мне с тобой во сто крат отчаяннее и чище;
стиснешь руку — а под венец или под конвой, —
разве важно? граната служит приправой к пище —
ты простой механизм себя ощущать живой.
© Вера Полозкова
Сой не могла поверить, что делает это. У нее никогда в жизни не было свиданий, и она не думала, что будет — даже до предательства Йоруичи не предполагала, что у нее появится настоящий парень, с которым можно встречаться. Сой не была создана для любви или замужества; старейшины клана Фонг считали иначе, поначалу планомерно грызя юной главе голову на тему продолжения рода, но смирились. Их клан был обречен на исчезновение: будь Сой другой, можно было бы договориться с мужем, что один из детей мужского пола примет фамилию Фонг, но Сой была Сой, и не тем винить ее, кто сам ее такой воспитал. Ну как она могла согласиться? Как у нее язык повернулся? Неужели она настолько подвержена действию этих идиотских гормонов? Неужели ради пары минут в постели она готова переступить через… через что, Сой придумать не могла, но металась по кабинету злой тигрицей. Несколько раз призывала адскую бабочку, чтобы послать Урахаре и сказать, что все отменяется, и отзывала — находила отговорки: он может быть не один и ее отказ услышит кто-то еще, или это выдаст непостоянство Сой — она не имеет права не держать данное слово. Ей совсем не хотелось идти на эту идиотскую встречу. Ей совсем не нравился Урахара. Ей совсем не хотелось демонстрировать свою хотя бы малейшую слабость, но… но… но… Но. На эти чертовы треклятые свидания еще и нужно наряжаться — в форме не пойти. Брать гигай, цеплять одежду мира живых… Сой остановилась, прекратив мерить комнату шагами. Гигай. Не у Киске же его просить; значит, придется наведаться к Маюри. Это немного порадовало. Сой считала Маюри одним из немногих сколько-нибудь адекватных капитанов Готей-13, если понятие «адекватность» могло относиться к такому чудику. При всей своей эксцентричности Маюри никогда не игнорировал обязанности капитана, держал в отряде железную дисциплину и вел себя сдержаннее многих, кто выглядел, как человек, а не как инопланетянин, а главное — с ним Сой часами могла перемывать кости Урахаре, на которого Куроцучи тоже был сильно обижен. Другом бы Сой Фонг Маюри не назвала, но он раздражал ее реже прочих.***
Увидев у ворот своего отряда Сой Фонг, Маюри побледнел — точнее, посинел, потому что его новый грим принимал иной оттенок от отлива или прилива крови к лицу. Если Урахара каким-то образом смог доказать ей, что в том инциденте виноват не он, а нынешний капитан Двенадцатого отряда, то у Куроцучи были очень серьезные проблемы. Ссориться с Оммицукидо — себе дороже; им нет равных в добыче информации и при желании Сой Фонг могла накопать на Маюри столько компромата, что ему уже можно было готовиться отправляться назад в Улей. Назад в Улей не хотелось; сто лет назад он еле согласился оттуда уйти, но с тех пор, как эксперимент Немури удался, и седьмая версия получилась жизнеспособной… а особенно сейчас, когда росла восьмая… нельзя было ее бросать. — Капитан, — в сёдзи пошуршал Акон. — Там… — Знаю, — скривился Маюри, выключая камеру наблюдения. — Сказала, зачем явилась? — Сказала, — Акон озадаченно потер затылок. Появление Сой настораживало и его. — Сказала, что поговорить нужно. В смысле, ей с вами. — Спасибо, я в состоянии самостоятельно сложить эту логическую цепочку, — огрызнулся Маюри. — Поговорить, значит. — Я Немури тогда временно из отряда заберу? — предложил Акон. — Да, — Маюри нервно забарабанил пальцами по столу. — Лучше забери. И… на компьютере папку под названием G97A5 удали. Желательно так, чтобы без возможности восстановления… а, да. Скажи