One More Time

Чимин не знал, что неудачные времена наступят так скоро. Это было глупо и амбициозно — отправлять песни в агентство. И пусть оно было совсем маленьким и находилось в Пусане. Он хотел попробовать, торопился, боялся, что упускает лучшее время. Никто из близких не знал, что ему пришло приглашение, никто не знал, что он его принял. Это был первый и худший кастинг в его жизни. Чимин сидел на твердом узком стуле в коридоре, который буквально выжимал из себя пафос. На стенах висели фото с крупными артистами, но некоторые были настолько странными, что, казалось, звезд либо ловили случайно, либо они были прифотошоплены к мужчине с гигантской цепочкой на шее и снепбеком задом наперед. Чимин не знал людей, которым хотел довериться, но он был слишком воодушевлен шансом. Как только он вошел в крохотный и не менее эпатажный кабинет, стены которого были обтянуты чем-то напоминающим красный бархат, сердце забилось чаще. В кресле сидел тот самый мужчина с цепочкой и в той же кепке набекрень. Весь в хаотичных татуировках и с золотой капой. Чимин нервно сглотнул. — Так, это ты что ли Чонмин? — бросил мужчина. — Чимин. — Агась… — он откатился на стуле и окинул Чимина оценивающим взглядом. — Не формат. Удачи тебе, пацан! Тело словно прошибло током. Чимин захлопал глазами, не понимая: может, он ослышался? Он крепко сжал в руках диски и шагнул вперед. — Но… господин… — Джимин, не отнимай время дядюшки, давай-давай! — он отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но Чимин не мог уйти просто так. — Но я танцую! Очень хорошо! Пожалуйста! Мужчина откинулся на пружинистую спинку и дернул бровями, будто Чимин сказал или сделал нечто хамское. Живот скрутило от ужаса, в горле пересохло, ладони вспотели. Лучше бы за дверями кабинета кто-то ждал — Юнги, Тэхён или Хоби, — ведь он ощущал, что как только шагнет за порог, наверняка потеряет сознание. — Поппинг. Импровизируй. Невозможно было придумать задачи хуже в эту секунду. Чимин в жизни не был более неуклюжим — не знал, куда деть диски, заметался, руки задрожали. Пока он соображал, с чего начинать импровизацию, мужчина потерял терпение. Чертовы три секунды прошли. И даже после грубого и разбивающего сердце «свободен» Чимин остался воспитанным. Он поклонился, поблагодарил за возможность и, с красными от стыда щеками, вышел из здания. Говорить кому-либо о случившемся было поздно. Тэхён бы серьезно обиделся, а Юнги прочитал бы лекцию о терпении. Затем хён, возможно, отвесил бы моральной оплеухи за то, что Чимин поперся неизвестно куда и неизвестно к кому. Поэтому он сказал Хосоку. Старший сделал ровно то же, что сделал бы Юнги, только звонок можно было сбросить и физически не ощущать разгневанного взгляда. Это было верное решение — поговорить с кем-то близким. Пусть Хосок все еще считал, что Чимин не должен игнорировать учебу, он поддержал его. Пообещал, что вернется домой уже к весне, и они вместе отправятся попробовать силы в Сеуле. В отличие от странной конторы, на официальном кастинге и в известном агентстве. Новая цель так поглотила Чимина, что он практически не трепал себе нервы произошедшим. Зато его душевные терзания выслушивал Юнги, потому что жаловаться Тэхёну было уже стыдно. Денег катастрофически не хватало, а хорошие и постоянные занятия танцами и вокалом были жизненно необходимы. Братик и так помогал, чем мог — клянчил у отца, вроде как на курсы, где он сможет попробовать новое хобби и найти себя, а сам отдавал все без остатка Чимину. Порой и сам Чимин опускался до обмана родителей — сочинял байки о дополнительных платных занятиях в университете, чтобы выбиться в число лучших студентов. К слову, до «лучших» ему было словно от Пусана до Венеры, но пока об этом никто не должен был знать. Поэтому все приливы мыслеблудия Чимин доверял Юнги. И речь была не в том, чтобы помогать финансово — Чимин бы в жизни не взял у хёна денег, — но ему нужно было плечо, мудрое и более мозговитое, которое могло бы указать верное направление. Юнги готовился к заезду в другом городе, поэтому Чимин, уже по привычке, обкатывал с ним дороги и учился стойкости в сидении на пассажирском. Со времен знакомства он так и не понял единственной вещи — как Юнги умудряется совершать сложные маневры и одновременно отстраненно болтать. — Значит, чтобы ты все успевал, нужны деньги, верно? — Юнги дернул длинный