Я всегда буду рядом с тобой

— Нет! Выключи, пожалуйста, эту… музыку! — закричала на всю машину Мона, когда Вольтури включил «хиты» двухсотлетней давности — Дай я своё тебе дам послушать. Есть провод? Bluetooth? — Копайся! — махнув рукой, Алек дал полное разрешение девушке копаться во встроенном экране его чёрного Bentley с красным салоном — Как я поддался на твои уговоры добираться до Ватикана на машине? — Твоя идея была нарядиться, как похороны Папы Римского! Ты думаешь, я побегу в дорогом платье и с туфлями в руках? А вот хрен тебе! — парировала в ответ девушка, которой всë же удалось установить сопряжение между своим телефоном и машиной — А теперь послушаешь мою музыку. — Давай вернëмся? Я забыл беруши, — продолжал издеваться парень, но, к его собственному удивлению, музыка Свон ему пришлась по душе (душе ли?) — Что это? — Нравится? Я знала, — удовлетворённо улыбнулась вампирша — Скину тебе в память. Найдëшь в загрузках. Что не понравится — удалишь. А так это Darkside, но именно инструментальное исполнение. Я тебе скину и оригинал.       Почему Алек сейчас чувствует спокойствие? Почему его, пусть и раздражает присутствие Свон, но уже не так, хотя прошло без хрена нифига? Почему разрешает копаться в машине, хотя даже Джейн или Деметрию, с кем у него куда более близкие отношения, он не позволял подобного? И эта музыка, непривычно бьющая по ушам… Звук новой жизни? Приближения приключений и, как следствие, проблем, которые идут в наборе с Моной Свон? Наверное, Алеку уже столько лет, что любое нововведение кажется приключением. Как эта поездка-насмешка. По сути, они едут в другой город на охоту и тренировку дара, а всë остальное лишь сопутствующее. — Мы даже успеваем на вечернюю службу. Посидим, послушаем, — начал рассуждать Вольтури — Кстати, тебе скоро должны сделать документы. — Это нужно для наибольшей простоты передвижения. В конечном итоге, сможешь без проблем сидеть за рулём, — вмешался Деметрий с заднего сидения, хотя Мона старательно игнорировала его присутствие всë это время — Это я выгляжу старше вас, а потому у меня и нет проблем. А вы вообще тянете на школьников, не в обиду, Алек.       После его слов в машине воцарилась гнетущая тишина, на которую было плевать лишь Алеку, находившему сложившуюся ситуацию весьма забавной — едва сдерживал улыбку и обещал Джейн рассказать, если будет что-то интересное. Свон же угрюмо смотрела то в окно, то в откидное зеркало, нервно поправляя то что-то в макияже или же чëрную фетровую шляпу на голове. Деметрий, сидевший за водителем, бросал косые взгляды на девушку и переглядывался с Алеком в зеркало заднего вида, медленно варясь в собственной злости от того, что Мона никак не даст ему выговориться — ну почему с женщиной в двадцать первом веке так сложно? Особенно по поводу того, что было вчера. Тут у него было много материала для рассуждения. Нет, с одной стороны ищейка действительно поступил не очень привычно, отвыкнув за века хоть к каким-то чувствам, близким к раскаянию и романтике, а с другой… В который раз, засунув уже давно упавшую, как… не важно, как что, гордость, в задницу, признал, что хочет Мону. А тогда в полотенце… В общем, чтобы хоть как-то наладить контакт, нужно объясниться. Вряд ли его поймут, но, может быть, перестанут так сильно ненавидеть. — У нас сколько до службы осталось? — первой заговорила Свон, когда они въехали в Ватикан. — Около пятнадцати минут, — да, Алек специально ехал последние несколько километров медленнее, чтобы немного позлить новую подругу и, что греха таить, это было частью плана его хорошего друга — Займите места. Я пока найду