я твой меч; или автомат; дулом в теплый бок —
как губами; я твой прицел; я иду по краю,
как сапер, проверяю кожей дорогу к раю
на руке у тебя — и если я проиграю,
то тебя самого в коробку уложит — Бог.
© Вера Полозкова
Все время спихивать документы на одну Лизу было нечестно. Она заслужила отдых, прогулку в мире живых и томики новинок манги; Урахара отпустил лейтенанта на весь день, засев за отчеты. Показываться служащим Готей-13 на глаза стоило пореже — при виде Киске они начинали шептаться или переглядываться. Его это не обижало, скорее забавляло, но он знал — это обижало Сой Фонг. Или злило, или задевало. Сделав шаг вперед после нескольких свиданий, они снова отбежали назад — после предложения Сой не разговаривала с ним три дня, при встрече только кивала и спешила скорее пройти мимо, а лезть с разговорами первым было не лучшей идеей. Обещая, что не бросит ее, Урахара при этом не считал нужным все время ей навязываться. Он старался вечно попадаться ей на глаза, но не более, и действовать снова начал бы позже. Но не сегодня. Сегодня — отчеты. Если их так много сейчас, когда от Готей-13 осталась жалкая горстка, то сколько же было раньше? В бытность капитаном Киске редко приходилось работать с бумагами, он спихивал их на Хиёри, а та еще на кого-то ответственного, кто писал и сдавал все в срок; занимать место первого офицера ему пришлось недолго и Урахара даже не узнал имени того несчастного, кто отдувался за весь отряд. Возможно, он погиб в битве с квинси или еще раньше. Возможно, это был Акон. Отряд опустел — все решили, что раз тайчо работает, а фукутайчо отсутствует, то некому за ними следить. Пусть; Урахара погрыз кончик пера, подсчитывая по рапортам количество консо и очищений Пустых, и внося цифры в нужную графу. За сёдзи послышался шорох. Следом сразу же вспыхнула реяцу, пахнущая грозой, цветами и гречишным медом. Урахара выпрямился, отложив перо — этого он не ожидал, не думал, что она придет сама. — Госпожа Сой Фонг? Ее глаза горели какими-то лихорадочными огнями, и взгляд пронзил Киске, как электрический ток. Он встал, выходя из-за стола — было невозможно сидеть на месте, когда перед ним стояла живая молния, излучающая непонятные волны то ли привычной злости, то ли чего-то еще. Она вся была — чувство. Обнаженный провод. Оголенный нерв. Сой облизала губы. — Урахара, я… Сегодня он снова ей приснился — печально улыбающийся и тонущий в разноцветье переливчатой магии, и снова она ничего не весила, как та принцесса в рассказанной им сказке, и снова ничем не могла ему помочь. Когда Сой проснулась, то поняла, что в уголках ее глаз жжется несанкционированная жидкость, какую не положено проливать капитанам. Она сторонилась его, но она скучала, и наконец не выдержала. — Я тебя… Киске замер, боясь спугнуть: вдруг она скажет, что любит его? Ему было не обязательно это слышать, но было бы очень приятно, тем приятнее и ценнее, что Сой не говорила «люблю» даже Йоруичи, даже до их вынужденного побега. Никому. — Я тебя… Без шляпы он был почти таким же, как раньше, но в то же время совсем другим — взгляд стал намного более уставшим и печальным, и бриться он перестал, но так Сой нравилось даже больше. Целоваться, когда щеки и подбородок легко колет чужая щетина, было неожиданно приятно. Для того она и пришла — устала от кошмаров, устала от дурацких страхов, хотела почувствовать, что он живой, что никуда не исчез. Живой, теплый, пахнущий сандалом. Ее будущий муж, черт бы его побрал; Йоруичи уже готовилась к свадьбе, Сой потребовала, чтобы наставница пока ничего не говорила Урахаре. Она хотела сама сказать ему. Так много хотела