Куне, пусть сожжет все папки под буквой М в архиве. — Думаете, все так серьезно? — Делай! — повысил голос Куроцучи. — А капитана Сой Фонг пригласите сюда, чего вы ее на пороге держите, придурки! То, что Сой пришла одна, не успокаивало — ее люди умели скрываться так, что не обнаружит ни один датчик реяцу, и в любой момент в Двенадцатый могли ворваться идеально подготовленные убийцы, но Маюри, сев за стол, принял свой обычный вид — немного раздраженный и снисходительный. Не напуганный. Он не боялся Сой. Сой была всего лишь девчонкой, а то, что она командовала серьезной организацией, все время забывалось. Зря забывалось. — Привет, — Сой вошла, отодвинув сёдзи с обреченным шелестом. — Привет-привет, — оскалился Маюри. — Зачем пожаловали, Фонг-тайчо? — Мне нужен гигай, — сказала Сой. — Гигай?.. Чудом он не добавил «и все?» Мысленно Куроцучи схватился за голову, отвешивая себе затрещины: теперь исполнительный Акон вычистит папку с его наработками, а еще более исполнительная Куна сожжет другие папки, он потеряет несколько десятилетий работы, и все только потому, что Сой нужен гигай?.. — Да, — она закусила губу. — Желательно прямо сейчас. И с одеждой. — С одеждой? У меня не ателье, Фонг-тайчо. — Я бы так не сказала, — хмыкнула она, указав глазами на его костюм. — Нет, если хотите одеться так же — не проблема… Ладно, я позову Торуэ, — вовремя Маюри вспомнил, что пусть Сой пока ничего не знает, это может быть делом времени, и лучше не злить ее лишний раз. — Она более квалифицированна в моде мира живых.***
Ровно в двенадцать Сой Фонг подходила туда, где чувствовала реяцу Урахары. Что это за район Токио, она представляла себе смутно: информация «район 2150, южный квадрат 1523» не давала простора фантазии и подходила только для сообщения по дейреншинки, но почти все города мира живых одинаковы. Где-то больше людей, где-то меньше, но дома те же, машины те же, магазины, рестораны, рекламные вывески. Урахара ждал на площади, и, если бы не четкое веяние духовной силы, Сой бы могла его не узнать — поэтому мысли сбежать даже не промелькнуло. Волосы те же, белобрысые, растрепанные, одна прядь свисает посреди лба. Рожа то же та же самая, возмутительно небритая. Остальное же… ни зеленого плаща, ни шляпы, ни гэта. Вместо трости — зонтик. Черная куртка, белая рубашка и джинсы; многие прохожие были одеты так же, но Киске это почему-то… очень… шло. Сой подошла, не здороваясь — не хотела рассыпаться в церемониях. — Госпожа Сой Фонг, — Киске облизнул губы. — Вы великолепно выглядите. Торуэ говорила, что это «идеальный выбор»: ярко-красный топ с небольшим вырезом на груди, черные обтягивающие джинсы и туфли на каблуке; Сой тоже понравился свой вид, но, когда Урахара уставился на нее откровенно раздевающим взглядом — понравился еще больше. Настолько, что локти так и зачесались заехать по чужим ребрам, но в мире живых такое поведение было неприемлемо и пришлось стерпеть, позволив безнаказанно собой восхищаться. — Спасибо, — пробурчала Сой. — Это все Торуэ. Торуэ… мысль о том, что за гигаем Сой шла к Маюри, вызывала непонятное чувство, ранее незнакомое. Неприятное, болезненное, похожее на то, что испытываешь, когда близкий человек говорит тебе, что у него есть кто-то ближе. Что-то похожее на зависть… но не зависть. Ревность, понял Киске. Ревность, вот что это. Отогнав несанкционированные мысли, он предложил Сой руку, и она зависла в растерянности. Мимо прошла парочка: девушка почти висела на руке парня, прижимаясь грудью к его предплечью. Урахара ждал. Коротко фыркнув, Сой приняла руку, медленно зашагав по улице рядом с ним. — И куда же вы сначала желаете зайти? — спросил Киске. — Сегодня я выполняю