Вспомни, что будет

      Следующий день они старательно избегали друг друга, ограничиваясь минимумом необходимых слов и не пересекаясь даже взглядами. Минато с головой ушел в работу, а Наруто почти не выходил из комнаты, проигнорировав даже просьбы учеников Намикадзе о тренировке. Лишенный последнего развлечения Узумаки все-таки взял у мужчины пустые свитки и начал записывать свои сны и разрозненные воспоминания, пытаясь структурировать и осознать все, что ему было доступно, разматывая лихорадочный клубок образов, вытягивая их, как ниточки — одну за другой. Погруженный в свои мысли Наруто, словно выпадал из реальности, порой ведя раздражающе нелепые внутренние диалоги с самим собой.       Дневники помогали ему перестать думать о Минато хоть на какое-то время. Без них это было решительно невозможно.       Его одежда, постиранная, утром появилась у его футона, но парень упрямо продолжал носить вещи Минато. День он просидел на балконе, ведя записи и греясь в солнечных лучах, и, порой, долго и задумчиво смотрел на Монумет Хокаге, свесив ноги сквозь перила, а, вынырнув наконец-то в настоящий мир, обнаружил у двери сложенный плед и кружку с чаем. Заранее отказавшись от обеда, он спустился позднее и нашел свою порцию в холодильнике, заботливо закрытую вощеной бумагой. В ванне теперь был его гель для душа, с нейтральным запахом, максимально далеким от сладкого летнего, который предпочитал Намикадзе.       Они оба совершенно не понимали, что делать.       За окном давно стемнело и звезды уверенно сияли в ночном небе, сопротивляясь тяжелым грозовым облакам, тянущимся в сторону деревни с запада, от самого горизонта. Едва ощутимо пахло озоном. Ветер колыхал занавески и обдувал кожу, вызывая сотни зябких мурашек, но холодный воздух был необходим Наруто, приятно остужая голову, которая, по ощущениям скоро могла взорваться от напряженной работы. В комнате горела лишь одна лампа, чей луч был направлен на небрежно исчирканный свиток на полу. Свет мигнул, когда отодвигаемая дверь задела провод и Узумаки поднял голову, отрываясь от записей. На пороге стоял Минато, плечом опираясь на косяк и пристально глядя на парня.       — Завтра на рассвете я уйду. Моей команде поручили новую миссию, я уже говорил. До границ два дня пути, столько же обратно. Еще сутки на работу. Я оставлю деньги в ящике на кухне. Пока меня не будет, к тебе будет приставлен один из АНБУ, так что не выходи из дома без необходимости. Комендантский час — час собаки*, но постарайся возвращаться до заката. Декай пока отсутствует в деревне, но, когда он вернется — обещал заглянуть. Если захочешь — потренируетесь вместе. Без него тебе запрещено снимать устройство контроля.       — Это все?       Намикадзе замялся на секунду, вдохнул, словно хотел что-то еще сказать, но лишь кивнул в ответ, плотно сжав губы.       Когда он вышел, Наруто охватила непонятная дрожь. Было что-то пугающее в образе уходящего Минато, в его напряженной прямой спине. Больше половины работы шиноби выполняют за пределами своих деревень, но почему же его так тревожила мысль об уходящем человеке? Парень отчаянно обхватил голову руками и со стоном упал на спину. Он откровенно устал думать. Полежав немного, буравя взглядом потолок, Узумаки поднялся и вышел из комнаты.       Сидя в спальне, Минато чистил оружие и обновлял печати на кунаях. Он проверял остроту лезвий ногтем и, удовлетворенный, запечатывал часть снаряжения в свитки, чтобы облегчить ношу. Полусобранный дорожный рюкзак лежал рядом. Один из ящиков комода был открыт и из него свесила рукав темно-синяя кофта.       Парень остановился на пороге, не решаясь переступить. Словно другая комната была вражеской территорией, на которой он потеряет контроль над собой и ситуацией, оказавшись полностью в милости ее владельца.       — Наруто? — мужчина ощутил, как радостно и, одновременно, тревожно забилось его сердце, охваченное надеждой, тогда как разум лихорадочно искал рациональные причины появления парня — Ты еще что-то хотел спросить?       — Что со мной будет, если ты не вернешься? — Узумаки смотрел куда-то мимо него удивительно пустыми глазами.       — Что?..       — Что. Со. Мной. Будет? Что мне делать, если ты погибнешь?       Произнесенные слова изморозью повисли в воздухе. Стало так тихо, что слышно было стрекот электрической лампы. Намикадзе отвел глаза, нарочито аккуратно положил кунай в оружейную сумку, а затем, тяжело выдохнув, поднял взгляд на Наруто. Впервые с их диалога на кухне, закончившегося отнюдь не так, как каждый из них был готов для себя принять, они смотрели друг на друга. Прямо, не прячась за пустыми словами или отвлекающими предметами.       — Скорее всего, после известия о нашем провале или моей гибели, АНБУ, приставленный к тебе, арестует тебя и доставит обратно в тюрьму. — голос был максимально спокойным и отстраненным — Дальнейшее будет на усмотрение Хокаге-сама, предсказать его мысли я не могу. Но Хирузен справедливый человек. В большинстве случаев. И, учитывая все, что мы сейчас о тебе знаем, надеюсь, он внемлет голосу разума.       Наруто обхватил руками себя за плечи, опуская голову. Ноги дрожали. Он услышал то, что его так пугало. Не неутешительный прогноз его будущего, но то, как спокойно Минато говорил о своей смерти. Любой другой человек должен был, на его месте, сказать, что такого не случится, что он не умрет. Большинству противна мысль о собственной смерти. Люди прогоняют ее, предпочитая беспечную иллюзию вечной жизни. Нормальные люди. В нормальное время.       Но не сейчас.       Каждый уходящий рискует не вернуться.       Мужчина поднялся и приблизился к Узумаки. Свет лампы мягко рассеивался в его взлохмаченных волосах, от чего возникло ощущение, что он светится изнутри. Его теплая улыбка, его сияющие глаза, его ласковый образ. Личное солнце для Наруто. Намикадзе аккуратно ухватил парня за нижнюю часть лица, вынуждая поднять голову. От вида влажных, затуманенных тревогой, злостью и нежностью глаз и слипшихся от с трудом сдерживаемых слез ресниц, в груди Минато защемило и едва ощутимо потянуло холодной мятой. Дыхание перехватило. Он ласково погладил подбородок Узумаки, смял большим пальцем розовые губы, отчаянно сопротивляясь желанию лизнуть их, очертил подушечками линию челюсти. Заботливо заправил за ухо выбившуюся прядку, улыбнувшись тому, как она, вторя характеру своего владельца, упрямо выбилась обратно. С нажимом провел ладонями по плечам, вынуждая расслабиться и разжать спасительные объятья, в которые парень прятал себя, как в кокон, словно пытаясь защитить то немногое внутри, что у него было. Проскользил руками вдоль локтей вниз и, переплетая пальцы, настойчиво потянул на себя, вынуждая Наруто наконец-то шагнуть в комнату.       Узумаки впервые зашел в эту спальню, до этого лишь заглядывая в нее сквозь открытую дверь. И только сейчас он осознал, как долго и страстно желал этого приглашения. Если дом Намикадзе он мог, пусть и на короткое время, но с уверенностью уже назвать своим, то эта комната была для него сродни души ее хозяина — недоступная, не смотря на иллюзорную открытость, до белизны обезличенная и глубоко личная одновременно, рассказывающая все не прямо, а деталями.       — Ты хочешь остаться со мной сегодня?       Наруто оглянулся на расправленный футон и, слегка приподняв брови, посмотрел на Минато, и мужчина смущенно вздрогнул, осознавая, как могло прозвучать сказанное, и спешно разжал руки, отпуская и отступая на полшага.       — Просто поспим вместе. Я ничего не сделаю без твоего желания!       