Backstage

Едва за спиной с мягким щелчком захлопывается входная дверь, руки обволакивают Миру со всех сторон. Одна, мягкая и осторожная, забирается под край свитера, плавно ведёт ладонью вверх вдоль позвоночника. Другая, твёрдая, требовательная, сразу вплетается в волосы крепкой хваткой - сгребает растрёпанную чёлку со лба, сжимает в кулак, тянет назад; Мира выдыхает с тихим стоном, запрокидывает голову, подставляет шею пухлым губам и горячему языку. Не видно ничего: глаза закрыты крепко, а в коридоре - полумрак, освещаемый лишь глухим светом уличных фонарей. Но Мира без труда понимает, что именно Магины пальцы цепляются за его ремень, дёргают настойчиво, заставляя бёдра податься вперёд; а те, что ласково проводят по торчащему из дырки в джинсах острому колену, принадлежат Дену. – Мы…вылетаем скоро, – вяло протестует Мира, хотя протестовать совсем не хочется, но для приличия (словно в их отношениях оно ещё осталось) как будто бы надо. – Пора собираться. – Ещё три дня, – шепчет Мага ему в шею, обдаёт кожу влажным дыханием, и Мира чувствует, как по загривку начинают бежать мурашки. – Успеешь. Расслабься. – Да, необязательно набирать по три лука на каждый день, – подхватывает Денис, заползая рукой от колена выше, к бедру. – Всё равно половину из этих шмоток не наденешь. Мира вздыхает – Ден задрал уже со своей шарманкой про его любовь к тряпкам, знает же, что на турниры он всегда собирается по минимуму. Но Ден не был бы Деном, если бы не вворачивал любимую шутку в каждый попавшийся под руку момент. Даже такой неподходящий, как сейчас. – Нам бы поиграть, – продолжает сопротивляться Мира, хоть и слабо понимает, зачем. – Инт же скоро... – Мы и так дрочили паблики неделю без продыху. Нам бы отдохнуть, а не поиграть, – твёрдо отвечает Мага. В его словах есть резон: хотя Мира испокон веков искренне считал любой медиадень преступлением против продуктивности, даже ему сложно спорить с тем, что передышка им сейчас жизненно необходима. В конце концов, разве он не заслужил немного отдыха, хотя бы один спокойный вечер посреди царящего кругом пиздеца и суматохи, чтобы просто забыться и выкинуть из головы тревоги? Высосанных из пальца аргументов становится всё меньше, а член в штанах – всё твёрже. И когда Мага отнимает правую руку от Мириных волос и резким движением задирает край его свитера к самым плечам, тот сдаётся, поднимает руки, позволяет раздеть себя до пояса, оставив лишь болтающуюся на голом торсе подвеску: – Ладно, черти. Делайте, что хотите. – А ты сам что, не хочешь? – спрашивает Ден, и от искреннего беспокойства в его голосе Мире становится немного смешно. В отличие от Маги, Ден пока не умеет понимать его с полуслова и полужеста, не различает плохо скрываемое возбуждение от моментов, когда ему действительно не хочется секса. Не видит, что сейчас дело совсем не в отсутствии желания, а в том, что Мира как будто не может себе это разрешить, не может отпустить себя в такой ответственный момент – для них самих, для команды, для всего СНГ-региона и хуй его ещё знает, для кого. Но ничего, лиха беда начало. Со временем он научится. Обязательно. – Нет, хочу. Просто не ожидал немного такого… поворота событий. – Серьёзно? – спрашивает Мага с насмешкой, оторвавшись от Мириной шеи (к огромному его сожалению). – Ты себя в зеркало вообще видел? Тебе повезло, что мы тебя прямо там, в гараже, не выебали. Скинув обувь в бесформенную кучу в углу коридора, они вваливаются в гостиную; Ден щёлкает выключателем, а Мага поворачивает Миру лицом к зеркалу у противоположной стены: – Просто посмотри на себя. Посмотри внимательно. Мира щурится, пока глаза привыкают к яркому свету, вглядывается