***
Здание сотрясалось от основания и до крыши. Алиса бежала вниз по бесконечной лестнице. Ступеньки дыбились под её ногами; приходилось хвататься за перила и подскакивать, как в балете, чтобы не упасть. Лестница завивалась спиралью, уходя куда-то вниз. Толчки становились всё сильнее и сильнее. Всё чаще Алиса подпрыгивала и перепрыгивала через несколько ступенек. Лестница за её спиной с грохотом обваливалась; бездонный чёрный провал приближался. Силы оставляли её. Лестница не кончалась. Алиса споткнулась и покатилась кубарем, собирая ступеньки то затылком, то копчиком. Набрав приличную скорость, она пролетела через двери и вылетела на ровную площадку. Лестница обвалилась окончательно, выбросив облако бетонной пыли. Алиса встала, помогая себе руками. В ту же секунду всё высокое здание сложилось внутрь, как карточный домик, и обрушилось. Алиса вытерла лицо фуражкой — плевать на одежду. Потом постирается. Надо сперва отсюда выбраться… Кстати, откуда «отсюда»? Алиса осмотрелась. Вокруг была ровная, как стол, бетонная площадка. От горизонта до горизонта — голый серый бетон. И больше ничего, не считая груды развалин за её спиной. Поплевав через плечо, Алиса пошла в направлении, которое выбрала школьным способом: закрыла глаза, покружилась и резко остановилась. Минут через сорок бетонное поле сменилось болотом — чёрным, густым и крайне зыбким. С первого шага Алиса завязла по колено. Пришлось выцарапываться и дальше идти по кочкам. Кочки были рассыпаны довольно густо, но хаотично. Кое-где можно было идти спокойным шагом, кое-где приходилось прыгать. Несколько раз Алиса срывалась, завязая в болотной жиже по пояс. Форма перепачкалась липкой грязью. Когда болото наконец закончилось, перед Алисой снова раскинулось бетонное поле. Чувство дежавю настигло девушку и больно ужалило в затылок. Отмахнувшись, забрызгав бетон чёрной грязью, Алиса зашагала дальше, обтекая и обсыхая на ходу. Второе бетонное поле оказалось намного короче. Через десять минут на горизонте появилась крепость. Алиса прибавила шагу, чувствуя, как с плеч сваливается гора. Осталось немного… Сейчас она зайдёт в крепость, поднимется в свой кабинет, там переоденется и отдаст форму прачке. А заодно крепко пообедает. Желудок уже давно намекает, что он не отказался бы от тарелки наваристого супа, пары котлет и чашки кофе. У ворот крепости стоял, опираясь на булаву, позёвывающий лекс-сержант. Увидев Алису, он распрямился, задвинул булаву в крепление и снял с плеча дробовик. — Стоять, — лениво приказал лекс, когда Алиса подошла к воротам. — Пропуск. — Какой к чёрту пропуск?! — вызверилась Алиса. — Своего кайзера не узнаёшь, сержант? — Мне не велено никого пускать, — так же лениво ответил сержант. — В рядовом составе давно не был? Устрою. Открывай, тебе говорят! — рявкнула Алиса, сдёргивая фуражку. Ворота действительно открылись. Алиса, снова нахлобучив фуражку, вошла в арку, но не прошла и двух шагов. Кто-то крепко дал ей по затылку; Алиса упала, как подкошенная. Её подхватили, куда-то потащили. Руки стянули смирительной рубашкой. Поверх неё наложили несколько ремней. Ноги связали репшнуром, стянутым морским узлом. Рот заклеили липкой лентой. Алиса, очнувшись от удара, задёргалась — безуспешно. Растянуть ремни, а тем более репшнур, оказалось невозможно. — Эта готова, — раздался рядом голос Шона. — Тащи её. Алису подхватили за плечи и за ноги и потащили куда-то. Лекс-сеньор шёл следом, держа палец на спусковом крючке дробовика и оглядываясь по сторонам. Открылась дверь; Алису подняли по длинной лестнице, снова показавшейся ей бесконечной. Притащили в комнату, посредине которой