Мир замер в предвкушении. Небо тяжело потемнело. За окном, далеко, у самого горизонта сверкнула молния и ветер, полминуты позже, донес отголоски грома.       — А если я сделаю?.. — парень прошел ответные полшага, сокращая расстояние между ними обратно — Ты все время говоришь: «я, я, я…», словно думаешь, что ответственность только на тебе. Как будто я здесь могу только хотеть или не хотеть. — голос Наруто креп с каждым словом — Но я не твой капризный ребенок и не позволю тебе думать, что все, что ты можешь — исполнять мои желания.       Узумаки наступал, сокращая расстояние между ними до минимума, когда Намикадзе уперся ягодицами в комод. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу, а потом Наруто, привстав на цыпочки, прикоснулся ртом к влажным губам Минато. В ту же секунду он ощутил, как одна рука мужчины обвила его вокруг талии, почти сразу ныряя под резинку спортивных штанов, сжимая выпирающую тазовую косточку, а вторая уверенно легла на затылок, прижимая, хотя казалось, что ближе уже некуда. В эту секунду оба возненавидели себя за потерянное время. Это обоюдное желание было таким очевидным, таким естественным и понятным, как им хватило глупости сомневаться в чувствах друг друга? Парень застонал в открытый поцелуем рот, когда почувствовал, как Намикадзе легонько сжимает пальцы, приятно потягивая за волосы. Руки самого Узумаки сомкнулись на спине любовника, а колено уверенно вклинилось между его ног, вызывая тихое возбужденное шипение. Минато почувствовал, как хлипкий комодик, на который он опирался, пошатнулся за его спиной.       — Наруто… — мужчина стонал не разрывая поцелуя — Подожди, Наруто…       — Не смей говорить о других сейчас! — парень почти рычал, ожидая очередных отговорок.       Поцелуй становился все глубже и откровеннее. Язык Узумаки очертил линию вдоль нижней губы, от уголка к центру и скользнул внутрь, исследуя жаркие глубины рта Намикадзе. Наруто выгнулся, объятиями утягивая за собой Минато, от чего оба едва не потеряли равновесие и не упали и мужчина был вынужден отпустить руку, ласкавшую талию парня и ухватиться за несчастную шаткую мебель. Он почувствовал, что задыхается.       — Нет, я… Наруто… — голос Минато звучал немного жалобно — Мне надо закончить сборы и поспать…       Узумаки недовольно отстранился на несколько сантиметров, чувствуя как между их губами натянулась холодная ниточка слюны.       — Сколько до выхода?       — Несколько часов.       — Хорошо. — вопреки своим словам выглядел и чувствовал себя Наруто совсем не хорошо. Его руки дрожали, волосы растрепались, щеки и уши заливал удушающий жар, измученные поцелуем губы налились кровью, но парень истязал их еще сильнее, вцепившись зубами, стремясь взять себя под контроль, а глаза лихорадочно блестели, голубым сапфиром сверкая в ярком электрическом свете. Парень поправлял одежду, стараясь посадить штаны так, чтобы эластичная ткань как можно меньше подчеркивала стояк.       Минато закрыл глаза, успокаивая тяжелое возбужденное дыхание, а затем взял разобиженного Узумаки под локоть, вынуждая перестать суетиться.       — Ты останешься?.. — он положил руку на шею Наруто, под самым ушком, едва касаясь его мягкой мочки большим пальцем, и чувствуя, как под ладонью горит нежная кожа и с бешеной скоростью бьется пульс.       Юноша, прикрыв веки, тяжело выдохнул:       — Да.       Мужчина завершил сборы за несколько минут, уложив оставшееся в рюкзак. Узумаки в это время сидел в кресле, обнимая колени, и наблюдал за его спокойными движениями. Намикадзе, имеющий опыт сотен миссий за пределами Конохи, складывал вещи без списка, прекрасно зная, что ему может пригодиться, а что — нет. Закончив, он встал и прошел к выходу из спальни.       — Тебе принести второй футон?       — Не надо. Ты предложил мне спать с тобой и я хочу спать с тобой, а не рядом.       Мужчина кивнул и закрыл дверь. Щелкнул выключателем, и комната погрузилась в приятный полумрак, рассеиваемый лишь настольной лампой на одной из полок стеллажа, чей свет Минато использовал, чтобы лучше видеть записанное в свитках. Он хотел было погасить и ее но Наруто его остановил:       — Не надо. Я… Мне нравится, когда светло.       Намикадзе понимающе повернул плафон так, чтобы луч падал на книги, а не на постель. На стенах заплясали причудливые тени. Узумаки стянул с себя одежду, небрежно бросая ее на пол, и влез под одеяло, потирая стопы одна об другую в попытке согреть холодные конечности. Минато раздевался медленнее, аккуратно складывая вещи и убирая все на место. Размеренность его движений показалось Наруто пыткой, особенно, когда мужчина, сняв кофту, застыл на несколько секунд у комода, опять о чем-то задумавшись, и причудливая смесь рассеянного света и изломанных теней красиво подчеркнула его мышцы. Но, пользуясь этим, парень откровенно любовался телом любовника, тем, как красиво сочетались золотые волосы и смугловатая кожа, какими широкими были его прямые плечи и крепкими — руки. Когда Намикадзе развернулся, стягивая с узких бедер штаны, Узумаки надолго задержал взгляд на ямках на его пояснице, чувствуя, как отчаянно хочет поцеловать их.       Минато лег рядом и Наруто тут же прижался к нему, сплетаясь ногами. Мужчина вздрогнул и неуверенно обнял парня. Узумаки уткнулся лбом в его грудь, пряча лицо, и дышал неровно, словно через раз, стараясь не заглушить сердцебиение Намикадзе, казавшееся ему самой жизнью всего мира.       По стеклу редко, а затем учащаясь, застучали тяжелые капли и резкий порыв ветра ударил в балконную дверь. Глухо заскрипело дерево во дворе, всей своей многолетней мощью сопротивляясь непогоде.       — Ты боишься темноты?       — Нет. Но я хочу всегда видеть тех, кто мне дорог. Я устал искать их, бегая следом. — голос Наруто прозвучал внезапно тихо и сдавленно.       — Я обязательно вернусь. — Минато прижался губами к макушке парня.       — Откуда ты можешь это знать?       — Потому что я вернусь к тебе.       Как и обещал, Минато ушел на рассвете. Тихо и незаметно.       Наруто проснулся один в пустой постели. Одеяло было заботливо подоткнуто под матрас, сохраняя уютное тепло.       Парень встал и вышел на балкон. После первой весенней грозы небо было высоким и прозрачным и сияло без единого облачка. На улице приятно и свежо пахло сырой землей и молодой городской зеленью, с мокрых листьев, потревоженных ветром, вниз падали тяжелые капли, алмазами сверкая в воздухе, прежде, чем разбиться. Было еще прохладно, но яркое солнце обещало прогреть воздух и землю к полудню.       Облокотившись на перила, Наруто почувствовал их присутствие. Двое явно могли бы скрыть себя, будь у них такое намеренье, но сейчас им было важно продемонстрировать, что никто не оставит его одного — ему не верят и ведут наблюдение. Девушка сидела на крыше, мужчина прятался в тени одного из соседних домов. Узумаки бросил косые взгляды в направлении обоих и они исчезли, скрываясь за иллюзиями. Теперь все знали друг о друге и можно было не показушничать.       Наруто вернулся в дом и спустился вниз. Без Минато все казалось неживым и неуютным. Стерильно-чистая кухня, пустой длинный стол, пузатый чайник без воды и выключенное радио. Парень обошел столовую, проводя ладонью по выгнутым спинкам стульев. Оглядываясь, он вспомнил про Итачи и решил, что стоит позднее отправить ему птицу. Если мальчишка не на задании, он наверняка будет не против провести время вместе. А Узумаки потренируется с ним позднее за это. Он уже жалел, что накануне отказывал ребятам — торчать взаперти было чертовски скучно, а делать это добровольно, зная, что его ждет, еще и до крайности глупо. Наруто сел за стол, опуская голову и утыкаясь лбом в столешницу. Дни обещали быть мучительно длинными.       