Ренегат

      Полутьма с единственной тусклой лампой, сырость и серый невыразительный бетон везде: слева, справа, на потолке и на полу. Унылый каменный мешок, где по центру стоял простенький деревянный стул со спинкой, к которому был привязан голый по пояс, уже изрядно побитый человек с азиатскими чертами лица.       Глаза этого человека были покосившееся от гигантских отеков, переходящих синеющие синяки еле открывались, но даже так в них виднелась невероятная упертость в пересмешку с неподдельной гордостью. И такая гремучая смесь, отражающиеся в глазах пленника, явно не нравились второму человеку, находящегося в этом бетонном мешке, который был облачен стандартную для Фут-солдат экипировку, что полностью скрывало лицо истязателя.       ― Будешь говорить, тварь! Нет? Тогда получай! ― злобно прокричал человек в маске пленнику и сделал тому звонкую пощечину, что по силе лишь слегка недотягивала до полноценного удара.       ― Ты сам в этом виноват! Маленький узкоглазый гаденыш!       Кулак мучителя в маске направился в страшной силе на живот беззащитного пленника, заставить того против воли жалобно выдохнуть из-под стиснутых зубов. Второй удар направился вбок жертве, подарив привязанному к стулу человеку массу новых «великолепных» впечатлений, а тому человеку в маске, что готовился продолжить экзекуцию, это избиение, кажется, даже наоборот, дарила какое-то садистское наслаждение. Наконец, удары просто посыпались на тело пленника сплошным потоком, превращая гордого представителя «молодой» крови обыкновенный ломоть мяса.       ― Ну как, понравилось? Продолжим наш увлекательный танец? ― с явно присутствующей под маской широкой улыбкой промурлыкал человек в маске, обращаясь к опустившему голову вниз пленнику.       Рот привязанного человека был полон крови, что тонкой струйкой выливалась на грязный серый пол, образуя странные замысловатые узоры, что контрастировали своей насыщенной краснотой с окружающим вокруг затхлым убранством. Пленник дышал через раз, множественные избиение бесспорно не прошли мимо его самочувствия, и сейчас впрямь уж было видно, что сознание начало, словно спешащие под ветром облако, улетучиваться из-под разума этого несчастного человека.       ― Уснул, что ли? ― с весельем в голосе сказал человек в маске, грубо поддел подбородок пленника, чтобы рассмотреть его опухшее лицо с закрытыми глазами и синими от синяков веками.       Увидев то, что его пациент действительно погрузился своеобразный беспокойный сон, человек в маске отпустил голову пленника и развернулся к третьему одушевленному участнику этой сцены, что до поры до времени молча наблюдал за этим мрачным представлением.       ― Хэй, босс! Не подашь ведро? Пожалуйста, ― буднично заговорил человек в маске, обращаясь к стоящему в углу третьему, что играл роль пристрастного наблюдателя.       ― Держи, ― ведро, полное холодной воды, перекочевала в руки довольного, как кот дорвавшийся до сметаны, человека в маске.       Вода в ведре тут же была применена по прямому назначению, искусственным шквалом обрушившись на покалеченное тело потерявшего сознание пленника. Тот, от бодрящего до костей непрощенных водных процедур, мигом проснулся, издав в окружающий мир жалобный полу-крик, полу-хрип.       ― Ты поверь, я только начал, ― каким-то даже неприличным в порядочном обществе наслаждением проговорил человек в маске, наблюдая за кряхтениями своей мокрой жертвы.       ― Так, возьми на закуску! ― весело проголосил мучитель в маске и прописал увесистый хук в челюсть пленнику, да так, что стул, на котором он был привязан, с грохотом упал на бок, увлекая за собой и несчастного азиата.       «Вот же агрессивный мудак!»       Со скрытым негодованием подумал Георг, который присутствовал в этом сыром подвале, который самом деле не подвал, в виде того третьего человека, наблюдателя, или как тот, подаватель ведер с водичкой, с кличкой «Хэй, босс». А тот самый садист в маске был не просто каким-то случайным Фут-ниндзя, а известным Георгу быстрым, дерзким, как пуля, резким парнишкой О’Харой.       ― Вставай, желторотый! Что, самурай? Теперь-то не захотел запеть! ― О’Хара присел на носки и за волосы приподнял синюшную и измазанную в собственной крови физиономию лежащего на полу обессиленного пленника, силой приблизив его к собственной голове.       ― П-пошел н-нахер, ― слабо, но уверенно произнес пленник О’Харе, исказив в улыбке свой перемазанный кровью рот с парочкой отсутствующих от предыдущих побоев зубов, а потом пленник внезапно дерзко плюнул комок состоящих из кровавых слюней прямо в лицо своему мучителю.       ― ТЫ! ― мгновенно вспыхнул О’Хара, который и раньше не отличался спокойствием.       ― ЗАЙМИ СВОЙ РОТ ЧЕМ-ТО ДРУГИМ! ГНИДА! ― прокричав с яростью, достойного лучшего применения О’Хара, и в такт своим словам резко, с большей силой отпустив свою руку, в которых сжимал волосы пленника вниз, заставив несчастного врезаться покалеченным лицом об жесткий неприветливый бетон.       ― Хватит!       Ситуация явно начала переходить грань, потому Георг решил вмешаться, пока ослепленный яростью О’Хара попросту не прикончил ценного в контексте противостояния фракций пленника.       ― Но этому ублюдку НУЖНО преподать урок уважения! ― со злобой воспротивился приказу «стоп» О’Хара, с усилием продолжая давить голову пленника в покрытый трещинами бетон.       Георг устало вздохнул. Все же, кажется, сейчас один из его команды начинал забывать свое место в их иерархии, да и вообще показывал себя не с лучшей для человека и даже Фут-солдата стороны.       ― Довольно, а то еще помрет наш язык ненароком, ― проголосил Георг, скрестив руки на груди, сверля осуждающим взглядом непослушного Фут-солдата.       ― Да не... Я аккуратно, ― все еще не отпуская многострадальную голову пленника, беспечно изрек О’Хара.       Георг еще раз устало вздохнул и потом сделал последнее предупреждение.       ― Хватит уже.       О’Хара потупился, непроизвольно ослабляя хватку пальцев с волос пленника, словно он послушался своего командира, но что-то темное внутри него в этот момент не дало ему отступить и вообще придало ему дурных сил, чтобы внезапно с непокорностью взбрыкнуть.       ― А то что? ― с вызовом ответил О’Хара, тем не менее освободив свои руки и встав с корточек.       Уже третий раз вздохнув, на этот раз мысленно, Георг приготовился к действиям. О’Хара тоже приготовился, но это ему не слишком помогло, ведь Георг в синтезе с Тайлером был чересчур быстр и умел. Все же даже до образования гештальта Тайлер был итак без сомнений, лучшим среди них по боевым качествам, оттого и не удивительно, что чересчур много на себя взявший мятежный Фут-солдат мало что успел сделать. Наверное, глаза О’Хара в тот момент, когда закрытое маской физиономия Георга возникла перед ним, округлились, словно он в каком-нибудь аниме, однако «попаданец» едва ли это узнает, да и неважно это в том контексте, что последовало дальше.       Звонкий шлепок зазвучал в тесном сером помещении. О’Хара отступил на два шага назад, зажимая рукой горящую под маской щеку, наверняка шокировано глядя на Георга, который только что прописал ему одиночную, но зело смачную пощечину.       ― Брысь отсюда! ― тихо, но требовательно зашипел злобной кошкой Георг.       О’Хара, проиграв и получив временное, но бесспорно позорное клеймо на правой щеке, крепко до белизны сжал кулаки, однако не посмел поднять глаза наверх и таким же макаром, опушенной головой, молча удалился с серой комнаты, оставив Георга в одиночестве с пленником.       «Бля, не хорошо получилось.»       Теперь уж проблем в ближней команде было не миновать, впрочем, они итак рано или поздно должны были возникнуть. Правда, Георг ожидал осложнений со стороны двоевластия, организованного рассудительным чертом Остином, а из-за не появившейся сейчас в этой пыточной дерзости и обиды О’Хары.       «Как же много проблем с людьми с буквой «о» в начале.»       Вообще, если честно, то Георг действительно не ожидал, что допрос одного из пойманных членов «молодой» крови превратиться в какую-то дешевую драму. Ведь «попаданец» едва ли думал, что казавшийся просто эмоциональным и гиперактивным на ряду с юнцом Итаном О’Хара, на самом деле хранил и лелеял глубоко внутри себя наклонности далеко не латентного садиста.       «Ну и черт с ним. Попозже с этим разберусь.»       Привычно тряхнув башкой, отгоняя несвоевременные мысли, Георг повторил действия ушедшего отсюда минуту назад маленького опозоренного садиста: приподнял голову пленника от пола, схватив того за грязные волосы. Выглядел тот после усиленного знакомства с негостеприимным бетоном, конечно, не на сто процентов, а наоборот, на все минус двести. Нос был сломан, губа разбита, а и так уже в край опухшие щеки стали вообще как воздушные шары по объему, и все это великолепие венчал сплошной слой натекшей на пол и на лицо свежей крови темно-красного цвета в освещении этого сырого помещения.       