Раннее утро

Дазаю очень нравится утро. Особенно если оно раннее-раннее. Небо окрашено в нежно-голубой с оттенками оранжевого, самый верный признак того, что уже очень скоро начнёт светать. Облаков совсем не видно, ибо же если и появится какое-то одно — его сразу же уносит быстрым ветром в сторону и оно вскоре скрывается из виду. И ни единого звука. Ни машин, ни людей, ни стуков, ни жужжаний. Абсолютно гробовая тишина. Лишь где-то вдалеке слышно тихое пение птиц, еле доходящее до слуха, и то вскоре заканчивающееся и не нарушающее более тишины, которую, кажется, можно слушать вечно. Все спят, никто тебе не мешает и вновь не приказывает что-то делать. Лишь только слышен гул ветра за окном, качающий деревья и слегка трясущий раму окна. Но даже это, кажется, по сравнению с тишиной — ничто. Кроме ветра никто и ничто более не нарушает её, давая тем самым наслаждаться каждой секундой полного одиночества и полнейшей, почти гробовой тишиной. Так тихо и порою подумаешь, что все просто вымерли. Эх, если бы. Раннее утро — самое лучшее время для размышлений. Для размышлений абсолютно о чём хочешь: о планах на день, о событиях, произошедших вчера, неделю назад, месяц, а может, даже и в детстве. Просто о жизни. Можно поднять тему человеческой жизни и существования, зачем дана жизнь и на что ты собираешься её потратить. Подумать о том, насколько люди стали злыми и алчными, всех больше беспокоит собственная жизнь и счастье, нежели чужое. И тебе в этом мире нужно выжить. Конечно, может, есть и нормальные, добрые люди, но их, кажется, почти уж и не осталось. Некоторые лишь только кажутся добрыми, а на самом деле — никто не знает, кто они. Как говорится: «В тихом омуте черти водятся». И у каждого свои черти. А можно же просто тупо лежать на спине и рассматривать потолок, весь усыпанный бледными бликами, исходящими от окна. Где-то блики от ещё горящего фонаря, где-то от фар беззвучно проехавшей машины, постепенно двигающиеся в сторону и вскоре совсем пропадающие. Можно смотреть на них и думать. Думать о чём угодно. Можно сесть на краю кровати, согнув ноги и, заворожённо смотря в какую-то точку, тихо напевать какую-нибудь песню. Можно шёпотом, а можно и вообще беззвучно, лишь шевеля губами. И при этом совсем неважно — знаешь ли ты слова песни или нет, важен лишь процесс. Когда никто тебя не видит и не слышит, ты — один в тихой и пустой комнате, и можешь делать всё, что захочешь, о чём, может, ты давно мечтал. Или же просто тихо сидеть и наслаждаться тишиной, рассматривая окна соседних домов, в которых время от времени можно увидеть какой-нибудь тусклый бледный блик, будь то от лампы, включённой в квартире, будь то блик от фар машины, проезжающей мимо дома. Можно тихо, будто боясь кого-то разбудить, хоть ты и один в квартире, пойти на кухню и, не включая свет, дабы не портить темноты, создавшейся этим ранним утром, налить себе воды и, случайно пролив немного, плюнуть на это, думая «утром всё уберу». Налить воды и, облокотившись спиной о стену, также смотреть в окно и наслаждаться тишиной. Наслаждаться тем, что тебе в это утро никто не мешает, тебе, как обычно, не нужно выполнять чьи-то нудные приказы. Этим утром ты живёшь так, как хочешь ты. А можно просто закутаться в плед и подойти к окну, облокотившись о подоконник и рассматривая качающиеся от ветра деревья. Утром обычно ветер прохладный, достаточно сильный, особенно если это раннее октябрьское утро. Ветер качает пожелтевшие деревья, некоторые из которых всё же ещё не потеряли своей летней зелёной окраски, и срывает своим потоком листья с ветвей, унося их в сторону. Можно смотреть куда-то вдаль и думать, что скоро эта тишина и спокойствие закончатся: совсем скоро люди засуетятся, кто на работу, кто в школу, кто на свидание, кто ещё куда-то. Опять будут эти надоедливые и противные гудки машин, стоящих в утренних пробках, разборки... Жуть. И совсем скоро и тебе нужно будет на работу — опять писать эти нудные отчёты, или же не писать и выслушивать очередные оры Куникиды по поводу твоего безделья. Ну, а что поделаешь, если просто лень? Но, конечно, всему хорошему рано или поздно приходит конец, и вскоре глаза сами собой начинают закрываться. То ли это от завораживающего и будто усыпляющего гула ветра за окном, то ли от прошлой бессонной ночи. Не поймёшь. И в голову уже прокрадываются мысли, не пора ли обратно. Не пора ли продолжить дальше свой сон, если, конечно, таковой вообще был. Уходить от окна, конечно, совсем не хочется, хочется лишь продлить это время как можно подольше, постоять у окна и просто помолчать, подумать о чём-то. Но ты идёшь обратно. Обратно в кровать. Можно взять какую-нибудь маленькую подушку и, обняв её так, словно мать обнимает своё дитя, крепко сжав в объятиях, сонными глазами смотреть в окно. Смотреть и чувствовать, словно с уголка глаз потекли слёзы. И сам не поймёшь, от чего они. Скорее всего, конечно, от радости. Но с чего радуешься — не поймёшь. И вскоре ты засыпаешь под шум ветра за окном, в первые несколько минут иногда приоткрывая глаза, будто в надежде увидеть что-то новое или же просто от внезапно пришедшей в голову мысли. Мысли, которую и не очень хотелось бы вспоминать. Но дымка сна вскоре окутывает тебя и, не открывая больше глаз и переключившись на приятную тебе мысль, ты вскоре снова отправляешься в царство Морфея, не замечая вокруг себя более ничего. Засыпаешь в это прекрасное раннее октябрьское утро.