Он так и не вернулся в свою комнату, предпочитая ей спальню Намикадзе. Ему нравилось разглядывать плакаты на стенах, чьи мотивирующие тексты приятно откликались в душе; вдыхать сладкий запах теплого свитера, который он самовольно позаимствовал из комода и с которым теперь не расставался, сидя на балконе со своими свитками; пробегаться пальцами по корешкам зачитанных книг, вытаскивая одну за другой наугад. Содержимое многих было ему совершенно непонятно, но, судя по многочисленным пометкам на полях, доступно их владельцу и это вызывало восторг; другие были захватывающими приключенческими романами, отвлекавшими Наруто от тоскливых часов в одиночестве; между страницами старого атласа он нашел вульгарный журнальчик и провел целый вечер, определяя по степени потрепанности страниц, каких женщин предпочитает Минато. У самого Наруто фотографии томных девушек в откровенных позах не вызывали почти никаких чувств, кроме детского азарта и хитрых усмешек от осознания чужой тайны и, быть может, некоторого художественного интереса, который он был намерен применить, совершенствуя свою секси-технику.       Пару раз, сидя на балконных перилах или в ветвях дерева во дворе, он пытался разговорить своих стражей, но те игнорировали любые попытки контакта от вежливых пустых разговоров, до пошлых шуточек и проявлялись лишь тогда, когда он выходил в город, по верхам преследуя его. На третий день к нему заглянул юный Учиха и они провели несколько часов, тренируя броски во дворе, практикуясь в тайдзюцу и болтая обо всем на свете. Итачи украдкой рассказал ему о том, что Какаши явно стал к кому-то неравнодушен, от чего не только еще более остервенело занимался каждый день на полигонах, но и часами сидел в библиотеке, тайком зачитываясь книжками про отношения, взятыми как будто случайно вместе с многостраничными томами про движение чакры и физическое совершенствование, вплоть до того дня, когда ушел вместе со своей командой. Декай появился лишь однажды, извиняющимся тоном сообщив, что у него сейчас, вопреки данному Минато слову, совершенно нет времени на тренировки, и это, пусть и расстроило Наруто, но не лишило его присутствия духа.       По сути, по-настоящему тяжелыми были только вечера, когда одиночество захлестывало с головой и Узумаки терялся в пустом темном доме и в собственных мыслях, лежа на футоне Намкадзе и часами пялясь в потолок, пока сон не срубал его.       Перед Наруто до самого горизонта развернулось поле. Порывы ветра тревожили длинную траву, прокатываясь по ней волнами, от чего луг был больше похож на зеленое море — величественное и бескрайнее. Небо было зеркально спокойным и по нему плыли пышные белоснежные облака, похожие на горы взбитых сливок.       Узумаки шел, по колено утопая в траве и цветах. Таким был мир, который он хотел видеть. Живой, цветущий, прекрасный. Очередным шагом он встревожил стаю птиц, вьющих гнезда на земле и они взлетели, словно атакуя незваного гостя. Наруто закрыл голову руками, готовясь отразить нападение, но красноглазые птицы пролетели сквозь него, устремившись куда-то за его спину. Парень оглянулся провожая их взглядом и понял, что оставляет за собой выжженный кровавый след. Мир за его спиной полыхал. Мертвые птицы смердящим дождем рухнули вниз. Цветы гнили и опадали, рассыпаясь трухой прежде, чем их тяжелые соцветия касались чернеющего поля, земля плавилась и меняла очертания — там, где раньше был цветущий ровный луг поднимались неприступные горы и разверзались острозубые расщелины.       