Видя такую неаппетитную картину, Георгу на секунду даже показалось, что пленник вовсе скончался от нанесенных О’Харой побоев, но нет, грудь несчастного двигалась, прогоняя воздух в легкие, а помутившееся глаза с натекшими слезами реагировали на свет и, оказывается, все это время осмысленно пялились в лицо «попаданца», показывая то, что пленник все еще как-то даже находиться в ясном сознании.       ― Может, все-таки просто перестанешь играть в молчанку? ― присев рядом дышавшим на ладан пленником, понадеялся Георг, которому не очень хотелось лично продолжать экзекуцию. Не любитель он все же такого дела.       Вместо ответа пришла многозначительная тишина, нарушаемая только звуками напряжения лампы и крылышками как-то сюда попавших редких мух, тем не менее, Георг терпеливо ждал, играя с пленником долгие напружиненные гляделки.       ― Молчишь? ― сказал в итоге Георг спустя минуту молчанок и четвертый раз в этом сером каменном мешке вздохнул.       Взгляд этого пленника, несмотря на всю перенесенную боль и унижение последних двенадцати часов, все еще выражал стальную волю и излучал ничем не скрываемую гордость, с ненавистью он смотрел на Георга, как бы мысленно убивая того тысячекратно крайне незаурядными методами.       Пленник не был до сих пор сломлен.       ― Ты лучше умрешь, чем заговоришь? ― тихо проговорил Георг, отпуская волосы несчастного, уже зная ответ, что последует.       Пленник, позабыв об клокочущей внутри него ненависти, превозмогая боль, слабо закивал.       Что и требовалось доказать, этот искалеченных в мясо азиат предпочтет смерть, пускай даже самую жуткую, нежели чем откроет свой рот и подставит свою диаспору, а это свою очередь означает то, что он абсолютно бесполезен. Последующие побои и пытки были бы пустой растратой времени, что могли удовлетворить только какие-нибудь чисто садистские наклонности ведущего допрос, но Георг не любил бессмысленное насилие, он же не О’Хара, а потому «попаданец», поняв запредельную честь или упрямость пленника, попросту молча встал и вышел с этой затхлой, пахнущей щебнем, кровью и потом комнаты, чтобы обдумать – что же им делать дальше?       План с допросом с трудом добытого пленника, чтобы мог слить всю секретную подноготную «молодой» крови японской диаспоры, полетел коту под хвост, Георг уже даже начал жалеть, что не приструнил энтузиазм остальных парней, что хотели этим похищением быстрого получения критически важной информации. Но сделанного не воротишь, и теперь они всем Конгрессом американских ниндзя напрасно растратили время и значительные усилия. Впрочем, нет, худо без добро, и впредь Георг будет блокировать любые планы, начинающееся – «а давайте похитим кое-кого». Да и скрытую, казалось бы, за обыкновенной агрессией неприглядная часть О’Хары могло еще долго оставаться в тени, рано или поздно выйдя боком абсолютно для всех. А Георг еще думал, почему это О’Хара так топит за похищение и хочет непременно лично вести их допрос.       Ну, наверное, да ладно, что было, то прошло, все-таки теперь Георгу нужно было быстро продумать новый план для того, чтобы навредить «молодой» и «старой» крови или им обеим. Морща лоб, Георг присел в одном из установленных по коридорам скамеек и призадумался над всей этой ситуацией, в которой они внезапно оказались. И по нему получалось, что, судя по полученным от сотен очевидцев разрозненным данным, пока японские фракции сильно недооценивают быстро консолидировавшихся американских ниндзя. Вследствие этого, скорее всего, и объясняется, как же группе достаточно отчаянных оперативников Конгресса получилась без значительного сопротивление похитить одного из влиятельных членов «молодой» крови, заточив того в импровизированную тюрьму, где с него должны были выбить информацию.       Что ж, этому плану пришел конец, однако у Георга при мысли о том, что их критически недооценивают, очень вовремя созрело вторая идея, как же им нанести урон врагам, воспользовавшись этим начальным преимуществом недооценки, пока она не улетучилась без следа.       «Мне нужен Мерфи и парочка крепких, дисциплинированных ребят.»       Резко выпрямив ноги, Георг приспустил по безлюдному коридору прямиком в штаб Конгресса, чтобы кинуть клич и собрать необходимых для выполнения его немного пахнущей безбашенной авантюрой плана-капкана людей.