место для парковки. — Издеваешься? — только и успела простонать Мона, как ищейка уже открывал с её стороны дверь — Чтоб тебе весело жилось, Вольтури. — Поверь, мне уже весело, — посмеялся он. — Ну пошли, — вампирша, поправив пальто и шляпу, направилась к собору, игнорируя предложенный локоть Деметрия. — Да погоди ты, Мона! — что говорить, он её настиг за секунду и развернул, заставляя посмотреть на него — Дай ты мне сказать несколько слов, а потом продолжай злиться! — Я могу злиться и без этих слов, — Свон хотела обойти ищейку, но тот взял её за плечи — Ты можешь не прикасаться ко мне? С недавних пор это вызывает только отвращение.       Не станет же она говорить, что как раз наоборот. Отвращение, конечно же, присутствовало, но его было так мало, что можно его и не учитывать. Непонимание, желание, отчаяние, злоба — вот те основные чувства и это разочаровывало девушку ещё больше. Ей не хотелось принимать того, что чем чаще Деметрий её раздражал, тем больше она о нëм думала. И тем больше проникалась. — Хорошо, но только выслушай, — Деметрий в примирительном жесте поднял ладони и сделал шаг назад — Понимаю, моё поведение вызывает много вопросов. Наверное, даже тех, о которых я и не подозреваю. Но пойми, я очень хочу, чтобы ты перестала ненавидеть меня. Впрочем, это лучше, чем если бы ты меня игнорировала. — Смешно, — Мона поджала губы, озираясь в поисках Алека, а потом вновь на собеседника, что глазами так отчаянно молил — Что изменилось в тебе? Во мне? Что? Почему ты в одночасье из редкостного засранца решил стать заботливым до тошноты, что из каждого утюга твоё имя слышу? Для начала мне это поясни. — Не в одночасье, поверь. Это для тебя так выглядит, но не для меня. Я всë это время, что ты жила в Сиене, сначала ненавидел тебя, потом принял как данность. Да, звучит противно, но это было. Смысл мне отрицать очевидное? После же, отбрасывал от себя хоть малейшую возможность того, что ты можешь быть для меня интересна во всех отношениях. Это было самым долгим, сложным. И, относительно недавно, я принял для себя, что да. Так или иначе, ты стала частью моей жизни. Как бы нам обоим это ни казалось парадоксальным, — Деметрий говорил быстро, однако при этом очень разборчиво, чтобы бессмертная не успела его перебить — Когда же ты стала частью клана, я понял, что можно было бы попробовать открыться тебе. Но, при этом, забыл, что твои чувства таких метаморфоз не претерпевали. Для меня же всë вот это — начиная от моего доклада Аро о тебе и принятие им тебя в клан — произошло настолько быстро, что я не подумал о тебе. О твоих чувствах… — А как же фото? — выдавила Мона дрожащим голосом — А вчерашнее? — Фото… У меня было желание, чтобы тебе было проще пережить то, на что у меня ушли века. Мне никто не говорил, что будет легче или нет. Я был один. И тебя мне стало жаль, ведь я видел, как ты привязана к родным. Это же касается и моего постоянного участия в начале твоей жизни в клане. Поэтому за это не буду извиняться. Лишь за настойчивость, — ищейка осторожно коснулся пальцев девушки, сжатых в напряжённые кулаки — А вчера. Это была отчаянная попытка вызвать у тебя хоть что-то, кроме злости. Знаю, она омерзительна и постыдна. И я искренне прошу меня простить. Впрочем, вполне вероятно, это отвращение в мою сторону теперь надолго. Сам виноват. — Получается, ты пытался проявить заботу? — мысленно Свон отметила, что небо начало хмуриться, но это не могло отвлечь от напряжëнных мыслей — Весьма специфические попытки, знаешь ли. — Ну, я иначе не умею. Мне больше двух тысяч лет, — Деметрий неловко посмеялся и провёл рукой по волосам, а потом перевёл взгляд на собор — Пойдём, а то Алек будет возмущаться. — Он в любом случае это сделает, тебе ли не знать?       