ручник, внимательно следя за поддержанием оборотов. Чимина прибило к сиденью. — Да, — крякнул он, хмуря брови от резкого толчка, — но я не могу устроиться на работу. Тогда мне не будет хватать времени и на учебу, и на подготовку… «Сильвия» выровнялась на мгновение, а затем они двинули на второй круг. Юнги выглядел озадаченным, но вовсе не дрифтом. — А родители ведь платят за твое общежитие? — Ну да… — И если ты не будешь там жить, в теории, — пожал плечами Юнги и снова дернул ручник, — и не скажешь им об этом, они по-прежнему будут перечислять деньги? Вой колес и просочившийся запах резины заставил Чимина сморщиться. Нет, дрифт точно ему не подходил. Юнги сдержал свое обещание, он начал учить Чимина вождению, но процесс был чрезвычайно медлительным — между временем с Юнги и обучением выбор Чимина был очевиден. — Хён, ну и что ты предлагаешь? Жить в коробке? Это плохой вариант. Тэхёну не за чем снимать квартиру, Хоби-хён не в городе, а у чужих людей я никогда не поселюсь. А если буду снимать что-то дешевле общежития… — Чимин сначала задумался, а затем прыснул от смеха, — да что вообще может быть дешевле этого? И правда только картонная коробка. Его снова откинуло на сиденье, и все, что он смог выдавить из себя — это тяжелый вздох. Он уже почти, почти привык к статусу бойфренда-второго пилота, знал, какие маневры совершает Юнги и какая «вертушка» за что отвечает в машине, но серьезные разговоры в такой обстановке — этому еще нужно было поучиться. «Сильвия» резко затормозила. Чимин почувствовал, как рука Юнги легонько сжала бедро. Хён изо всех сил старался поддержать, но это было бесполезно. Чимин знал, что рано или поздно ему придется сделать выбор: либо признать собственное поражение и сдаться, либо вручить отцу веревку от гильотины. Но это было не так важно. По крайней мере, не сейчас. Чимин скрестил их пальцы и с нежностью засмотрелся на профиль, что в моменты спокойствия казался еще мягче и моложе. — Я справлюсь, хён… — прошептал Чимин. — Обещаю тебе. Теплая улыбка коснулась Юнги. Он прижался губами к тыльной стороне ладони Чимина. — Знаю, чаги-я. Я никогда в тебе не сомневался. Однако Чимин и представить не мог, что перед самым рождеством Юнги преподнесет подарок, которого тот ожидал меньше всего. Команда «Agust D» вернулась из рабочей поездки — и это был настоящий праздник. Они добились финансирования ремонта трассы за городом. В боксе было не пробиться. В последний раз Чимин видел подобное столпотворение в конце осени, когда и сам был наблюдателем магии, которую творила лучшая дрифт-команда. Но теперь он чувствовал себя иначе. Спокойнее, свободнее. Он сидел в компании одного из старых противников Шуги и слушал занимательную историю, как два подростка мерились яйцами, пока не окрепли мозгами настолько, чтобы признать друг друга и мирно разойтись. Чимин потягивал пиво и переглядывался с Юнги, который принимал поздравления. Телефон завибрировал. Чимин извинился перед хёном и взглянул на экран. Юнги: «Буду ждать в машине. Выходи через 15 минут» Чимин огляделся по сторонам, но Юнги и след простыл. Все что осталось — его почти нетронутое пиво на одной из железных балок подъемника. Минута в минуту он прибыл в назначенное место. Запрыгнул в машину, убеждаясь, что их никто не заметил, и удивленно посмотрел на Юнги. — Я думал, мы сегодня останемся в боксе допоздна… — Ммм… у меня есть план получше. Прокатимся кое-куда. Задавать вопросы загадочному Юнги было бесполезно, Чимин выучил это правило лучше регламента «Инкотермс» в международной торговле. Поэтому он расслабился на сиденьи, нежась под ласковыми пальцами Юнги на бедре, а затем и вовсе провалился в сон. Когда они прибыли в пункт назначения, Чимин окончательно потерялся в догадках. Это был жилой район с трехэтажными виллами. Юнги припарковался вдоль дороги. Они вошли в один из домов, поднялись на второй этаж, и когда хён сунул ключ в замочную скважину, до Чимина, наконец, дошло. Это была квартира Юнги. Тот самый дом, которого у него никогда не было, и который Чимин желал ему всем сердцем. Он расплылся в улыбке. Квартира погрузилась в свет, открылось так много пространства. Пусть не как в родительском доме, но куда больше и уютнее тех мест, где жили они оба. Кухня и гостиная были объединены в одну, вещей было совсем не много, но самое необходимое, кажется, присутствовало. Даже небольшой