hornytober

      Сэмми не понимает, почему в очередной раз идёт с работы с киномехаником, не понимает, почему идёт за ним в сторону его дома, да даже блять не понимает, почему поддерживает все эти тупые разговоры — но каждый раз он это делает, даже не пытаясь спорить, и сам не может понять, почему. хотя он, пожалуй, даже не жаловался — это бывало.. неплохо. хотя свой дом, конечно, поуютнее, но пускать туда Нормана желание было чуть меньше, чем тащиться в чужое жилище. по крайней мере, Полк жил ближе к студии — вот как минимум один плюс. и всё же они в очередной раз вместе заваливаются, и Лоуренс, забив на всё приличие, ведёт себя так, будто находится у себя дома, впрочем, учитывая, сколько времени он тут проводит, это место можно считать его третьим домом — вторым была студия, конечно, где ему тоже нередко приходилось дни и ночи проводить. Норман же совершенно ничего не имеет против — он всегда рад музыканту, пусть и редко показывает это.       — чай будешь? — Полк, уже скинув с себя верхнюю одежду и ботинки, пошёл на кухню и всё же обнаружил там несколько пакетиков, — у меня его немного завалялось, но сам понимаешь, с такой зарплатой..       — ну давай.. — Сэмми вздыхает, пройдя за ним на кухню, и тихо присаживается.       Норман безмолвно ходит по кухне: ставит чайник, достаёт кружки.. с тихим свистом кипятится вода, вскоре пряный аромат чая наполняет помещение — Полк протягивает одну из кружек Лоруенсу, вторую же держит в руках. очередной день и очередная немая усталость. Сэмми забирает кружку и отставляет её на стол, а сам отворачивается и чуть склоняет голову — явно о чём-то думает. Норман, впрочем, не замечает — не то чтобы есть силы на то, чтобы быть внимательным. отпивает немного — пить кипяток уже стало весьма привычно, ещё и согревает. Лоуренс же даже не двигается с пару минут — едва вспоминает, что у него чай есть, и всё же отвлекается от своих мыслей на то, чтобы начать-таки пить его, пока не остыл. после работы только и хотелось, что смотреть в пол, молча о чём-то думая, пока не вырубит — прям так, на кухне. более приятных вариантов отдыха обычно просто не было, но это, конечно, только для Сэмми. Полк же, кажется, вспомнил про существование в его доме чая только из-за гостя. обычно его маршрут включал в себя всего три точки: прихожая, ванная и спальня. иногда последнюю заменял диван в гостиной — тут уже ситуативно. а сам музыкант, вероятно, на чай согласился лишь из вежливости, хотя, казалось бы, киномеханик — это последний человек, с которым ему бы хотелось быть дохуя вежливым и соблюдать все эти правила приличия.. он сам не понимает. но чай всё-таки допивает. свой Норман опустошает следом за музыкантом в несколько глотков и, забирая у него кружку, ставит обе в раковину, небрежно заливая водой — и так и оставляя. Сэмми на всё это смотрит с некоторым недовольством, но никак не комментирует, хотя и не может понять, как Полк может так легко забивать на почти что угодно — он бы никуда не пошёл, пока не привёл бы всё в порядок (хотя рабочее место Лоуренса с этим бы, конечно, поспорило, как и вся его комната — там ещё тот беспорядок, пусть сам музыкант и говорит, что ему так проще и удобнее во всём ориентироваться). и всё же, пожалуй, Сэмми уже смирился с такими странностями. сейчас же это, в общем-то, объяснимо усталостью и нежеланием тратить оставшиеся силы на мелочи, которые можно будет сделать позже или вообще отложить на другой день — посуда из раковины, в конце концов, никуда не денется. потому, наверное, Лоуренс и не говорит ничего. понимает, что оба заёбанные и уставшие, и как-то не до таких мелочей. он отводит взгляд, но покидать полюбившееся ему