История барда

- Ты не так понял... - осторожно начал Астарион. - Я не насильник! Я вампир! - проорал он, с ужасом оглянувшись на лязг. Ужас, конечно, внушал не Киран, а взмахнувшая мечом Лаэзель. Гейл сделал какой-то мудреный взмах рукой, и Лаэзель застыла. - Наверно, впервые в историии Фаэруна вопль "Я вампир!" спас кому-то жизнь, - мрачно процедил Киран, потирая отбитый палаткой нос. - Давайте попытаемся в первую ночь друг друга не покалечить, - в руке Гейла вспыхнуло пламя, осветившее лагерь. - Мы все устали, день был безумно тяжелым. На нас свалились личинки, иллитиды, мы все на взводе. Шедоухарт опустила булаву, покрутила в руке: - Вампиры сейчас не главная наша проблема, но хотелось бы знать расписание твоих обедов. - Я не ем людей! Уилл, Карлах, Шедоухарт и Киран дружно фыркнули. - Знаю, как это выглядит, - Астарион на всякий случай отошел подальше от застывшей Лаэзель, - я просто ослаб, мне нужен глоток крови, чтобы прийти в себя. Один-единственный глоток... - И для глотка крови ты выбрал самого безобидного? - языки пламени начали плясать на коже Карлах. - Это я безобидный?! - Киран аж подскочил. - Я его так ославлю во всех тавернах, он из дома без зелья маскировки не выйдет! - Ты точно не разрубишь меня пополам одним ударом, - Астарион подмигнул Кирану. - Когда ты еще его ославишь, а твою кровь он сейчас бы выпил. - Шедоухарт внимательно посмотрела на Астариона: - Зато хотя бы понятно, чего ты такой бледный и почему ничего не ел. - Вообще я пью кровь животных: кабаны, олени, кобольды... Все, что могу добыть. - Тронешь Шкряба, я... - Я не ем собак, кошек и всю эту домашнюю живность, они не питательны. - Усвой сразу, - заклинание прекратило сковывать Лаэзель, и она мрачно двинулась на Астариона, - гитьянки для тебя несъедобны. - Я понял, понял, я быстро схватываю, - Астарион почтительно отступил в сторону Гейла, видимо, решив, что он один не готов его покалечить. - То есть если я сейчас поймаю тебе кабана, мы все будем в безопасности? - Уилл закрепил колчан со стрелами на поясе и был готов выступать. - Зачем такие сложности? - Астарион растерялся от неожиданного предложения. - Мне достаточно выпить крови, и я сам поймаю. - Нет! - единогласно воскликнули все в лагере. - Ладно, кабана будет достаточно. - Как ты выжил на солнце? Ты какой-то особый вид вампиров? - Гейл внимательно изучал Астариона. - Никогда о таких не слышал и не читал. - До того, как мне подсадили личинку, я был совершенно нормальным вампиром, и должен был сгореть на солнце. Но теперь правила поменялись, - Астарион лучезарно улыбнулся. - Солнечный свет, текучая вода, чужие дома - мне все доступно! -  Мог бы сразу предупредить, что вампир, и не будить весь лагерь, - Карлах пошла к своей палатке, протяжно зевнув. - Как ты себе это представляешь? Садимся мы в кружок вокруг костра, и я такой: "Здравствуйте, я Астарион, я обаятелен, красив, а еще я вампир". А вы в ответ: "Да, Астарион, мы тебя понимаем, выпей нашей крови, чтобы тебе стало лучше!" - С нашей кровью ты перегнул, - Шедоухарт покачала головой, - но кровь кабанчика, которого мы ели, могли бы тебе дать. Киран сел у догорающего костра, положил рядом лютню, вполуха слушая разговоры в лагере. Лицо горело, нос, казалось, распух раза в три. Если он в ночи пойдет искать холодную воду, точно себе что-нибудь сломает. Что за непруха? Вампир! Да как он мог не заметить следы укуса на его шее? Красные глаза, бледность, - вышел как из