современный телевизор стоял у стены. Чимин скинул ботинки и принялся все осматривать. Ладонь прошлась по большому зеленому дивану, глаза заметались от стен к окнам, а от окон снова к кухонному уголку. Когда он заметил еще одну дверь, то безмолвно указал на нее. Юнги довольно кивнул, неторопливо шагая следом. За дверью оказалась спальня. Совсем небольшая и пустая. Посредине стояла двухспальная кровать, а окна были занавешены легкими шторами мятного цвета. Чимин прошел еще дальше, оглядел ванную комнату, и, наконец, вернулся к Юнги, чтобы зарыться в теплые объятия. — Хён… у меня нет слов, — сквозь улыбку прошептал Чимин, — я так рад, что у тебя теперь есть свой дом. Здесь очень уютно. Вы так похожи с этой квартирой. Юнги хохотнул в макушку Чимина, крепче сжал в объятиях и поцеловал. Они стояли посреди пустой спальни, обменивались теплом, и Чимину казалось, что счастливее он и быть не может. — Мне кое-что нужно тебе отдать, — сказал Юнги и отодвинулся, чтобы залезть в карман. — Дай руку. Чимин протянул ладонь, и даже взгляда не требовалось, он знал, что вложил туда Юнги. Он запомнил ключ, которым тот открывал квартиру. Плечи напряглись, глаза забегали по извилистой резьбе. — Юнги-я, я… не могу. Это твой дом, я не хочу без тебя… то есть, мне ни к чему бывать здесь без тебя, понимаешь? — затараторил Чимин, продолжая продавливать резьбой мягкость ладони. — А я думаю, есть к чему. Это не моя квартира… — черты лица Юнги были безмятежными, легкими. Он прикоснулся к щеке Чимина и нежно погладил, — она наша. Я хочу жить здесь с тобой. Ноги Чимина стали совсем ватными. Он оглядел пространство, будто ему нужно было принять решение — нравится или нет. Сердце застучало как сумасшедшее, в голове был полный кавардак. — Кажется я… я выпил лишнего, — буркнул Чимин. Юнги хохотнул и снова прижал Чимина к себе, но все это было неправильным. Будто он сам не понимал, что шаг слишком серьезный. Чимин хотел проводить больше времени с Юнги, хотел обжиматься где-то уютнее и желательно на всю ночь, но ему, черт возьми, было только девятнадцать. Он тяжело дышал в твердую грудь, прокручивая в голове мысли, что они даже ни разу не признавались друг другу в чувствах. Не открывали сердце настолько, чтобы произнести три банальных, но таких важных слова. — Хён, я не потяну… — первое, что пришло в голову Чимина. Этот ответ казался самым рациональным, ведь спросить, что хён чувствует к нему, идя на такой шаг, было невыполнимой задачей. Наверное, он бы и сам не смог ответить, спроси Юнги в лоб. Слова рвались наружу десятки, да что там — сотни раз, но Чимину казалось, что это лишь усложнит их отношения. Он знал Юнги лучше многих, ощущал на собственной шкуре силу его заботы, но хён все еще казался человеком, которого так легко потерять… Сделай шаг, скажи неверное слово — и он упорхнет, исчезнет, улетучится. Свободный и строптивый. — Пак Чимин-и, — пальцы Юнги коснулись подбородка и заставили посмотреть в глаза. Теплые, в которых доверие плавило быстрее, чем маршмеллоу на костре. — Ты правда думаешь, что я бы так поступил? Когда тебе приходится постоянно выбирать, на чем сэкономить, чтобы пойти на занятие? Чимин попытался высвободиться и опустить стыдливые глаза, но Юнги был настойчив. Он сильнее сжал подбородок, не пытаясь навредить. Мурашки заволокли тело до кончиков пальцев. — Ты точно свалился с луны, мой мунчайлд… — прошептал он. — Юнги, — захрипел Чимин, без возможности сглотнуть слюну. — Это серьезно… Это… такой шаг делают те, кто… Он просто не знал, как произнести вслух. Иначе бы поставил обоих в неловкое положение. Щеки горели то ли от стыда, то ли от выпитого алкоголя, то ли их общая симфония заиграла внутри беззащитного тела. — Кто — что? — вторая рука Юнги плавно двинулась по талии. — Кто… — пульс зашкаливал, зрачки забегали по безмятежному лицу, — любит. Потому что иначе это не имеет никакого смысла. Я не… я не хочу, чтобы ты делал это из жалости или… не знаю, потому что я слишком много болтал о том, что нам негде… ну… в общем, я просто… Треп был прерван самым настойчивым поцелуем, что он когда-либо ощущал на своих губах. Словно Юнги был зол или не хотел больше слышать о глупых признаниях. Чего только не успел подумать Чимин, пока Юнги кусал, оттягивал, зализывал языком его губы — и так по новой, вводя в состояние транса. Чимину стало совсем жарко. Он