ему сказать. Он почти ничего не знал о ней, как и она о нем, и это было нечестно — быть знакомыми так долго, потом не раз спать вместе, потом даже умудриться стать почти супругами, и оставаться друг для друга списком сухих фактов: имя, звание, техники меча, мастерство в кидо и в шунпо, победы и поражения. Сой Фонг, когда-то — телохранительница Йоруичи, после — Главнокомандующая Оммицукидо и капитан Второго отряда; она убила Сегунда Эспаду (пусть и не без помощи Хачигена) и ликвидировала штерн-риттера BG-9. Урахара Киске, когда-то — офицер Второго отряда, охранник в Улье Личинок, после капитан Двенадцатого отряда, якобы предатель; он запечатал Айзена Соуске, прекратив тем самым Зимнюю Битву, и благодаря ему они не проиграли штерн-риттерам, и это только часть списка его заслуг, но… Какое он любит печенье? Ему нравится смотреть на закат? Он слушает музыку мира живых? Ему снятся кошмары? Какую фотографию он поставил бы на свой стол? Его когда-нибудь кусала пчела? Какие глупости, почему ей важны эти мелочи? Из-за нескольких дурацких снов? Нет, не поэтому. — Я тебя… — Сой шагнула ближе, сжимая в пальцах ткань его косоде, но выговорить смогла другое, — …хочу. — О, — Урахара дотронулся кончиками пальцев до ее щеки. — Прямо здесь? — Если скажешь, что это неподходящее место… — угрожающе начала она, но не договорила — Киске легко подхватил ее, усаживая на стол, отодвинув в сторону уже не нужные документы. — Это неподходящее место, — согласился он. — Но я так не скажу. Только что, если кто-то войдет? Мне казалось, ты не хочешь, чтобы о нас знали. — О нас уже знают, — Сой не возразила, что «их» нет. Потянулась к Урахаре, потерлась носом о его нос. — И это никого не касается. Он поймал ее губы, целуя долго и нежно, держа лицо в ладонях. Сой закрыла глаза, отвечая так же неторопливо — поначалу все их занятия любовью были похожи на гонку, она требовала быстрее: двигаться, целоваться, ласкать, все на предельной скорости. Позже Киске начал показывать ей прелести медлительности — не торопясь, можно было получить еще больше удовольствия. — Переместимся? — шепнул Урахара в губы Сой, закончив поцелуй. — На диван? — Нет, — так же ему в губы ответила она, — давай здесь. Только не смей говорить, что… м-м-м… — ворчание прервали продолжением поцелуя. Поддев ленту в ее волосах, Киске потянул, распуская — водопад черных локонов хлынул вниз. Сой немного недовольно зашипела, но не стала возмущаться. Повела плечами, помогая снять свой хаори, легко вздрогнула от касания губ к шее; Урахара провел языком ниже, к ключицам, к ложбинке груди — и отстранился, снимая свой плащ. За ним — хаори и косоде; Сой наблюдала, сидя на столе и не шевелясь, скользя изучающим взглядом по рельефным мышцам. Оставшись в одних хакама, Киске повел голыми плечами, вновь приближаясь к Сой Фонг. Опустился перед ней на колени, стягивая низ ее формы; Сой закрыла глаза, ожидая, когда ее от корней волос до кончиков пальцев прострелит удовольствие… — Ребята, я… ого, — вышедшая из шунпо Йоруичи присвистнула, ни капли не смутившись. Сой вспыхнула румянцем. Урахара вскочил на ноги, подняв обратно ее хакама, которые не успел снять до конца. — Извините, — заулыбалась принцесса Шихоуин; раскаяния в ее голосе не слышалось. — Не хотела вам мешать, но это важно. Нужно выбрать кимоно. — Кимоно? — Киске вопросительно глянул на Сой. — Ты ему еще не сказала? — вскинула бровь Йоруичи. — Слишком медлишь для той, кто претендует стать следующей богиней молний. — Не сказала что? Сой Фонг испытала желание войти в шунпо и удрать, но было не лучшей идеей бегать по Сейретею и даже по Руконгаю с распущенными