После этого странного разговора обоим было неловко смотреть друг на друга, что уж говорить о том, чтобы смирно сидеть в соборе и проникновенно наблюдать за тем, как сам Папа совершает священные обряды. Они сидели на самой последней скамье, ближе к проходу, чтобы, в случае непредвиденных обстоятельств, быстро покинуть храм. Иногда Моне казалось, что когда Папа, время от времени смотря на прихожан и видя их троицу, прекрасно осознаёт, кто они по своей сути, хотя разглядеть необычный цвет глаз Алека и Деметрия с такого расстояния он просто не мог. Свон же ещё не ела, а потому глаза оставались просто тëмного цвета.       Мысли девушки возвращались к тому, кто сидел справа от неё — весьма упрямый бессмертный, тут надо отдать должное. Позавидует любой баран. Чтобы достигнуть результата и помириться с ней, он каждый раз ругался и ругался, вернее они оба могли кричать или шипеть друг на друга, а сейчас? Нет, она всë ещё испытывает раздражение, но оно куда слабее и даже с примесью вины, ведь он хотел ей помочь. С другой стороны Мона ведь не просила об этом, да? Получается, Свон в своё время оказалась права, когда сказала, что они попортят друг другу много крови. — Наверное, мне изначально нужно было тебя выслушать, — чуть наклонившись, прошептала Мона Деметрию так, чтобы никто не мог их слышать. — Надо тебя чаще в подобные места брать. Тут тебе приходят в голову разумные мысли, — одними губами проговорил и улыбнулся, увидев негодование девушки — И нет возможности на меня накричать. — Ты — редкостный паршивец, — прошипела Свон и ударила ищейку по ноге — Чёртов… — Тише, сестра. Друг мой. Мы же в святом месте, — этот шёпот Алека и поведение чуть не рассмешили всех Вольтури. — Матерь Божья, помоги мне, — кусая губы, дабы не рассмеяться, Мона спешно перекрестилась под недоумевающими глазами вампиров — Что? Сказали ж, святое место и все дела. — Как думаете, если мы захотим пройти таинство причастия, это будет богохульством? — как хорошо, что, будучи вампиром, ищейка, да и вообще все бессмертные, могли говорить очень быстро и очень тихо, что люди почти не замечали их разговоров. — С другой стороны, это будет интересный эксперимент, — тут уже посмотрели на Алека — Кровь и плоть же. — Хлеб и вино, — пожала плечами Мона, но тут на её губах появилась недобрая ухмылочка — А давайте…? — Только не говори, что ты хотела подложить настоящие кровь и плоть, — девушка красноречиво посмотрела на Деметрия — Ладно. Чему я, собственно, удивляюсь? — Давай в следующий раз, а то они там уже намешали своё зелье, — снова изволил шутить Алек — Предлагаю на Пасху. Вы представляете себе масштаб произведённого фурора? У них там и святой огонь сходит, а тут ещё хлеб плотью станет… Почти буквально. — Почему твои богохульные идеи меня и пугают, и привлекают одновременно? — зашипел на друга ищейка. — Потому что мы все знаем, что кара небесная нам не грозит, — довольная, до безобразия, Мона взяла каждого из мужчин за руку и остаток службы просидела тихая и с улыбкой.       Минут через десять они уже были в машине, немного промокшие от внезапного сильного дождя. В этот раз Свон устроилась на заднем сиденье, сбросила пальто, шляпу, туфли и воткнула наушники в уши, хотя сверхъестественный слух позволял улавливать всë. При желании, можно было бы услышать, как капли стекают по стеклу, да и какая-то грустная мелодия лилась в машине, смешиваясь с её музыкой… Всë это создавало довольно печальное настроение, хотя сам вечер и прошёл более чем замечательно.       