место не спешит — не очень-то хотелось, да и что делать, куда идти и зачем? не очень-то понятно. вот Сэмми и сидит, вероятно, ожидая предложения, что его заинтересует, а до тех пор обращать внимание на Нормана не особо хочет (хотя на самом деле он просто задумался). никаких предложений, впрочем, не поступает — мозг Полка сегодня явно экономит на мыслительном процессе в угоду режиму энергосбережения, а потому и Лоуренс из своих мыслей не выходит. такие молчаливые вечера уже стали обыденностью. сидеть в тишине после долгого рабочего дня приятно, вдвоём — ещё приятнее. вот такой вот ленивый социальный контакт. хотя Сэмми чувствует себя от этого молчания немного некомфортно. но говорить нечего.. вот он и решает уйти от давящей атмосферы — встаёт и направляется к дивану в гостиной. он, конечно, надеется, что Полк пойдёт за ним, но вслух не просит — опять надеется, что его без слов поймут. и Норман понимает. он идёт следом, догоняет, делая несколько спешных шагов, и приобнимает со спины, утыкаясь носом в шею. Лоуренс от этого чуть вздрагивает, но позволяет. неожиданно.. и, пусть это и было мило и приятно, Сэмми всё ещё хотел добраться до дивана (а ещё нормально обнять Полка), так что он всё же тянет его за собой, чтобы усесться вместе на диван, и сам к нему тянется, чтобы обнять и прижаться, почти что забравшись к нему на колени — хотя он себе такого не позволяет никогда, вот и сейчас почти, но всё же нет. наступает молчаливая идиллия — комфортно, тепло и уютно. порой даже кажется, что в такие моменты всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Лоуренс утыкается лицом куда-то в чужую шею, прикрыв глаза, и жмётся — не самая удобная поза, конечно, но зато так тепло, и он может быть ближе к киномеханику. Полк осторожно касается чуть растрёпанных волос и пропускает пряди сквозь пальцы, поглаживая музыканта по голове. Сэмми это всегда нравилось, и сейчас тоже — видит Бог, если бы он умел и мог себе такое позволить, то как кот бы довольно мурчал, прижимаясь ещё ближе — а так лишь спокойно сидит на месте и позволяет Норману касаться его. течёт умиротворённо время, молчаливо сплетая куски мироздания. хочется застыть в этом моменте гипсовой скульптурой и больше не выходить в реальность. это мгновение слишком приятное.       Лоуренс спустя какое-то время пытается максимально незаметно поменять позу, чтобы почти залезть на Полка и быть к нему ещё ближе. вряд ли у него, конечно, вышло сделать это незаметно, но уж как получилось!.. особенно учитывая, что он жмётся так близко, что это почти неловко, да и вообще со всеми его действиями можно было бы и подумать, что это он так ненавязчиво лапает Нормана — хоть это и не совсем так, но будто кому-то кроме него это понятно.. впрочем, киномеханик только хмурится в недоумении и тоже чуть меняет позу — думает, что Сэмми не очень удобно, поэтому он и шевелится тут с важным видом. впрочем, следующие действия Лоуренса должны явно показать, что это не от неудобства, потому что он тянется, чтобы поцеловать Полка — аккуратно, почти даже нежно, чтобы не портить такой редкий момент комфорта. тот, к их общему удивлению, безмолвно отвечает, притягивая Сэмми чуть ближе к себе, прикрывая глаза. музыкант осторожно углубляет поцелуй, чуть обнимая киномеханика за шею. Норман осторожно ведёт пальцами по спине, заползает под чужую рубашку, слегка выбившуюся из брюк, холодными прикосновениями оставляя след из лёгкой дрожи, а Лоуренс и не знает, куда деваться — одновременно хотелось и прижаться ещё ближе к Полку, и не двигаться, позволяя ему делать что угодно. тот же, в свою очередь, второй рукой расстёгивает две пуговицы чужих брюк и тянет вниз