***

      Группа из одиннадцати крепких Фут-ниндзя в полном боевом облачении спешным шагом неслись сквозь бесконечные коридоры в восточном стиле по направлению к резным, обрамленным золотыми драконами массивным дверям впереди. Достигнув до места своего назначения, один из этой группы грубым пинком со всей силы настежь распахнул ворота, оглушительным грохотом заставив всех собравшихся за резными дверями обратить пристальное внимание на нарушителей. Лица всей команды из одиннадцати грубиянов были закрыты масками, а комплекции их были практически идентичны, создавая странноватое ощущения того, что они братья близнецы или вовсе клоны какие-то.       Помещение, куда вломились эти молодчики в масках, было довольно большим додзе, в котором в момент взлома дверей находилось человек так тридцать различных Фут-ниндзя, что занимались своими привычными делами, такими как тренировки или беседы, а также, кстати, обсуждения стратегических планов борьбы с юными предателями и забывшими свое место гайдзинами. И тут их всех неучтиво прервали неизвестные, что грозным видом, выстроившись шеренгой, вкрадчивым натиском помчались вперед с явно недружелюбными намерениями.       Паники как таковой, разумеется, среди тех, на кого напали, не было, поскольку все присутствующие помещении были не гражданскими, а самыми настоящими ниндзя, а потому никто из них не стал даже открывать рот, мгновенно перестроившись на оборонительный лад. Но вот только все это не помогло, ведь времени на реагирования неизвестные в масках оставили, в гулькин нос, прямо с ноги влетая первых попавшихся на их пути жертв. Поножовщина в додзе была недолгой, но напряженной и, к счастью, абсолютно бескровной. Естественно, молодчики не церемонились со своими оппонентами, пуская кровь из разбитых носов и посеченных бровей, выбивали зубы и создавали работу для травмпункта, ломая кости и делая вывихи, однако агрессивные люди в масках не проводили добивания лежачих и в целом довольно аккуратно вели бой, выказывая немую дань уважения неписанным правилам введения междоусобиц внутри Клана.       Через пять минут реального времени непонятный бой внутри додзе был завершен. Победителем твердо можно было определить вторгнувшихся в один из баз «старой» крови неизвестных в масках, которых на ногах осталось шестеро из одиннадцати, а вот коренных обитателей додзе на своих ногах осталось всего двое, первым из которых был Фут-ниндзя зрелого возраста с пиратской повязкой на глазу, что держал свой рассеченный лоб и со злобой смотрел на вторженцев, но не предпринимал опрометчивых движений, чтя древние кодексы Клана, по которому в случае такого ритуального проигрыша стоило покориться и не брыкаться на победителей, вторым стоящим на ногах был пожилой наставник Клана в кимоно, что вообще не участвовал в сражении, только бесстрастно наблюдая за ней. Спустя еще минутку, в котором неизвестные в масках приводили чувства своих павших или брали на плечо тех, кто не мог самостоятельно ходить или слишком глубоко ушел бессознательное состояние, наконец-таки состоялось то самое ультимативное заявление, ради которого это вспышка агрессии и произошла.       От нападавших отделился один человек, что ярко обозначил себя как лидера, резко выступив вперед. Когда этот внезапно выделившийся главарь налетчиков понял, что на нем сфокусировалось взгляды и внимание двух находящихся в сознании коренных обитателей, додзе, наконец заговорил на чистейшем японском, без капли какого-либо акцента.       ― Время стариков и их старческих законов прошло! Наступает новая эра, где будущее за молодыми!       ― Запомните это послание, ведь скоро мы придем в каждое ваше додзе! За каждым вашим человеком! Пока от вас не останется лишь пустые оболочки!       ― Оставите нас, если сможете! Старики! ХА!       Выговорившись, разговорчивый лидер молодчиков развернулся и прогулочным шагом направился к выбитой резной двери. Остальные неизвестные тоже, словно по команде, начали покидать разгромленное додзе, пока в это помещение не пришло подкрепление «старой» крови. Вскоре додзе «стариков» стало пустынным, никто в нем больше не разговаривал и не тренировался. Все, кроме двух человек с мрачными лицами, либо молча лежали без сознания, либо, кряхтя, подвывали, баюкая свои поврежденные конечности или ребра, не подумывая о чем-то глобальном, а зря, ведь это что-то глобальное прямым текстом сейчас говорило об начале первой за пятьдесят лет относительного мира внутрифракционной войны в Клане Фут.       Первая часть плана Георга была блестяще выполнена.