Вспомни, что будет

      Сознание Наруто охватил жар. Это не было похоже на сон, но было слишком страшно, чтобы быть реальностью. Друзья умирали у него на руках, люди не справлялись с отчаянием и падали без сил, мир погрузился во тьму и живые могли бы позавидовать мертвым, но мертвые вернулись с того света, чтобы забрать причитающееся. Воздух пах гарью и гнилью, вокруг кричали люди. Сквозь его полупрозрачное тело пробежала девушка с розовыми волосами, цинично оглядывая раненных и выбирая среди них тех, у кого еще был шанс выжить. Наруто почувствовал, как на секунду встало его сердце. А потом небо раскололось и оттуда, из тьмы небытия, пришло самое опасное существо в мире. Сама жизнь на планете замерла. Юноша взглянул женщине в глаза и проснулся.       Постель была мокрой от пота, ноги свело судорогой, дыхание сбилось и воздух как будто еще горчил дымом, кровью и пылью с поля боя, хотелось кричать, а на лице раздражающе пощипывали кожу бороздки, оставленные слезами.       Размеренно гудел обогреватель и в комнате, пропитавшейся запахом боли, было невыносимо душно.       Узумаки отбросил одеяло и подошел к балконной двери, на створке которой виднелся бумажный угол печати. Тяжело выдохнув, он сделал вид, что не очень-то и хотелось, хотя сам не понимал, пред кем разыгрывает этот спектакль, и тихонечко сполз вдоль холодного стекла на пол. У порога слегка сквозило. Контраст ночной уличной свежести, безуспешно рвущейся за дверь, и болезненно разгоряченной кожи, словно плавящейся от липкого кошмара, приятно успокаивал, возвращая в реальность. Голова гудела, обрубок руки воспаленно пульсировал в такт с бешеным ритмом сердца. Образы из сновидения уходили в темноту также, как и другие его воспоминания, но Наруто старался запомнить то, что уже увидел и почувствовал: мужчину в маске, от которого веяло обидой и ненавистью; окружавших его людей, чьи чувства к нему были похожи на сияющую путеводную нить; хор голосов зовущих его на все лады — восхваляющих, предупреждающих, любящих и ожесточенных; и тепло ладони, переплетение пальцев, складывающих печати, вместе с ним. Они клялись не отпускать… Вот только кто «они» юноша вспомнить не мог.       В комнате беззвучно появился Минато, буквально в шаге от сидящего Наруто. Окинув комнату быстрым взглядом, он встревоженно склонился над парнем, мягко кладя руку на его мокрый лоб.       — Что-то случилось? Ты кричал.       — Ничего. Просто кошмар. — Узумаки прижался головой к прохладной руке Намикадзе, чувствуя, как от заботливого касания стихает боль, и закрывая глаза.       — Вспомнил что-то?       — Надеюсь, нет. Такое невозможно в реальности. Больше похоже на пытки гендзюцу.       — Тебе надо подышать. — с этими словами Намикадзе исчез, появляясь по ту сторону двери и рывком открывая ее.       Наруто, не ожидавший такой прыти, кульком вывалился на балкон, к ногам мужчины, рассеянно отмечая, что тот стоял на холодных, покрытых инеем досках босиком. Минато помог ему подняться и устроил в одном из двух шезлонгах, стоящих под углом друг к другу. Узумаки подтянул к себе голые ноги и зябко обхватил их, поджимая пальцы и кладя голову на колени. Свежий воздух помогал, но в висок все еще словно впивалось тупое сверло, а с закрытыми глазами мир начинал раскачиваться. С его места между балконных балок было видно кусочек густо-синего ночного неба в россыпи сияющих звезд, незаглушаемых скудным освещением едва живой деревни. Целого. Пугающий образ отступал неохотно, заставляя парня вглядываться в небесную глубину, пока глаза не заслезились. На его плечи опустился плед и Намикадзе сел рядом, тоже рассматривая звезды.       — У тебя по всему дому печати?       Минато смутился, неловко потирая шею.       — Ну… Не везде. И я пользуюсь ими не часто, только при необходимости, или если взволнован, тогда оно получается как-то само, как перенаправление чакры в стопы, когда идешь по улице после сильного дождя. Но в деревне я всегда стараюсь передвигаться пешком, чтобы жителей не пугать… — Наруто представил возникающего из пустоты перед овощной лавкой мужчину и прыснул.       — Что тебе снилось?       Оба сидели в тишине, слушая серебристый перелив музыки ветра и шелест листвы. Редкие слабые порывы воздуха трепали пшеничные волосы и Намикадзе ощутил, как сильно хочет зарыться в них рукой, собой закрывая мальчишку от того, что рвалось из глубин его памяти.       Узумаки рассеянно расковыривал плетение лозы на подлокотнике, собираясь с мыслями. Вздрогнул и опустил голову, пряча лицо в коленях, но не в силах спрятаться от разъедающего страха: страха перед своим прошлым и страха перед его отсутствием.       — Мне снилась война.       — Эта?       — Нет. Другая. Больше. Страшнее. Это было больше похоже на бойню. Столько жертв… На какое-то время все перестали существовать, понимаешь? Я не знаю, как это объяснить…       — Мда, так себе перспектива…       Наруто поднял голову и прямо посмотрел на Минато, угадывая его мысли.       — Ты действительно думаешь, что я из будущего?       — Это самый абсурдный и, в то же время, самый логичный вариант. Он объясняет все. То, что ты помнишь и знаешь о местах, где тебя никогда еще не было. Известные тебе и усовершенствованные тобой техники, которые были едва созданы. Регистрационный номер и отсутствие документов о твоем рождении. Но сам факт того, что это возможно… — Намикадзе нахмурился и сжал пальцами переносицу, словно в шоке от того, что говорит — …он нарушает все известные нам законы: физики, движения чакры, дзюцу, буквально все. Когда я возвращаюсь к этой мысли я поражаюсь тому, как стройно она ложится на все, что нам уже известно, и, в то же время, думаю: не псих ли я?        Узумаки улыбнулся и выпрямился, откидываясь на спинку лежака.       — Если ты псих, тогда остальной мир и подавно. Хорошо, если это правда, что будет дальше?       — Понятия не имею. Но для начала надо разобраться, почему ты здесь и для чего, пришел ты сюда добровольно или же был кем-то отправлен насильно. Ключ к этому лежит в твоих воспоминаниях и рано или поздно мы до них доберемся. А еще предстоит понять, грозит ли тебе чем-то пребывание не в своем времени, не опасно ли оно для нас. Даже гипотетически вмешательство в ход событий звучит плохо, возможно поэтому твои воспоминания были запечатаны и тогда нам не стоит их трогать… Но это все мои догадки. Никто, на самом деле, не имеет ни малейшего понятия о том, как происходит перемещение во времени и чем оно чревато. Второй ближе всего подобрался к чему-то подобному, но прекратил исследования, объявив свитки запретными, и у него наверняка на это были причины. Что же заставило людей твоего поколения пойти против его воли?.. — Минато вновь, как накануне на полигоне, закусил костяшку пальца, стремительно погружаясь в свои мысли — Завтра мы обратимся к Хокаге-сама и выскажем ему наши мысли. Возможно, он даст разрешение на изучение работ Второго. У меня еще есть несколько свободных дней и я смогу спокойно почитать их, а ты, чтобы не скучал, потренируешь мою команду. Да, пока план такой.       Мужчина поднялся и в его позе и взгляде считывались рвение и уверенность. Обернувшись к Наруто он улыбнулся и, положив руку на основание его шеи, склонился так, чтобы их лица были друг напротив друга.       — Мы все выясним. А сейчас иди спать, до утра еще долго. — с этими словами он исчез, а Узумаки спешно накрыл место, к которому прикасалась ладонь Минато, своей рукой, не давая ночной прохладе забрать ощущение тепла его кожи. Сердце неистово билось в груди и, казалось, если бы не ребра, вырвалось бы далеко за пределы его тела и улетело в небо. В памяти непрошено всплыли картинки его первой ночи в доме Намикадзе, постыдное желание, которому он поддался. Колючий жар залил лицо и Наруто свернулся в шезлонге клубочком, прячась под пледом от собственного смущения, но стало только хуже. Ткань слабо пахла цветами и медом. Юноша едва не взвыл, зажимая рот рукой, и сбросил плед, предпочитая отрезвляющий уличный холод такому дурманящему теплу. Отдышавшись он с неохотой убрал ладонь с шеи, позволяя коже забыть прикосновение. Мелодичный стеклянный перезвон вторил застилающим глаза слезам. То, что он чувствовал, не было результатом шока или одиночества, как Узумаки пытался убедить себя изначально. Оно было гораздо глубже и он знал, что это.       Наруто вернулся в спальню, прикрывая за собой дверь, и устало упал на футон. В выстуженной комнате изо всех сил боролся с уличной сырой прохладой обогреватель. Еще один жест доброты и внимания со стороны Минато. Сколько их было, таких повседневных мелочей? Невзначай вопрос о любимой еде; лишний онигири в сумке; вечерний чай, некрепкий и сладкий, как ему нравилось; широкий крюк через незнакомый квартал, чтобы он мог оглядеться в новом окружении и быть может что-то еще узнать. Мужчина вел себя так, словно они всю жизнь прожили вместе, а не познакомились чуть больше трех суток назад. И все время прикасался. Как будто случайно, не придавая никакого значения жестам, сводившим Узумаки с ума. Поддерживал, улыбался и смотрел прямо не отводя заглядывающих в душу васильковых глаз. Парень, закусив губу, развернулся на футоне, ложась головой в другую сторону и закрываясь подушкой, но тревоги разгадали его трюк и напали с новой силой, подгоняемые потоком теплого ветра. Наруто встал и выдернул шнур питания из розетки. В комнате настала долгожданная тишина. Немного подумав, он вновь открыл балконную дверь, и поспешил нырнуть под одеяло, прижимая к себе плед. Свежий воздух уносил тревожные мысли, а едва различимый сладкий аромат согревающей грудь ткани успокаивал и юноша наконец-то забылся во сне.       — Минато-сенсей, мы пришли! — входная дверь хлопнула и ей вторил звонкий голос Рин.       Девушка уверенно прошла в столовую, обняла учителя и высыпала в раковину, под струю холодной воды, свежие фрукты. Вслед за ней вошел Обито, на ходу вытаскивая из рюкзака бумажный пакет с печеньем:       — Бабушка велела передать… — парень выглядел несколько смущенным.       Помещение заполнил дразнящий сладковато-пудровый запах домашней выпечки. Наруто принюхался, с наслаждением закрывая глаза, но тут же одернул себя, вновь пристально уставившись на серебристую турку, в которой варился кофе. Это была третья его попытка не сжечь напиток за утро, следы двух предыдущих он неаккуратно вытер с плиты, но коричневые подтеки на самой посуде успели намертво пригореть и источали горьковатый дымок. Шипя, плевалось обрывками какой-то попсовой песенки радио, но его перекрывали голоса присутствующих и, по таймеру, звук тостера, выбрасывающего в воздух поджаренный хлеб. Через открытое окно проникал отдаленный городской шум: низкие окрики редких тогровцев, зазывающих покупателей и переругивающихся друг с другом, и звонкие возгласы мальчишки-газетчика, стук дверей и шум гравия под колесами ручных тележек. Их встреча была достаточно поздней для завтрака, и жизнь в деревне уже кипела.       — А где Какаши? — Минато вручил Обито нож и доску, чтобы тот начал резать ветчину для утренних тостов, пока его учитель расставляет посуду.       — Сказал, что лучше потренируется с Итачи… — Рин обиженно поджала губы и начала с особым рвением нарезать яблоки.       Наруто вздрогнул и повернулся к разговаривающим, внимательно слушая диалог, привлеченный знакомым именем.       — Вторая команда уже вернулась? Быстро, их миссия была рассчитана на две недели…       — Пф… — Обито неровно кромсал куски мяса, сваливая их на тарелку — Там же наш гений Итачи. Бабушка говорит, что однажды его пригласят присоединиться к Ниндзя-Защитникам. Даймё лично высказывал заинтересованность в нем, но Итачи ещё слишком маленький. Фугаку-сан готов лопнуть от гордости. Итачи то, Итачи сё… Они с Какаши два сапога — пара, оба заносчивые и самовлюбленные…       — Не тебе рассуждать о самовлюбленности, нытик. — растрепанный сверх обычного Какаши стоял у распахнутого окна, заглядывая в столовую, на подоконнике перед ним лежали две упаклвки апельсинового сока — Сам с каждой мелкой победой носишься, как с величайшим достижением.       Из-за плеча Хатаке выглядывал худенький темноволосый мальчик, осматривая комнату огромными круглыми глазами. Его волосы были собраны в короткий низкий хвостик, а на щеке кровил свежий порез. В руках он держал, прижимая к груди, третий пакет с соком.       — Минато-сенсей, мы закончили с тренировкой, можно Итачи позавтракает с нами?       — Да, конечно. Только войдите через дверь. — Намикадзе открыто улыбнулся мальчишкам — Наруто! Кофе!       Узумаки в панике оглянулся на плиту и обеими руками схватился за ручку турки, к краям которой опасно приближалась кофейная пенка. Минато тут же оказался за его спиной, накрывая ладони юноши своими и направляя его прежде, чем тот успеет все расплескать. Руки Наруто предательски задрожали, когда он осторожно переливал кофе по кружкам, и это было бы заметно, если бы не железная страховка Намкадзе. Запах был приятным, хотя и немного горчил и парень сомневалася — результат это его новой попытки или ненвыветрившийся старых.       Мужчина неуверенно пригубил готовый напиток.       — Для первого раза весьма неплохо.       — Даже отсюда чувствуется, что все сгорело. Вы слишком нежничаете с ним, учитель. — Какаши стоял в арке, упершись плечом в косяк, ожидая, пока его молчаливый друг помоет руки и сядет за стол.       — Полагаю, у тебя большой опыт в сжигании кофе, раз ты так легко определяешь это по запаху? — дружеский укол Минато подействовал на мальчишку отрезвляюще, заставляя смущенно отвернуться — Никто из нас не бывает хорош во всем сразу. Даже гениям поколения надо учиться.       Наруто, сжимавший вторую кружку и не уверенный, что готов попробовать свою стряпню, заметил, как порозовели уши пришедшего с Какаши мальчика. Они пересеклись взглядами и ребенок скромно потупился и дернул Рин за рукав:       — Я помогу… — с этими словами он забрал миску с фруктами и отнес ее на стол — Что-то еще?       — Нет, спасибо. Хотя… — девушка быстро сполоснула руки и достала из небольшой поясной сумки пластырь — Вот. Заклей щеку. — она быстро оглянулась — Думаю, можно уже садиться?       Когда все оказались за одним столом Узумаки испытал восторженное волнение, которое дети испытывают в канун Дня Рождения. От чего-то он был уверен, что таких моментов в его жизни было очень мало, и очень хотелось плакать и смеяться одновременно. Это было похоже на почти идеальный семейный завтрак, как на журнальном развороте: напротив него сидел Минато, по обе стороны от которого — Учихи, справа села Рин, ставя перед Узумаки стакан апельсинового сока, а слева — Какаши, первым делом утащивший самый толстый ломоть ветчины, к которому уже приглядывался Обито.       — Итачи, ты будешь тост с джемом? — Нохара очень симпатизировала мальчику и старалась о нем заботиться, хотя, очевидно понимала, что в критической ситуации ребенок скорее будет приглядывать за ней, чем наоборот.       — Да, пожалуйста.       Хатаке в это время стянул с лица маску и откусил от своего бутерброда. Ткань все это время прятала весьма симпатичного юношу, с некрупными прямыми чертами лица и высокими скулами. Наруто внимательно смотрел на парня, пытаясь понять, почему такой простой и очевидный жест вдруг вызвал у него столько удивления.       — Чего уставился? — мальчишка говорил с набитым ртом.       — Эээ… Ничего. Просто.       — Он же впервые видит тебя без маски, Какаши. — Рин рассмеялась — Не переживай, Наруто, у всех первый раз была такая реакция. Возможно, если бы он не делал из своего лица такую великую тайну, то бы привлекал значительно меньше внимания…       — Пф… Чтобы Какаши и отказался от внимания? Он же только делает вид, что ему на всех наплевать. — Обито нахмурил брови, копируя тяжелый презрительный взгляд Хатаке, Итачи, глядя на него, повторил выражение и вскоре все за столом сидели, глядя друг на друга, как на гору нестиранного белья.       — Хватит ругаться! Иначе всех оставлю без завтрака! — Минато изо всех сил старался сохранить спокойное лично, хотя из груди рвался смех.       — Так какие у нас планы на сегодня? — происходящее словно не трогало Какаши.       — Нам с Наруто нужно зайти в офис Хокаге. Хочу поделиться с ним своими мыслями и запросить доступ к бумагам Второго.       Ученики тревожно переглянулись.       — Речь идет о?.. — Рин прикусила язык.       Итачи отложил еду.       — Мне стоит выйти? — его голос звучал спокойно, словно он регулярно был в ситуациях, когда звучало что-то не предназначенное для его ушей.       — Нет. Думаю, твоему отцу уже известно о появлении Наруто в деревне.       — Да, Данзо-доно накануне долго разговаривал с ним. Пытался убедить отца арестовать вашего друга. Но у полиции с «Корнем» не самые лучшие отношения и отец отказался вмешиваться в конфликт.       — Поддержка там, где не ждали… Но это хорошие новости. Да, Рин, речь идет о том, как и откуда появился Наруто. Скрывать его присутствие глупо, но и болтать лишнего не стоит. Хокаге и полиция пока формально на нашей стороне, но все может поменяться. В ближайшее время я буду занят бумажной работой, а Наруто побудет вашим тренером.       — А я… — Итачи закусил губу — Я могу тоже прийти? Какаши сегодня говорил, что не встречал еще таких сильных шиноби и должен теперь тренироваться в два раза больше и… — мальчик вздрогнул, когда его стул кто-то пнул с такой силой, что он едва не опрокинулся.       Какаши, стремительно натягивающий маску, встал из-за стола. Его уши пунцовели. Провожаемый недоуменными взглядами, он быстро собрал свою посуду и небрежно сгрузил ее в раковину, едва не перебив.       — Оставь, я потом помою. — Наруто широко улыбнулся парню, вызвав у него еще одну вспышку суеты, когда их взгляды встретились. Хатаке ссутулился, сунул руки в карманы и молча прошел в коридор, обуваясь. Уже взявшись за дверную ручку он оглянулся через плечо:       — Когда начнем?       — Завтра утром.       Парень удовлетворенно кивнул и вышел.       — Минато, ты понимаешь, как ты звучишь со стороны? — Сарутоби сидел в заполненном табачным дымом кабинете и раз за разом перечитывал отчет Орочимару, доклад команды Минато о завершении миссии и анкету, заполненную Наруто в больнице, нервно раскуривая трубку в которой уже давно прогорел табак.       — Сам не верю, что говорю это. Но у меня есть причины верить…       — Верить в то, что Наруто из будущего?       Узумаки уже не реагировал на колкие комментарии в свой адрес или адрес Намикадзе. Они провели в кабинете Хокаге больше часа. Трижды их разговор прерывали с разными донесениями, пока Хирузен не поставил у дверей одного из АНБУ, разворачивавшего всех просителей.       — Просто дайте мне доступ к работам Второго. Тогда у меня будут доказательства или опровержения.       — Техники не запрещают просто так. Исследования Второго были прекращены еще при Первом. И Тобирама не горел желанием продолжать работу даже после становления Хокаге…       — Поэтому его свитки и нужны мне. Мне нужно знать, чем нам это грозит, если это правда. — Минато оперся на стол, в нарушение любой субординации, нависая над Хокаге — Хирузен… Если бы перемещение было невозможно… Технику ведь не запретили бы?..       Хокаге закрыл глаза, погружаясь в свои мысли. Наруто открыто зевал и переминался с ноги на ногу, с тоской глядя в окно. Солнце уже давно преодолело зенит, а ничего толкового за день они все еще не добились.       — Хорошо. Пойдем. — Сарутоби вышел из-за стола и прошел к двери в глубине своего кабинета, но, прежде чем открыть, повернулся к Наруто — Ты остаешься здесь. И, Минато, я запрещаю тебе выносить свитки отсюда, делать их копии и разглашать содержащуюся в них информацию.       В тесной комнате до потолка тянулись стеллажи с тысячами свитков разных размеров и удушающе пахло пылью и затхлостью. Намикадзе шел вслед за Хокаге, рассматривая лишенные маркировки записи. В самом углу комнаты на одной из полок лежал одинокий свиток и потрепанная книга, наскоро сшитая из обрезков бумаги и хаотичных записок. Лицо Минато вытянулось от удивления, но прежде, чем он успел что-то сказать раздался удивленный возглас:       — Это что, все?! — Наруто заглядывал в дверной проем, внимательно следя за вошедшими.       — Я же запретил!..       — Вы запретили входить, а не подглядывать!       Старик тяжело вздохнул и раздраженно переложил трубку из одного уголка рта в другой:       — Я надеюсь, ты не всегда будешь такой большой проблемой для меня и деревни, Узумаки Наруто. Был… Будешь… Даже думать не хочу об этом. Молюсь лишь, чтобы ты родился после моей смерти, если Минато прав. Кстати, кто присмотрит за мальчишкой? Его освободили под твою ответственность.       — Я поговорю с Декаем. Думаю, он прикроет меня на пару дней и проследит за тренировками моей команды и Наруто.       Хокаге удовлетворенно кивнул и вышел, оставляя Намикадзе в комнате одного. Мужчина развернул желанный свиток и сел на пол за неимением лучших вариантов.       — Возвращайся домой, Наруто. Я приду к ужину.       Узумаки ходил по дому, не зная, чем заняться. Женщина в маске, сопроводившая его обратно, напомнила, что ему нельзя покидать дом и исчезла, едва за спиной Наруто закрылась входная дверь. Без Минато и его учеников дом казался слишком большим и пустым и теперь парень понимал, о чем говорил Намикадзе в первый вечер. Единственный работающий канал показывал какую-то ерунду, радио сбоило и, в итоге, Узумаки вышел на балкон, где они разговаривали накануне ночью. Дневное солнце согрело доски и ступать по ним босыми ступнями было особенно приятно. Он оперся на перила, вдыхая свежий воздух, и только сейчас заметил, что отсюда видно Монумент Хокаге. Трое мужчин сурово смотрели на свою деревню, как строгие родители на ребенка, которому предрекают золотое будущее.       — И почему никто из вас никогда не улыбается?.. Даже Минато… — Наруто вздрогнул, отчетливо увидев вдруг среди каменных изваяний лицо Намикадзе. Он вытянул руку вперед, закрывая себе вид на троих, и осознал, что помнит Монумент сильно больше, чем он есть сейчас. Парень заморгал и видение исчезло.       Тряхнув головой, отгоняя тревожные мысли, Узумаки забрал из комнаты плед и устроился в одном из шезлонгов, невидящим взглядом смотря на монумент, погруженный в собственные мысли. Теплый ветер ласково перебирал волосы на макушке и, закрывая глаза, парень представлял, что это пальцы Минато. Щекочащее дыхание на шее, почти невесомые ласковые касания, очерчивающие линию челюсти. Безграничное доверие и безусловная любовь. Вспоминая свое видение, Наруто задумался, каким Хокаге стал бы Намикадзе? Справедливым. Добрым. Поддерживающим. Он бы закончил войну, нашел бы слова, чтобы убедить всех в абсурдности и бессмысленности происходящего. Солнце для каждого жителя деревни, находящего успокоение и защиту в его улыбке. Парень обнял себя за плечи. В душе поселилась уверенность, что война скоро закончится и Минато будет иметь к этому прямое отношение. Он знал. Он помнил это, также, как помнил лица, высеченные в камне и мечтой на его сердце. Согретый этой мыслью, Узумаки задремал и во снах к нему вновь приходили близкие, которых он, пусть и не видел отчетливо, но чувствовал всей душой, как чувствуют дом, возвращаясь из долгого путешествия: рискованные совместные миссии; праздники и выходные, разделенные с друзьями; образ учителя — высокого и могучего, как старый медведь; и еще один человек с невыносимо грустным глазами, зовущий Наруто в темноте.       Входная дверь хлопнула и Узумаки проснулся. На улице уже стемнело и вечерняя прохлада заставила его свернуться клубочком под пледом.       — Я дома! Наруто? — голос Минато заставил вздрогнуть и вскочить.       Парень быстро спустился на первый этаж, прыжком срезая угол лестницы и пару последних ступеней.       — С возвращением!       — Я тебя разбудил? — Намикадзе с улыбкой поправил торчащую вверх челку Наруто — Извини. Я купил еды по дороге. Лень готовить, да и вспомнил одно хорошее место…       Минато поднял пакет, в котором находились две широкие глубокие тарелки из которых, не смотря на плотно закрытые крышками, отчетливо слышался запах соевого соуса. Наруто просиял и бросился в столовую.       — Что тебе снилось? — Намикадзе осторожно дул на свисающую на палочках лапшу, тогда как Узумаки поглощал горячий бульон с явным удовольствием.       — Всякое. Учитель. Пара миссий. Моим именем мост назвали. Правда я не помню где…       — Мосты — это хорошо… — мужчина задумался — Не хочешь записывать свои сны? Мне кажется, в них больше твоих воспоминаний, чем, собственно, самих снов.       — Я не люблю много писать. Это учитель из каждого события историю сделать мог, а я даже читать иногда уставал. — Наруто скривился, вызывая у собеседника смешок.       — В любом случае, мне кажется, тебе это поможет. Кстати, мне твоя помощь тоже скоро понадобится. Но об этом позже.       Закончив, Минато сразу поднялся в комнату, зажигая торшер у кресла и вытаскивая из внутреннего кармана пухлую стопку записей. Наруто шедший следом, с удивлением посмотрел на бумаги.       — Но… Хокаге-сама же запретил?..       — Делать копии, да, но это — мои собственные размышления на основании прочитанного. Без знания оригинального текста понять их нереально.       Мужчина встал в дверях, преграждая растерянному Узумаки путь в спальню.       — Но… Я ведь тоже тогда не пойму, о чем ты… Я же не знаю текст, а разглашать…       — Он запретил разглашать, но не подслушивать. — Минато хитро улыбнулся и неплотно закрыл дверь перед самым носом Наруто.