Уэ́нсдей толкнула входную дверь в тату-салон. Она прочитала в интернете, что здесь принимают по живой очереди, к тому же, ей банально не хотелось ожидать своего приёма неделями.
И кроме того, отрицательные отзывы в «Google» обещали, что пирсинг в этом салоне болезненный и лишен всякой нежности. Что идеально соответствовало тому, что она искала.
И вот Уэ́нсдей на месте.
В заведении было пусто, если не считать блондинки с цветными прядями в волосах, которая стояла за прилавком, чавкая жвачкой и активно пролистывая что-то в телефоне. На руках у неё были
рукава. Несмотря на то, что они не подходили её мрачному вкусу: пёстрые яркие краски, цветы и какие-то явно анимационные персонажи, Уэ́нсдей могла оценить достойное исполнение этих татуировок и то, как они красиво и невообразимо сочетаются друг с другом.
Она хлопнула ладонью по стеклянной столешнице, чтобы привлечь внимание девушки, и та испугано подскочила.
— Божечки, прошу прощения! У тебя назначено? – спросила весьма фамильярным тоном блондинка, отложив мобильный в сторону.
— Нет. На вашем сайте указано, что вы можете принять без предварительной записи.
— Конечно! Что желаешь сделать? – что ж, эта девушка явно была из тех, кто требует детальных разъяснений.
— Пирсинг сосков.
Блондинка, не моргнув глазом, продолжила:
— Хорошо, стоимость услуги – сорок пять долларов, а украшения обойдутся примерно в десять-пятьдесят каждое, в зависимости от качества металла. Устраивает?
Уэ́нсдей кивнула в знак согласия.
— Оки-доки! – оживлённо ответила девушка. – Присаживайся, пока я схожу за мастером.
— Подожди, разве это не ты?
Этот вопрос вызвал у блондинки лишь драматичный вздох.
— К сожалению, нет. Я занимаюсь только тату, но Тайлер супер-пупер великолепен, я гарантирую! – и с этими словами она развернулась и направилась в заднюю часть салона.
Уэ́нсдей, как и было велено, села в кресло и достала из своей сумки книгу. В конце концов, она не знала, как долго придётся ждать.
Однако прошло совсем немного времени, прежде чем до ушей Аддамс донёсся стук каблуков, возвещающий о возвращении шебутной блондинки, впрочем, Уэ́нсдей не спешила отрывать взгляда от напечатанного текста, намереваясь сначала дочитать последний абзац, и лишь затем, наконец, она закрыла книжку и подняла мрачный взор на пришедшую парочку.
Рядом с, как выяснилось, тату-мастером стоял высокий молодой человек. У него были вьющиеся медово-каштановые волосы и очаровательное лицо соседского мальчишки.
Мило… Если, конечно, Вы относитесь к тому типу людей, которых привлекает нечто подобное. А Уэ́нсдей к таковым, конечно, не относилась. Очевидно…
Его одежда лишь дополняла образ простого, если не сказать
типичного, американского юнца: синяя футболка, поверх фланелевая рубашка, рукава которой были закатаны до локтей. Вполне в духе «синих воротничков».
Уэ́нсдей скользнула по нему взглядом, как можно более непринуждённо, но внимательно, и была несколько озадачена. Осмотрев его открытые участки кожи, она не обнаружила ни татуировок, ни даже того же пирсинга. И этот парень – мастер, который должен был заняться ею?
— Привет, я Тайлер, – он протянул большую раскрытую ладонь для рукопожатия. – Пирсер.
— Понятно, – ответила Уэ́нсдей, ещё раз оглядев того с ног до головы.
Она не стала пожимать ему руку. В конце концов, спустя несколько неловких секунд Тайлер опустил ту, свесив вдоль тела.
— И как же тебя зовут? – не отказался в своей вежливости он.
— Уэ́нсдей.
—
Весьма… занимательное имя.
— Весьма, – что ж, она не станет вдаваться в подробности.
Зачем?
На мгновение воцарилась тишина.