слащавой баллады про похищение девиц. "Как ты попала в его лапы, дура? Ты что не видела?" - каждый раз недоумевал Киран. А теперь он сам дурак. Не увидел, не туда смотрел. Он же днем даже клыки заметил! И поспешил убедить себя, что показалось. Чуть в руки ему не отдался, если б не разговор с Гейлом у костра. Высосал бы вампир его среди леса, никто бы и не нашел. С одной стороны, умереть, задорно потрахавшись, не так уж и плохо - вот она настоящая кончина барда! С другой стороны... Кирана передернуло, как будто его шеи снова коснулись клыки. Он посмотрел на Астариона. Нет, на убийцу он все же не похож. Гейл устроил Астариону настоящий допрос о вампирах, отродьях, способностях. Будь у него чуть меньше такта, он бы уже измерил его клыки и пересчитал все зубы, а потом сравнил с учебником по вампирам и нацарапал на полях заметки каким-нибудь неразборчивым почерком. Шедоухарт еле успевала вставлять свои вопросы, она тоже впервые так близко столкнулась с вампиром. Киран бы с удовольствием присоединился, если бы его не пытались сожрать. Настоящий вампир дает интервью, кто из бардов таким может похвастаться? Из живых точно никто. Возможно, именно поэтому они и оставались живыми. Карлах на всех ругалась, что не может уснуть. Лаэзель сидела рядом со своей палаткой и не сводила глаз с Астариона. Мысленно она разрубила вампира на куски и сожгла. Киран думал, какую бы речь она произнесла над костром и ничего, кроме "цк-ва!", в голову не шло. Возможно, это она бы и сказала, после чего пошла рубить гоблинов. - Эй! Помогите мне дотащить кабана! - раздался голос Уилла из темноты. - Не надо его тащить, - встрепенулся Астарион. - Оставь там! - и убежал к Уиллу. В лагере повисла неприятная тишина. - И как теперь спать? - буркнул Киран. - Не волнуйся, я не сомкну глаз, - Лаэзель переложила меч ближе к себе. Киран почувствовал неприятный холодок, пробежавший по спине. Он не был уверен, кто опаснее, гитьянка или вампир. - И пока он был полезнее тебя. Если понадобится кого-то ему скормить, ты будешь первым, - продолжила Лаэзель. - Вряд ли у тебя проснутся скрытые таланты уничтожать врагов песней. - Песни и не должны ничего уничтожать, они самоценны, как произведения искусства, - Гейл не дал сказать Кирану, боясь, что тот усугубит. - Если... - У нас сейчас каждый на счету, в конце концов он сможет приглядывать за нашими запасами, - перебила его Шедоухарт. - Или просто развлечет после тяжелого дня. Не всем достаточно пялиться на вампира, чтобы отдохнуть. - Ты тоже считаешь, что он бесполезен. Хоть в чем-то мы сходимся. А за вампиром я бы никому из вас не доверила следить. - Да заткнитесь все! - Карлах вышла из палатки, ее тело начинало раскаляться. - У нас завтра, может, последний день жизни, нам надо успеть спасти друидов, спастись самим! А вы себя ведете, как склочные бабки на ярмарке! Дайте уже поспать. Киран заиграл мелодию простенькой колыбельной, которую родители напевают неугомонным детям перед сном. Лаэзель, Шедоухарт и Карлах замолчали, уставились на него. Он невозмутимо продолжал играть, тихо, успокаивающе. Искусство барда не только в том, чтобы развлекать. Оно в том, чтобы найти мелодию к каждому сердцу и дать ему, то, чего оно желает. Сейчас все желали спокойствия. - Я не помешаю? - Уилл сел у костра. - Завтра нам понадобится хорошее оружие. Я поговорю утром с местными, принесу, что смогу. - Хоть кто-то тут говорит по делу, - в голосе Лаэзель послышалось одобрение. - А