все ваши желания. Полностью в вашей власти, госпожа Сой Фонг, — он насмешливо улыбался, и это «в вашей власти» звучало снисходительно. Так говорят ребенку: ты принцесса, я сделаю, что скажешь — но, говоря это, взрослый лишь посмеивается над самоуверенной детской мордашкой. И чего ей пожелать?.. Ей ничего не нужно. Если капитану взбредет в голову купить какую-то ненужную вещь — есть живой кошелек по имени Омаэда. Он же есть, если капитану взбредет в голову поесть чего-то необычного — вопрос еды во Втором отряде всегда был априори решен, лейтенант закупал продукты еще до того, как в них возникала потребность. Кино Сой не интересовало, для ночных клубов еще не настало время. — Давайте зайдем сюда? — предложил Урахара, кивнув на огромное здание. — Это торговый центр. Конечно, если вы пожелаете, госпожа. — Давай, — буркнула Сой; решила не она, а он, но он предложил, а она согласилась, соответственно, решение все же принадлежало ей. Торговый центр был огромным, шумным, ярким и Сой поначалу захотелось убежать; невольно она крепче вцепилась в руку Киске, чего сама не заметила. Того, как он с нежностью на нее взглянул, не заметила тоже; разница в росте помогала Урахаре скрывать выражение лица. — Хотите зайти сюда? — он кивнул на отдел женской одежды. Специфический отдел: здесь продавали только вечерние платья — для светских приемов, вечеринок и корпоративов. Сой не обратила внимания на вывеску и кивнула. В помещении, куда Киске ее завел, было тише, чем снаружи, а людей не было совсем — только выросшая перед ними, как из-под земли, продавщица-консультант, которую Урахара очень вежливо отшил, сказав, что они выберут сами. — А что мы выберем сами? — спросила Сой, разглядывая манекены в шикарных вечерних нарядах. — Платье, конечно, — улыбнулся Киске. — Платье?.. Я не ношу платья. На кой черт мне в отряде эти тряпки? — шепотом возмутилась Сой. — Просто примерьте. Неужели вам не интересно, как вы будете выглядеть? — Абсолютно, — отрезала Сой. …и увидела его. Голубое платье, переливающееся перламутром, с пышным подолом и обтягивающим лифом без рукавов и бретелек, без излишеств в виде узоров и кружев — просто ткань, но ткань, сравнимая с произведением искусства. На ценнике — соответствующая цифра. Огромная цифра. Омаэда бы даже не поморщился, а насчет Урахары Сой сомневалась… и ей очень захотелось не только создать ему проблемы, но и действительно увидеть себя в таком наряде. — Это, — деланно-небрежно Сой кивнула на манекен. — Прекрасный выбор! — продавец-консультант снова материализовалась будто из ниоткуда. — Это последняя коллекция Armani, стиль минимализма, для материала выбрана тончайшая органза. Помочь вам примерить? Сказать «нет» не вышло — без посторонней помощи Сой бы не справилась. Пришлось принять услуги улыбчивой девушки, уйдя с ней в примерочную. — У вас прекрасный вкус, — не уставала та болтать, расточая комплименты. — Не сомневайтесь, вы влюбитесь в это платье, а ваш мужчина еще сильнее влюбится в вас! Сой поперхнулась. — Он не мой… мужчина, — даже произнести это вслух было дико. — После того, как увидит вас такой — будет ваш, — уверенно заявила консультант, поправляя длинную юбку. — Боже, какая же вы везучая, быть настолько миниатюрной и стройной, — в очередном комплименте прозвучала неприкрытая зависть; продавщица была полнее Сой. Йоруичи когда-то мельком рассказывала, что живые часто комплексуют по поводу веса. — Какая-то специальная диета? Фитнес? — не унималась девушка. — Фитнес. — О, и в какой ходите зал? Она что, решила, будто Сой — ее лучшая подруга?.. — Не в зал. Я военный, — сказала Сой Фонг, наслаждаясь тем, как бледнеет продавщица, и мстительно добавила, — Служу