схватился за замок куртки, пытаясь освободить себя, но и тут Юнги оказался более нетерпеливым. Он с силой дернул замок, и собачка со звоном отлетела на пол. Чимин выскользнул из поцелуя всего на секунду, а затем его снова захватили, как дезертира. Юнги придавил к стене. Стаскивал одежду, как дикарь, не заботясь о ее целостности. Тестостерон ударял по чувствительному телу, Чимин втиснулся между ног Юнги и протяжно застонал, когда возбуждение коснулось твердой ткани джинсов. Юнги остановился слишком резко и неприятно. Словно морозный воздух пролетел между ними. Он зарылся пальцами в платиновые волосы и стянул их к низу, заставляя закинуть голову назад. Чимин слизал влагу со своих губ и рассеяно посмотрел на Юнги, продолжая тяжело дышать. — Сомневаешься? — хрипло и строго сказал Юнги. — Во мне? Ты сомневаешься? — Н-нет… — Ты сомневаешься в том, что я люблю тебя. Но ты должен запомнить одно правило, Чимин-а, — он коснулся кончиком языка подбородка и провел линию до нижней губы, — я не говорю, а делаю. Ты понял меня? Если ты не слышишь от меня романтичной мишуры, это не значит, что этого нет. Чимин послушно кивнул, распахивая губы для поцелуя, но Юнги сильнее стянул волосы и провел влажным языком от кадыка до мочки уха. Ноги Чимина едва не забарабанили по полу от нехватки ласки. Он хотел Юнги, он сказал бы и пообещал бы все что угодно. — Скажи вслух, что ты понял? — Ты… — пальцы Чимина хватались за рубашку в поисках непослушных пуговиц, — ты человек дела… ты… не романтик. Юнги ослабил хватку и отвел руки Чимина от своей рубашки. Они смотрели друг на друга, пока сердце Чимина не вернулось к привычному ритму. Пронзительный взгляд Юнги заставил успокоиться, охладить и мысли, и чувства. Только теперь, без сносящего голову возбуждения, он мог внимать всему, что говорит хён. Юнги хотел жить с ним. По-настоящему хотел. Теплые ладони опустились на горячие щеки. Чимин не смел двинуться, пока сам Юнги не сделал бы и не сказал все, что он хотел. Хён бережно коснулся губ. — Я никогда не влюблялся. Никогда, — прошептал он совсем близко. — А тебя полюбил в ту самую секунду, как услышал твой смех на берегу Кваналли. И, если бы я, блять, знал, что тебе нужно это услышать, чтобы доверять мне, я бы признался сразу. Он снова коснулся дрожащих губ. Даже если бы у Чимина был шанс скрыть слезы, он бы этого не сделал. Потому что не было ничего постыдного в том, чтобы открыть Юнги сердце в ответ. Пальцы сжались на рукавах чужой рубашки. Слезы капали, Юнги ловил их губами и целовал мокрые веки. — Что мне нужно сделать, чтобы ты согласился, м? — уголком губ улыбнулся Юнги, стирая соленые дорожки кончиками пальцев. — Попросить твоей руки у родителей? Хочешь, я возьму тебя в мужья? Поедем в Лас-Вегас, в Нью-Йорк… — Перестань, — расхохотался Чимин, шмыгая носом и толкая Юнги в грудь. Он вжался в хёна. Хрупкого, но оберегающего с силой Тора. Мокрые губы коснулись шеи Юнги, ощущая рождающиеся мурашки. — Люби меня, пожалуйста, — прошептал он. — Мне больше ничего не нужно. — Обещаю, чаги-я, — Юнги оставил маленький поцелуй на шее. — Что бы ни случилось, я буду всегда тебя любить. Чимин отстранился, чтобы заглянуть хёну в глаза. Волосы его взъерошились, на висках давно отрос ежик, который он тщательно прикрывал передними прядями. Редко удавалось коснуться его волос. Ему было абсолютно плевать, что носить из одежды, но только не на прическу. Чимин провел кончиками пальцев дорожки от висков до макушки. Юнги прикрыл глаза. — Когда ты пришел в универ… я думал, что поцелую тебя прямо там, у всех на глазах, — улыбнулся Чимин, и Юнги распахнул веки. — Хуже я еще никогда себя не чувствовал. С тобой у меня внутри все переворачивалось от радости, а потом… я представлял, что больше никогда тебя не увижу, и мне было очень больно… — Чаги-я… — Все хорошо, — глаза слезились, но Чимин не врал. Он и правда был в порядке. — Может, ты влюбился первее, но я влюбился сильнее. Юнги заливисто засмеялся, оголяя десна, и подхватил Чимина на руки. Смех отскакивал от пустой комнаты, заставляя растворятся в счастье. Они упали на кровать, барахтаясь и пытаясь спихнуть друг друга. Это место ощущалось таким правильным. Настоящим домом для двух душ, которые не знали, где их место в большом и прекрасном городе. В ту ночь Чимин остался рядом с Юнги. Как и в ночь следующего дня, и еще много месяцев после.