Rolling in the Deep

-А дальше что, Роберт? Он наклоняется к моему лицу. Смотрит затуманенным взглядом своих почти черных глаз куда-то прямо в душу. Совсем невесомо касается губами выемки между моих ключиц. И задаёт совершенно дурацкий вопрос, на который нет смысла отвечать. Не потому, что мы оба не хотим слышать ответ. А потому, что он написан в каждом его движении. И в каждом моём ответе на него. В том, как он целует мои колени. Пока я мелко дрожу, не разрывая с ним зрительный контакт. В том, как он касается горячими грубыми ладонями моих бедер. И я замираю под натиском волны нашего общего желания. В том, как он касается лбом моего лба и шепчет что-то совершенно смешное и пошлое мне на ухо. Пока я краснею, потираясь щекой о его щёку. В том, как он зовёт меня Оппи, касаясь влажными губами моих. И я выдыхаю тихое "Лоуренс" куда-то в затянувшийся такой желанный поцелуй. В том, как он нежен и не опошлен. А я наконец счастлив. В том, как я лежу на его груди, пока он перебирает мои растрепавшиеся волосы. И я шепчу ему, как сильно я люблю его. -А дальше что, Роберт? Я сжимаю его руку в своей. Лацкан его пиджака в тонких белеющих пальцах. Я так боюсь его потерять. Так боюсь не справиться. Но каждый чертов раз снова оступаюсь. Снова делаю шаг не туда. И он отказывается шагать за мной. Жена. Любовница. Дети. Ещё один роман. И я всё дальше от обожания в его глаза. От беспрекословной и чистой искренней любви. Всё ближе к холоду его отчуждённости и разочарования. Он смотрит на меня, и в уголках его таких преданных щенячьих глаз собираются слёзы. И я пытаюсь их стереть, но они катятся по моим рукам рубиновыми каплями. Его любовь истекает кровью каждый раз, когда он поднимает взгляд на меня. Меня, снова воткнувшего нож в его расслабленную спину. -А дальше что, Роберт? Мои руки трясутся. Желают остыть на его щеке. Я просыпаюсь ночью от очередного кошмара. Один. В холодной прокуренной комнате. И его образ расползается тенями на белой штукатурке потолка. В каждом своем кошмаре, я снова убиваю целый мир. Целый мир горит в его глазах безразличием. Он снова спрашивает, что будет дальше? И мы оба молчим. Потому что в этот раз речь идёт не о нас. И мы оба не хотим слышать ответ. Он когда-то сказал, что учёный должен быть безумен. Настолько, чтобы создать что-то фантастически сумасшедшее. Но никогда не говорил, что моя рука уже занесена. Над расслабленной спиной всего мира.