замочек молнии. чёрт, давно у них не было.. а Сэмми не понимает, как на такое реагировать — с одной стороны, он именно этого и хотел, а с другой.. так резко.. впрочем, будто он имеет что-то против.. разве что поцелуй разрывает, чтобы отдышаться, но не двигается, чтобы никак не мешать Норману. ему явно всё нравилось. да, впрочем, им обоим. Полк нежно целует шею сухими губами, чуть выше прикусывает тонкую кожу, слегка надавливает пальцами на член сквозь ткань нижнего белья. Лоуренс шумно выдыхает, прикрыв глаза, хочет в очередной раз напомнить о том, что Норману не стоит его кусать, но всё же молчит — да ладно уж.. тот же надавливает чуть сильнее, вторую руку обводит вокруг торса, сжимая на талии, и Сэмми чуть опускает голову и отворачивается, чтобы заткнуть себя рукой, потому что издавать лишние звуки не хотелось — а вот Полк только этого, кажется, и хочет, но, в целом, комфорт музыканта уважает, за что тот, несомненно, благодарен.       — хочешь чего-то особенного? — Норман говорит тихо и плавно, — или нет?       Лоуренс чуть вздрагивает от неожиданности. долго же молчали, ха.. и медлит с пару секунд, явно думая о том, чего бы хотел, а после ещё сильнее отворачивается и опускает голову от смущения и лёгкого стыда от своих желаний, но всё же говорит совсем тихо:       — я.. сам хочу всё сделать..       говорить и признавать такое было мерзко. это слабость. было проще, когда Полк его сам просил (или заставлял) — ведь это не он сам пожелал такого, а лишь исполнил чужую просьбу! а так.. открыто говорить, что ты хочешь такого.. неловко. даже слишком. Норман, впрочем, не очень понимает, в чём проблема, да и (само)уверенный Сэмми ему порой нравился гораздо больше. но таким он бывал только когда его абсолютно ничто не смущало, ну или он был под действием алкоголя. а сейчас.. а сейчас было всё же неловко. что, в общем-то, всё ещё является чем-то аномальным — смутить музыканта, судя по всему, способен только Полк, ведь всегда, когда дело не касается киномеханика.. чёрт, это самый упёртый и напыщенный человек, которого Норман только знает. ну, не считая мистера Дрю. и это, пожалуй, делало всё ещё хуже для Лоуренса.. но всё же он пытается справиться с этим не самым приятным чувством, так что тянется, чтобы снова поцеловать Нормана, а руки свои вниз тянет, чтобы расстегнуть чужие штаны и коснуться уже его — не одному же Сэмми страдать! Норман тихо выдыхает, осторожно отвечает на поцелуй. Лоуренс его почти сразу углубляет, но чуть отодвигается от Полка, не разрывая поцелуй — всего лишь быстро избавляет себя от брюк и нижнего белья, что явно будут мешать, и обратно усаживается, разрывая-таки поцелуй, чтобы дотянуться до чужой шеи и уже на ней оставить пару едва ощутимых укусов. Норман не против — притягивает музыканта к себе, простонав. Сэмми пытается хотя бы чуть приспустить чужие штаны с нижним бельём — но неудобно, он же, блять, сидит.. Полк, не сразу, но всё-таки осознав это, приподнимается, помогая стянуть часть одежды пониже, и Лоуренс, сделав это, снова жмётся ближе к нему, осторожно касается чужого члена, ведёт по нему мягко, но больше ничего не делает.. пока что. по телу под пальцами расходится лёгкая дрожь — с непривычки. Норман слишком привык всё контролировать.. Сэмми понимает это, а потому лишнего старается себе не позволять — лишь пару раз кусает шею, а после наконец-то осторожно насаживается на чужой член. медленно, чтобы привыкнуть и не навредить ни себе, ни Полку. он шумно выдыхает, начиная осторожно двигаться, снова оставляет несколько поцелуев на шее, но теперь больше внимания всё же уделяет своим движениям. и Полку это, чёрт возьми, нравится. он прижимает Сэмми