***
— Зачем она убежала? — говорил кто-то. — Я откуда знаю? Этот голос. Константин Владимирович. — Валерия! Очнись! Меня трясли. — Постой. Надо проверить пульс — пробормотал милиционер. Рука такая горячая. — Она в этом лесу уже двое суток — говорил кто-то. — Пульс есть, но как же она выжила? — спросил Тихонов. — Мы искали каждый уголок в этом грёбанном лесу, но её здесь не было! Как она здесь очутилась? — Чудеса, но хорошо, что мы её нашли — сказал Тихонов — А теперь её надо бы увезти отсюда. Я открыла глаза. Дмитрий Михайлович и Константин Владимирович смотрели на меня ошарашенными взглядами. — Где я? — говорю я шёпотом. Они не ответили мне. — Подними её — сказал Дмитрий Михайлович. Милиционер поднял меня на руки и положил на носилки. — Где же ты была? — пробормотал Константин Владимирович. Они подняли меня и понесли.***
— Лерочка! Мама. — Доченька! — плакала она — Она жива? — Да — ответили милиционеры. Я постоянно попадаю в какую-то ситуацию. Глаза закрылись.***
Я не открыла глаза, но слышала, как люди о чем-то разговаривают или что-то обсуждают. — Она в полном порядке. Её тело как бы странно это не звучало, не обморозилось. — Её не было двое суток, где же она была? — Мы разберёмся. Её можно отпускать? — Да, а вы что-то хотели от неё? — Допросить. Я открыла глаза. Возле окна стоял милиционер. — Константин Владимирович? — Очнулась? — он повернулся ко мне. Тихонов выглядел, как всегда блестяще. Волосы были прибраны, а костюм был чистый без единой складочки. — У меня столько вопросов к тебе, Валерия — он сел на стул — Но придётся перенести допрос на завтра. Твоя мама требовала, чтобы ты отдохнула. — Константин Владимирович… Он глубоко вздохнул и встал. — Ладно, я пошел. Завтра увидимся. Я схватила его за руку. — Подождите — сказала я. Он обернулся и сжал мою ладонь. — Я… я… я… Я ничего не помню. Я не помню, где я была. — Хмм. Он отпустил мою руку и приблизился ко мне. Наклонился. Его лицо было так близко. — Валерия — сказал он хриплым голосом и закрыл глаза. Я закрыла глаза и почувствовала его дыхание на своей щеке. — От допроса ты не отвертишься — прошептал он мне в ухо. А потом по щеке ударил прохладный ветерок. Открываю глаза, а его нет. Дверь захлопнулась.