пока подежурю у костра, раз наш дежурный оказался вампиром. Никто не против? Киран был обеими руками за. Уилл точно не похож на вампира (Киран на всякий случай присмотрелся к его зубам), ни разу не предлагал его убить, и вел себя как довольно благородный человек. Ножом в спину у костра от него вряд ли получишь. Карлах поблагодарила Уилла и упала спать. Лаэзель продолжила смотреть в пустоту, откуда, видимо, должен был прийти Астарион. Шедоухарт вздохнула и пошла к себе в палатку. Гейл предложил под утро подменить Уилла на дежурстве и тоже лег спать. - Тебе помочь с палаткой? - Уилл все еще считал себя мастером по палаткам. - Я лучше у костра полежу, - Киран долго смотрел на огонь, пытаясь уложить в своей голове этот день и то, как ему не везет по жизни. К нему под бок лег Шкряб, бард положил на него руку, почесал за ушком и незаметно уснул. - Если ты видел изображения Эльминстера с посохом, это больше говорит о том, что он любит красивые дорогие посохи. Сила мага в нем самом, в его знаниях. И немного в таланте, - кого-то убеждал Гейл. Киран разлепил глаза, солнце ярко светило. Лучше б он не просыпался. Лицо болело от малейшего движения, ноги ныли из-за вчерашнего похода, спина не простила сна на земле и сильно затекла. Киран еле разогнулся, понадеявшись, что это еще не старость. Ах да, личинка. Кажется, она пошевелилась в голове, стоило о ней вспомнить. Шедоухарт и Карлах вдруг засмеялись. Следующим заржал Астарион. Гейл и Уилл давились и старались не смеяться, глядя на него. Да-да, он не сомневался, что с разбитым лицом производит неизгладимое впечатление. Киран пошел к воде, надеясь, что она ледяная, он упадет туда, и с него смоет всю боль, можно прям вместе с лицом. Увидев свое отражение, он сам засмеялся и скорчился от пронзившей боли. На конкурсе бандюганов с большой дороги он бы занял первое место. Под глаза подтекли два фиолетевейших фингала, нос припух и покраснел, он зарос щетиной. Одно время он думал отрастить бороду и не париться. Оказалось, привести бороду в порядок перед выступлением после суток в дороге гораздо сложнее, чем просто сбрить ее. - Киран, - к нему подошла Шедоухарт и снова залилась смехом, - сейчас я отсмеюсь, извини. - Да ничего, самому смешно, красавчик бард с большой дороги обезоружит невинных путников одной кривой улыбкой. Шедоухарт что-то произнесла, и Киран почувствовал, как боль уходит, он глянул в воду, фингалы исчезли, нос стал нормальным, он его пощупал, действительно нормальный. - Ты целитель? - Нет, что ты, просто немного умею. Нам бы надо зельями лечения на такие случаи запастись. Если у нас постоянно будет что-то падать, меня на всех не хватит. - Спасибо. Киран себя осмотрел в отражении, ладно, с щетиной потом разберется, ближе к городу. Может, завтра она перестанет быть его проблемой, и придется учиться играть щупальцами на лютне. Он умылся и вернулся в лагерь. Уилл принес пару рапир и меч - все, что ему смогли отдать тифлинги. - О, Киран, ты же говорил, что умеешь рапирой, - Шедоухарт подхватила оружие и протянула ему. Он не смог даже шутки из себя выдавить, почувствовал, что бледнеет, холодеют руки. Кровь хлестала на рапиру, заливала ее, и Лекри тихо говорил: "Я люблю тебя". Голос Гейла вывел его из ступора: - Если он лишится пальца в бою, кто будет играть на лютне? Пусть каждый занимается тем, что умеет лучше всего. Киран был ему очень благодарен. - Тогда сам будешь его прикрывать, - скривилась Лаэзель. - Хорошо.