— Окей! – Тайлер хлопнул в ладоши. – Энид сказала, ты хочешь проколоть соски? – уточнил он, очевидно, явно подразумевая ту самую пёструю блондинку, с которой Уэ́нсдей имела несчастье разговаривать ранее.
— Верно.
— Окей, тогда нам
надо пройти в заднюю часть салона, – он махнул рукой в нужном направлении, а затем развернулся и уже сам направился туда.
Уэ́нсдей молча поднялась со своего места и последовала за ним, однако немного погодя отметила очевидное:
— Не похоже, чтобы здесь был кто-то ещё.
На что получила вполне однозначный ответ, увидев, как Тайлер небрежно пожал плечами, пока шла позади него.
— М-да, сорри, таков закон. Хотя согласен, что это очень глупо. Я бы предпочёл, чтобы наш салон пересмотрел свои взгляды и ввёл политику «Свободу соска́м».
И вот он, как его там, Тайлер, привёл её в дальнюю комнату, где стояли два обычных рабочих стола, один пустой и опрятный, другой же завален бумагами, вероятнее всего, эскизами и различными письменными принадлежностями, и высокая кушетка, похожая на смотровой стол в кабинете врача.
— Присядь.
Что Уэ́нсдей и сделала, легко запрыгнув на кушетку, свесив ноги.
— Сначала я объясню суть процедуры и риски, а после осмотрю твою грудь, чтобы убедиться, что её анатомия подходит для данного вида пирсинга. Не все соски годятся для прокола, – пояснил он. – Затем, если всё будет в порядке, мы подберём украшения, и я приступлю к делу.
Уэ́нсдей согласно кивнула.
— Ну что же. Как и при любом пирсинге, даже при использовании стерильного оборудования всегда существует вероятность бактериальной или вирусной инфекции. А также риск образования рубцов. Восстановление займёт около шести месяцев, и до этого времени важно обеспечивать
надлежащую заботу. Она включает в себя гигиенический уход дважды в день, чтобы предотвратить попадание в
прокол бактерий. Кроме того, до полного заживления, в принципе, нежелательно допускать попадания на место пирсинга каких-либо биологических жидкостей. Не рекомендуется посещать сауну, бассейн и даже принимать горячий душ. В первые дни после процедуры лучше не употреблять кофе и алкоголь. Следует также отметить, что прикосновения допустимы, но некоторое время они будут довольно болезненными, – прочитал Тайлер заученную им лекцию. – Что касается непосредственно процесса. Сосок – одна из самых чувствительных частей тела, поэтому он
точно будет болеть, возможно, даже сильнее, чем уши. Однако у нас есть лидокаин…
— Нет необходимости, – отмахнулась Уэ́нсдей от предложенного им компромисса?
— Уверена? Не стоит пытаться казаться сильной в таком вопросе. В анестезии нет ничего постыдного, – серьёзно посмотрел он на неё.
Уэ́нсдей слегка наклонилась вперёд, устанавливая прямой зрительный контакт с парнем, и твёрдо произнесла:
— Уверена. Боль – единственная причина, по которой я вообще этим занимаюсь.
— Правда? – Тайлер удивлённо вскинул бровь, недоверчиво глядя в ответ, и неуверенно переступил с ноги на ногу.
— Правда. А зачем ещё? Эстетики ради? – она усмехнулась, чуть ли не насмехаясь над столь глупой мыслью. – Я бы никогда не унизила себя тем, чтобы модифицировать собственное тело чем-то настолько экстремальным ради счастья мужского взгляда. Это лишило бы меня всякого удовольствия.
— Точно,
сестрёнка, – кивнул он, соглашаясь с её доводами.
Уэ́нсдей ошарашенно моргнула, но поспешно скрыла вырвавшиеся эмоции и посмотрела на юношу как на полоумного:
«
Точно, сестрёнка? Что за идиот?»
— Ну, тогда на этом всё. Есть ли ещё какие-нибудь вопросы? Если нет, и всё в порядке, подпиши отказ, и можем приступать.
Уэ́нсдей приняла протянутые ей бумаги, быстро, но тщательно ознакомилась с их содержимым и оставила свою подпись в заранее
любезно указанном месте. После чего она передала документы обратно молодому человеку, который столь же внимательно просмотрел те и, в конце концов, положил к себе на рабочий стол.