кипел котёл с жидким свинцом. — Окунай, — коротко бросил Шон, закрывая дверь и накидывая засов. Девушку подтащили к самому краю котла. Перевернули вниз головой. Хорошенько размахнулись… Алиса проснулась, обливаясь холодным потом. Смахнула со стола термометр, померила температуру. Да, так и есть, опять полезла вверх. Проглотив несколько таблеток жаропонижающего антибиотика, Алиса села на ложе. Набрала на панели кухонного лифта заказ — ещё литр горячего пунша с медовой настойкой, снова сложила кресло. Вытерла пот с лица. Снова-здорово… Уже полгода ей не снились такие кошмары. Конечно, бывали яркие сны, а подчас и психоделичные, но не до такой степени. Интересно, почему это проявилось именно сейчас? Разговор о возможном предательстве лекса-сеньора был почти три недели назад. Да и тогда Алиса не слишком поверила словам капитана, которого видела в первый раз. К тому же Кост больше ни разу не проявился. Откуда-то вылез, что-то сказал и куда-то исчез. Что это было — оставалось только гадать. Кухонный лифт издал писк — приехал пунш. Открыв дверцу, Алиса переставила на стол кувшин. В задумчивости выпила три кружки, обдумывая спонтанно пришедшую в голову мысль. Приняв решение, Алиса пододвинула к себе лист бумаги и начала писать. «Именем Безмолвного, Императора Круд Доминус, объединителя расы крудов, покорителя галактик и прочее, и прочее. Я, кайзер тюремного мира номер сто тридцать тысяч двести двадцать один, уполномочена сделать следующее заявление. Данную планету намерен посетить император Безмолвный (далее — Император) с целью ревизии и оценки эффективности проведённых реформ. В связи с планируемым визитом я приказываю: Первое. В день прибытия Императора объявляется выходной. Об этом будет объявлено заранее. Продолжают работу только жизненно необходимые предприятия. Остальным заключённым оставаться в бараках. Антистам и лексам быть в парадной форме. Лексу-сеньору — оцепить космодром и выделить отряд для сопровождения Императора. Второе. На время пребывания Императора на тюремном мире обеспечить ему максимально возможное удобство и безопасность. Третье. Старшему канцлеру, совету принцепсов, лексу-сеньору и антисту-сеньору незамедлительно предоставить мне отчёты за последние три недели работы. Никакие оправдания невозможности предоставления отчёта не принимаются. В случае нарушения этого приказа будут предприняты соответствующие меры ко всем, начиная с административной верхушки и заканчивая рядовыми исполнителями, от разжалования до карцера. Четвёртое. Официальные помещения привести в полный порядок. Провести генеральную уборку, сдать в архив старые документы. В день прибытия Императора всё должно выглядеть безупречно. В крепости выставить почётный караул. Рядовым исполнителям любых сферГлава десятая
30 ноября 2023 г. в 13:03
— Работа мира более-менее отлажена. Как говорили на моей родине, «ядерные генераторы на паровой тяге, но всё работает», — отчитывался Шон. Алиса слушала лекса-сеньора, закинув ноги на стол, сдвинув фуражку на затылок и время от времени прикладываясь к кружке с горячим пуншем. — Добыча руд для военной промышленности за последнее время возросла на сто двадцать процентов — за счёт повысившихся норм и новой стратегии. Нарушения дисциплины достаточно редки и пресекаются лексами до начала каких-то серьёзных беспорядков. В общем, тюремный мир номер сто тридцать тысяч двести двадцать один полностью приведён в порядок. Должен сказать, кайзер, это — большое достижение, особенно для столь юной особы.
— Спасибо, Шон, — Алиса говорила сипло и немного в нос. — Чёрт… Наш главный враг — не бунтующие заключённые, а сквозняки.