в Дзёхохомбу. — О-о… — та прикрыла рот ладошкой, без лишних вопросов открывая дверцу примерочной. — О-о… — восторженно протянул Урахара, поднимаясь с кресла, куда его усадила другая заботливая продавщица. — О-о… — замерла Сой, увидев себя в высоком зеркале во весь рост. Платье идеально ей подходило, подчеркивало фигуру, сидело, как влитое, нигде не сползая и не топорщась. Ткань переливалась, струилась, блестела — будто Сой Фонг была одета в кусочек неба. Подумалось: если распустить волосы, чтобы они хлынули вниз черными волнами, было бы еще красивее, но по званию любоваться собой ей было не положено. Устав этого не запрещал, но не положено — и все. — Покупаю, — Сой не узнала свой голос. Так могла говорить та невесомая принцесса из сказки Урахары, но не Главнокомандующая Оммицукидо. — Покупаем, — хрипло сказал Киске. Дальше по торговому центру они шли молча. Сой сжимала в руках пакет с упакованным платьем, глядя себе под ноги — то ли растерялась, то ли расстроилась. Точно Урахара мог сказать одно: разозлилась — это была ее постоянная эмоция и реакция на все события. Больше он ничего бы не смог сказать; слова потерялись, в горле пересохло. Вспышка молнии ослепила, выбив почву из-под ног: он знал, что Сой Фонг — красивая девушка, но такой ее представить не сумел бы. И как с ней теперь себя вести?.. Прочистив горло, Урахара выдавил: — Хотите поесть? Они не выбирали кафе, завернув в первое попавшееся. Зря; на пороге их встретили учтиво кланяющиеся горничные и дворецкие, приветствуя «хозяина» и «хозяйку». У Сой дернулся глаз, но она решила, что так во всех кафе мира живых, позволив прислуге проводить себя к столику и помочь сесть. — Что будете заказывать, господин, госпожа? — официантка не сводила взгляда с Урахары. — Может быть, омлет с рисом? — Да, пожалуйста, — сказал Урахара, улыбнувшись ей, и Сой ощутила себя неуютно. — М-м, простите, госпожа Сой Фонг, — обратился он к ней, когда официантка ушла. — Я позволил себе решить за вас. Жду любого наказания. И зачем этот цирк… — Я тоже хотела омлет с рисом, — сказала Сой. — Получается, я предвосхитил ваши желания и заслуживаю не наказания, а награды? — Угу. Купи себе шоколадку, — проворчала Сой. — К сожалению, я потерял интерес к десертам. Ни один не может быть слаще вас. Сой вспыхнула. — Заткнись. — Простите, но это я выполнить не могу. Что угодно, но не это. Я не могу прекратить восхищаться тобой, — последнее он произнес серьезно и таким глубоким голосом, что у Сой по спине пробежали мурашки. Она знала, что ею восхищаются подчиненные, спокойно это принимала — к капитану положено испытывать обожание, но Урахара говорил о другом. Не об ее силе. О ней самой, как о женщине, не как о воине. — Ваш заказ готов, — прервала их официантка, поставив на стол блюда с нежным омлетом, источающим тонкий аромат. — Что написать для вас сверху? — она продемонстрировала бутылку кетчупа. — Или просто нарисовать сердечки? От воспоминания о перевернутых задницах на четырнадцатое февраля Сой передернуло. — Напишите, — Киске выразительно посмотрел на Сой Фонг, — кандзи «два». Чтобы вывести рисунок на омлете, официантка-горничная наклонилась, отчего вырез на ее груди открыл пышные формы. Сой подавила желание скосить взгляд на собственную грудь, вполовину не такую большую. Подумала: если Урахара будет пялиться на эту девчонку, если хоть краем глаза на нее посмотрит… Он не посмотрел, глядя только на то, как струйка кетчупа выписывает нехитрый иероглиф поверх яйца, и официантка, скрыв разочарование, подошла к Сой. — Что написать для вас, госпожа? — Ничего, — отказалась Сой. — Я не люблю кетчуп. Есть хотелось, несмотря ни на что; аппетит Сой Фонг