— Можешь снять рубашку и лифчик? И хоть последнее желательно, если тебе неудобно или ты предпочтёшь, я могу осмотреть твою грудь и в нём, только расстегни рубашку.
Никогда особо не заботившаяся о своём теле, она стянула с себя чёрную хлопковую ткань и, недолго думая, избавилась от бюстгальтера, положив вещи рядом с собой.
А тем временем Тайлер стоял к ней спиной, явно пытаясь обеспечить ей уединение.
Что было весьма забавно и абсолютно бессмысленно. И именно это заставило Уэ́нсдей внутренне ухмыльнуться от глупости этого
благородного жеста с его стороны. Он же в любом случае увидит её обнажённой.
— Итак, сейчас я тебя осмотрю, – предупредил Тайлер, повернувшись к ней лицом.
Он спокойно подошёл ближе и остановился прямо перед её согнутыми коленями. Тайлер поднёс руки к девичьей груди и осторожно обхватил, внимательно разглядывая и изучая. Уэ́нсдей тихонько ахнула от этого ощущения, прежде чем быстро прикусить губу, чтобы заставить себя же замолчать, раздражённая такой нехарактерной реакцией.
Если Тайлер и услышал её, то никак не отреагировал, вероятно, привык к подобному.
Его ладони были большими и тёплыми, а мозоли на пальцах приятно раздражали кожу своими прикосновениями, когда он обхватил её. Тайлер провёл шершавой подушечкой пальца по одному из сосков, заставляя Уэ́нсдей едва вздрогнуть.
— Извини, – прошептал он, не отрывая своего взгляда от алебастровой груди, – я должен убедиться, что они будут достаточно эрегированными.
На что брюнетка опять понимающе кивнула, напряжённо затаив дыхание. А когда Тайлер неожиданно сильно ущипнул другой её сосок, перекатывая тот между пальцами, Уэ́нсдей и вовсе пришлось стиснуть зубы.
Почему она так бурно реагирует на действия этого человека?
До сих пор она знала, нет, она была просто уверена, что её соски никогда не отличались особой чувствительностью и всё же от этих ощущений у неё заныло между ног.
Бред какой-то!
— Оке-ей, хорошо, – продолжал шептать он, его горячее дыхание на бледной коже вызывало предательские мурашки, прежде чем Тайлер отпустил и отступил на шаг назад. – Они выглядят просто отлично; можем приступать, если ты готова.
Уэ́нсдей проигнорировала возможный двойной смысл фразы «
они выглядят просто отлично» и кивнула.
После того как она выбрала подходящие своему вкусу украшения из красивого серебристого металла, Тайлер подкатил к месту, где сидела Уэ́нсдей, стул для себя и небольшую тележку с полочками, на которой лежало всё необходимое для пирсинга оборудование.
Сперва он вскрыл маленькую упаковку со спиртовой салфеткой и простерилизовал левый девичий сосок.
Холодная влажная ткань приятно касалась разгоряченной кожи. А затем Тайлер взял маркер, и наметил место будущего прокола.
— Так, теперь мне нужно, чтобы ты легла на спину, подняв руки над головой.
Несмотря на своё странное состояние, Уэ́нсдей выполнила просьбу, спокойно откинувшись на прохладную поверхность кушетки.
Наконец Тайлер достал иглу. Он прижал острый кончик к соску сбоку и спросил:
— Готова?
Но единственной мыслью Уэ́нсдей в это мгновение было только то, что ей, должно быть, просто почудилась хрипотца в его голосе.
—
Да, пожалуйста, – весьма странным образом ответила она.
Тайлер быстро ввёл иглу, одним движением вонзив ту, проталкивая через чувствительную плоть. Уэ́нсдей отчётливо почувствовала, как боль тут же отозвалась приятным импульсом в клиторе, как будто тот был каким-то образом напрямую связан с её грудью. Боль была острой и восхитительной, однако почти сразу же сошла на нет.
— Всё, хорошо? – поинтересовался Тайлер, наклоняясь к ней.