Наруто испуганно застыл, не в силах оторвать взгляда от происходящего. Опустив глаза он понял, что граница двух миров — живого и захлебывающегося кровью — проходит ровно под его ногами. Осознав происходящее, он сделал шаг назад, но поднятая его подошвами ржавая пыль устремилась вперед и, оседая среди цветов, стала обращаться сотнями и тысячами могил. Вскоре они тянулись до самого горизонта. Узумаки, задыхаясь, вглядывался в надписи на них, но не мог разобрать ни одного имени, каждый прочитанный знак тут же стирался из памяти. Небо окрасилось в алый, облака, ставшие тяжелыми фиолетовыми тучами, били в землю молниями и из-под могильных камней начали подниматься люди. Наруто вглядывался в их лица и с ужасом понимал, что знает многих из них. Почти каждого, кто восставал и смотрел на него прозрачными глазами: темноволосого юношу с по-девичьи изящными чертами и телосложением; грубого вида мужчину с покрытым шрамами лицом; истощенного до пугающего красноволосого человека. Вдоль хребта сбежала капля холодного липкого пота, когда он узнал в одном из мертвых своего экзекутора — Иноичи Яманаку. Но самым страшным был тот, кто поднялся прямо перед ним.       — Ты обещал мне… — парень с длинными спутавшимися волосами тянул к нему руку, слепо глядя белыми глазами — Ты обещал мне новый мир… Справедливый для всех. Лучший…       Узумаки попытался отступить, но ноги утопали в земле, которая стремительно превращалась в липкое кровавое месиво, утягивающее его на дно при каждом движении.       — Ты обещал… Тебе дана была для этого сила. Сберечь то, что дорого. Мы тебе доверились, а теперь ты не можешь даже вспомнить наших имен…       В миг, когда лица Наруто коснулась гниющая ладонь он, с криком, проснулся. Футон был мокрым от пота, подушка — от слез. В комнате было невыносимо душно, воздух казался липким и дурно пах пылью и болезнью, мир плыл перед глазами, теряя очертания в алых пятнах. Голова раскалывалась и мучительно хотелось пить.       — Наруто?! — в спальне появился Минато и тут же кинулся к скорчившемуся об боли Узумаки. Он с трудом развернул скрюченного судорогой парня, переворачивая его на спину, метким броском куная выбил стекло в окне, впуская холодный свежий воздух, и убрал волосы с его лица, испуганно вглядываясь в искаженные мукой черты.       — Ты должен был вернуться завтра… Говорил… Два дня на дорогу… — парень тяжело хрипел и Намикадзе достал из брошенного рюкзака флягу с водой, протягивая едва заметно благодарно кивнувшему Наруто. Слабо обхватив губами горлышко фляжки Узумаки с удивлением почувствовал металлический привкус то ли во рту, то ли у самого напитка. Впрочем, это не имело значение, пока он жадно глотал воду, не обращая внимание на то, что она течет с уголков губ, заливаясь по шее под воротник футболки.       — Я решил немного пробежаться… — мужчина ласково обнимал парня, бережно стирая с его лица пот.       Постепенно Наруто приходил в себя. Лежа на коленях Минато, он прикрыл глаза, чувствуя как руки нежно перебирают его волосы и массируют чувствительные точки за ушами, облегчая головную боль, и вслушивался в тихое размеренное дыхание мужчины, наслаждаясь долгожданным присутствием. Комната постепенно обретала привычную четкость, мигающие пятна пред глазами потухли.       — Ты знаешь, что по завитку на макушке можно понять в какую сторону движется чакра в твоем теле? — Намикадзе улыбнулся, пальцем вторя рисунку прядей на голове Узумаки — Такое милое детское суеверие.       — Да, кто-то когда-то уже рассказывал мне это. Когда я учился расенгану. — боль наконец-то утихла и сердце стало биться тише, не стремясь разорваться с каждым ударом. Успокоенный парень благодарно перехватил широкую холодную ладонь, нежно ткнулся в нее губами и тут же вздрогнул от ужаса, распахивая глаза.       Минато, как и его сон, пах кровью.