Простила ли она Деметрия? Как выяснилось, за многое и простить не получится — не за что. Сначала, заботясь лишь о себе, выучил её охотиться и сдерживаться. Потом же… Он к ней проникся, так или иначе. За что прощать, так за грубую настойчивость в плане прошлого и недавнего события. Деметрий объяснился… Может, Мона и не простит его в ближайшее время, но, по крайней мере, попытается понять смысл. Помимо банального. — Останови! — внезапно закричала девушка, когда Алек завернул в один из небольших проулков с односторонним движением. — Чëрт возьми! Мона? — Вольтури уже хотел накричать, но девушка молнией выбежала на улицу под ливень — Что с ней? — Ты поехал через Рим, да? — похоже, ищейка не был удивлён происходящим, а до Алека только дошло понимание произошедшего — Припаркуйся где-нибудь и жди.       Да, намерено или же по злой случайности, они оказались близ хорошо знакомого Моне районе. Где-то тут находится тот злосчастный отель — примерно в квартале, угловой номер с двумя окнами, в одно из который меньше года назад забрался Деметрий.       В этот раз найти отель ему было сложнее, хотя и следовал по пятам за девушкой. Уже привычным движением он запрыгнул в распахнутое окно. Взгляд тут же упал на Мону, босую, без своих пальто и шляпы, в одном чёрном платье, с которого капала вода. Она смотрела на ту самую кровать и, кажется, даже не моргала. Деметрий предполагал, что подобное рано или поздно произойдёт, но оказался не готов… — Скажи мне, — тихо заговорила она, садясь на край кровати в полной темноте — Когда ты убивал меня, моя кровь… Какая она была? — Если я скажу, что она была настолько сладка, что я потом месяц терпел, дабы подольше сохранить её вкус, ты мне поверишь? — ищейка испытывал дежавю, ведь относительно недавно у них был разговор при схожем оформлении — Это была кровь редкого сорта. Как я и думал. Вернее, надеялся, когда выслеживал тебя. — А если бы я выжила? И не стала бы бессмертной? Ну вдруг такое неожиданно случилось, хотя и понимаю, что это невозможно, — Свон села в позу лотоса, из-за чего её платье сильно закралось, но это никого не смущало — Ты бы захотел испить её вновь? — Конечно, — он даже и не думал с ответом, сев в кресло напротив, как делал всякий раз в Вольтерре — Но ты не кричала, когда обращалась. Я пришёл к этому выводу самостоятельно, ведь до меня тебя никто не обнаружил. — Почему? — только и спросила девушка. — Возможно потому, что была слишком слаба. Не было сил кричать, — учитывая все обстоятельства, Деметрию было довольно непросто говорить о произошедшем — Признаться, я даже не знаю, почему не допил тебя. Ни разу, за всю мою бессмертную жизнь, такого не было. Но, похоже, всë бывает впервые. — Я уже когда-то спрашивала тебя, но ты не дал мне точного ответа, — Мона легла на кровать, как раз на ту сторону, где когда-то умирала — Ты жалеешь, что так вышло? — При других обстоятельствах мы бы вряд ли встретились. Будь ты обращена не мной, а кем-то ещё. И тогда ты бы даже не говорила со мной, ведомая страхом перед заносчивым засранцем из Италии, — тут они оба тихо посмеялись, но этот смех был горьким и даже печальным — Так что, скорее нет, чем да. Говорю, как и в тот раз. Есть и хорошие стороны, а есть и плохие… Хорошие, так это то, что ты одарëнная бессмертная и так невероятно держишь в узде жажду. — А плохие? Ты про владык? — им не нужно в этой тьме искать друг друга, чтобы понять эмоции — Я же сказала, что буду молчать. — Я даже не об этом. Может, как-нибудь, я тебе и это объясню, — Деметрий подошёл к лежащей на тёмном покрывале Моне — Довольно занятно, но