в проступающее перед взглядом отражение, и… пиздец. Он весь раскрасневшийся, взъерошенный – волосы выглядят так, будто его уже успели пару часов повозить головой по подушке; на шее (ближе к плечам, где можно закрыть воротником футболки) виднеются два бордовых засоса - работа Магиных губ (запретить бы их существование на законодательном уровне); подводка под глазами уже малость смазалась, и Мира догадывается, что это ещё не последнее её приключение за сегодняшний вечер; рваные дырки на коленях наводят на мысли, не имеющие к моде никакого отношения. Справа Мага - взгляд тёмный, голодный, пальцы сжимают Мирины плечи до побелевших костяшек – больно, но приятно; слева Ден, прикрыв веки, оставляет короткие поцелуи на Мириной груди. Хоть фотографируй и выставляй на обложку порноролика. Они такие разные, так сильно не похожи друг на друга, и сегодня, в съёмочных шмотках, этот контраст особенно заметен. Мага в чёрно-серо-белых тонах, идеально подходящих под цветовую гамму его волос, глаз и кожи – та самая фантазия, о которой Мира не просил, но в которой явно нуждался. Образ гитариста сидит на нём, как влитой, Мира еле слюни успевал подбирать все два часа съёмок, и не только потому, что увидеть Магу в чём-то, кроме излюбленного поношенного свитшота и треников из коллекции "в чём удобно сидеть за компом семь часов подряд" удаётся крайне редко. Больше всего Миру повело от источаемого Магой вайба – спокойной уверенности, холодности, жёсткости; того, с каким искренним кайфом он вписался в предложенную контент-мейкерами авантюру, как комфортно и уверенно чувствовал себя в роли рокера – будто и в самом деле по ночам лабает в клубах. И Ден, который выглядит, как… Ден. То ли его случайно одели в выбивающиеся из общей тематики шмотки, то ли менеджеры сами в курсе: во что Дена ни наряди, он всё равно останется Деном, и решили сделать из этого фишку. По идее, это, скорее, забавно, чем возбуждающе: стоит такой простой парень Денис, город Тверь, только что вернулся с дня рождения своего дяди Гоши, толком не знает, куда себя деть и пытается повторять за старшими товарищами. Но именно эта непосредственность в своё время и привлекла в нём Магу, а затем, постепенно, шаг за шагом, пробралась сквозь щели в стене, которую Мира воздвигнул вокруг себя и за которую упорно не хотел Дена пускать. Теперь его простота, открытая улыбка, взгляд, выдающий каждую его эмоцию, участие и забота, проскальзывающие в его жестах – мимолётных, но очень важных – Миру полностью обезоруживают. Они очень разные. Но оба - охуенно красивые, желанные, любимые. И горячие настолько, что каменный член в штанах начинает причинять Мире физическую боль. Когда Мага поворачивается к зеркалу спиной и надавливает на Мирины плечи, тот не просто опускается послушно – он, словно обмякнув, буквально опадает на ковёр. Мягкий ворс приятно щекочет кожу, но возбуждение – острое, обжигающее – пульсирует в коленях, сводит низ живота так сильно, что Мира был бы готов сосать им обоим хоть на голом железном полу. Пока дрожащие пальцы с трудом справляются с пуговицами и молниями джинс, Мага берёт Миру за подбородок, дёргает вверх, проводит большим пальцем поперёк губ, чуть отгибая нижнюю; Ден заправляет за Мирино ухо выбившуюся прядь волос, поглаживает ласково по щеке и виску, произносит: – Бля, Мира, я и не думал, что тебе так пойдёт подводка. Да Мира и сам не думал. Даже не догадывался, что потечёт, как пубертатный подросток, при виде мальчиков с гитарами в руках. Что будет таращиться во все глаза на Магины руки – на проступающие вены, на железное кольцо, на пальцы, перебирающие струны и зажимающие лады. Что увидит, как Ден тоже пялится на