пропадал только если она была сильно ранена и лежала без сознания, в остальные моменты, как бы она себя ни чувствовала, ела с удовольствием. И сейчас ела, аккуратно отрезая ломтики нежного, тающего во рту яйца, и не разговаривая с Урахарой. Тот тоже молчал, уделяя внимание еде, и заговорил, только когда они заказали десерт. Сой ткнула наугад, попав на «персик Мельба», Киске вновь попросил то же, что и его дама. — Вы знаете, госпожа Сой Фонг, что этот десерт был создан французским поваром для австралийской оперной певицы? Она очень любила мороженое, но не могла есть его много, чтобы не простудить горло, и тогда кулинар специально для нее придумал сладость, где мороженое присутствует, но не играет главной роли. — Угу, — Сой было безразлично, что происходило в мире живых. — Если бы я создавал десерт для вас, — сказал Урахара, — в нем тоже было бы мороженое. И много шоколада. И, — он задумался, — что-то спиртное. Ром, например. — Почему? — Потому… — Киске накрыл ладонью ее руку, — что ты опьяняешь. — Ты можешь прожить хоть минуту без этих пошлостей? — Сой отдернула кисть. — Разве это пошло? — Конечно. Шаблонные банальные клише. «Не могу прекратить восхищаться»… «ты опьяняешь»… так говорят в каждом втором… — Сой замолкла. — …любовном романе? — подсказал Урахара. — Вы читаете любовные романы? — Даже старик в романе чилийского писателя их читал. — О, так вам нравятся даже чилийские писатели? — Урахара заинтересованно уставился на Сой. — То, что я капитан, не значит, что я идиотка, — язвительно сказала она. — У меня мало времени на чтение, но… — Что вы, я никогда не считал вас идиоткой. И про что писал этот чилиец? Лицо Сой стало мечтательным. — Про то, что никто не в силах захватить и присвоить себе раскат грома. Никто не может отобрать небеса у другого человека. Никто не может забрать небо с собой при расставании, — процитировала она. Расставании… Киске ясно представил себе ту Сой, какой она была столетие назад: маленький комочек злости, сворачивается на футоне и кусает губы от злости, читая книжку просто ради отвлечения, умоляя, чтобы история унесла ее отсюда хоть ненадолго… и, видя те слова про расставание, успокаивается. Немного, но успокаивается, повторяет себе после всякий раз: она не забрала небо, ушла, но не забрала ни небо, ни ветер, ни солнце, ни облака… И вся тоска Сой Фонг была по Йоруичи. Для Йоруичи. Из-за Йоруичи. Урахару она вспоминала только проклятиями, и ему было грустно понимать это. — Теперь пойдем в кино? — спросил он, когда Сой доела.***
В программе кинотеатра подряд шли несколько фильмов, и они купили билеты на все, чтобы провести время здесь до вечера. Заодно Киске взял два стакана поп-корна и две бутылки газировки. Места им достались удобные — экран не заслоняли ничьи головы, люди не бродили вокруг, несмотря на выходной. Первым фильмом был боевик. Парень по имени Джейк Тайлер, чтобы перестать быть изгоем в классе и завоевать внимание нравящейся ему девушки, занялся смешанными единоборствами. — Открылся! — Сой подалась вперед, серые глаза полыхнули увлеченностью профессионала. — Черт, открылся же! — разочарованно протянула она, когда Джейк не использовал шанс атаковать. — Ногой справа… подсечка, захват… он издевается? — Сой накрыла лицо рукой. — И это они называют спаррингом? Если бы какой-то мой боец так дрался, я перевела бы его в Четвертый. — Ты зря недооцениваешь медиков, — заметил Урахара. — Я не недооцениваю медиков, но только в Четвертом с такими способностями можно не лезть на передовую, а с важным видом чистить канализацию, — фыркнула Сой. — Или в Третий. Они не любят драться… да какого черта его дисквалифицировали, хороший же был удар! — По