Живая телом, но мертвая душой

«Единственное, что я сейчас чувствовала это голод. Он сжирал меня изнутри, не давал здраво мыслить, скручивал и постепенно убивал. Хотелось забить на всё и выбежать из квартиры, добежать до магазина и наесться, но нельзя. Рассудок ещё оставался, и я могла ещё мыслить: если выйду, то умру. Надо подняться. Встать с этой чертовой кровати. На счет три. Раз… Два… Три… Первый блин комом. Ещё раз. Раз… Два… Три… Второй тоже. Раз… Два… Три… Есть! Я встала с третьего раза-это очень хорошо. Ведь вчера получилось лишь с десятого. Теперь надо дойти до кухни, там есть вода. Она моё спасение, она заглушает голод, да ненадолго, но это лучше, чем ничего. А вот и потрескавшийся проём кухни. Захожу туда, она давно перестала быть уютной, облезающие нежно-голубые обои, пусть нет они уже не голубые, а больше серые-мёртвые. Плита-покрывшаяся слоем пыли и давно переставшая работать, рядом с ней холодильник, испачканный в чём-то и так же не работающий, сверху прибитые полки, у некоторых отломаны дверцы. Это дело моих рук, пыталась найти что-нибудь съедобное. Со всех ящиков начало слизать покрытие, ещё больше добавляя кухне жуткий облик. Стола и стульев уже давно тут нет, я их ко входу перетащила, чтобы его завалить. На когда-то гладкой белой и немного блестящей поверхности ящика стоит литровая бутылка воды, но в ней осталось меньше половин. От силы на два дня…промелькнула удачная мысль и липкий страх стал затягивать в свои владения, к горлу подступил ком, в голове началась паника… Два дня… и всё мучительная смерть… Хах. лучше сразу прыгну…нет! Звук удара и боль, единственное, что приводит в чувства, стабилизирует и не даёт утонуть в страхе и панике. Нельзя умирать, ещё не всё потеряно, если выжила я, то выжил кто-то ещё… Так ведь? Иду к спасительной бутылке, в горле знатно пересохло. Достаю стакан с верхней полки, он последний, остальные разбила, чтобы не путать, ведь этот особенный, на нём метка. Наливать выше метки нельзя. Звук стекающей воды — он не привычен, ведь все отключили: воду, свет, связь… Ничего не работает уже как месяц. Беру стакан, подношу ко рту и максимально медленно, на сколько хватает терпения и самоконтроля, выпиваю. Легче, совсем малость, но легче. Ставлю стакан обратно, убирать не буду, сил совсем нет, надо дойти до кровати. Иду медленно, опираюсь о стенку, ведь вся мебель около входной двери. Не дает тварям зайти внутрь. Но в отсутствие мебели есть минус, почти вся квартира пуста и от этого жутко, будто в ней не было и никогда не будет жизни. Коридор такой же как и кухня, с облезающими обоями, пыльный. Спасибо, что хотя бы потолок не сыпется, а то все было бы гораздо плачевней. Стараюсь пройти эту пустишь быстро, но не споткнувшись, ведь могу не встать, а если уж находиться здесь жутко, то умирать тем более не хочется. Наконец-то моя комната! Это единственное место в доме, где вся мебель на местах. Так легче, пространство не давит на тебя и в душе спокойней, а ещё намного уютней. Ложусь на кровать и разваливаюсь на ней. Хорошо, удобно. Накрываюсь одеялом. Скоро станет тепло, надо подождать. Поворачиваюсь на бок и вижу свой рабочий стол. На нём много учебников пару тетрадей и ручек с карандашами. Около стола валяется рюкзак, он тоже набит учебниками, я не успела его разобрать, а теперь не могу. Очень тяжело смотреть на остатки прошлого, спокойной жизни, чувства безопасности. В том мире я не была голодна, не была одна, и не было тварей за дверью. К слову о них и о том что же произошло. Где-то полгода назад начался этот ад, когда люди доигрались. В тот злополучный день мой класс отправился на экскурсию, честно, не помню, что именно за экскурсия, но она стала последней… 26 марта 20** года, город *** ,улица *** Около музея искусств стояла толпа подростков, всё о чем-то разговаривали: кто-то обсуждал экскурсию, кто-то предлагал погулять, кто-то жаловался на количество домашней работы или грядущие экзамены, и лишь одна девушка пятнадцати лет была не при делах. Она стояла поодаль всей толпы, и вокруг неё никого. Черное пальто подчеркивал стройную фигуру, чёрные волосы были завязаны в тугой и