пока я и сам не могу сказать. — Не добил по той же причине? Это ведь исключило много проблем. Мало ли ты вампиров перебил? Одним больше или меньше, какая к чёрту разница? — Честно скажу, что не знаю ответа на твой вопрос, Мона. Для меня это, как и для тебя, так ещё тайна. Даже не знаю, найду ли я на неё разгадку, — с одной стороны хорошо, что она не видела его лица, ведь тогда бы пришлось ещё объясняться за свой «этот странный» взгляд. — Хорошо, — тут она резко перевела на него глаза, сияющие странным блеском — Перед тем, как мы отсюда уйдём, и уже навсегда, я надеюсь, покажи мне, как ты это сделал. — Что именно? — хотя вампир прекрасно понял, чего от него хотят — Я много чего делал. Как минимум, сломал замок на окне. — Как ты меня обратил, — вампирша в одно мгновение оказалась под одеялом и закрыла глаза, изображая сон — Вот ты пришёл. Что было дальше? Покажи мне с твоей стороны ту ночь.       Деметрия очень удивила эта просьба. Сейчас, когда она лежит вот так, примерно понимая, что он может сделать, чувства совсем иные. Смешанные. Помнил, как не особо выжидал, а, едва проникнув в комнату и бросив взгляд на постепенно просыпающуюся деву, что спала в тонкой короткой ночнушке, он поспешил ей зажать ладонью рот и впился зубами в шею, глотая нектар из её пульсирующей артерии. Кровь Моны тогда была сладка, как первородный грех и обжигала, будто лава. Как ни банально, но это словно в первый раз попробовать героин после многих лет конопли — самый сильный наркотик, с которого сносило крышу ещё долго.       Вместо этого он лишь осторожно коснулся пальцами её губ, лишь обозначая ранее совершëнное деяние, а после, опустившись на колени, поцеловал то самое место, где теперь едва заметный человеческому глазу след. Деметрий почувствовал, как Мона в этот момент немного вздрогнула — вряд ли от возбуждения, а скорее от воспоминаний. — Я уже многое сказал сегодня, — шептал он ей в шею, с сожалением понимая, что никогда больше не почувствует пульса под её кожей, не услышит, как бежит по этим сосудам жизнь — Но не попросил просить за главное. Прости, что всë же отнял у тебя жизнь. — Какой убийца — такая и жизнь, — странно пошутила Свон, немного отодвигаясь лишь для того, чтобы вновь посмотреть ищейка в глаза — Ты говорил, что мы могли бы наладить контакт… — По итогу меня послали с обвинениями в банальном желании тебя трахнуть, — снова посмеялся он — Не сказал бы, что это последнее из всех моих желаний, но задело, признаю. Будто во мне вообще нет ничего интересного, кроме этого. — Давай попробуем, — наверное, лицо Деметрия сейчас было одним сплошным насмешливым знаком вопроса — Нет, не трахнуть. Наладить контакт. — А с каких пор секс перестал быть контактом? И почему одно исключает другое? — и вот снова тот самый вампир, которого Мона хотела прибить все эти полгода но, у него целый набор масок на все случаи жизни — Шучу, однако в каждой шутке… — Ещё слово и Алек будет мне помогать сжигать твой труп. И мне плевать, что скажет Аро, — всë же девушка запустила в него подушкой — Шути, но только без каких-либо отсылок к сексу между нами. Хоть про еблю с трупами, но не это. — Между прочим, в некоторых странах Африки и Южной Америки подобное практикуют, — лучезарно улыбнулся ищейка, а Свон, к своему собственному неудовольствию, постепенно понимала, что начинает проникаться к этой вездесущий заднице. — Я не исключаю, что рано или поздно привыкну к твоему юмору. Вопрос времени, — совершенно потеряв толики романтического настроя, Мона стала наводить порядок на кровати. — Дорогая, этого времени у нас завались… Ты привыкнешь не только к этому.