— Да, – Уэ́нсдей сглотнула, тяжело дыша.
Он просунул штангу, закрепив крошечный металлический шарик на втором конце той. Его пальцы опять коснулись девичьего соска, ставшего теперь чувствительным сверх любой меры, отчего Уэ́нсдей прикусила губу, боясь вновь издать очередной неловкий звук. Она невольно сжала ноги вместе, не слишком сильно и резко, искренне надеясь, что парень этого не заметит.
— Так. А сейчас я займусь правым, если ты не против.
Тайлер повторил процедуру с другой грудью, и на этом всё закончилось. Уэ́нсдей потратила почти двести долларов, чтобы обеспечить себе боль, которая продлилась чуть более двух минут?! Конечно, её соски, вероятно, некоторое время будут доставлять приятный дискомфорт, однако подобную болезненность ей будет нетрудно перетерпеть и спокойно жить дальше.
М-да, сплошное разочарование…
ни этого она ожидала.
Тайлер же, закончив работу, тем временем стал неторопливо, словно чего-то выжидая, приводить в порядок своё рабочее место – тележку с полками.
— Что там с чувством боли? – поинтересовался он непринуждённо.
— Крайне мимолетно, – проворчала Уэ́нсдей, недовольно морща нос от досады, когда надевала одежду обратно.
— Оу! Ну, мне жаль это слышать, – извиняюще улыбнулся ей Тайлер, состроив виноватую гримасу.
На что она лишь раздражённо выдохнула и сказала:
— Ты сделал всё, что мог.
— А знаешь… – начал было тот, но потом вдруг замялся, – впрочем, не бери в голову, – покачал он головой.
— Что?! – потребовала Уэ́нсдей твёрдым голосом.
Ох, она просто ненавидела до раздражающего зуда на коже, когда люди не заканчивали уже частично озвученную фразу.
— Ну-у, что же, – начал и вновь замолчал, он что, издевается над ней?!
Однако после чего Тайлер повернулся и, глядя ей прямо в чёрные омуты, всё же продолжил:
— Если ты действительно настроена серьёзно, то, возможно, тебе стоит задуматься о пирсинге клиторального капюшона. Это, пожалуй, одна из самых болезненных процедур, уступающая лишь «Принцу Альберту», который,
как мне кажется, тебе априори не удастся сделать, – он застенчиво улыбнулся своим мыслям.
И тут Уэ́нсдей оживилась.
— В самом деле? И
это занимает… больше времени?
— Эм-м, ну, я могу сделать так, чтобы
это заняло больше времени, – спокойно ответил Тайлер.
Уэ́нсдей застыла и вся напряглась, услышав такое обещание. Она уже как-то умудрилась возбудиться только от его прикосновений к её груди, а теперь ещё и его слова отдавались частой пульсацией меж стройных ножек.
— Отлично, когда ты сможешь воплотить это в реальность? – согласилась она, горя желанием устроить всё как можно быстрее.
— Эта неделя у меня довольно плотно забита, но если ты хочешь покончить с этим поскорее, я готов задержаться в субботу после работы, – задумчиво произнёс Тайлер, показательно наиграно вспоминая собственное расписание, а затем снова встретился с ней взглядом.
— М? – что же, Уэ́нсдей была искренне удивлена столь щедрым жестом. – Весьма великодушно с твоей стороны, – осторожно сказала она. – В котором часу?
Пока они договаривались о времени встречи, мысли девушки были заняты мокрыми чёрными трусиками, что сейчас неприятно липли к коже и раздражали. Если она так возбудилась от пирсинга сосков, то как же отреагирует её тело, когда он проткнёт по-настоящему самое чувствительное местечко?
Затем Тайлер дал ей полные инструкции по дальнейшему уходу и отправил восвояси, напомнив, чтобы она расплатилась с Энид на выходе.
Но перед тем как покинуть помещение, Уэ́нсдей обернулась к нему.
— У тебя нет татуировок или пирсинга, однако ты работаешь в тату-салоне в качестве пирсера. Как я могу доверять твоему опыту? – задала она наконец логичный вопрос, что не давал ей покоя с первой минуты их "знакомства".