косами — почти то же самое, как если бы она вышла на улицу голой. Если не хуже; форма Оммицукидо в свое время заставила Сой перестать стесняться вида своего тела, и все служащие Готей-13 легко могли себе представить то, что не скрывала ткань, но с распущенными волосами ее видели единицы. Пришлось остаться сидеть на столе. — Что мы… — Сой замялась. Слова упрямо не желали произноситься, будто были на чужом и очень сложном для нее языке. — Что я… Однажды Сой попросила Омаэду купить новые книги, и он среди прочих притащил невесть где и зачем взятый учебник латышского языка. В силу особенностей шинигами их речь поняли бы в мире живых, где бы они ни оказались, но ради интереса Сой Фонг попробовала читать эту книгу, и потерпела сокрушительное поражение. Написать слова она могла, запомнить их — тоже, но выговорить не получалось. Слова, которые она пыталась сказать сейчас, были на японском, но такими же чужими. — Повтори свое предложение, — пробормотала Сой, поняв, что мяться так будет долго. — Выйти за меня замуж? — моргнул Киске. — Да. Я согласна, — у нее покраснели даже уши. — В воскресенье! — заявила Йоруичи. — Я уже сообщила Кьёраку. Вечеринка будет в поместье Шихоуин, Омаэда начал закупать продукты и алкоголь, не хватает только кимоно для невесты, а его выбирает жених! Жених? Замуж? Кимоно? Неужели все это время, пока Сой его избегала, она собиралась сказать, что согласна? — А вы оба очень изобретательные, оказывается, — поиграла бровями Йоруичи, выразительно косясь в сторону Хомонки на груди Урахары. — Или это способ держать Киске на коротком поводке? — Йоруичи-сама! — шикнула на нее Сой Фонг. — Что? На мне тоже были твои Хомонки. Вот здесь, — наставница указала на свою щеку, — и здесь, — на центр груди. — Правда, поверх одежды, но у нас с тобой немного другие отношения… ладно-ладно! — Йоруичи подняла руки. — Теперь все знают про свадьбу, даже жених, главное — не опаздывайте! Она исчезла в шунпо, оставив Сой с Урахарой одних. — В воскресенье, значит, — протянул Киске. — Через три дня. Через три дня мы… — Перестань, — проворчала Сой Фонг. — Поженимся, Сой, — проигнорировал ее Урахара. — Мы поженимся. Это странно, да? — Скорее дико. Но этого хочет Йоруичи-сама, — Сой принялась заплетать косу. Йоруичи-сама, как же; Киске спрятал улыбку. Сой Фонг легко могла сказать Йоруичи — «нет». И он тем более мог сказать «нет»; принцесса Шихоуин прекрасно понимала это короткое слово. Но Урахара никогда бы так не сказал — не в этом случае, а Сой… насколько он успел ее узнать, она часто выдавала свои собственные желания за следование желаниям наставницы. И, если так, то Сой Фонг… правда хотела стать его женой? Женой. Капитан Сой Фонг — чья-то жена. Представить ее замужем было очень сложно. Себя чьим-то мужем Киске тоже представлял крайне смутно, и если бы не Маюри, не стал бы говорить о браке. Не подумал бы даже. Среди шинигами Готей-13 были женатые пары, но все это казалось Урахаре чем-то далеким как от него, так и от Сой. Если бы Йоруичи сильно настаивала, он бы сделал ей предложение, но Сой ответила бы отказом и тем бы все закончилось. Никакие правила аристократов не заставили бы ее идти вразрез собственным желаниям. Урахара не моделировал ситуацию, в которой Сой Фонг говорит ему «да». Она в который раз легко развеяла по ветру все его домыслы. — Только я не буду брать твою фамилию, — сказала Сой, отводя глаза. — Конечно, — согласился Киске. — Это нормально. Вы все-таки последняя представительница своего рода. — И у нас не будет детей, — она принялась плести вторую косу. — Хотя да. Я забыла. Ты стерилен. — Мне показалось, ты