— Пригласить фельдшера? — участливо предложил Шон. — Врача тут хер найдёшь, а вот такого добра навалом.
— Обойдусь. Хотела бы я, блин, чтобы простуда была моей самой большой проблемой…
Прервавшись, чтобы набрать на панели кухонного лифта заказ — ещё литр пунша — Алиса вернулась за стол.
— Так вот, лекс-сеньор… Такой результат — заслуга не только и не столько моя, сколько принцепсов. Моя работа сводилась к осуществлению общего руководства и контролю за выполнением задач.
— Тем не менее, главная ответственность лежала на Вас, кайзер, — возразил Шон. — И глупо это отрицать.
— Глупо, — согласилась Алиса, залившись кашлем. — Тьфу, б… блин! Чёртова…
— Точно не нужен фельдшер? — с тревогой спросил Шон.
Алиса помотала головой:
— Да что фельдшер может-то? Грудь спиртом натереть? Я и сама с этим справлюсь. И вообще… Горячий пунш с несколькими каплями рома мёртвого поставит на ноги. По опыту знаю.
— Так разве Вы… — начал Шон.
— Не пью транквилизаторы? — Алиса невесело усмехнулась. — А понимать иронию Вы так и не научились, лекс-сеньор. Да. И спиртное мне в силу объективных обстоятельств пока нельзя. А жаль. По опыту знаю… — оглушительно чихнув, едва успев прикрыть нос и рот рукавом, девушка закончила: — По опыту знаю, что ничего не лечит простуду быстрее чем пунш с ромом. Чёрт, первый раз в своей жизни жалею, что на моей службе не дают больничный.
— Вам бы и вправду отлежаться, кайзер. Вид у Вас, мягко говоря, нездоровый.
— Херня! — Алиса раздражённо поморщилась. — Выдержу. Не так долго осталось…
Шон хотел что-то сказать, но его перебил звук, похожий на удар колокола. Алиса хлопнула по кнопке выключения будильника.
— Испугались? — иронично спросила, доставая блистер и вытряхивая себе прямо в рот полдесятка таблеток. — Зато такой не проспишь. Мне эту гадость велели каждые шесть часов пить, ночью тоже. Вот и приходится изгаляться.
— Есть такое, — признался лекс-сеньор, выравниваясь на стуле. — Ко всякому привык — вопли, стрельба, в том числе гаубичная… но вот к такому — нет.
Алиса широко улыбнулась:
— Ладно. Если больше нечего сказать, можете считать себя свободным.
— Есть, — Шон встал. — Если что-то понадобится — Ваш адъютант знает, как меня найти.
Оставшись одна, Алиса достала из кухонного лифта пунш и расположилась поудобнее в кресле.
Итак, полдела сделано. Работа тюремного мира налажена. Маршалу при всём желании не к чему будет придраться. Добыча руды увеличилась, беспорядки уменьшились, заключённые работают, и некоторые из них действительно заработали себе на амнистию. А другие — на пожизненное… Ну что ж, в этом нет её вины. Кайзер своё дело сделала честно — предупредила, что те, кто работает хорошо, получат досрочное освобождение, а те, кто работает плохо и бунтует, останется на этом мире навсегда. Принцепсы тоже со своей работой справляются на «отлично». В общем-то, львиная доля проведённых реформ — это их заслуга. Алиса в основном визировала их приказы. И головой отвечала за результат работы кабинета принцепсов. Это немного согревало душу и давало понять, что она всё-таки занималась реальным делом, а не просто бумажки перебирала.
Алиса грустно улыбнулась. Жизнь циклична. Сначала она занималась административной работой в ГСБ, потом попала в руки крудов и теперь занимается той же работой для них. Там она работала подневольно — и тут тоже. Отличия минимальны. Холоп Селге в прошлом — холоп Безмолвного сейчас…
Пунш закончился. Поставив пустые кружки обратно в кухонный лифт, Алиса вернулась в своё кресло. Простуда, хоть и слабая, была цепкой, как сифилис. Кашель, насморк, температура и головные боли — не самое лучшее состояние, чтобы вести дела целой планеты. Но выходных кайзеру не полагалось. Оставалось только есть пачками транквилизаторы и тихо надеяться, что маршал скоро пришлёт ревизию и весь этот ад закончится.
