Зарисовки

— Итак, мои дорогие братишки, а теперь ещё раз, вместе, но как следует! — ярко улыбнулся я пятёрке парней старших классов, сваленных в кучку. — СЛАБЫХ ОБИЖАТЬ — ЭТО НЕХОРОШО! — раздался чёткий, слаженный хор. — Молодцы! Дальше? — подбодрил я ребят. — ДРАТЬСЯ ПЯТЕРО НА ОДНОГО — ЭТО НЕХОРОШО, — снова, дружно, как будто репетировали, ответили парни. Хотя почему «как будто»? Мы именно что репетировали. Это шестая попытка. Каждый раз, когда меня что-то не устраивало, приходилось проводить разъяснительные работы с коллективом исполнителей. — Прекрасно, братишки! А что я сделаю, если вы продолжите беспредельничать? — СТАРШИЙ БРАТ РАССТРОИТСЯ И СЛОМАЕТ НАМ РУКИ! — почти пропела куча-мала. — Великолепно, ребята. Передавайте привет докторам. И родителям своим скажите, что я недоволен тем, как они вас воспитали. Надеюсь, что мы больше с вами не увидимся, ммм? Для вашего же блага. А теперь, что надо сказать старшему брату, когда он покидает вашу компанию? — ДО СВИДАНИЯ! СПАСИБО ЗА НАУКУ! — в голосах хулиганов не самой благополучной школы нашего города чувствовалось нешуточное напряжение. Очень уж им хотелось, чтобы разъяснительные работы больше не повторялись. — Умнички. Бывайте, буратины. Выхожу из переулка, вход в который закрывал небольшой «маглооталкивающий» барьер на демонической силе, и направляюсь в сторону школы. Контрактов на эту ночь больше не было, поэтому хотелось немного пройтись. — А не лицемерие ли это? — спросил я самого себя. Я ведь не был полностью уверен в том, что внушал тем гопарям. Но договор есть договор — контрактор заказал поучить пятерых старшеклассников, которые издеваются над слабаками в школе. Я поучил. Из меня прекрасный учитель. Мой урок они будут помнить долго, хоть ничего серьёзного их здоровью угрожать не будет. Зато рожи будут синими долго, а двигаться от боли во всём теле на некоторое время станет проблематично. Ещё десяток минут, и барьер спадёт, и тогда их стоны о помощи станут слышны. Моральная же сторона вопроса… Для среднестатистического жителя этого мира то, что я заставлял говорить тех парней — абсолютная правда. Но для меня… есть варианты. Точнее, моё «я» культиватора, банально морщилось от чуши, которую я вбивал в головы этих ребят. Ты слаб? Тебя обижают? Так стань сильным и ввали обидчикам как следует. Иди в качалку, в секцию единоборств. Найди, в конце концов, покровителя. Прогнись под него ради защиты… Хм, а наем демона для раздачи звездюлей относится к последнему пункту? Кажется, да. Слооожно… Хорошо-нехорошо… Но всё же это же не мир практиков, верно? Поэтому нужно разделять точку зрения большей части социума. Да и, с другой стороны, по их логике сильного — я тоже в своём праве. Просто для них слабыми были омеги из их школы, а для меня вся их компания — омеги. Я сильнее, значит право имею. Но! Я им хорошенько ввалил, зашугал, снова избил, поглумился, опять вломил от души, но рассказывал, что так делать нехорошо. Интересно, считается ли это постиронией? Или, действительно, является обычным лицемерием? Чего-то понесло меня. По большему счету мне плевать. Работа — есть работа. Поставили задачу вломить звиздюлин — вломил. За что рожи разукрашены — рассказал. Дальше не мои проблемы. У меня вообще заказы по большей части именно такие — «силовые акции» в том или ином смысле, хоть и без жести. Сона-сан просветила, что контракты, в основном, подбираются исходя из предрасположенности демона. Ну и, конечно, порочащие честь и достоинство, типа переспать и всё такое, для фигур наследников Великих Домов, не попадаются. Этим занимаются «профильные специалисты», которые получают от таких заказов удовольствие. А вот Исэ, например, вообще какой-то трешак сыпется. То он мангу обсуждает и в ролёвки до утра играет, то к качку-трапу на тему пообщаться катается. Как я обидно не заржал, когда он рассказывал про свои первые контракты — не знаю. Но я всё выдержал, вынес. Мы с Хёдо последнее время общаемся чаще. Особенно после того, как его