Магу с неприкрытым восхищением, и заведётся от этого ещё сильнее. Что сможет запомнить простенький текст только спустя час, с трудом выгнав из сознания настырные мысли о том, как оба они растягивают его, Миру, прямо на полу этого гаража, пока он стонет под ними во весь голос, обхватив под коленями ноги и прижав их к плечам. Да, всего этого Мира совсем не ожидал. Хорошо, что в широких штанах спрятать стояк довольно легко. Расправившись с застёжками, Мира запускает каждому руку под хлопковую ткань белья, стягивает резинки, обхватывает пальцами крепкие члены, привыкая к ощущению горячей влажной кожи. Берёт в рот сначала у Дена: собирает побольше слюны, выталкивает её на головку, размазывает по всей длине. Ден зажмуривается, стонет слабо, еле слышно, загребает пальцами Мирину шею; тот следит за его реакцией внимательно – он знает хорошо, куда надо нажать, как именно провести языком, чтобы стоны стали громче, а дыхание – частым. Скользит взглядом с белой футболки в красную полоску на желтеющий мелок в волосах - смотрится по-дурацки, но от этого, почему-то, только ещё привлекательнее. Потом оглядывается на Магу, и, едва увидев его широко распахнутые, тяжёлые, хищные глаза, уже не может оторваться. Мира обожает сосать Дену перед Магой: наблюдать за его реакцией, смотреть, как он заводится с первой секунды, стоит Дену лишь провести головкой по Мириным губам; как злится на себя за то, что он так тащится от вида члена одного своего парня во рту у другого; и как от этой злости распаляется ещё сильнее, пока возбуждение не доходит до пика, и Маге окончательно не сносит крышу. “Интересно, насколько его хватит?” – думает Мира и решает проверить: не отводя от Маги взгляда, заглатывает у Дена глубже, на две трети, начинает работать головой активно, ритмично; Мага резко выдыхает с тихим рыком, облизывает пальцы, обхватывает ими свой член. Держится он на удивление долго, спокойно, даже отстранённо, и только по плотно поджатым губам и прикрытым векам Мира понимает, что внутри у него – пожар. Но вот Ден начинает стонать не протяжно, а надрывно-коротко, пальцы крепче вжимаются в Мирину шею, бёдра подаются вперёд, и Мира уже готовится ловить губами первые капли, как вдруг настойчивая рука вцепляется ему в волосы, с силой отдёргивает голову назад, и Мага говорит голосом совершенно не своим: – Не так быстро. Берёт Мирину голову с двух сторон, за виски, зажимая между пальцами пряди; поворачивает к себе, проталкивает член между губ - резко, сразу до основания, так, что у Миры аж воздух вышибает из лёгих. Тот принимает послушно, расслабляет горло, пропускает головку максимально глубоко – кашляет с непривычки, но не останавливается, продолжает двигаться, даже не утирая с глаз выступившие слёзы. "Так даже лучше", – думает Мира. Сегодня ему недостаточно полумер, не хочется быть аккуратным и осторожным; сегодня он хочет быть на коленях – во всех смыслах. Дать Дену с Магой всё, чего они попросят. Почувствовать себя фанаткой, попавшей в гримёрку любимого бойзбенда и дорвавшейся до членов главных красавчиков группы. Мира ничего не видит и не слышит: глаза заволокло слезами, а в ушах в сумасшедшем ритме бьётся кровь, будто дробь гигантского барабана. Но понять, что именно рука Дена ложится ему на затылок и мягко подталкивает вперёд, несложно. Мира готов поспорить, что Ден сейчас тащится не меньше Маги – наверняка поедает их обоих фирменным взглядом с поволокой, словно загипнотизированным, облизывает пересохшие губы, рот приоткрыт, брови не расслабляются ни на секунду. Мира пока не может сказать этого вслух, но на самом деле он Дену очень благодарен – за то, что он вписался в их с Магой приватную