Говорят, у их мира есть высшие боги.
Это старая история, которая вряд ли близка к истине, много раз переиначенная, много раз переходящая из уст в уста в Царстве Демонов — история о мире, его Создателе и его первых созданиях.
Есть те, кто говорит, что у них был
один бог, есть те, кто считает, что было
множество божеств, а есть те, кто уверен, что их двое — их Создатель и то, что регулирует мир, созданный им. То, что держит его таким, каким мир задумали. Абстрактная идея, которая вряд ли может быть правдой; по крайне мере, не та, в которую кто-либо готов поверить.
Учёный, предположивший это, а после бесследно пропавший, назвал регулятор Системой.
Когда-то их Бога искренне почитали, но это было столь давно, что едва остались даже руины тех храмов.
Царство Демонов, в большинстве своём, уверены, что,
если их Создатель существовал, то он или мёртв, или он забыл о них
(человеческий юноша в жёлтых одеждах не смог сдержать испуганно-виноватого смешка), потому что долгое время не было никого и ничего, чтобы приказывало им или управляло, кроме
силы.
В отличии от безбожных демонов, люди верят в богов; некоторых людей, нестареющих и невероятно талантливых, другие люди называют богами; некоторые люди возносятся и, как говорят, становятся небожителями.
(Если спросить небожителей, то они не смогут ответить о том верят ли они в Создателя или же нет.)
Ведь если верить в их первоначального Создателя значит, у всего есть цель?
У всего есть
судьба?
Тяньлан-цзюнь ненавидит судьбу, предопределенность, и всё, что с ней связано.
Его жизнь должна была быть
связана много, много и много раз, никогда не принадлежащим ему, ровно как и с его сестрой; им это не нравилось, они презирали прочные цепи кандалов, которые видели только они;
пока они сломали всё, вместе с собственными костями и родительскими жизнями.
(Судьба — это ограничения, — скажет он однажды ребёнку со змеиными глазами и чешуей вдоль кожи, укладывая его спать, —
и она нужна только, чтобы заманить тебя в ловушку).
Но если судьбу написал Создатель, должен ли он ненавидеть его?
***
Однажды, красивый мужчина, чьего лица и голоса он не помнит, сказал ему:
о нет, красавчик, ты не испортишь мой сюжет, — и эти слова, которые Тяньлан-цзюня могли бы преследовать несколько десятилетий, без имени или образа человека
(человека ли?), который ему это сказал.
Память ускользает от него, красивая женщина в жёлтом смотрит на него глубоким чёрными глазами, которые он находит великолепными; он думает, что она нравится ему; его кровь кипит от злости, которую он не видит, натягивая его демонические чувства до предела, как тетиву.
Он не знает почему, он не знает как, но он знает чувства цепей вокруг своей шеи, даже если он не видит опасности и не видит никого, кто мог бы посягнуть на его
право выбора.
Тяньлан-цзюнь ненавидит судьбу, он ненавидит, когда ему указывают, что делать, он ненавидит приказы, на которые он никогда не соглашался.
[404 ERROR].
Что-то трескается глубоко в его ушах, и он пошатнулся на своём месте, смаргивая резкую головную боль со странным громким писком, который идёт из ниоткуда и отовсюду.
В его голове есть образ мужчины, которого он жаждал узнать больше, чем кого-либо ещё, и который отмахнулся от него, как от мухи.
Тяньлан-цзюнь улыбается со вкусом крови во рту.
Нашёл.