дружки, Мацуда и Мотохама, перевелись в другую школу и стали его избегать. Да, да — это тоже моих рук дело. Но эти парни… хм… нет, всё же звать их парнями — перебор. Они — хуже мусора. Настолько отвратных людей я встречал очень редко, даже если учесть прошлые жизни. Не злодеи, нет, просто отвратительные представители человеческого вида. Первое впечатление о них, как о безобидных и забавных извращенцах рассыпалось, когда из них полезли настоящие поганые сущности. Как, собственно, было дело… После того случая, когда я очень откровенно высказал Исэ то, что о нём думаю, парнишка задумался. Там ещё Кирю-сан, слышавшая, как и многие одноклассники, наш разговор, руку приложила. В поведении Хёдо, который и так после вступления в клуб Оккультных Исследований, начал вести себя спокойнее, стало проскальзывать всё меньше высказываний и фраз, вызывающих испанский стыд. Как я говорил — все нормальные парни определённого возраста думают о сексе с девушками. Это абсолютно нормально. Чего греха таить, даже у меня, при всей моей дисциплине разума, проскальзывали фривольные мыслишки в адрес той или иной представительницы прекрасной половины человечества. О подобном даже говорить допустимо, но в тесной компании близких друзей, а не выставляя это напоказ. Даже, наверное, не так. Можно и в мир это высказывать, но что Исэ, что его кенты, делали часто это настолько безобразно, что иногда вызывали отвращение не только у девушек. Школа, да и вообще вся жизнь человека — это коллектив, особенно в Японии, и люди обсуждают, кто красив, кто не очень. Недаром появился тот же неофициальный рейтинг красавиц Академии. Но никто не клеймил извращенцами простых парней и девушек, которые высказывались о привлекательности, например, Соны-сама или Гремори-семпай. Я и сам, бывало, говорил, что председатель студсовета, на мой вкус — самая красивая девушка школы. Дьявол кроется в деталях, я как демон это заявляю, и эти три барана очень часто эти дьявольские детали вываливали на окружающих. Так вот. Исэ чуть подуспокоился, начал фильтровать речь, а так как его два товарища на парня дулись, то и общался он на переменах, в основном, со мной и Айкой. Происходило это довольно часто, и одноклассники стали шептаться, что «Тиба-сан взялся за воспитание Иссей-куна», хотя моя роль в этих беседах была, почти всегда, ролью «ухукающей» совы. Исэ и Кирю сами справлялись с разговором. Мацуда и Мотохама этого не оценили. На меня стали смотреть уже откровенно враждебно, а поток помоев, льющийся на Исэ, существенно увеличился. Что только там не было, но центральное место занимала сексуальная грязь. По их словам, Исэ — настоящий тиран и насильник, который принуждает к совокуплению всех девушек своего клуба, и даже, о Боже, долбит в задницу самого Киба Юто — первого красавчика академии. Это я ещё с грехом пополам терпел, хотя, когда эти два урода в красках расписывали свои, именно СВОИ, подчёркиваю, фантазии на тему милой малышки-кудере Конеко-тян, у меня кулаки чесались с невероятной силой. Последней каплей их терпения в моём отношении стал «акт беспредела» дисциплинарного комитета, в моём лице, в адрес их сокровищ пошлости. Дуэт извращенцев, в очередной раз, вывалил на парту кучу хентая, как манги, так и компакт-дисков, и на полной громкости начал обсуждать, как они будут это всё «употреблять». Когда некоторые одноклассницы начали возмущаться, очкарик выдал своё коронное: «не трогайте нас, а то я всех вас изнасилую в своём воображении». — Убрали, и чтобы я больше этого не видел, — спокойно подошел я к парте Мацуды, указав пальцем на гору порнухи, лежащей на ней. — В нашей школе дисциплинарный комитет не имеет права проверять сумки учеников, — нагло оскалился на меня Мотохама. — Верно, но это всё лежит не в сумке, — я взял один из дисков. — Вам есть девятнадцать? Нет. Тогда откуда вы достали видео и мангу, которую запрещено продавать несовершеннолетним? — Это не твоё… — начал было очкарик, но я, слегка «вспыхнув» в его