тусовку так органично и легко, без претензий и условий. За то, что не спорит, не задаёт лишних вопросов, не ругается, когда Мага включает собственника – как сейчас, например, а просто наслаждается и помогает, чем может: гладит свободной рукой по Мириному торсу, куда может дотянуться, и изредка мычит довольно, словно говоря – всё в порядке, мне всё нравится, мне по кайфу, продолжайте. – Смотри на меня, – слышится откуда-то сверху голос, всё ещё чужой, напоминающий Магин лишь отдалённо. Мира кое-как смаргивает мутную пелену, с трудом поднимает взгляд, видит чёрные радужки раскосых глаз, зацепляет боковым зрением очертания Дена – улыбающегося, глядящего на Магу, как Мира и думал, совершенно влюблённо – и просто готов умереть на месте, прямо здесь и сейчас. Мага сжимает его волосы в руках, размазывает слёзы большими пальцами от уголков глаз - сперва к вискам, затем к щекам. Его движения осторожные, почти нежные, но подушечки, загрубевшие после нескольких дней на струнах, слегка царапают кожу, и Мира не может не признать, что от этого кайфует ещё сильнее. Его просто невероятно прёт от этого взрывного коктейля мягкости и грубости, нежности и боли. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного – пока впервые не оказался зажат между двумя телами холодной ночью на первом буткемпе их нового состава. – А теперь посмотри на себя. Ещё раз, – произносит Мага. Отнимает его голову от своих бёдер, поворачивает к зеркалу: – Смотри, как охуенно ты выглядишь. Ты выглядишь, как чёртова рок-звезда, Мира. Развратная, блядская рок-звезда. Если бы у нас было чуть больше времени, мы бы разложили тебя на кровати и трахали бы всю ночь, пока пощады не попросишь. Мира следит за направлением Магиного взгляда, видит тянущиеся от век чёрные дорожки на своём лице – и пропадает. Раскрывает рот максимально широко, подставляет его поочередно то под мощные толчки Маги, то под неторопливые движения Дена; позволяет выебать себя в рот в таком темпе, который они зададут; сжать медальон на своей шее в кулак и притянуть ближе; насадить свою голову на член так глубоко, что нос утыкается в волосы внизу живота, а из горла вырываются глухие хлюпающие звуки. Мира ощущает себя абсолютно беззащитным сейчас. Весь контроль над своими действиями он отдаёт в чужие руки – буквально. И заводится от этого до предела, так, что пальцы на ногах поджимаются; глаза закрываются упорно, как Мира ни старается смотреть вверх, на чужие лица; колени разъезжаются шире по ковру – приходится даже схватиться за свисающую с Магиного бедра цепочку, чтобы удержать равновесие; и кажется, что если к члену не прикоснуться прямо сейчас, то он просто взорвётся. Поэтому когда у Маги сбивается дыхание, толчки становятся всё быстрее, и он говорит: – Хочу на лицо. Мира не спорит, даже не морщится, а просто послушно зажмуривается и двигает рукой вдоль его члена, уже такого мокрого от слюны и смазки, что чуть на пол не капает. Плевать, что обычно такие выходки ему не очень нравятся, похуй, что потом придётся умываться и вычищать из волос засохшую сперму – Мира слишком возбуждён, чтобы думать о такой ерунде. Через пару минут Мага кончает, и Мире кажется, что он кончает вместе с ним – его так сильно накрывает от протяжного гортанного стона, от контакта тёплой жидкости с кожей, что он на минуту выпадает из реальности, плохо понимая, что происходит. Когда же сознание снова проясняется, Мира ловит в зеркале новый кадр. Теперь он сидит на полу, джинсы спущены до колен вместе с трусами (когда это успело случиться?), Мага обхватывает его ногами со спины, одной рукой прижимает Миру к себе поперёк груди, другой сжимает его член, а Ден дрочит ожесточённо