любишь детей, — не удержался Урахара. — Я бы думал, что это относится только к Мареё, потому что она сестра Омаэды, но с Немури ты тоже очень мило общалась. — Я не люблю детей, — хмуро возразила Сой. — Они шумные, раздражающие и все вокруг пачкают. Мареё просто вежливая милая девочка. Как и Немури. — Представляешь, если бы у нас появилась вежливая милая девочка? Совсем как ты, только в миниатюре… но, пожалуй, с моим чувством юмора… — Урахара увернулся от брошенной в него чернильницы. Чернильница упала на дзабутон, не разбилась и не пролила ни капли содержимого. — Что за бред, — Сой забросила за плечи тугие косички. — Какие девочки? Я же сказала, что не хочу детей, а ты не можешь их иметь. — Вообще-то… — Киске широко заулыбался. — Могу. Думал, что нет, но потом провел еще один эксперимент и понял, что уже не стерилен… в смысле, я понял это, когда сделал анализ крови, — быстро добавил он, прежде чем Сой Фонг сделала неправильные выводы. Сой моргнула. — То есть, когда мы в тот раз… я могла… — Не могла! — Урахара в шунпо переместился к ней за спину, обняв за плечи — в таком положении Сой Фонг вырывалась с меньшим энтузиазмом. — Не могла. Эксперимент я провел позже. И не специально ради возможности иметь детей, это получилось бонусом. Врать ей было неприятно, но сказать правду — значило либо признаться, что врал с самого начала, либо сказать, что виноват Маюри, либо признать, что все-таки подмешал ей афродизиак, добавив в него заодно контрацептивное средство. Ничего из этого Урахара говорить не хотел. — Бонусом… — Сой закрыла глаза, откидывая голову на плечо Киске. Она никогда не хотела быть матерью; дети ей нравились, но чужие. Свой ребенок — это сложно, он растет внутри, его надо вынашивать и рожать, и что потом? Ее братья тоже были детьми ее матери. Врагам нет разницы; BG9 не пощадил Мареё, несмотря на то, что она была маленьким ребенком. — Угу, — Урахара погладил ее по плечу. Сой не сбросила его руку. Ему удалось поймать молнию, и молния ласковым котенком сворачивалась на коленях. Сой Фонг, Главнокомандующая Оммицукидо — она старательно отрицала это, но на самом деле была нежной девочкой, и в какой-то параллельной реальности она носила бы платья, спала в обнимку с плюшевой игрушкой и рисовала сердечки на тетрадных полях. В ней не было пугливой мягкости Исане, но и не было кровожадности Уноханы Ячиру. — Может, закончим начатое? — предложил Киске. — Нам помешали на самом интересном месте. Сой сказала бы «нет», но он так и не надел косоде, и от его кожи исходило тепло, а она пришла сюда не для разговоров о свадьбе, кимоно и детях. — Может, — тихо сказала она. — Тогда скажи мне, — заговорил Урахара ей на ухо, — что тебе нравится? По телу Сой пробежали мурашки, внизу живота вспыхнуло горячее тепло, пустота внутри стала ощутимой. — Что мне… нравится? — с трудом выговорила она. — Именно, — развернувшись, Киске снова подхватил ее, усаживая на стол и глядя прямо в глаза. — Я имею в виду… — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — фыркнула Сой. — Думаешь, я совсем идиотка? — Тогда скажи, — попросил Урахара. Сой закусила губу. — По-моему, я уже знаю, что нравится тебе. Надо мной издеваться. — Нет, мне нравится тебя дразнить, — признал Киске. — Потому что ты реагируешь слишком мило. — Второй удар в ту же точку — тоже мило? — Если у тебя такое лицо, то да. — Я активирую шикай, — выдохнула Сой ему в губы, накрыв ладонью центр Хомонки. — У тебя очень красивый шикай, — Урахара прижал ее руку к своей груди, другой рукой провел по спине, прижимая Сой Фонг к себе крепче. Задрал вверх края ее формы, потянул — Сой подняла