Он мрачно посмотрел на неё и на его губах появилась загадочная ухмылка.
— Просто
у меня нет татуировок или пирсинга, которые можно было бы
так легко увидеть, – парировал он.
***** *** *****
Уэ́нсдей нервничала, и ей искренне не хотелось в этом признаваться. Прошло несколько дней с тех пор, как Тайлер проколол ей соски, и следующая встреча с ним была назначена на сегодняшний вечер.
Она пыталась убедить себя, что единственная причина, по которой он предложил проколоть капюшон клитора кроется исключительно в том, чтобы продать ей дополнительную услугу и хоть как-то помочь бизнесу, может быть, ещё привлечь через неё новых клиентов. Видит бог, этому салону что-то подобное было
действительно необходимо, судя по тому, насколько пустым тот был во время её последнего визита. Однако… тогда почему… он попросил её прийти в нерабочее время, если его график не был так уж перегружен?
Уэ́нсдей отмахнулась от столь странной мысли. Она просто делала из мухи слона.
Просто придумала себе: его запинку, когда он дольше, чем нужно, трогал её грудь при осмотре, как хрипло звучал его голос, когда он пронзал ту, как потемнел его взгляд после того, как он предложил вернуться.
Тайлер был профессионалом, а Уэ́нсдей
просто плохо понимала социальные сигналы. Вот и всё, уверяла она себя.
Подойдя к салону за несколько минут до обговорённого времени, она заметила, что внутри стояла кромешная тьма. Немного обеспокоенная тем, что, возможно, Тайлер, –
до смешного обидно – мог забыть о ней, закрыться и уйти, она настороженно взялась за ручку входной двери и подёргала, но та открылась без проблем.
— Есть кто-нибудь? – крикнула Уэ́нсдей в пустоту. Она направилась в ту дальнюю комнату, где Тайлер делал ей пирсинг в прошлый раз, –
как она поняла, это был их с Энид кабинет. Толкнув дверь, Уэ́нсдей обнаружила парня собственной персоной, сидящего за своим столом спиной к ней и что-то увлечённо печатающего на компьютере.
Слегка маниакально ухмыляясь открывающейся
возможности, она быстро и, тем не менее,
поразительно беззвучно подкралась на цыпочках, удачно оказавшись за Тайлером ровно в тот момент, когда дверь,
намеренно оставленная ею нараспашку, громко захлопнулась.
Как и предполагала Уэ́нсдей, он тут же обернулся, чтобы посмотреть на источник резкого звука, но был встречен
нежданным нависшим присутствием.
— Срань господня! – Тайлер подпрыгнул на месте.
Уголки вишнёвых губ едва заметно приподнялись, скудно выражая радость от того, как в итоге
приятно сложилась ситуация.
— Ты немного причудливая, да? – добродушно поинтересовался он.
— Предпочитаю пугающая, – съязвила Уэ́нсдей в ответ.
И на мгновение воцарилась тишина, они просто смотрели друг на друга.
Однако именно Тайлер стал тем, кто прервал этот момент,
начав испытывать некоторую неловкость.
— Уже думала о том, какой пирсинг хочешь?
Она в замешательстве нахмурила брови:
— Мы же говорили об этом. Клиторальный пирсинг? Ты сам предложил.
— Да, верно, – начал объяснять он, – я имел в виду, что есть два типа – вертикальный и горизонтальный. Какой из них ты предпочтёшь?
— Оу, – Уэ́нсдей сделала паузу, смущённая своим невежеством. – Что ж, ты эксперт, каковы плюсы и минусы?
Тайлер откашлялся и,
будто специально, начал избегать мрачного взгляда напротив:
— Ну, горизонтальный вариант выбирается по эстетическим соображениям – он проходит через основание капюшона. А вот вертикальный, проходящий через "козырёк", обычно выбирают потому, что он… ну-у, усиливает сексуальное удовольствие. Предполагается, что оргазм будет более интенсивным и его легче достичь.