прямо рядом с его ртом. Все Мирины щёки, губы, виски в чёрных потёках, смешанных с белыми каплями спермы, и его не должно такое возбуждать, его не должно прошибать, как молнией, при виде собственного обкончанного лица в размазанной подводке, но он ничего не может с собой поделать – первые нотки оргазма начинают играть где-то глубоко внутри, и чем дольше Мира всматривается в своё отражение, тем громче они звучат. Ден кончает следующим, так неожиданно, что Мира едва успевает раскрыть губы и подобрать языком солёные капли под влажный шёпот Маги прямо в ухо: – Давай, будь хорошим мальчиком. Глотай полностью. Вот так, молодец. Мира слушается, проглатывает всё, без остатка; Ден, едва успев перевести дух, скидывает футболку, опускается на колени, прижимается к нему – близко, кожа к коже, но так, чтобы не мешать движениям Магиной кисти, и целует – легко-легко, почти невесомо. А Мага тем временем ускоряет темп, обхватывает губами мочку Мириного уха, цепляет грубым кончиком пальца головку, и Мира уже просто не может держаться. Он изливается, зажатый между их телами, прямо на живот себе и Дену, откидывает голову Маге на плечо, кричит так громко, будто его режут – Маге даже приходится зажать ему рот рукой. Мира часто думает, что оргазм – это как маленькая смерть, и сейчас находит этому новое доказательство: он весь словно выпотрошен, вывернут наизнанку, опустошён, внутри него – абсолютный вакуум, и в теле, и в сознании. Он приходит в себя долго, ловит в мышцах отголоски спадающего возбуждения, развалившись в крепких Магиных объятиях и чувствуя, как Ден успокаивающе водит тёплыми руками по его ногам. Наконец, кидает взгляд на мокрые пятна на джинсах – и у него самого, и у Дена, бурчит Маге с деланным недовольством: – Один ты, как всегда, чистенький. Тот проводит по Мириному животу двумя пальцами, – теми самыми, что показывал на одной из сегодняшних бэкстейдж-фоток, – стирает несколько капель и отправляет их прямо себе в рот. Заглатывает пальцы полностью, облизывает их, прикрыв глаза и причмокивая губами: – Теперь нет. А затем Миру целует: глубоко, скользя языком вдоль языка, так, что тот чувствует отголоски собственного вкуса у себя во рту. Мире вдруг становится очень обидно, что парни не умеют кончать несколько раз подряд.

***

Спустя несколько часов они валяются в тёмной комнате на кровати, раздетые, умытые и уставшие. Слева листает тиктоки Ден, справа Мага сосредоточенно смотрит чей-то стрим, а Мира просто лежит, уставившись в белый потолок, и слушает поток своих мыслей. Сейчас по ночам Мира может думать только об одном: в голове уже стартовал обратный отсчёт до Инта, и выключить его теперь невозможно. Позади два выигранных турнира. Впереди – Сиэтл, бесконечные перелёты, чужие ожидания и... хер его знает, что ещё. Но теперь в одной вещи в своей жизни Мира может быть на сто процентов уверен: и после побед, и после поражений засыпать он будет не один. – В Дотан сегодня совсем не играли. Плохо, – говорит он зачем-то вдруг. – Похуй, – отмахивается Ден. – Зато потрахались. Примета хорошая. – Ага, заебись примета, – кивает Мира. – Кто-то перед Интом бреется налысо, а мы ебёмся. – И что тебя не устраивает? – интересуется Мага, отрывается от телефона и закидывает руку за Мирины плечи, прижимая к себе ближе. Мира смотрит на него – на уже немного сонное лицо, на чёрные гладкие пряди волос. Затем переводит взгляд в другую сторону – на отросшие кудри, ещё слегка влажные после душа, на заискивающую улыбку и тёплые карие глаза. Отвечает: – Меня устраивает абсолютно всё. И готов поклясться всеми своими выигрышами со всех турниров, и прошлых, и будущих, что слова эти - чистая правда.