***
Сегодня солнце пригревало сильнее, а потому жители обходились без привычных пальто. Вычурные одежды, закрытые тёплым слоем ткани ранее, стали ещё красивее. На улице бегали дети, что-то кричали, как и всегда. Рядом стояли, как понял Нёвиллет, их родители. Взрослые грозили ребятишкам пальцем и что-то объясняли, но дракон не слушал, и не собирался. На этот раз мальчик переборол себя и вышел на улицу самостоятельно, прошёл несколько метров от Дворца Мермонии и остановился перед статуей Архонтов. Платье было точно такое же, как в первую встречу Нёвиллета с Архонтом, а фигура придерживала меч двумя руками. Перебирая воспоминания, Нёвиллет не припоминал никакого оружия при Фурине. Неужели статуи привирали и облики Архонтов не такие, какие показаны людям? Мальчик ходил кругами и рассматривал достопримечательность со всех сторон, задирая голову до боли в шее. От самой статуи струились элементальные силы гидро, едва видные. При ощущении каждой её частички на кончиках пальцев, становилось спокойнее и безопаснее на душе. Словно, если какое бедствие нагрянет на Фонтейн, эти силы помогут противостоять будущей трагедии. Так казалось Нёвиллету, но он одновременно считал это странностью. Ребёнок вытянулся на носочках, попытавшись дотянуться хотя-бы до подола платья фигуры, как только заметил голубое свечение в области «меча». Маленький рост не позволял этого сделать, а потому дальнейшие попытки были сразу отброшены. Возможно, на него уже косо смотрят окружающие, в особенности дети. Дракон спрятал руки за спину и потупил взгляд в пол. Это выглядело, словно ребёнок что-то сломал и пытается раскаяться перед разгневанным родителем. Нёвиллет не видел Фурину злой. Никогда. А она умеет сердиться на него? Даже когда он игриво кусал ее руки по своей природе, она не проявляла недовольства. В раздумиях Нёвиллет вздрогнул от неожиданности, как только руки другого человека коснулись его плеч. Это была Фурина, которая только что вернулась из кафе, как понял дракон по сладковатому запаху. — Доброе утро, Фурина, — поздоровался Нёвиллет, продолжая так же стоять. Девушка быстро убрала руки и приблизилась к Нёвиллету. — Тебя что-то волнует? — сразу поинтересовалась та. Архонт только через несколько секунд осознала, что встретила Нёвиллета на улице, а не в его комнате, где он часто проводил время со своей книгой. Тишина. — Хм? Ты что-то скрываешь, раз не отвечаешь. Ответ последовал после долгой паузы: — Статуя. Фурина подняла голову и оценила достопримечательность изучающим взглядом. Она попыталась найти подвох, на который ей намекнул Нёвиллет. — Я вижу, Нёвиллет. Не могу угадать, что ты хочешь мне сказать этим. — Меня волнует голубое свечение. Что это? Фурина засомневалась в том, что полностью знает природу драконов. Их привлекают светящиеся элементы? Да и, судя по вопросу мальчика, не обычные. — Это частица элементальной силы гидро. Она тебя чем-то привлекла? — От неё исходит… приятное чувство. Он не верит своим же словам. Ладно, если люди надеялись на этот кусочек камня и говорили молитвы, но драконы не подчинялись Архонтам с самого начала. На лице Фурины тоже появилось негодование, но оно быстро сменилось на улыбку. — Конечно, каждый Архонт желает для своих жителей только лучшего! Девушка провела пальцами по воздуху вокруг Нёвиллета, выделяя и его под словом «жителей», ведь он так и не смог отнести себя к гражданам Фонтейна. Нёвиллет кивнул, поверив словам богини. И всё-таки никто из жителей не жаловался на плохую жизнь при таком Архонте.***
Ночью мальчик решил выбраться на улицу ещё раз. Двери во дворце заперты не были, а потому выйти труда не доставило. Ночное небо без облаков, и тучами закрыто тоже не было. Посторонних не наблюдалось, значит одиночное времяпровождение гарантированно. Мальчик неспеша прошёл к статуе, на чем весь день у него обращалось внимание. Это та же Фурина, которую он видел в первый раз. Та же, но не живая и запечатлённая в одной позе, «героической», среди всех остальных, какие наблюдает дракон каждый день. Камню можно высказаться, Фурине — невозможно сказать большинства желаемых слов. Нёвиллет встал у статуи, вновь поднял голову к безликой фигуре. Долгое молчание покрывалось неуверенностью. Разве кто-то разговаривает со статуями помимо молитв? Выдохнув, ребёнок начал: — Фурина сказала, что я должен буду стать судьёй Фонтейна. Буду ли я когда-нибудь судить и её? Статуя в руках держала тот же меч, что и днём, что и вчера, что несколько лет назад. «Меч справедливости», как высказывались жители. Казалось, вот и ответ на вопрос. Статуя в свою очередь промолчит. — Возможно? Но она Богиня Справедливости… Разве не она должна судить остальных? Странно… Разберусь потом. Дракон продолжил монолог. — Я учусь осознавать эмоции и, как говорит Фурина, у меня получается. Но к чему они мне? Разве судья должен проявлять, например… Жалость? Мне кажется, что нет. Он должен быть серьёзным и давать приговоры без лишних эмоций. Нёвиллет опустил голову. — Но она сказала, что это поможет мне понять людей. Она правда хочет, чтобы я делал это? И в любом случае я чувствую себя «человечнее». Люди же… Проявляют весь спектр эмоций. Мальчик дотронулся рукой до символа звезды на статуе. Частица Гидро передалась ему в тело и придала чувство спокойствия. Не совсем того, что называется духовным миром. — Так вот, как это работает… Но мне эти силы пока ни к чему. Фурина сказала, что они понадобятся мне позже.***
Завтрак Фурина решила провести в кафе и взяла с собой Нёвиллета на случай, если вдруг будет возможность продемонстрировать приобретённые навыки в общении. Недавно, на одной из прогулок мальчика, жители задавались вопросом, точно ли этот неизвестный ребенок и Гидро Архонт ничем не связаны? Нёвиллет ответил отрицательно на все приведённые аргументы родства его и богини, вспомнив перед этим советы Фурины в общении с гражданами. И хоть хотелось несколько раз обвинить людей в абсурдстве, в руках себя он удержал. Сама Архонт на рассказанную историю за завтраком несколько раз посмеялась и сказала: — Ты делаешь определённые успехи, Нёвиллет. — Полагаю, мне нужно… Радоваться этому? Нёвиллет улыбнулся уголками губ и поднял поднял на Фурину те же сиреневые глаза, но уже не очень серьёзные. Эмоции он выдавливал, ведь не умел их выражать искренне, но девушке на этот раз не пришлось ничего подсказывать и наблюдать неуверенное лицо. Он правда совершенствуется в этом. Но в голове всё ещё возникали сомнения, вспоминая ночной односторонний разговор со статуей.