сторону убийственным намерением, продолжил. — Так вот, сумки ваши я проверить не могу, но всё это, вываленное вами на парту, имею полное право конфисковать. Более того, вернёт эти «сокровища пошлости» уже директор и лично в руки ваших родителей. И это только потому, что школа не захочет привлекать к подобному внимание, иначе с вами и вашими старшими родственниками провёл бы беседу инспектор по делам несовершеннолетних. Продавать порно детям — это уже преступление, понимаете? Тишина была мне ответом. — Так что, считайте, что это первое и последнее предупреждение. Чтобы я не видел больше вещей, которые в руках несовершеннолетних незаконны, иначе дисциплинарный комитет и студенческий совет примет меры. Уходил я от этих двоих даже с хорошим настроением. Подбешивает немного, что не могу без изысков избить их. Можно, конечно, заморочиться, но овчинка не стоит выделки. Вернее, в тот момент ещё не стоила. Дело в том, что эти два дегенерата не придумали ничего лучше, чем отомстить мне близким их поганым душонкам способом: начали поливать грязью уже меня. Сначала были разговоры о том, что Тиба, мол, зазвездился. Что я почувствовал вкус власти и уже начал терроризировать учеников… Это я игнорировал без капли эмоций. В отношении любой структуры, осуществляющей надзор и контроль, так или иначе, но что-то подобное говорят. От модераторов безобидных форумов и до полицейских. Но вот дальше Мацуда и Мотохама начали рассказывать сказки того же толка, что и про Исэ, и вот здесь я уже не выдержал. Когда они, широко раскрыв глаза, взахлёб, сочиняли историю обо мне и стесняшке Рэе, я возник за их спинами, и надавил жаждой крови так, что эти два урода чуть в обморок не грохнулись. — Мы с вами побеседуем об этом чуть позже, — по-доброму улыбнулся я обоим извращенцам, наблюдая, как их аудитория рассасывается по коридорам. — Но уже сейчас могу сказать, что вы допустили огромную ошибку. Осознали сказанное они вечером. Стоило Солнцу скрыться за горизонт и активизироваться моим бафам, как я вошёл в окно комнаты Мацуды, где эти двое крутили порно и обсуждали происходящее на экране. Собственно, на этом моменте мягкая эротика для них закончилась, а началось жесткое садо-мазо без сексуального подтекста. Барьер не давал их крикам просочиться наружу и заставил родителей не обращать внимания на существование комнаты паренька, поэтому несколько часов я вспоминал и применял на практике «мягкие» способы причинить сильную боль. После того, как оба уже не могли визжать, а слёз и соплей натекли две небольшие лужицы, я их подлечил и рассказал, что мы с ними будем так проводить время каждый день, пока парни учатся в моей академии. С доброй, яркой улыбкой посоветовал держаться подальше от моего лучшего друга Исэ, и ни в коем случае не пытаться фантазировать на тему студенческого совета нашей школы. — Даже если меня нет рядом, — говорил я, разрывая напополам очередной толстенный том хентайной манги на их глазах. — Это не значит, что я не узнаю. А когда я узнаю, то вернусь. И парой часов «детских пыток» вы уже не отделаетесь. Мы поняли друг друга? Собственно, на этом история Мацуды и Мотохамы заканчивается. Через три дня прогулов их родители забрали документы своих детей, и эти два озабоченных барана пошли в другую школу. Я, например, считаю, что ситуация разрешилась классическим вин-вин исходом. Я получил моральное удовлетворение, одноклассницы вздохнули свободнее, на демона из союзного клана перестали оказывать тлетворное влияние, а два изврата… Да кого волнует этот мусор? За утечку «тайны» я тоже не переживал. Этим кретинам просто-напросто никто не поверит. *** — Это уже просто нечестно… — откинулся на спинку кресла Генширо. — Неправда, — слегка приподнимаю уголки губ в улыбке, не открывая глаз, прекрасно осознавая, что меня сейчас не обвиняют в жульничестве, а просто выражают своё недовольство окружающей действительностью. — Я не мухлевал. — Да я не о том! Есть вообще что-то, что ты не умеешь? Хмыкаю, снова