глазам, — сказал Киске. — Бить по глазам нельзя. — Да что ты говоришь? — Сой вскинула бровь. — Это нам можно, — уточнил Урахара. — А живым нельзя. Особенно на спортивных турнирах, а не в битве насмерть. Между прочим, — он невольно коснулся собственного глаза, — это чертовски больно. — Тебе выбивали глаз? Что-то не похоже, — хмыкнула Сой. Урахара промолчал. В битве с Аскином последнее, о чем он думал, было зрение, но потерять его даже на мгновение оказалось… страшно. Он предпочел бы, чтобы Аскин отрезал ему руки и ноги, но только не глаза. Тоусен справлялся со слепотой и видел мир по-своему, но это было не то видение, какое подошло бы Киске. — Тоска зеленая, — заключила Сой, запустив руку в стакан с попкорном. После боевика начался хоррор; Урахаре вспомнилось, как в одной попавшейся ему манге Лизы была сцена, где главные герои смотрели ужастики, и девушка от страха прижималась к парню. В кино их с Сой разделяли кресла, но она могла бы схватить его за руку или спрятать лицо на его плече — вдруг она не только любит сказки, но и боится монстров? Через полчаса Сой спросила: — Это должно быть страшно? — Предполагается, что да, — было глупо надеяться, что Сой Фонг способна бояться такой ерунды, как созданные компьютерной графикой чудовища. — Зачем она спускается в подвал? — закатила глаза Сой Фонг. — Услышала там шум. — И зачем она туда идет? Урахара задумался. — Наверное, думает, что там преступники. — Тогда почему не вызовет полицию? — За ложный вызов ее оштрафуют. — Допустим, но почему она не включает свет? Даже не взяла с собой фонарик или свечу… как она увидит преступников? Киске только руками развел — эта логика была ему непонятна. После жуткой паузы на экране прямо в камеру прыгнуло чудовище — красноглазое, клыкастое, покрытое бурой шерстью. — Как Зараки с перепоя, — заметила Сой, не поведя и бровью, и не поморщилась, когда чудовище принялось пожирать женщину. Только когда в монстра начали стрелять, скривилась, — Ну кто так целится? Какие скучные у смертных фильмы. Следующая и последняя картина была одновременно фентези и драмой — и скучающее лицо Сой вдруг изменилось; Киске наблюдал больше за ней, чем за происходящим на экране. Во время просмотра боевика она злилась, на ужастике откровенно изнывала, а сейчас искренне заинтересовалась. Ближе к концу фильма произошло невообразимое — Сой Фонг отвернулась, прижавшись лбом к плечу Урахары. Не заплакала, но такое поведение для нее было сравнимо со слезами, и его прикосновение к плечу стерпела, не сбросив руку. Киске проглотил все вопросы и комментарии, чтобы она снова не покрылась броней, отметил про себя: Сой Фонг на самом деле нравятся сказки. Внутри созданной из стали Главнокомандующей Оммицукидо пряталась нежная девушка-принцесса, и как жаль, что вместо платьев из голубой органзы она всю жизнь носила только униформу… Урахара осторожно погладил ее по плечу. Сой промолчала.***
Когда они вышли из кинотеатра, уже наступил вечер. В середине весны темнело позже, чем зимой, но все еще рано, и ветер к сумеркам поднимался холодный. Без лишних вопросов, зная, что получит отказ, Урахара снял куртку, набросив на плечи Сой. — Ты чего творишь? — она возмутилась не по-настоящему. Так, для порядка. — Тебе холодно, — сказал Киске. — Торуэ не учла погоды. — Переживаешь, что простудится гигай Маюри? — усмехнулась Сой. — Нет, но не могу быть в куртке, когда моя леди без. Даже если мы оба не замерзнем. «Моя леди»… Сой притихла. — Я не твоя, — наконец нашлась она. — Не моя, но я все еще лелею надежду об ином. Куртка Урахары пахла тем же, чем его реяцу — сандалом. Сой не могла замерзнуть, но ощущение тепла было приятным, а понимание, что еще секунду назад эта куртка была на чужом теле, приятно будоражило. Понимание, что вечер подходит к самому важному его моменту: лав-отель, и… Сой закусила щеку изнутри.***