Мысль об этом снова вызвала у Алисы грустную улыбку.
Глупо обманывать себя. Она уже вторую неделю держится только на сильных транквилизаторах. Чем дальше — тем хуже они действуют. Рано или поздно она соскочит с курка, и что будет дальше — предсказать нельзя. Предупреждение психотерапевта Алиса помнила прекрасно — дальнейшее нахождение у власти кончится для неё смирительной рубашкой. Стало быть, чем скорее прибудет проверка от маршала, тем лучше. Может, стоит выйти на связь с маршалом и запросить проверку раньше времени?
А что, не такая уж плохая идея… Но следует её обдумать на трезвую голову. С другой стороны, терять уже особо нечего.
Алиса уже хотела нажать кнопку внутренней связи и вызвать Лакта, но остановилась.
Слишком уж легко получилось всё наладить. Ну, положим, не по щелчку пальцев… пришлось попотеть в равной степени всем. Но почему же с этой задачей не справился предыдущий управитель, лейтенант Шарп? Впрочем, ответ тут лежит на поверхности. Лейтенант прежде всего — военный, типичный «равняйсь-смирно!». Мыслит узко, действует строго в рамках устава. Шаг вправо-влево — расстрел на месте. А к тюремному миру нужен более аккуратный подход. Когда в твоём подчинении несколько миллионов заключённых, которым нечего терять, придётся искать с ними компромиссы, хочешь ты того или нет. Заставить их работать силой, имея ограниченный штат лексов, невозможно. Алиса же за время службы в ГСБ привыкла к двоякой стратегии — с одной стороны подливать масла, с другой — закручивать гайки. Иначе там выжить было невозможно.
С одной стороны, всё логично. А вот с другой…
Всё тот же вопрос. Планеты под ударом её штурмовой группы поднимали лапки практически без сопротивления. Тюремный мир, куда маршал её сослал в качестве испытания, тоже прогнулся достаточно легко и относительно быстро. Такое чувство, что круды играют с ней в какую-то мудрёную игру. Вопрос в том, какую и зачем…
Ну или просто у неё паранойя. Алиса глубоко вдохнула, досчитала до десяти и медленно выдохнула, чтобы успокоиться.
Какие есть факты? Штурм планет у армии крудов отработан до автоматизма. Участие Алисы в штурме было минимальным. Солдаты и без её приказов знали, что им делать. Тем более, что перед комбинированным ударом выстоять было действительно непросто. Возможно, любая планета сдавалась легко, оказав минимальное сопротивление… Особенно в галактике, где давно забыто само слово «война» и ни одна развитая планета не содержит нормальных вооружённых сил. А кремниевые ружья и сабельки — детские игрушки по сравнению с вооружением крудов. Это объясняет многое… вернее, практически всё.
Почему же тюремный мир так легко прогнулся? Тоже легко объяснимо. Предыдущие кайзеры пытались гнуть его в бублик. Об этом говорит в том числе первоначальная недоверчивость Шона к смягчению режима. Но ведь сработало же! Возможно, лекс-сеньор просто никогда не сталкивался с таким… Да и заключённые, вдохнув немного свободы, начали лучше понимать, чего лишились. А возможность получить амнистию заставила каждого вкалывать за троих. К тому же многие убедились, что обещание кайзера — не пустые слова. Позавчера отбыл первый пассажирский корабль, увозящий амнистированных заключённых на ближайшую цивилизованную планету. До того момента эти заключённые содержались по смягчённому режиму, участвовали в работах в свободном графике и получали адекватное жалованье. Отправлять их по одному было по меньшей мере нерационально.
