Преступники

— У нас нету мест для него. Почему его перевели к нам?! — негодовал начальник тюрьмы. Шатен стоял перед ним и издевательски улыбался. Он улыбается так перед своими жертвами. Осаму Дазай - жестокий убийца. В городе его зовут «Гений разделки мяса». В крации ГРМ. Ему это понравилось, потому взял себе псевдоним «Грэм». Он работает один, но это неподтверждённая информация. Он убивает слишком жестоко. Несколько ударов ножом между рёбер, аккуратно снимает с лица, ещё полуживого человека, скальп, вырывает глаза, расчленяет и раскидывает части тела жертвы, вместе с другими, по помойкам. Поймали его совершенно глупо. Он решил погеройствовать, и принёс в полицейский участок потерянную детскую игрушку. Но кто его знает, может это была часть плана? — Подсадите его к «Шуту». Потесняться на одной койке, потом поставим вторую, — пробубнил седой мужчина. Офицеры лишь исполнили пожелание начальника. \*\*\* Высокие мужчины толкают преступника в камеру. Дазай закатывает глаза и чешет затылок, пока офицеры уходят с поста. «За кофе». — Ух, кого я вижу? Сам Грэм пожаловал в мою камеру! — восторженно произнёс сокамерник. Осаму обернулся, изучая его взглядом. Николай Гоголь - псевдоним «Шут». Такой же жестокий убийца. Не сказать, что его жертвы страдают меньше. Он связывает, вырывает ноги, отрубает пальцы, прибивает к стулу, тычет ножом до тех пор, пока ему не надоест слушать крики и мольбы перестать. Парень примерного с Дазаем ростом, с длиными белыми волосами, плохо заплетённые в косу. Глаза разные, но кажется, что один глаз слепой. — Так вот как выглядит Шут. А вы довольно симпатичны, — ответил Дазай. Он улыбнулся, подходя к Николаю вплотную. Прикладывает палец к своей лёгкой ямочке на лице, изображая задумчивость. Страстно облизывает пересошхие губы. — Жаль тут нет хорошо заточенного ножа. — Приму это за комплимент, Грэм. Вы тоже очень выделяетесь внешностью. Привязанные к стулу, вы бы смотрелись слишком страстно. — Отбой! — раздалось на всю тюрьму. Николай дружелюбно протянул руку, чтобы «проводить до койки». Дазай не сопротивляется. Он следует за сокамерником. Садится на край койки. Гоголь садится рядом, доброжелательно улыбаясь. Осаму хихикает, сверля взглядом решётку. — Ты ведь, тоже работаешь на Фёдора, я угадал? — тихо спросил он. Белокурый согласно кивнул, осматривая чужое лицо. Он ему слишком приглянулось. — Видимо нас с тобой свела судьба. Как приятно это осозновать, Николай. — Ох, если это был план Дос-куна, я всем сердцем буду ему благодарен, — шёпотом ответил Николай. Он мотнул головой, слегка приближаясь к сокамернику и, как выяснилось, сокоманднику. Между их лицами осталось буквально три сантиметра. — Думаю, до нашего освобождения ещё осталось время. Да и отбой. Преступники здесь жалкие, соблюдают все правила. Большинство спит. Не желаете ли вы... — Какое грешное предложение. Вы знаете мои слабости? — Если бы знал, давно бы надавил на них. Может чисто сердечно расскажете о них? — Разве так будет интересно? Ищите их сами, господин Николай. — «Господин»? Вы меня дразните? Какие вы нетерпеливые. Мы с вами так похожи. Гоголь хмыкает и запустив руку в кучерявые волосы, накрывает розоватые губы своими. В тюрьме Японии, запрещено своезвольничать. Всё однотипное и как все говорят «ужасное». Здесь все сидят как мыши, не издают не единого писка или шума. В основном сидят пенсионеры за кражу.(Я вычитала это на каком-то сайте. Это в каком-то роде интересно) Дазай обвивает руками шею украинца, падая на койку. Он углубляет поцелуй, забирая инициативу. Правда тут же теряет её, когда Николай оглаживает его бёдра, залезает под зелёную тюремную форму. Японец мычит в поцелуй. Сокамерник улыбается и отстраняется. Он спускается ниже. Целует шею, кусает за кадык, слушая блаженной тяжёлое дыхание. Осаму прикрывает рот тыльной стороной ладони, закусывая кожу, чтобы сдержать стоны. Всё же, будет не хорошо, если их услышат или увидят. — Были бы мы одни, я вас за это жестоко бы пресёк, — оповестил