к себе, дышит сбивчиво, чуть дрожащими пальцами зарывается в мягкие волосы, просто позволяя делать всё, что душе угодно. музыкант его в очередной раз за этот вечер осторожно целует, углубляя поцелуй лишь в тот момент, когда Норман на него отвечает, и продолжает двигаться, постепенно начиная делать это быстрее — хотя и не так, как обычно, потому что сегодня хотелось более осторожно, более.. нежно, что ли? такое странное желание для него, ха.. которое Полк, впрочем, всецело разделял. слишком комфортный вечер не хотелось отпускать и рушить. он стонет в поцелуй, посылая к чёрту любую попытку быть сдержанным и тихим — просто позволяя себе раствориться. Сэмми такие моменты очень ценил. слишком редко Норман позволял себе не сдерживаться.. ему этого всегда не хватало, так что сейчас он просто не смеет позволять себе действовать как обычно — не хочет, чтобы это закончилось, а потому двигается всё ещё весьма осторожно, пусть и чуть ускоряется. и Полку нравится. он треплет аккуратно заплетённые в хвост светлые волосы, пропуская пряди сквозь пальцы, вторую руку чуть сжимает на талии, отдаваясь приятному жару, разливающемуся плавленым металлом по телу, словно по формочке, где каждый толчок — это удар молота о наковальню — такой же чувственный и запоминающийся, впечатывающийся в память.       Сэмми разрывает поцелуй, чтобы вновь коснуться губами чужой шеи, но большего себе не позволяет, а после так и вовсе чуть-чуть отстраняется, чтобы спокойно продолжать двигаться с чуть опущенной головой. Норман смотрит на Лоуренса с несколько секунд — любуется, — и осторожно касается щеки, заставляет музыканта приподнять голову и посмотреть на него в ответ. и музыканту, если честно, выдержать этот зрительный контакт сложно — слишком уж неловко, — но он искренне пытается. киномеханик тянет его на себя, вовлекая в ещё один, пропитанный обычно тошнотворной, но такой приятной сейчас нежностью поцелуй, и Лоуренс, конечно же, отвечает на него. Полк второй рукой мягко обхватывает член Сэмми, делает несколько плавных движений вдоль. музыкант тихо стонет в поцелуй, остановившись на пару секунд, но после вновь продолжает двигаться, хоть и чуть медленнее, чем до этого — отвлёкся на иные ощущения, ха, что и не удивительно. а Норман и не против — слегка надавливает пальцами. Лоуренс разрывает поцелуй и пытается вновь чуть ускориться, что, собственно, весьма удачно и делает, а вот стоны сдерживать у него столь же удачно, к его сожалению, не выходит. но, в общем-то, не плевать ли? у них обоих выходит плохо — да и к чёрту. Сэмми в очередной раз тянется, чтобы оставить на чужой шее осторожный укус — никакого разнообразия сегодня, господи, ну да и ладно. киномеханик шумно выдыхает, ускоряет движения рукой, чувствуя дрожь, проходящую по чужому телу, и Лоуренс снова срывается на тихий стон. сам Полк чувствует, что скоро кончит, но только что-то невнятно бормочет на этот счёт, едва различимо, приглушённо — Лоуренс на это даже не то чтобы обращает внимание. Норман дышит отрывисто, шумно, сам делает несколько резких толчков и прижимает Сэмми к себе, наконец достигая разрядки. руки слегка трясутся, и всё же сейчас он держит музыканта так, словно тот — это самое что ни на есть настоящее сокровище. его сокровище. Лоуренсу уже приходится доводить себя самостоятельно, но после он лишь молча утыкается в чужое плечо, пытаясь спрятать лёгкое недовольство — вызвано оно было, конечно, лишь неприязнью к себе и своей временной слабости, но всё же.. неприятно. и оправдываться перед Полком не хотелось. тот, в свою очередь, что-то шепчет, осторожно пропуская сквозь пальцы пряди чужих волос. воцаряется безмолвное умиротворение.