— О-оу, – тихо произнесла она, нервно сглатывая слюну, которая
по какой-то непонятной причине собралась у неё во рту. – Тогда, полагаю, второй вариант, – сделала Уэ́нсдей свой выбор, также избегая зрительного контакта.
От разговоров об этом, от того, как этот случайный парень, которого она знала меньше недели, произносит слова «удовольствие» и «оргазм», заставило её взмокнуть. В данный момент Уэ́нсдей была крайне недовольна собственным телом.
— Окей, – небрежно сказал Тайлер и развернулся к столу. – А пока, если хочешь, я могу взглянуть, как поживает твой пирсинг на груди?
— Хорошо, мне раздеться?
— Если ты не против, – ответил он, изучая лежащие перед ним бумаги.
Она подошла к смотровому столу, расстегнула пуговицы на рубашке и сняла лифчик, повторив действия с прошлого визита.
Когда Уэ́нсдей повернулась обратно лицом к Тайлеру, тот уже стоял прямо за ней, заставив её вздрогнуть, даже
чуть-чуть подпрыгнуть.
— Прости-и, я тебя напугал? – усмехнулся он –
неужели это была месть?
— Нет, – ответила она раздражённо.
—
Разуме-ется, – протянул Тайлер, явно слишком довольно улыбаясь, а затем переключил своё внимание на девичью грудь.
— Похоже, они хорошо заживают, ты следовала инструкциям по уходу?
— М-м-м…
— Не возражаешь, если я к ним прикоснусь? – он снова заглянул ей в глаза. – Хочу проверить, насколько они чувствительны.
Уэ́нсдей не понимала, зачем ему это нужно, однако все равно кивнула в знак согласия.
Тайлер одновременно провёл большими пальцами по обоим соскам, и электрический разряд тут же пронёсся прямо к её клитору, как это было каждый раз, когда она сама за ними ухаживала, хотя ощущения были гораздо более сильными, когда прикасался
именно он.
— Всё нормально? – поинтересовался Тайлер, голос его стал чуть грубее.
— Прекрасно… то есть, да. Ощущения… нормальные. – Спотыкаясь призналась Уэ́нсдей.
Он ухмыльнулся:
— Не чувствительные?
— Нет, они… они чувствительны.
— Ну-у, это нормально, беспокоиться не о чем, –
профессионально заверил её Тайлер. – Теперь, если ты не против снять штаны и залезть на кушетку, я могу провести анатомический осмотр, прежде чем мы приступим, – предложил он.
Уэ́нсдей быстро кивнула, её разум был немного затуманен их разговором. Она сбросила туфли, после чего одним плавным движением скинула брюки с нижним бельём, оставшись совершенно обнажённой. С опозданием она вдруг осознала, что, вероятно, могла бы надеть рубашку обратно… но сделать это сейчас – значит почувствовать себя донельзя глупо.
Вместо этого Уэ́нсдей просто вернулась к кушетке, изображая максимальную уверенность в своих действиях. Оказалось, что Тайлер опустил ту с прошлого раза, и теперь перед ней в изножье ещё был придвинут стул.
Она села и принялась покорно ждать.
Он же, в свою очередь, подкатил необходимое оборудование к вышеупомянутому стулу, прежде чем сесть напротив неё. При той высоте, на которую Тайлер установил стол, её промежность находилась примерно на уровне его груди.
Он положил ладони на сомкнутые девичьи колени и вопросительно посмотрел на их обладательницу. На что Уэ́нсдей вновь мотнула головой, позволяя ему развести те в стороны, подставляя себя холодному воздуху и пристальному ореховому взору.
Тайлер продолжал раздвигать девичьи ножки, пока они не оказались как можно дальше друг от друга, почти в шпагате, делая её открытой для него.
Уэ́нсдей изо всех сил старалась дышать ровно и
непринуждённо, пока он водил руками по внутренней стороне алебастровых бёдер, притягивая ещё ближе к себе.