руки, помогая себя раздеть. — И банкай у тебя тоже красивый, — Киске опустился к ее ногам, снимая-таки хакама вместе с бельем. — Зря ты его стесняешься. — Ты хоть иногда можешь заткнуться… о-о-о… — Сой зажмурилась, упираясь руками о стол — губы накрыли ее лоно, дрожь прошла по телу, мешая говорить. — Я понимаю, Джакухо Райкобен не подходит для тайного убийства, — заткнуться он не мог, но то, что он говорил, доставляло особое удовольствие, губы задевали чувствительные места, дыхание обдавало теплом, приятно щекоча и возбуждая еще больше. — Но он отлично передает твою суть. Знаешь, в чем она состоит? — он провел языком по кругу, втянул губами, слизывая ее соки. Сой напряглась, чувствуя себя своим банкаем — а ведь это была только прелюдия. Только прелюдия, а она уже плавилась воском и одновременно натягивалась тетивой. — Взрыв, — шепнул Урахара, и по ее телу прошли чувственные волны одновременно с глухим стоном, тело сжалось, чтобы после расслабиться. Сой откинула голову назад. Одним голосом. Почти одним голосом. Черт возьми, он сделал это почти одним голосом. — А теперь, — сказал Урахара, поднявшись, — можно продолжить. — Разве мы не… — Нет. Я так и не узнал, что тебе нравится, — он развел ее ноги, поглаживая пальцами трепещущее лоно. — Так что? — Сюда может кто-то войти. Лиза… или Омаэда… — Сой изо всех сил попыталась собраться, но было сложно — или невозможно. Она таяла, как мороженое на солнце, и, стоило Урахаре к ней прикоснуться, как главнокомандующая Оммицукидо становилась Сой Фонг. Или просто Сой. Нет, подумала Сой, нет. Когда он был с ней вот так, когда никто им не мешал, когда преграды исчезали, не было ни главнокомандующей Оммицукидо, ни Сой Фонг. Была Шаолинь. — Ты же была не против. — Не против, чтобы про нас узнали, но против, чтобы меня видели голой. — Я тебя заслоняю. Между прочим, целиком. — То, что кто-то может увидеть твою задницу, мне тоже не нравится. — Неужели это ревность, госпожа Сой Фонг? — восхитился Урахара. — Еще чего. Вспомнив, что может закрыть дверь сама, Сой метнула через плечо Киске Энкосен — щит ударился об аналогичное бакудо. Когда он успел его наложить, Сой не заметила, но это ее не задело; ее бы задело, если бы Урахара оказался быстрее нее. Во всем остальном она была готова признать его превосходство. — Не отвлекайся. Что тебе нравится? — Урахара повел носом по ее шее, втягивая сладкий запах возбуждения. Ее реяцу, скрытая для всех, кроме него, казалась золотым сиянием, окутывающим их, и переливы этого сияния выдавали Сой Фонг с головой. Сой застонала — наполовину возбужденно, наполовину раздраженно; накрыла рукой его член, твердый и напряженный — что он за человек, если в состоянии такого желания не теряет голову и еще способен выпытывать у нее какую-то информацию? Зачем ему эти дурацкие разговоры? Но у него был невозможно сексуальный голос. — Поведи ниже, — зажмурившись, попросил Киске, сам глубже погружая пальцы внутрь нее. Сой издала звук, похожий на всхлип, прижалась лбом к его плечу и провела рукой ниже — и выше, и еще раз, и еще, сначала плавно, потом быстрее. Урахара напрягся, заткнулся, ускорив движения пальцами — но долго это не длилось. Чтобы кончить, потребовалось меньше половины минуты, и если оргазм накрыл их не одновременно, то с разницей в жалкие миллисекунды. Терпеть он больше не мог; и так держался на грани. Узнать про предпочтения Сой и подразнить ее, любуясь смущением, можно было потом. Разведя ноги Сой Фонг шире, Киске наконец сделал то, чего она больше всего хотела — вошел, заполняя ее, задвигался, отчего обычный стол должен был зашататься, но этот, укрепленный