Киске снял номер не в банальном лав-отеле — в дорогой гостинице для туристов. Комната включала две отдельные ванные, но кровать была только одна — широкая, как четыре сразу, но одна. — Вам нравится? — спросил он, открывая дверь перед Сой Фонг. Она занервничала. В подсобке Первого отряда и в лесу волнения не было, только желание и злость — на себя и на него, а сейчас, стоило обо всем подумать, и хотелось провалиться сквозь землю. — Д-да, — выдавила Сой. Оказавшись в ванной, Урахара прижался спиной к двери и слегка ударился о нее затылком — не помогло. Не раздеваясь, вышел из гигая, и, уже оказавшись в виде шинигами, принялся снимать хаори и косоде. Ступил под струи воды, включая холодную — все равно не помогало. Не отрезвляло. Сой Фонг опьяняла хуже любого вина — лучше любого вина, и прямо сейчас между ними все должно будет произойти по-настоящему. Не под воздействием афродизиака и не наспех в каморке. Медленно, размеренно, как она того заслуживает — эта девушка-клинок. От одной мысли о ней внизу живота твердостью наливался жар. Войдя в ванную, Сой решительно сорвала чужую куртку, о чьем наличии на своих плечах забыла. Покинула гигай; было бы странно заниматься сексом в нем — это был бы секс между гигаями, а не между… от одной мысли Сой краснела, но отступать было поздно, и она не хотела отступать. Ополоснувшись холодной водой, Сой Фонг вышла из душевой кабинки и посмотрела на себя в зеркало. Потом посмотрела на пакет с платьем. Подумала еще немного — и прикрыла глаза, взывая к единственному существу, которое сейчас могло ей помочь. — Давно ты меня не звала, — Сузумебачи уселась на плечо своей шинигами. — И что это за место? Омаэда настолько все усовершенствовал? Как обычно, безвкусно. — Это не Второй отряд. Помоги мне, — Сой вынула платье из пакета. — Я сама не застегну, и нужно придерживать его, пока я влезаю. — Ого, — Сузумебачи вскинула брови. — Да правда, что ли? Ты точно Сой Фонг? Или тебя кто-то загипнотизировал? Или это чья-то личина? — Не валяй дурака, — резко оборвала ее Сой. — Ты прекрасно понимаешь, что это я. Заткнись и помоги мне. — И зачем тебе эта тряпка? — занпакто послушно принялась помогать. Ее сил на это хватало, несмотря на размеры. — Нужно. — Ну-ужно, — ехидно протянула дух меча. — Не для того ли, кому я недавно поставила только одну Хомонку? — Не твое дело. — Так вот почему Бенихиме стала со мной вдвое ласковее! — всплеснула в ладоши Сузумебачи. — Она всегда вела себя мило, а в последнее время просто душка! Значит, вы с Урахарой?.. — Это просто секс, — сказала Сой. — Он интересует меня только в этом. И все. Ничего больше. Переспать с кем-то, получить удовольствие; Сой была взрослым человеком и имела право на личную жизнь, ее никто бы не осудил. За просто секс ее не осуждала даже она сама. — Конечно, — недоверчиво хмыкнула Сузумебачи, но спорить не стала. Из ванных они вышли одновременно — Урахара только в одном полотенце, обматывающем бедра, а Сой — в платье, и этот контраст ее рассердил: что за дура, тоже нужно было ограничиться полотенцем… но глаза Киске так потемнели, что Сой Фонг поняла: так он хочет ее гораздо больше, чем если бы она вышла почти голой. Ну держись. Потянув за ленту, Сой эффектным движением распустила волосы. Локоны волнами спустились до земли, обрамляя лицо; Урахара замер, пораженный — а через миг за шаг пересек комнату, впиваясь поцелуем в ее губы, таким жарким, как не целовал даже под афродизиаком. Сой уложила ладони на его грудь, одну — прямо на центр