Тайлер уставился на неё, его глаза были непоколебимы и темны. Прошло мгновение, и она нервно поёрзала на месте. Он же не переставал
пристально смотреть. Уэ́нсдей вцепилась в край стола: от такого
его взгляда у неё участился пульс. Она всячески старалась не реагировать, не унижая себя этим, однако сопротивление было бесполезным – Уэ́нсдей прекрасно знала, что она уже мокрая, чувствуя собственную липкость, когда раздвинула ноги, и Тайлер… никак не мог этого не заметить.
Он придвинул к ней ладонь и коснулся набухшего клитора, заставив чужие бёдра неловко дёрнуться в ответ. Тайлер
не замер, не остановился. Он напористо поглаживал её, доставляя –
ненамеренное? – сладостное облегчение. Уэ́нсдей невольно прикрыла глаза и с трудом удержалась от стона.
Тайлер провёл пальцами по капюшону клитора, потянув тот вверх, чтобы полностью обнажить её бусинку. И снова он просто смотрел, не отрываясь, заставляя её киску течь одним своим взглядом.
А потом всё
внезапно закончилось.
Он убрал руку и вновь посмотрел ей в лицо, его обычная непринуждённая ухмылка была на месте. Вот только она не совсем затронула
тьму, что затопила ореховые глаза.
— Выглядит хорошо! Мы можем начинать.
Уэ́нсдей кивнула, отдавая себе отчёт, что, если решит ответить устно, то её голос обязательно дрогнет.
— Я должен простерилизовать этот участок, но для начала… ну-у, мне придётся тебя… высушить, – сказал Тайлер, глядя с отвратительным, унизительным сочувствием во взгляде.
Уэ́нсдей сгорала от стыда. Ему буквально
стало необходимо… вытирать её. Потому что она была
такой позорно мокрой, хотя
ещё ничего не произошло.
Уэ́нсдей смущённо зажмурилась, когда он поднёс салфетку к сочащийся промежности. Она почувствовала, как он приступил сверху, нежно проводя мягкой бумагой по блестящим складочкам. Когда Тайлер добрался до входа во влагалище – источника её стыда, – он слегка надавил на него,
едва проникая внутрь. Уэ́нсдей
отчаянно напоминала себе, что он
просто с особой тщательностью подходил к рабочему процессу. Однако в тот момент Тайлер вновь вернулся к её клитору, осторожно вытирая его, и она всё же не смогла сдержать стон, жалобный всхлип, сорвавшийся с вишнёвых уст.
Он не стал подавать виду или как-то комментировать этот казус; он взял на этот раз спиртовую салфетку, чтобы простерилизовать нужную ему область, как и планировал.
Тайлер протёр ею клитор, убедившись, что тот действительно чист, и даже немного сжал его, отчего Уэ́нсдей
позорно поняла, что вытирать её бессмысленно – она сразу же явственно ощущала, как из неё снова вытекает новая порция секрета.
Но самым ужасным и двусмысленным было то, что именно в ту секунду, когда это стало невыносимым. Когда ей начало казаться, что она правда готова кончить на стол от его ухода…
Он вдруг остановился.
Это её воображение или Тайлер задышал тяжелее?
— Хорошо, – произнёс он грубым голосом. – Теперь я собираюсь проткнуть тебя. Ты должна оставаться неподвижной, но дай знать, если захочешь, чтобы я остановился, – Тайлер со всей серьёзностью посмотрел на неё.
Одной рукой раздвинув половые губы, обнажая клитор для лучшей видимости, другой он достал иглу и поднёс ту к капюшону, осторожно проведя холодным металлом по пульсирующей точке, однако ещё не прокалывая кожу. Тайлер задержал иголку там мгновение, и острое жало, вжатое в неё, только усилило возбуждение.
Уэ́нсдей застонала:
— О боже! – она была так взвинчена, так возбуждена и так близка к оргазму, что больше не могла заставить себя
молча смущаться. Из её киски текло, и стол под ней теперь был весь залит
её соками.
Тайлер облизал губы, его взгляд был прикован к её пизде. Он ввёл иглу, теперь немного пронзая кожу, но не проходя насквозь. Уэ́нсдей изо всех сил старалась не выгибать бёдра от
столь желанной ею боли.