реяцу, не пошевелился. Сой обвила ногами его пояс, запустила пальцы в его волосы, вспоминая Момо — смешно, она повторяет то, чем занималась эта маленькая девчонка-лейтенант… но Момо продержалась в ее мыслях меньше секунды. Остался только Урахара, его запах, его тело, его волосы под ее пальцами, его губы и его тихие глухие стоны, покачивающие ее на волнах наслаждения. Его руки на ее плечах, на талии, на бедрах, он касался везде, заставляя ее не сдерживать стоны, и сам не сдерживался, и говорил-говорил-говорил — она не слушала, что, она слушала голос. Мягкий, мелодичный и немного хриплый. Как же Сой его за это ненавидела — за то, что почему-то он стал ей так нужен. Стал неотъемлемой частью ее жизни. Или был все это время — только далеко.***
Никогда еще Киске не было стыдно показываться на глаза Йоруичи — ни разу, даже в детстве, когда он был просто приемышем ее клана, а она — будущей главой дома Шихоуин. Если она за что-то сердилась, Урахаре было жаль, что он ее обидел, но это не был тот стыд, когда неловко поднять глаза. Даже ее превращения из кошки в человека быстро перестали вызывать мучительное смущение — Йоруичи относилась к этому легко, и Урахара тоже. Ничего странного нет в том, что кошка становится голой девушкой — кошки же не носят одежду. Теперь ему было стыдно, и это было новое чувство — еще одно в гамме прочих. Как будто подруга застукала его с ее собственной дочерью. Йоруичи отсалютовала Киске стаканом шоколадного молока. Она сидела на энгава поместья Шихоуин, скрестив ноги, и листала журналы из мира живых. — Как тебе это? — подняв журнал, она показала страницу с фотографией белого платья в европейском стиле — с пышной юбкой и вышитым жемчугом лифом. — Красиво, — оценил Урахара, сев рядом. — Но, по-моему, нечестно, что выбирает не Сой. — О, не волнуйся, — Йоруичи хищно улыбнулась, — она выберет для тебя. Или волнуйся. Можешь начинать бояться. У моей девочки бывают такие интересные фантазии… Урахара пожалел, что не может надвинуть на глаза шляпу. — Да ладно тебе, — сердито фыркнула Йоруичи. — Мы все здесь взрослые люди. А меня стесняться — вообще на тебя не похоже… в общем, выбирай, — она пихнула в руки Киске стопку журналов. — Ушикаке сошьет Исида. Широмуку, — Йоруичи мечтательно прищурилась, — будет мое. — Твое? — удивился Урахара. — Ты же не выходила замуж. — Но мои родственники все равно заранее приготовили широмуку, — хохотнула принцесса Шихоуин. — Как только у них родилась девочка. Мне не пригодилось, а Сой по размеру подогнать немного и будет идеально. Исида подгонит, я уже договорилась… кстати, о нем. То есть, об ушикаке. Надо выбрать узоры. — Тебя так это воодушевляет, — усмехнулся Урахара. — Никогда бы не подумал, что ты любишь свадьбы. — Терпеть не могу, — весело сказала Йоруичи. — Но это другое. Для Сой это важный этап взросления и становления личности, и ей действительно нужно официальное закрепление отношений. Она не скажет — ни тебе, ни мне, но для нее это подтверждение, что ее не бросят. Как обещание. И ей будет спокойнее, а церемония — еще одно подтверждение реальности того, что ты с ней, а она с тобой. Долгая нудная церемония, по всем правилам, со всеми традициями, с тремя сменами платьев, с посещением храма, с вечеринкой… Сой устанет, будет злиться на весь мир, ее выбесят юбки и туфли, но именно поэтому это будет реальным. И ты будешь реальным — как ее муж… боги, даже для меня это звучит абсурдно. — Ничего, — сказал Урахара, — скоро все поймут, что на самом деле мы — идеальная пара. Гармоничная и любящая. Дополняющая друг друга. — На самом деле, — посерьезнела Йоруичи. — Я именно так и думаю.