расставляя фигуры на доске, всё так же не открывая глаз, и не выходя из глубокой медитации. — На скрипке не могу играть, танцевать европейские танцы. Вальсы там всякие, польки-бабочки. Много чего не могу, на самом деле. Да и в целом, шахматы не самая интересная для меня игра. Скучноватая она. — Каждому своё, конечно, но я бы не назвала шахматы скучными, — отвлеклась от работы с бумагами Сона-сан. — Просто Генширо-кун, простите за мои слова, не самый сильный игрок. Наш секретарь только кивнул, печально вздохнув. Он, действительно, крайне слабо играл в шахматы, и к его чести, не пытался это оспорить. У нас с ним сейчас было окно в работе с контрактами, как и у Момо, которая развалившись на диванчике читала книгу. Вот я и помогал парню убить время, выделяя краешек сознание на доску с фигурами. — Может быть, Сона-сан, — я сложил руки на коленях, потому что Генширо, видимо, решил не пытаться сыграть снова. — Это индивидуально и я, если честно, шахматы просто не люблю. Не спорю, чтобы хоть как-то себя занять — неплохая штука, в разы лучше большей части мобильных игр. Но та же цивилка на хардкорном режиме, да с модами на интеллект противника — намного увлекательнее. А уж если против сильного соперника-человека… — Хм… — девушка замерла за столом, повернув лицо ко мне. Жаль, что не вижу его в подробностях, потому что эмоции девушки всегда были красивыми. Даже если это было недовольство. — Сыграем? — Это честь для меня, — торжественно склоняю голову, соглашаясь. — Этот практик будет рад доставить удовольствие прекрасной госпоже. — Звучало бы ещё лучше, если бы ты открыл глаза, — с лёгкой иронией подала голос Момо. — Хотите чаю? — Да, пожалуйста, — признательно кивнула Сона-сан, почти неслышно хмыкнув, и откладывая бумаги в сторону. — Генширо-кун, уступишь место? И вот я сражаюсь против Госпожи. Ну как сражаюсь, передвигаю фигурки, продолжаю работу над построением массива в собственном мозгу, и расслабленно попиваю чай, заваренный нашим беловолосым ангелом. Знаю, знаю, что Момо демон, но язык не поворачивается звать нашу тёплую Снежную Королеву как-то иначе. Ханака Момо — человек… эээ… ладно, демон, которым я искренне восхищаюсь. Она удивительно разная в студсовете и вне его. Нежная, добрая, с приятным, необидным и мягким чувством юмора внутри клана и холодная, отстранённая Снежная Королева со всеми остальными. Дочь богатых родителей, тесно сотрудничающих с концерном Ситори, являющимся прикрытием Дома Ситри в мире смертных. Молоденькая девушка с очень слабым здоровьем, которая, до демонизации держала спину прямо только из собственной гордости и упрямства. Она самостоятельно искала путь к победе над своими болезнями, сама подметила странности деловых партнёров семьи Ханака, сама провела расследование используя только доступные ей ресурсы, сама сделала выводы и вышла на контакт с Соной-сама. Госпожа, как и я, когда слушал эту историю, была в восхищении, что эта девушка с холодным для всех, кроме избранных, взглядом не сказала себе «всё это чушь», не отбросила факты, как нереальные в современном мире, и даже не испугалась прямого разговора с существом, которого на полном серьёзе считала то ли демоном, то ли могущественной ведьмой. Фактически, только с помощью своего интеллекта и наблюдательности, она самостоятельно пришла к демону, чтобы попросить выполнить её желание. Итогом их нескольких бесед стало то, что Момо вошла в Клан Госпожи, обретя бессмертие и демоническое здоровье. Момо, буквально, сама решила свои проблемы, и теперь комнаты студсовета освещает её чудесная улыбка и… Стоп… Погодите… «Всплываю» из глубины медитации, приостановив сборку массива, и начинаю анализировать ситуацию на доске. Какого Дьявола?! Прекращаю медитацию и открываю глаза. Ловушка. И она только что захлопнулась. Партия проиграна, потому что, после последнего хода Соны-сан, любой мой ход ведёт только… к поражению?! Поднимаю взгляд на Госпожу, и сердце пропускает удар. Она… действительно