Однако затем Тайлер сделал нечто изумительное. Осторожно двигая иглой взад-вперёд, он медленно прокалывал тонкую, чувствительную кожу. Казалось, он
хотел помучить,
хотел продлить её агонию.
Что он и сделал.
Уэ́нсдей задыхалась, теряясь в боли и удовольствии от того, как игла терлась о её клитор. Наконец она сдалась и дёрнулась, толкаясь бёдрами навстречу, чтобы загнать иглу глубже.
— Блять, сказал же, не двигайся, – прорычал Тайлер глубоким, грубым голосом. – Я не хочу причинять тебе боль, – произнёс он, – какая наглая ложь. В подтверждение он вонзил в неё иглу чуть глубже, и острое жало
безжалостно подтолкнуло её к краю.
— Пожалуйста, – взмолилась она, не совсем понимая, о чём именно просит, однако в ней не осталось ни капли былой холодной сдержанности.
В конце концов Тайлер протолкнул иглу одним жёстким, быстрым движением, неожиданно заставив Уэ́нсдей кончить, с воплем забрызгивая стол.
Она извивалась и пыталась сомкнуть ноги, когда кончала, но он держал её открытой, его большие ладони крепко сжимали девичьи бёдра, пока сама Уэ́нсдей содрогалась на пике наслаждения.
Когда она вернулась с вершины, Тайлер схватил украшение, окончательно завершая процесс, а Уэ́нсдей вновь заскулила от своей возросшей чувствительности,
как он и говорил.
И
будто совершенно не заботясь о последнем, Тайлер для пущей убедительности в том, что всё кончено, подло потёр измученный клитор, заставив её опять застонать.
Уэ́нсдей ошеломленно смотрела на него, когда он поднялся со своего места. Её мрачный взгляд невольно скользнул по всему напряжённому юношескому телу и остановился на его штанах, где отчётливо виднелась линия эрегированного члена.
— Я хочу… этого, – потребовала она, глядя на того тёмными глазами, опьяненная коктейлем из страданий и удовольствия.
Не говоря ни слова, Тайлер расстегнул штаны и вытащил свой член. Он был твёрдым и насыщенно красного оттенка. Однако самым примечательным в нём было блестящее серебряное украшение на кончике.
Тайлер собрал немного влаги с изнывающей киске и со стола под той, прежде чем безжалостно ворваться в распростертое девичье тело. Он тяжело дышал, скользя по ней взглядом: её киска, тёмно-розовая от стимуляции, соски, недавно проколотые им же, и глаза, такие мрачные и обезумевшие от желания.
Уэ́нсдей ещё никогда не чувствовала себя столь
одичавшей. Она села и принялась играться с манящим её пирсингом. Сначала Уэ́нсдей провела по нему пальцем, поощряемая сдавленными мужскими стонами, затем – языком. Она стала водить по блестящему металлу, стимулируя его уздечку.
Тайлер резко схватился за её чёрные косы, запрокидывая голову назад и инстинктивно выгибаясь ей навстречу. Быстро и безжалостно натягивая неожиданно
восхитительный ротик на свой член, он громко застонал, после чего, наконец, залил лицо с
очаровательным румянцем своей спермой.
Когда спазмы оргазма отступили, Тайлер без колебаний сунул головку обратно ей в рот, слегка вздрогнув, когда вновь ощутил её язычок на всё ещё чувствительном кончике, который стал очищать его от остатков густого семени, продолжая уделять
особое внимание игре с пирсингом.
Когда же он вытащил, то тут же рухнул без сил на рабочее кресло.
Некоторое время они оба так и сидели: Уэ́нсдей – с задницей наголо́, а Тайлер с торчащим из штанов членом.
Он прочистил горло и откашлялся:
— Не хочешь зайти ко мне? Я могу помочь с последующим уходом. В смысле… с пирсингом.
Уэ́нсдей на мгновение задумалась о данном предложении.
— Покажешь мне остальные свои
таинственные татуировки и пирсинг?
— Конечно, – усмехнулся Тайлер.
— Тогда
договорились. Однако… мне нужна минутка, не думаю, что смогу подняться. Сейчас.
КОНЕЦ.