Николай, кусая кадык. Капелька крови стекает по шее, марая ворот рубахи. — Кто знает, возможно мы ещё встретимся. — Буду мечтать об этом каждую ночь, — ответил младший. Он шумно выдыхает, ведь паралелньно поцелуям, белокурый растёгивает рубашку. — Не советую медлить. Фёдор может появиться в любой момент. — Меня только возбуждает мысль о том, что он нас увидит за таким делом. Кто его знает, может присоединиться к нам третьим? Шатен выгибается в спине, когда Гоголь запускает руки под штаны. Он сжимает ягодицы, не залезая под боксёры. Он наклоняется за ещё одним поцелуем. Украинец тут же забирает инициативу. Проводит языком по зубам, по нёбу, наконец касается языка. Смешанная слюна стекала по подбородку Николай ехидно улыбнулся и отсранился. — Я могу выбрать позу? — спросил он. Дазай согласно кивнул и стал наблюдать. Гоголь лёг рядом с ним на бок, поворачивая партнёра в то же положение. Стягивает с него штаны, вместе с боксёрами. Он приставляет два пальца ко рту младшего. Тот без раздумий стал их смачивать. Смазку в тюрьму никто не привозил. Вазелин здесь редкость, да и своровать его как банк ограбить. Белокурый опаляет ухо Осаму горячим дыханием, вытаскивая пальцы с пошлым хлюпком. Он кусает за мочку уха, облизывая ушную раковину. Отвлекает от наступающего дискомфорта. Он вставляет первый палец Дазай сдерживается, кусая кожу на руке. Николай продолжает вот махинации, вставляя второй палец. — Вы когда-нибудь занимаюсь сексом с парнем? — поинтересовался он. Заметив слабый кивок, он провёл кончиком носа от уха до плеча, кусая. Пальцы начинают двигаться. Раздвигаются на манер ножниц, как можно лучше растягивая. — Заметно. — Настолько? Думаю в этой ситуации можно... — с уст сорвалось что-то на подобие стона, что прервался. — Этим гордиться. — Нашёл, — с довольной улыбкой произнёс Гоголь. Он делает ещё несколько движений и вытаскивает пальцы. Слегка приподнимается, снимает штаны с себя, вместе с боксёрами. Он один раз проводит рукой по члену, слегка размазывая предэякулят. — Я вхожу, расслабьтесь. Шатен выдыхает. Его ногу слегка задирают вверх для удобства, подставляют орган к колечку мышц и медленно входят. На удивление, Дазай преполагал какой Шут в сексе. Правда его мнение опроверглось. Он считал, что Николай будет груб, нетерпелив, в какой-то степени даже жесток. Возможно, так оно и есть. Возможно, он просто ведёт себя так с Осаму. Гоголь вошёл на половину. Он осыпает плечо Грэма поцелуями и ожидается согласия на продолжение. Стенки сжимают член, но как только вторая рука начинает гладить живот и прикасаться к груди, они возвращаются в растянутое положение. Дазай откидывает голову назад, на плечо белокурого. — Прошу, продолжайте, — попросил он. Старший улыбнулся. Он усмехнулся и начал медленные и нежные движения. Койка предательски шумно шаталась под весом двух парней и их действиями. В один миг, толчки стали грубыми и неконтролируемыми. Половой орган входил уже полностью и довольно глубоко. Шатен еле сдерживается. Он закатывает глаза от удовольствия, ведь каждый толчок точно попадает по простате. — Быстрее, — между тяжёлым дыханием и тихими стонами произнёс он. Николаю не нужно повторять дважды. Он ускоряется, чувствуя как стенки обхватывают его член, пока он сам хватает орган партнёра, надрачивая ему. — Николай. Шут хмурится брови и скалится от приближающегося оргазма. Он выдыхает и делает последние толчки. Они кончают одновременно, шепча имя друг друга. \*\*\* Они просидели в гробовой тишине десять длительных и бесконечных минут. Оба заливались смущение, но оба остались довольны друг другом. Всю дорогу они молчали, даже когда узнали, что Достоевский хотел их просто напросто познакомить. Знакомство удалось. Как только пришло время прощаться, Николай слабо улыбнулся, заглядывая в карие глаза. — Увидимся? — спросил он. Дазай усмехнулся проводя рукой по белоснежный косе. — Обязательно. Как оказалось, койка была подготовлена для них. Смазанна. «На все случаи жизни» - оправдался Фёдор.