его воображения — он не думает, что сможет позволить этому разу стать последним, как бы сильно он ни боролся с этим. "Кончи для меня, Дилюк", - призываешь ты, - "я хочу попробовать тебя на вкус", - твои слова столь же грязны, как и твои действия, и, сделав еще несколько глотков вокруг его ноющей длины, он чувствует, как в его животе затрещала спираль, и голос его срывается, когда он выкрикивает твое имя с громким стоном. "Кончаю... я... черт, кончаю", - бормочет он, задыхаясь, - "Хорошо, так хорошо... сделай так, чтобы мне было хорошо", - лепечет он, и, как всегда джентльмен, пытается отстранить тебя от себя, пытается наклонить бедра, чтобы его разрядка не испачкала тебя. Но ты полна решимости - ты обхватываешь его и двигаешь по всей длине, быстро поглаживая в устойчивом ритме, пока доводишь его до оргазма. Его лицо вспыхивает - пот собирается на лбу, пряди волос цепляются за влажную кожу, глаза закрываются, а рот разевается в придушенном крике, когда наслаждение обрушивается на него волнами. Ты гладишь его во время оргазма, чувствуя, как его член дергается с каждой горячей струйкой спермы, которая окрашивает твое лицо, покрывает щеки, губы, стекает вниз и катится по коже твоих сисек. Это очень вульгарно, и он даже не успевает почувствовать себя виноватым, когда ты прижимаешься поцелуем к головке его члена, снова обхватываешь его губами и высасываешь маленькую капельку спермы, оставшуюся на кончике. "Ты так красив, когда кончаешь", - надуваешь губы, смазывая слюной кончик члена. Проводишь пальцем по вене под ним, заставляя его тихонько задышать, когда его бедра подрагивают от чувствительности, собирая размазанную сперму, покрывающую его. Подносишь палец ко рту, облизывая и посасывая его, заставляя его член снова дернуться при этом зрелище, и он стонет. "Хочу еще, хочу увидеть, как ты сделаешь это снова. Пожалуйста?" Этого не было в его фантазиях, этого он не представлял. Это намного больше того, на что он мог надеяться, и с румяными щеками, жесткой и болезненной эрекцией между ног он снова тянет тебя с колен, чтобы забраться к себе на колени, руки находят твои бедра в крепкой, отчаянной хватке. "Будет справедливо, если я увижу то же самое от тебя", - пробормотал он тебе в губы, втягивая тебя в небрежный поцелуй, пробуя себя на язык, "Ты согласна?"