Хомонки. — О черт, это… — Киске разорвал поцелуй. — Как это снять… — Порви, — предложила Сой. — Ты что, такую красоту? Долго он не возился — пальцы подрагивали, но с застежкой платья справиться было намного проще, чем с кидо. Сначала опустил вниз лиф, осыпав поцелуями грудь, потом стянул юбку, опускаясь на колени, и его горячий язык скользнул между ее ног. Сой пошатнулась от неожиданности; сильные руки удержали ее за бедра. — Ты… что… черт… — она зажмурилась до боли в веках. Тело содрогнулось в чувственном удовольствии. — Ох… да… Урахара встал, подхватывая Сой так, чтобы она обвила ногами его талию — такая легкая, будто ничего не весила. Невесомая принцесса. Она вцепилась в его плечи, но не вырывалась, позволила донести себя до кровати и опустить на простыни. — Я так тебя люблю, — Киске провел языком по ее шее, спускаясь к ключице. Обхватил губами грудь, легко покусывая напряженный сосок, второй лаская пальцами. Сой запустила пальцы в его волосы, перебирая пряди — все было похоже на прошлый раз, но в то же время отличалось. — Не могу, — хрипло признался Урахара. — Уже не могу. Прости, — оторвавшись от ее груди, он сел на пятки — мокрые волосы липли ко лбу, в глазах сверкало какое-то безумие, на широкой груди чернела ее Хомонка. Как этот придурок мог быть таким сексуальным? — Что ты не можешь? — смутно забеспокоилась Сой. — Сдерживаться, — сдавленно сказал Киске, раздвигая ее ноги. Хотел устроить долгую прелюдию, но если бы продержался дольше — просто взорвался бы, как от снаряда Джакухо Райкобена. Ему нужно было оказаться в ней, необходимо, скорее… Направляя себя рукой, он вошел. Сой застонала; раньше она сдерживалась, но раньше она даже под воздействием опьяняющего вещества помнила, что их могут услышать, а здесь не было ни ее подчиненных, ни чужих, ни коллег, никого. Люди в счет не шли. Были она и Урахара. — Медленно… а-а! — Сой вскрикнула, изогнув спину, когда он толкнулся на всю длину, заполняя ее. Ускорил движения, подхватил ее под колени, забрасывая ноги себе на плечи. Еще, еще, еще — каждый толчок вбивал ее в матрас, но это не было грубо. Это было на грани с грубостью, и именно так Сой хотела: быстро и глубоко, с жадными поцелуями, цепляясь за его спину до кровавых следов, потом, лишившись возможности царапать — откинуться на спину, сжимая простыни в пальцах. — Сейчас, сейчас, сейчас, — Урахара зажмурился, поясницу пронзили иголки. Толкнулся еще раз, еще — Сой почти закричала, сжимаясь вокруг него, и он вышел, изливаясь не внутрь. Сой хлопнула глазами: — У тебя что, презерватив? — А? Да, — Урахара притянул ее к себе, целуя в плечо. — Ты же стерилен. — Да, но заниматься этим без контрацепции, если не в браке — неуважение, — неловко выкрутился Киске. Причина была не только в уважении: стерильным он не был, сказать Сой правду не мог, а раз Маюри позаботился хотя бы о предохранении, то и не нужно было. — Тебя послушать — так ты со всех сторон просто прелесть какой хороший, — проворчала Сой. — Я так не говорю. — Не говоришь, но… — Сой Фонг смущенно замолчала. Выходило так, что только что хорошим Урахару назвала именно она. Она. Урахару. Хорошим. Страшная вещь — гормоны. — Только учти, — предупредила Сой, — все это просто секс. Так вышло, что я тебя хочу, и не вздумай вбить себе в голову какие-то глупости. — Не буду, — пообещал Киске, мысленно улыбаясь: из уст Сой слова «я тебя хочу» звучали истинным признанием в любви. — Но секса сегодня у нас будет много. Очень много, госпожа Сой Фонг. Утром я применю кайдо, чтобы тебе не было больно ходить. — К себе примени, — фыркнула она, — чтобы выдержать. — Выдержу, — заулыбался Урахара, вновь увлекая Сой в долгий поцелуй.