пышный пучок, руки находились в карманах, а на ногах красовались лакированные кроссовки на высокой подошве, пусть рост у юной леди был и без них приличный. Она перепыгнула всех юношей и теперь приходилось опускать голову, чтобы смотреть собеседнику в глаза. Но неужели одиночество из-за роста? Закрытые глаза с длинными ресницами распахнулись, когда их обладателя окликнули по имени, голова повернулась в правую сторону и чутка опустилась, смотря на подошедшую одноклассницу. — Привет, я хотела попросить у тебя конспект по истории с прошлого урока, а то я его пропустила вчера, — девушка мило улыбнулась, а карие глаза посмотрели с надеждой на собеседницу. — Хорошо, только какой именно тебе нужен? — черноволосая обвела Лизу изучающим взглядом: не высокая, где-то полтора метра, с каштановыми волосам до плеч, всегда ровными стрелками, в ярко желтой куртке, светлых джинсах и белых кроссовках. На голове белая шапка с пушистым помпоном. Она не была похожа на свою вечно спокойную одноклассницу, которая редко улыбалась, а смеха с её усты давно не слышали. Вика была закрытой, не разговорчивой, у неё не было постоянного круга общения. Все знали, что проблема идёт из детства, когда над ней смеялись из-за глаз, дети делали это не осознано, редко можно увидеть человека с гетерохромией. Сначала правый глаз прикрывался повязкой, но как только она достигла возраста четырнадцати лет перестала скрывать особенность и окружила себя стенами. Пока никто не проник за эти стены, она не позволит, там ни на что смотреть. — Мне вчерашний нужен, а то я пропустила, а по нему проверочная будет, — прервала пяти минутное молчание Елизавета. — Если не пришлю, напиши мне, — последовал ответ, — и да, передай педагогу, что я ушла. Пока. Тогда никто не знал, что это последние слова, сказанные друг другу. Скоро её класса не станет, так же как и родителей и обычной жизни. Разноглазая шла по улицам, ей не далеко до дома, так что можно и пройтись. Небольшая прогулка заняла от силы пятнадцать минут, но это лучше чем ничего, привычное, но до сих пор раздражающее, попискивание домофона, оповещающее, что дверь можно открывать. Тихие шаги, усиливающиеся из-за эха в подъезде. Вика спокойно и без труда преодолела растояние в шесть этажей, оказавшись на последнем. Поискав по карманам излюбленного пальто, обнаружила ключи от квартиры. Щелчок и дверь открылась, показывая коридор в светло-кофейных тонах. При входе белый шкаф,он небольшой, но на троих достаточно, на полу черный коврик с надписью «Welcome», сам коридор не длинный метров пять. По-левую строну две спальни: ближняя родительская, дальняя Викина, справа проход на кухоньку, а из неё можно попасть в туалет. Прямо по коридору гостиная с белым диваном, двумя окнами, телевизором, стоящим на белой тумбе, а в правом углу живой уголок из различных цветов, кактусов и других растений — её мама обожает цветы. В квартире никого не было, впрочем это обыденность. Родители всегда возвращались поздно; бабушка и дедушка по маминой линии умерли от рака, когда девушке было два года, а предки по отцовской линии были не довольны выбором сына и если до появления внучки изредка, но приезжали, то после её рождения будто забыли о существование их семьи. Повесив пальто и сняв обувь, черноволосая пошла в свою комнату, желания есть не было, а значит нужно заняться подготовкой к экзаменам, проверочным, контрольным и остальным прелестям школьной жизни. Пройдя к рабочему столу скинула рюкзак и достала тяжелую стопку учебников и тетрадей. — Ну что ж сегодня бумажной волокиты меньше, чем обычно, — вздохнула разноглазая, просматривая расписание и усевшись начала мозговой штурм. С каждой секундой количество слов прибавлялось, приближая чужие пальцы к смертельному запуску, с каждой минутой выводились новые предложения, сокращая время жизни миллиардов людей, с каждым часом стопка выполненой работы увеличивалась, сокращая пребывания в этом, когда-то родном, уютном и вполне безопасном мире… Последняя запись и тетрадь отложена к остальным. Вика встаёт, отходит от стола с четким желанием наесться, посмотрев на время — семнадцать часов и три минуты — цифры, которые никогда не забудут, цифры сказанные из уст пятнадцатилетней девушки с гетерохромией, ставшие смертельным временем… В этом мире человечество нажало на красную кнопку и пустило цепную реакцию, которая сметала за собой города, республики, страны, материки и жизни, оставляя за собой уничтоженную жизнь и бесчеловечность. За одним ядерным взрывом последовал второй, третий и так пока люди не поняли, что они натворили. Но точно ли поняли? Это останется неизвестным, это тайна похороненная с мёртвыми, с женщинами, стариками и детьми, а кто выжил пожалел. Многих застала лучевая болезнь с радиацией, а в скором времени из строя стали выходить химические заводы, лаборатории. Смешение химикатов друг с другом, радиацией и живыми организмами вызвали новую смертельную волну, создав множество различных инфекций, вирусов, вызывая мутации у людей и животных, поднимая мертвых из могил и с каждым днём апокалипсис набирал обороты. Растения были уничтожены, а те которые уцелели, подверглись мутациям. Появилась проблема с кислородом, к счастью планета выработала очень быстро новый способ переработки кислорода, но какой? Пока это неизвестно, да и не очень важно, главное, чтобы он был,та позже может с ним и разберутся. На своё же удивление Вика выжила, взрыв был сильный, но далеко от её дома. Она получила лишь незначительные повреждения, а дом стал крепость и спасением. Ну она так думала сначала, ведь снаружи радиация, мутации и горы человеческих трупов. Вскоре уверенность в безопасности пошатнулась: еда и вода не вечны, а пополнять запасы не возможно. Выйти на улицу равносильно самоубийству, так ещё и из-за химикатов и радиации не законсервированные продукты могли стать не пригодными, а у гетрохромной и так мало лекарств. С каждым днём еда заканчивалась и приходилось все больше и больше экономить, с водой было лучше, но расходовалась она очень осторожно. Девушка как только очнулась увидела в окне серое небо, странное серое небо. В нём было будто что-то не так, оно было не таким как обычно. Она встала и после этого начались какие-то помехи в голове: шум, скрежет. Весь этот букет дополняла боль в затылке и спине: — Значит, неудачно приземлилась, — подумала девушка недовольно шипя и массируя виски. Похрамывая на правую ногу, она дошла до окна и глянула на улицу через стекло. Лучше бы Вика туда не смотрела. От когда-то шумной улицы ничего не осталось. Лишь горы трупов, они заполняли улицу покрывая все что можно, а на проезжую часть стекала кровь. Такое зрелище заставило сердце забиться быстрее, а зрачки превратились в маленькие точки, отображая лишь ужас и непонимание, тело девушки нервно дернулось от окна и начало мелко подрагивать, рот приоткрылся в немом крике. Страх становился сильнее и это постепенно перерастали в паническую атаку, утягивая гетрохромную в свои владения, от куда не у каждого получиться найти выход, но мозг, который она начиная с десяти лет готовили к казусным ситуациям, выдал правильную реакцию и девушка хорошо приложилась по лицу своим кулаком. Резкая боль в щеке и усиливавшийся шум в голове привели в чувства, возвращая сознание и начиная сортировку полученной информация. Тяжелый выдох через нос и глубокий вдох. Она спокойна, она справится… Наверное. ** ноябрь того же года. Вот и вся история о том, что же случилось. Люди — существа, одаренные мыслить, но этот дар стал проклятием; продвигая оружие, мы копали себе могилу, долго, усердно и выкапали. Глубокую, сырую и пустую, теперь живем в ней и радуемся, если конечно я не последний представитель человеческого вида». Мысли Вики текли потоком, какими они не были бы их не гнали, это последнее, что давало понять: она ещё существует… В дверь резко начали долбиться. Опять твари? Нет, в этот раз девушка ошиблась, это были не мутанты или мертвецы. Люди, группа вооруженных и экипированных людей из пяти человек. Все произошло быстро: дверь разлетелась в щепки от запущенной гранаты, в квартиру ворвались и стали шариться по ней в поисках живых и им повезло, они попали в цель. Вику схватили и что-то вкололи в шею, в голове не успела проплыть ни одна мысль, она отключилась и всё.