Выдохнув, Алиса вдавила кнопку внутренней связи и ровно произнесла:
— Сержант Лакт, зайдите ко мне.
Лакт появился в кабинете через минуту.
— Сержант, — Алиса кивнула на стул, — Вы, помнится, говорили, что на службе уже сколько… двадцать лет?
— Двадцать пять, — сержант сел. — Именно так. Вы хотите что-то узнать, кайзер?
— Да. Планеты всегда так легко сдавались крудам?
Лакт неопределённо дёрнул плечами:
— Сложно сказать, кайзер. Двадцать пять лет — не такой большой срок, чтобы сделать какие-то определённые выводы. В этой галактике — да. А вот что было в нашей изначальной — вопрос уже не ко мне. Если верить архивам, там расы были чуть более воинственными. Кое-какие технологии мы у них позаимствовали, в том числе и часть кибернетических имплантов. Вроде Ваших конечностей.
Всё опять перевернулось с ног на голову. Алиса уже давно поняла, что к изготовлению протезов приложил руку Адмирал — ещё когда узнала, что броня крудов сделана из того же металла. Если технологию нашли во время войны за объединение галактики… Сколько же лет было Адмиралу? Не потому ли он так легко сдался, что просто устал от жизни? В прошлый раз, когда суд должен был приговорить его к казни, Адмирал выкарабкался — ради Алисы. Но сейчас… Алиса не сомневалась, что Адмирал выбрался бы сухим из воды, если бы захотел. Но он этого не сделал. Более того — солгал, что его отпустили и что он проведёт остаток жизни в одиночестве на пустынной планете. Для чего? Очевидно, чтобы Алиса не пыталась его найти и смирилась с потерей практически последнего близкого. Возможно, в какой-то мере Адмирал пожертвовал собой, чтобы защитить её… Ведь, как бы парадоксально это не звучало, корабль крудов остался для Алисы единственным безопасным местом.
— То есть во Млечном Пути вы серьёзных препятствий не встретили?
Лакт, усмехнувшись, процитировал немного видоизменённую земную песню из прошлого века:
— «Нет никого, кто бы нам дал отпор — все здесь давно против войны». Жители Млечного Пути привыкли жить в мире и уж тем более не могли предсказать, что из другой галактики явится боевой флот весьма агрессивной расы. В какой-то мере вам всем повезло, что Безмолвный — не комнатный тиран, а более-менее разумный руководитель. Ему нужна не выжженная пустыня, а единая сильная империя, в которой каждый болтик будет на своём месте. А ведь кое-кто из военачальников уговаривал маршала предать все планеты на нашем пути мечу… Безмолвный был против. Он предпочитает не ломать устоявшуюся политическую систему, а подчинять её себе. Исключение — расы, не развившиеся до межпланетных перелётов. С такими просто слишком долго возиться. Проще зачистить планету под ноль и колонизировать. Жестоко. Но у жизни свои законы.
— Откуда Вам всё это известно? — спросила Алиса, в который раз удивляясь осведомлённости своего адъютанта.
— Да оттуда… — неприязненно пробурчал Лакт. — Я ведь не всю жизнь сержантом был. Флотилией не флотилией, а штурмовой группой довелось командовать. Сколько планет выжег — не сосчитать. А потом… потом просто устал от этого. Это только кажется, что истреблять целые расы легко — кнопку нажал, ракетами ударил с орбиты — и всё в ажуре. Прошло уже много лет — даже по нашему исчислению — а я до сих пор смотрю кошмары, в которых моя семья погибает в ядерном огне, который я сам на них напустил… Поэтому и ушёл из армии на штабную должность адъютанта. Формально я остаюсь военным, но так хотя бы никого не убиваю и не отдаю таких приказов.
— Если правильно понимаю вашу систему, Вы вполне могли бы оставить службу, — заметила Алиса.