прекрасна. Девушка задумчиво накручивает на пальчик прядь волос. Лицо её спокойно и бесстрастно, но в глубине бездны фиалковых глаз горит огонь торжества. Демоница… но как я не заметил? — Понял? — лёгкая улыбка превосходства на совершенном лице девушки вызывает приступ восхищения. — Быстро. — Недостаточно быстро, — склоняю голову, упирая ладони в колени и признаю поражение. — Вы победили, Ситри-сама. Это было очень изящно. — Сона, Таро-кун, пожалуйста… — тихий вздох, укоризненный взгляд, из которого так и не ушла спокойная радость от победы. — Ты недооцениваешь шахматы. Как видишь, они могут быть совсем не скучными. — Простите, Сона-сама, — приподнимаю уголки губ и ловлю её взгляд. — Может ли этот юноша попросить свою Госпожу о реванше? — Не сегодня, Таро-кун, — мягкая улыбка и едва уловимая смешинка во взгляде. — У меня много работы, поэтому, сыграем следующую партию в другой раз. — По слову вашему, — ещё один неглубокий поклон, не вставая с кресла, и девушка, проходя мимо, легонько касается кончиками пальцев моего плеча. Я даже не возмутился этому жесту ободрения. Даже снисходительно похлопай она меня по плечу — принял бы это, как должное. Откидываюсь на спинку кресла, прикрыв глаза. Долгий выдох, удивление тем, что до сих пор чувствую мимолётное касание нежных пальчиков девушки на своём плече. Это из-за того, что я… проиграл? Проиграл молодой девчонке, не прожившей и полных двадцати лет? Я был слишком снисходителен? Излишне самоуверен! Да. Да-да-да! Вот оно! Такая мелочь. Партия в шахматы. Всего лишь, казалось бы, да? Но, на самом деле «монстр» был намного больше. Жирный, раскормленный, ленивый. Самоуверенность. Гордыня. Снисходительность. Как бы… ну серьёзно, может ли человек, проживший тысячелетия проиграть очень умной, но невероятно молодой девушке? Оказалось, что ещё как может, даже довольно легко! Проматывая в воспоминаниях нашу партию, я видел, как девушка вела её, как она легко, без особого напряжения, расставляла ловушки. Одну, три, много! Я просто шел по пути, который она мне подготовила, пока, передвинув всего одну фигуру, Сона-сан не закрыла мне все пути. Госпожа серьёзно сражалась с сильным, но не воспринимающим её всерьёз чудовищем. И победила. Счастливая улыбка расплылась по моей физиономии, и я, не стесняясь никого, громко и с наслаждением выдохнул. — Вроде проиграл, а такой довольный… — судя по голосу Момо была удивлена. — Это было восхитительно, Момо-сан, — искренне поделился я своими мыслями. — Изящно, красиво, очаровательно… Идеально. Что и ожидалось от нашей Госпожи. — Ты… странный, — тихий смешок с дивана и шелест переворачиваемой страницы. — Но да, Сона-сан — гений в шахматах. У тебя изначально не было и шанса. Делаю ещё один глоток вкусного чая, возвращаясь в бренный мир. На губах беловолосой играла лёгкая улыбка, Генширо, судя по печальной физиономии, переживал о том, что он ужасный игрок в шахматы, а Сона-сан с сосредоточенным лицом перебирала документы. Из образа занятой леди выбивались только мило покрасневшие кончики очаровательных ушек. — Всё верно, Момо-сан, — соглашаюсь с девушкой, поудобнее устраиваясь в кресле и не отрывая взгляд от Госпожи. — Наша Госпожа не только до безумия красива, но и невероятно умна. Вот сейчас была моя маленькая победа. Щурюсь от удовольствия, пряча улыбку в чашке с чаем, наблюдая за тем, как лёгкий румянец, спускаясь от покрасневших ушек, заливает щёки прекрасной девушки, изо всех сил пытающейся показать, что её, как бы, не особо и трогает, что мы там говорим. Быстрый взгляд фиалковых глаз на меня разрушает этот образ, и румянца становится значительно больше. — Ну всё, — строго произносит Сона-сан, отмечая что-то в очередном документе, опустив глаза на него. — Займитесь… — секунда размышлений и лицо дрогнуло, показав каплю растерянности и явственное смущение девушки. — Ну… чем вы там занимаетесь… Киваю, хоть на меня не смотрят, и прикрыв глаза, снова погружаюсь в медитацию, чувствуя приятное тепло на душе.