Лакт покачал головой:
— Солдатам отставка не положена. Надел погоны — изволь служить пожизненно… если только со службы не уволят в порядке сокращения военных сил. Тем более, что до смерти от старости редко кто доживает. Обычно тела остаются на чужих планетах. Наши законы запрещают забирать убитых на корабль. Их хоронят на планетах, на которых они приняли смерть. А потом над их могилами часто возводятся города. Да, многие города нашей империи построены на костях её солдат. Такая вот грустная философия. «Умри сегодня, чтобы твоя Родина дожила до завтра».
— Мрачновато, — заметила Алиса.
— Есть такое, — согласился Лакт. — Но так живут, в общем-то, все. Безмолвному уже чёрте сколько лет, но он свой пост не оставляет. Хотя законных наследников у него на отдельную колонию хватит.
— И он не боится раскола империи?
Лакт грустно улыбнулся:
— Безмолвный бессмертен, равно как и его моральный дух. Кроме того, власть — это огромная тяжесть и величайшая ответственность. Это все усваивают с детства. Поэтому наследники не столько делят отцовский трон, сколько настойчиво его друг другу уступают. Тех, кто реально готов взвалить на себя власть над целой империей, единицы.
Алиса хотела спросить что-то ещё, но тут распахнулась дверь, и в кабинет влетел тяжело переводящий дыхание Шон.
— Прошу прощения, что без приглашения, кайзер! — выпалил лекс-сеньор, тормозя в стол.
Алиса отрывисто кивнула:
— Лакт, можете быть свободны.
Сержант вышел из кабинета. Сев на освободившийся стул, Шон прохрипел:
— Срочная новость. Пала планета на подходах к Блуку. Взятие самого Блука — вопрос нескольких недель. Маршал стягивает к нему все наличные силы.
— Прекрасно, — Алиса облизнула губы. — Боюсь только, что до прибытия я могу не дотянуть…
Шон поднял руку:
— Срочная новость номер два. Сюда — в смысле в эту галактику — летит Безмолвный. Он часто посещает покорённые планеты… и не развлечения ради. Чаще всего с ревизией. На тюремных мирах он бывает нечасто, но… Я отправил приглашение, описал ситуацию. Канцлер ответил, что Безмолвный заинтересован навестить планету, на которой кайзер — гомо сапиенс, добившийся того, чего не смог добиться ни один его подданный. Сложно назвать его расистом, но всё же другим расам он не доверяет. Раньше, чем дней через десять, его ждать не стоит… но всё же это раньше, чем падёт Блук.
Алиса кисло улыбнулась:
— Если верить моему психотерапевту, я не протяну больше недели. А до получения приказа оставить пост не могу. Как минимум, это будет нарушением сделки.
— Боюсь, выбор невелик. Заменить Вас некем. Заместитель кайзеру не предусмотрен, — Шон грустно улыбнулся в ответ.
Алиса вместо ответа указала на дверь:
— Не задерживаю. Будут срочные новости — отправляйте по пневмопочте.
Когда лекс-сеньор ушёл, Алиса достала из ящика стола дневник.
«Двадцать четвёртый день на тюремном мире сто тридцать тысяч двести двадцать один.
Давно ничего сюда не заносила. Писать было практически нечего, да и времени не хватало. Приходилось пахать, пахать и ещё раз пахать.
Лексы и антисты подчиняются мне, а кабинет принцепсов выполняет основную работу. Тем не менее, это место мало похоже на курорт. Моя работа всё ещё сводится к тому, чтобы изучать и визировать приказы, изданные принцепсами. Да, именно то, чем занималась в ГСБ… Разве что теперь меня в горячие точки не посылают. И это к лучшему, так как состояние с каждый днём становится всё хуже и хуже. Скоро надо будет вилки от меня прятать.
С Лёхой всё-таки помирились, но, думается мне, это ненадолго. Между нами остаётся напряжение, и напряжение сильное. Он подписал согласие на сотрудничество, возглавляет подразделение лексов, но чувствуется, что он меня так и не простил. И вряд ли простит в дальнейшем. Полагаю, что нам с ним лучше расстаться сейчас, пока мы не успели друг друга возненавидеть. Это больно, но… С детством давно пора расстаться. Оно закончилось, когда меня впервые назначили командовать «Чёрной Смертью». Лучше иметь друга или хорошего знакомого, чем заклятого врага. Кроме того, заниматься дальше самообманом смысла нет.
К следующей теме.
Сюда летит Безмолвный. Да, именно так. Его Величество Император всея крудов летит сюда, на эту забытую планету, чтобы оценить мою работу и, надеюсь, наконец-то дать мне вольную. Половину своего состояния, если оно ещё не арестовано, готова отдать, чтобы остаток жизни провести в спокойном месте.
Галактика почти полностью покорена крудами. Не удивлюсь, если этот период через пару тысяч лет назовут «Долгой Ночью». Все разумные расы или брошены к ногам Безмолвного, или истреблены без пощады и жалости. Фигурально выражёвываясь, для Млечного Пути закатилось солнце. Теперь все мы — рабы Безмолвного. В лучшем случае — вольноотпущенники. Стало быть… Чёрт, в который уже раз я съезжаю на эти рельсы!
Вообще говоря, чем дольше я тут нахожусь, тем больше убеждаюсь, что правление крудов пойдёт галактике на пользу. Что не говори, а в покорённых секторах повывели всю заразу. Ни одного пирата, ни одного мало-мальски серьёзного преступника. А тех, кто преступает закон, неизменно ловят и соответствующим образом наказывают. Злейшие враги империи — это бюрократия и крючкотворство. Приписки, «мёртвые души», хищения… На своей планете мне удалось прижать к ногтю шибко нахальных чиновников, но в масштабах межгалактической империи это совершенно невозможно. Бюрократический аппарат всегда неповоротлив.
Стало более понятно, почему круды так цеплялись за меня. Нужен был кто-то, кто сможет трезво взглянуть на их проблемы и начать решать их нетрадиционными путями. Круды жёстко следуют букве закона, и это делает их уязвимыми. Следовательно…
Не могу сказать, что в восторге от своего положения. Но, если подумать, в нём есть и свои плюсы. Как минимум, я могу выбирать для себя лучшее рабство. (Алиса невесело улыбнулась). Не говоря уже о том, что я не в шахте впахиваю. А это уже немало.
Третью неделю сижу на транквилизаторах. Психотерапевт, у которого я наблюдаюсь, утверждает, что долго я не протяну. Надеюсь, что Безмолвный прибудет раньше, чем мне придётся выбирать уютную камеру и смирительную рубашку по размеру. До этого дойти не должно, но… чёрт возьми, такое уже бывало. Да, до психушки не дошло ни разу, но только чудом. В конце концов, я давно уже в отставке, мне даже кораблём управлять нельзя… Надеюсь, это учтут.
Кайзер (отставной адмирал флота) Селезнёва Алиса Игоревна.
Тюремный мир крудов номер сто тридцать тысяч двести двадцать один.
Понедельник, первый день межсезонья. Время — два часа шестнадцать минут по установленному времени.
Конец второй записи».
под ногами не путаться не покидать своих кабинетов.
Подписано: кайзер тюремного мира номер сто тридцать тысяч двести двадцать один, Селезнёва Алиса Игоревна».
Подышав на печать, Алиса поставила в низу листа оттиск. Промокнула чернила, сложила лист вчетверо и отправила его в прорезь ящика пневмопочты. Расположилась поудобнее в кресле с кружкой пунша. Но не успела она даже настроиться на нормальный отдых, как раздался стук — пришёл ответ. В ящике оказалась толстая картонная папка — совет принцепсов не стал затягивать с предоставлением отчётов. Алиса слабо улыбнулась — старая команда… Единственный кусочек старой жизни, который у неё не смогли отнять.
Положив папку на стол, Алиса начала медленно её листать, вдумчиво изучая каждый лист.